Юнги не то чтобы не любил игру « Тайный Санта. »
Он ее ненавидел. Всей душой.
Потому что, делать приятное близкому человеку — хорошо, ладно, никаких вопросов.
Но делать приятное какому-то человеку, имя которого ты вытянул, просто потому что тебе так сказали — такое себе.
Юнги никогда не нравилась эта идея. В этой игре даже не было никакой загадочности, что, вообще-то, являлось чуть ли не самой важной ее частью. По крайней мере, в школе все его одноклассники, охваченные любопытством, напрочь забывали о соблюдении анонимности и делились «секретом» со всеми подряд, кроме человека, Тайным Сантой которому приходились.
Эта фраза «никому не говори» не столько означала «я не хочу, чтобы кто-то еще кроме тебя знал, ладно?», сколько «никому не говори, потому что я скажу сам» или «никому не говори, все уже знают.» И, конечно, под конец все действительно знали, кто кому (и нередко даже знали, что именно) дарит. Юнги просто вздыхал. Пожалуй, он оставался единственным, кто до конца таил своего партнёра, хотя методом исключений до него все равно добирались. Это его раздражало и одновременно смущало, но он примирялся с этим и с выражением полного безразличия на лице пожимал плечами.
И еще он никогда не умел делать подарки. А делать подарки людям, с которыми ты толком не общался даже — это было ещё сложнее. Хотя одновременно и проще в том плане, что ты мог быть уверен в том, что в тебе не разочаруются и тебя не бросят из-за этого. Так что, как правило, Юнги не парился. Он считал, что если не оставит человека без подарка, то уже будет более чем просто достаточно. И он не знал, какая часть его класса рассуждала так же, но было немало таких ребят, которые из кожи вон лезли, чтобы что-то такое интересное придумать. На Юнги это никак не действовало, он совершенно спокойно, без угрызнения совести, брал какой-нибудь набор конфет (оригинальностью он тоже не пытался отличиться) или какие-нибудь безделушки вроде забавных маленьких статуэток в виде животных. Он так и не понял, зачем, и что с ними в итоге стало, но ему было плевать.
И не то чтобы он был совсем бессердечен, просто не был тем человеком, кому подобное нравится. Ему даже не столько не нравилось дарить подарки, сколько их получать. Особенно если он сидел в кругу внимательно наблюдавших за его реакцией одноклассников, когда наступала очередь вручать подарок ему. Он прятал лицо, бормотал «спасибо» и нерешительно вскрывал упаковку на глазах остальных, потому что «нет, потом нельзя, давай сейчас.»
Из всех подарков ему больше всего запомнился блокнот (и мандарин, шедший в комплекте). Его подарила одноклассница, заметившая, что Юнги постоянно делал какие-нибудь заметки у себя на полях в тетрадях. Увидев, что Юнги пользуется ее подарком, Чжиын почувствовала себя настолько довольной, что не упустила возможности излить это чувство ему лично. Так их общение и завязалось. И Чжиын была первой, кто показал юноше, что дружба между противоположными полами действительно существует.
Юнги даже признал, что от этой игры, возможно, есть толк. Но ему по-прежнему не нравилось участвовать в ней.
Поэтому когда это предложили сейчас, студентам первого курса, он молча поджал губы, чуть приподняв уголки — его привычка так делать, когда он чем-то недоволен.
— Юнги-хён! — внезапно перед его партой оказывается Тэхён, староста группы, который раздает каждому из 11-ти студентов по клочку бумаги. — Впиши своё имя, пожалуйста.
Брюнет быстро черкает буквы и возвращает обрывок одногруппнику.
— Сделано, — лениво отвечает он.
Тэхён благодарит его и кидает свернутый листок в новогоднюю шапку, к остальным его сотоварищам. Когда все 12 штук оказываются в одном месте, он их перемешивает и, проходя между партами еще раз, дает каждому из присутствующих вытянуть имя. В отличие от остальных ребят, загадочно улыбавшихся, когда они тщательно обшаривали шапку, будто пытаясь нащупать буквы, Юнги просто хватает первое попавшееся под руку. Но он чувствует небольшое волнение, раскрывая свой скомканный листок. На нем написано красивым, каллиграфическим почерком.
