Примечание
👉👈
Чуя готов кричать всему миру о том, что ненавидит Дазая. О том, что его напарник - одна сплошная ошибка, существование которой абсолютно бессмысленно.
Он срывается на Осаму везде: на миссиях, в офисе, на тренировках, на улице, в кабинете босса. Он действительно ненавидит это подобие человека и понятия не имеет, как он вообще стал его напарником.
Чуя перематывает глубокие раны Дазая бинтами, аккуратно, стараясь не причинять лишней боли, не поранить сильнее. Нет, Чуе плевать на него, просто Накахара не хочет, чтобы шатен испачкал своей кровью всё вокруг. Да, именно так. Никакой заботы - только ненависть.
Чуя начинает задыхаться от новости босса: Дазая отправили на смертельно-опасную миссию. Шанс вернуться - 5%, и рыжик очень надеется на то, что Осаму выпадет этот призрачный шанс вернуться оттуда, он ведь всё-таки тот ещё живучий таракан. Голубоглазый бросает что-то наподобие “было бы классно, если бы он подох прямо там” и стремительно покидает кабинет.
Чуя вновь начинает дышать, когда напарник врывается в его кабинет и наглядно показывает, что смерть за ним не пришла, "а очень жаль".
Чуя боится, что Дазай уйдёт, оставит рыжика одного, не сказав ни слова. А Осаму так и поступает, заставляя Накахару тонуть в океане из слёз и обиды.
Подрагивая от лёгкого сквозняка, мафиози собирает мысли в кучу и выбрасывает одну, самую навязчивую, ту, которая о Дазае.
Только мысль не оставляет его ни через неделю, ни через месяц, ни через год. Она возвращается всё снова и снова, а потом, кажется, перестала уходить вообще. А позже появилась и новая, что гласила: “любовь”
Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет. Нельзя. Думает Чуя во время первой встречи с Дазаем, после его ухода.
Только уже поздно: наш рыжик влюбился. И это - окончательный вердикт. Пути назад уже нет и не будет.
Чуя чувствует, как его разрывает от тоски и боли, когда Дазай кидает очередные очаровательные, чёрт бы их побрал, улыбки Тигру.
А Дазай будто бы только поэтому и продолжает делать это. Мерзкая противная скумбрия.
Чуя плачет, когда Дазай отказывает ему, плачет, когда Дазай бьёт по больному, задевая парня и разбивая его сердце в мельчайшие осколки.
- “Не хочу иметь ничего общего с таким ничтожеством как ты. Я даже и не думал, что ты сможешь опуститься ещё ниже: стать геем. Как же это смешно. Запомни, меня парни не интересуют, ты в том числе.”
Чуя смеётся, когда острое лезвие оставляет красную, уже растёкшуюся в разные стороны, красную полосу. Рукава его белой чистой рубашки покрываются тёмными кровавыми пятнами, а тело медленно становится ватным и безжизненным.
Не успеют тонкие губы про шептать заветное имя, как остановится тихое дыхание, а сердце замрёт оповещая о том, что игра окончена. Только тусклые, с некоторых пор, глаза останутся открытыми, а не успевшие скатиться слёзы прочертят себе путь по уже потерявший свой розоватый оттенок щекам.