«Чимин»
Юнги равнодушно комкает его обратно и прячет в кулаке, медленно озираясь на остальных ребят, некоторые из которых уже выказывали свои эмоции. Он замечает того самого Чимина, сидящего за партой и склонившегося над листком. Тот смущенно улыбается и тоже избавляется от улик, теперь поворачиваясь к друзьям, чтобы тоже поделиться мыслями. Юнги понимает, что засмотрелся на него, когда их взгляды случайно встречаются. Но Юнги отводит глаза естественно, как ни в чем не бывало.
Он поднимается с места, хватает сумку с парты и, попрощавшись со всеми и отдельно с другом, удаляется с этих посиделок из кабинета вон, не заинтересованный в этих обсуждениях.
Чимин, значит?
Он едва понимает, откуда в нем вдруг просыпается это внезапное желание выбрать что-то определённое, что-то вписывающееся в образ его одногруппника. Юнги теперь не мог спокойно проходить мимо витрин — обязательно заходил чуть ли не в каждый магазин в поисках подходящего подарка. В голове всплывал образ всегда улыбающегося или смеющегося Чимина, и ему хотелось выбрать что-то такое же яркое или светлое, как он.
Возможно, на Юнги так влиял новый коллектив. Который, к слову, строго соблюдал все правила игры, и сейчас Мин даже испытывал некое удовольствия от этого, пусть и все остальное осталось таким же. Возможно, это образ Чимина так врезался ему в память, раз Юнги пытается подобрать к нему что-то соответствующее. Возможно, одногруппники в какой-то степени ему ближе, чем бывшие одноклассники. Он не уверен. Возможно, у него вообще просто новогоднее настроение сейчас, а в последний день игры он забьёт и, как всегда, всучит какую-нибудь ненужную херню. Тем не менее он продолжал выбирать подарок для Чимина.
Когда все походы по магазинам оказываются бесплодными, юноша решает попробовать понаблюдать за Паком, следуя тактике Чжиын.
Юнги стоит недалеко от стен университета, чуть поодаль от людей, тоже собравшихся, чтобы покурить.
— Ну что, придумал что-нибудь? — интересуется Хосок, его одногруппник и друг, просто составляя компанию в зоне для курения.
Если бы он знал, кто выпал Юнги, то, несомненно, помог бы и подсказал бы что-нибудь, потому что с Чимином они неплохо так общались, на самом деле. Хотя Юнги вряд ли хотел бы услышать совет, ему хотелось сделать все самостоятельно.
Он затягивается и выпускает дым, прежде чем ответить.
— Я в процессе. А ты?
Хосок пожимает плечами, смотря куда-то вдаль.
— Я примерно знаю, что хочу подарить, но мне нужно будет еще выбрать что-то конкретное из этого « примерно. » Мне нужно будет выбрать книгу... Пожелай мне удачи.
Он смеется, качая головой.
— Я не сомневаюсь в твоем вкусе, Хоби-а. Юнги чуть улыбается и вновь зажимает сигарету губами, когда видит неподалеку медленно приближающихся к зданию института Чимина и Тэхена.
Чон что-то отвечает в ответ на его слова, и Юнги немного жаль, потому что сейчас он немного не с ним.
Их одногруппники останавливаются на противоположной дороге, ожидая, когда на светофоре загорится зеленый цвет для пешеходов, и Юнги наблюдает со стороны, замечая, как харизматично Чимин выглядит в профиль. Он сам по себе такой, но сейчас казался мальчиком, сбежавшим из своего маленького уютного мира, как Маленький принц со своей Планеты. Особенно красивым еще, если не сказочным, казалось то, как с неба падали снежинки, украшавшие его светлую макушку, что совершенно неожиданно натолкнуло Юнги на мысль о подарке.
— Эй, — окликает его Хосок уже в который раз. — Ты как будто только что анализировал будущее.
Юнги чуть смущенно улыбается, наконец очнувшись, и тушит папиросу, прежде чем выбросить ее.
— Почти, — говорит он, жестом приглашая Хосока вернуться в институт, чтобы пойти на следующую пару. — Просто пришла одна мысль в голову.
На столе Юнги при освещении настольной лампы красуется стеклянный шар, долго выбиравшийся среди многих других. Он ненамного меньше стандартных шаров по размеру, а внутри находится небольшой домик с человечком около него. Подарок, который Юнги выбрал для Чимина, не совсем соответствовал первоначальным требованиям — в голове парня теперь поселилась другая ассоциация, которую он пытался изложить на бумаге. Он уже исписал несколько страниц, которые в итоге оказались в мусорке. Ему не нравится ни одна формулировка, не нравится то, как звучат предложения, потому что посыл теряется, он неясен.
Но Юнги попросту не может забить и выбрать любой уже имеющийся вариант. Ему сложно объяснить, почему он так заморачивается над подарком впервые за все время. Либо это частичка эгоизма, и он хочет продемонстрировать свою творческую натуру, либо он в самом деле питает тёплые чувства к Чимину. Юнги всегда был падким на хорошее к себе отношение, и ему было достаточно всего лишь пары раз взаимодействия с Паком, чтобы подвергнуть сомнениям свою непоколебимость. Чимин всегда приветливо улыбался, был очень приятен и мягок в общении, но он был таким со всеми, прэтому Юнги решил держать его на расстоянии, не желая постоянно гадать, отличается ли отношение Чимина конкретно к нему, или это плоды его воображений.
Он вздыхает, смотрит на часы. Время уже за полночь. Последние написанные строчки звучат очень неплохо, вполне прилично, чтобы переписать их в небольшую самодельную открытку. Юнги наконец упаковывает подарок, не особо профессионально, потому что таково было условие, чтобы подарок выглядел как подарок. Хотя ему, наверное, и условие не нужно было бы.
Для этой игры студентам любезно выделили небольшую аудиторию, и сейчас под наряженной ёлкой, что стояла в этом самом кабинете, были собраны все подарки, заранее оставленные в отсутствие лишних глаз. Юнги смотрит на свою относительно небольшую коробку, что стоит на коробке побольше, когда они тихо сидят в кабинете в ожидании, пока подойдут остальные одногруппники, видимо, где-то потерявшиеся по дороге. Юнги молча осуждает их за отсутствие пунктуальности, но Хосок все равно отвлекает его разговорами на разные темы.
За соседней партой сидит Чимин, переговаривающийся со старостой, который полустоит, полусидит, прислонившись к краю парты друга. Юнги думает о том, как было бы хорошо, если бы вручение подарков сопровожлалось тет-а-тет, а не вот это все. И как хорошо было бы, если бы он выкинул сейчас открытку.
Он думает об этом еще усерднее, когда в середине игры Тэхен, ведущий как староста, берёт в руки подарок для Чимина и во всеуслышание, как и до этого, озвучивает его имя. Пак заливается смехом, принимая коробочку, и закрывает лицо своимм маленькими ладонями, в то время как Юнги не знает, куда девать глаза, поэтому смотрит (а точнее, заставляет себя смотреть) в пол, показывая, что ему это все вовсе не интересно. Он видит боковым зрением, как Чимин осторожно, не спеша снимает упаковку.
— Отзовись, Тайный Санта Чимин-и, — Тэхён улыбается, обводя взглядом всех присутствующих, пока одногруппник возится с ножницами. — Помаши ручкой, пожалуйста!
Юнги прочищает горло и только собирается ответить ему, как Хосок начинает хохотать и кладёт ладонь ему на плечо.
— Юнги-я... это ты, да? — сквозь смех пытается проговорить парень, опрометчиво привлекший всеообщее внимание. — У тебя... так покраснели уши, боже...аахахах.
Брюнет, смущенный от обращенных к нему глаз еще больше, поджимает губы, ворчит и сбрасывает со своего плеча чужую ладонь, не сдерживая жалобной улыбки, когда просит Хосока перестать ржать и заставлять его чувствовать себя неловко. Он почти хочет его убить.
— В самом деле, Юнги-хён? — Тэхён искренне удивляется, видимо, считавший, что Юнги не собирался играть.
— Чему ты удивляешься? Я вовсе не такой черствый. И хватит вам всем смотреть на меня, некуда больше?
По кабинету раздается смех вкупе со звуками умиления, который прерывается внезапным заявлением Чимина.
— Это так... мило.
Блондин не без интереса рассматривает снежный шар, что держит в своих маленьких ладонях, и встряхивает его, восхищаясь красотой взлетевшего искусственного снега. Чимин приглушенно хихикнул и, скорее всего, он собирался поблагодарить за подарок, и Юнги очень надеялся на то, что этим все и закончится, а открытку он заметит позже, в своей комнате, но....
— Тут что-то ещё, Чимин-и... ты такой невнимательный, — Тэхён, стоявший над душой Пака, цепляется взглядом за дно коробки из-под стеклянного шара.
«Блять.»
— О! Юнги-хён, ты не возражаешь, если я зачитаю вслух? — интересуется одногруппник, сверкающими от любопытства глазами смотря на брюнета, уже желающего сжечь этот клочок бумаги, хотя, в сущности, там ничего такого.
— Было бы лучше, если бы Чимин сделал это сам, — равнодушно отзывается Юнги, откинувшись на спинку стула. — Про себя.
Но Тэхён, пробежавшийся глазами по посланию, теперь не спрашивает, а уговаривает.
— Хённим, пожалуйста, это так красиво, они тоже должны это услышать!
Юнги тяжело вздыхает, ничего не отвечая, и откидывает голову назад. Хосок переводит Тэхёну этот жест, говоря, мол, он сдался, можешь действовать.
Чимин поднимает сосредоточенный друга, который, демонстративно прочистив горло, с выражением начинает читать.
« Чимин-а, Твой мир может быть не таким спокойным и безмятежным, как у этого мальчика в своём снежном шаре (в ком я увидел тебя). Но не сомневаюсь, что он такой же уютный и домашний, как и ты сам. »
« p.s. с наступающим Новым годом. Юнги. »
По классу проходит гул голосов и очередных звуков умиления, но Юнги просто отворачивает голову, внимательно изучая весьма интересную дверь.
— Что скажешь, Чимин-щи? — Тэхён смотрит на друга, лучезарно улыбаясь и наблюдая за тем, как тот прикрывается руками от любопытных взглядов.
— Я... лучше бы я прочитал это один, — Пак приглушенно смеется, осторожно забирая из рук старосты открытку и читая ее еще раз, прежде чем вернуть на место. — Это... эм. Невероятно красиво и мило. Спасибо большое, Юнги-хён! Мне очень приятно.
Блондин предпринимает попытку взглянуть на одногруппника, но тот отвечает просто кивком головы.
Глубоким заблуждением было предполагать, что на этом самое неловкое закончится. Юнги толком еще не пришел в себя, когда Тэхён произнес его имя. Он совершенно не хотел получать свой подарок, и...
— Я надеюсь, что тебе понравится, Юнги-хён, — Чимин сказал это еще до того, как староста спросил о санте. По реакции последнего стало ясно, что даже он не знал о том, кому предназначался подарок Чимина.
— Хотя там... ничего особенного.
Так человек, вытащивший его имя — Чимин? Судьба это, аль простое совпадение?
Из уст Пака срывается смешок, а слегка оторопевший от этой новости Юнги застенчиво улыбается и медленно достает из небольшой коробки... карманную шарманку. И он очень тронут. Ему в принципе нравится все, что связано с музыкой, и этот подарок донельзя очарователен, чтобы об этом можно было так просто сказать. Он с трудом подбирает слова.
— Я... я буду слушать это перед сном, — смущенно заключает он, с бережным отношением рассматривая эту штуку в своих руках. — Это действительно приятно удивило меня. Спасибо, Чимин-а.
Юнги делает несколько полукивков, улыбаясь юноше, и, увы, но больше они не обмениваются даже парой слов до тех пор, пока, к концу этого празднования, Чимин не ловит старшего на автобусной остановке.
— Хён! Юнги-хён!
Юноша замечает краем глаза одногруппника, что энергично машет ему ладонью, подбегая, и вынимает из ушей наушники.
— Да-да? Чимин чуть кусает губу, пока Юнги с долей удивления наблюдает за ним. — Я хотел бы еще раз поблагодарить за подарок, и...
Брюнет хлопает глазами.
— Да ерунда...
— На самом деле...
Пак выдерживает паузу, подбирая слова. Но вместо того, чтобы продолжать, он снова начинает смеяться и только потом заканчивает свое предложение.
— На самом деле, я хотел сказать, что...— он немного смущается, но заставляет себя взглянуть в глаза старшего. — Я хотел бы, чтобы в моем мире... был еще один уютный и домашний человечек.
Юнги застывает, переосмысливая слова. Кому-нибудь другому он бы точно ответил что-то в духе « ну так иди и ищи его. » Хотя часть его все еще была не уверена в том, что слова вообще адресовались ему. Но, к счастью, его разум сильнее его чувств, поэтому ему не приходится выглядеть дураком в глазах парня, что внимательно теперь наблюдает за ним и за его реакцией. Юнги снова тронут. Тронут и очарован этим созданием напротив. Наконец, когда смысл слов Чимина полностью доходит до него и окончательно усваивается в его голове, он мягко улыбается ему.
— Тогда почему бы тебе не впустить его?