Солнце уже почти скрылось за лесом, обступающим маленький каменный домик с крохотным садиком, и в гостиной царили мягкие сумерки. В большом цветастом кресле расположилась невысокая, слегка полноватая девушка с необычайно яркими рыжими волосами. В корзинке у её ног подпрыгивал клубок толстых бордовых ниток, а в руках с поразительной быстротой двигались длинные спицы. Их лёгкий перестук, тиканье больших часов на стене и пение сверчков за окном сливались в негромкую мелодию, навевавшую дремоту. Неожиданно эта идиллия была грубо нарушена влетевшей в окно совой, которая вместо того, чтобы аккуратно приземлиться на краю стола, проехалась по нему, сбив на пол газеты. Девушка тут же отложила вязание и, подойдя к птице, отвязала от её лапки свёрнутый трубочкой пергаментный листок. Вернувшись в кресло, она торопливо развернула письмо и принялась за чтение.
Дорогая сестрица Молли, спешим, для начала, сообщить тебе, что школа ещё стоит, все ученики живы, а нас пока не исключили. Но это не мешает нам добавлять разнообразия в унылую школьную жизнь, на этот счёт не волнуйся! В подробности тебя не посвящаем, ибо молодым мамочкам волноваться нельзя.
А у нас на Гриффиндоре, похоже, растёт достойная смена! Знаешь кто? Блэк! Да, сестрёнка, ты не поверишь, самый настоящий Блэк! Он и ещё один парень по имени Поттер знают толк в веселье! Теперь мы с Гидеоном можем не беспокоиться, что после нашего выпуска старый добрый Хогвартс закиснет!
Вот только хотел рассказать, но Фаб меня опередил. Да, мальчишки растут что надо. А как там вы? Как Билл? Кстати, знаешь, с тех пор, как он родился, я постоянно ловлю себя на том, что стал больше обращать внимание на детей, я смотрю на них по-другому. Например, буквально вчера присмотрелся к одному из наших первокурсников и вижу, что у пацана явные проблемы. Он зашуганный какой-то, всех избегает, бледный, худющий, обтрёпанный… Жуть, одним словом, как бы ты сказала. Так, Фаб с другого конца гостиной орёт, что намечается очередное приключение, так что я заканчиваю. Пока, Молли, передавай от нас привет Артуру и Биллу.
Любящие братья,
Гидеон и Фабиан
Добравшись до конца письма, Молли Уизли улыбнулась — ну мальчишки, ну балбесы! Мысли её плавно перешли к мальчику, которого упомянул Гидеон. Очень любопытно… стоит, пожалуй, черкнуть Минерве пару строк, узнать о нём чуть больше. Девушка села за стол, приманила к себе пергамент, перо с чернильницей и принялась строчить. Затем вложила коротенькую записку в большую, примотала обе к лапке Стрелки, которая уже отдышалась и вертела туда-сюда круглой головой.
— Первое письмо — для Гидеона и Фабиана, второе — для профессора МакГонагал, поняла? Тогда лети!
Сова неловко вспорхнула и вылетела в окно, заложив кривой вираж и задев кончиком крыла оконную раму. А Молли снова села в кресло и взяла в руки спицы…
***
Римуса разбудил стоявший в спальне гвалт. Джеймс и Сириус вели ожесточённую перестрелку подушками, оглашая воздух воинственными криками и восторженными воплями, когда импровизированные снаряды попадали в цель. Оставалось лишь гадать, как Питеру удаётся спать в такой обстановке. Римус улыбнулся, глядя на беснующихся соседей, и слез с кровати. Но тут же повалился обратно, получив подушкой в лицо. Сириус торжествующе прокричал что-то непонятное, а Джеймс расхохотался и так тряхнул головой, что уронил очки.
Отправив подушку обратно на кровать Блэка, Римус снова спустился на пол и выглянул в окно. За ночь всё вокруг укрыл пушистый снег — лучшая погода для Рождества. Мальчик обернулся и увидел возле своей тумбочки два крупных свёртка. Первый, с книгами, был от родителей, а вот на втором имя отсутствовало. Гадая, кто же это, Римус разорвал обёрточную бумагу и ахнул. Внутри оказался тёмно-синий свитер из толстой и очень мягкой шерсти. В левом верхнем углу жёлтым цветом были вывязаны маленькие буквы Р и Л, а к вороту была приколота записка.
С Рождеством, Римус! Надеюсь, ты любишь синий цвет.
Имени не было и здесь. Хотя сейчас это казалось совсем неважным. Узнать отправителя можно и потом, а сейчас нужно спускаться в Большой зал завтракать. Поэтому Римус быстро переоделся, натянул новый свитер поверх рубашки и выскочил на лестницу, чувствуя, как в груди шевелится что-то очень тёплое и радостное, что-то, от чего хочется петь во весь голос. Мальчик сбежал вниз, прыгая через две ступеньки, пересёк гостиную и уже собирался толкнуть портрет, когда услышал негромкий одобрительный оклик:
— Эй, парень, классный свитер! — веснушчатый парень с огненно-рыжей шевелюрой весело прищурился.
— Спасибо, мне тоже нравится, — Римус улыбнулся и выбрался в коридор, успев разобрать, как рыжий сказал кому-то:
— Молли будет довольна.
Мальчик направился вниз, по пути размышляя. Этот рыжий парень… кажется, он один из близнецов Пруэттов. Наверное Молли — их сестра. Молли Пруэтт… Надо будет обязательно поблагодарить её.
После завтрака Римус не пошёл на улицу, как большинство ребят, а поднялся в гостиную и, захватив с собой пергамент и перо, примостился на широком подоконнике возле камина. С минуту он задумчиво покусывал кончик пера, затем обмакнул его в чернила и принялся писать, старательно подбирая слова. Поставив наконец последнюю точку и подпись, перечитал написанное и одобрительно кивнул. В этот момент в гостиную ввалились близнецы Пруэтты, хохочущие, с красными от холода щеками и ушами. Мальчик решил, что момент сейчас подходящий и подошёл к братьям, теребя в руках письмо.
— Здравствуйте… вы ведь Гидеон и Фибиан Пруэтты, да?
— Мы самые, — улыбнулся один из близнецов. Это он утром похвалил свитер Римуса. — Я Гидеон, это Фабиан. А тебе чего, дружище?
— Мне утром показалось, что вам известно, кто связал мне этот свитер. Вы говорили о женщине по имени Молли.
— Верно, — на этот раз улыбнулся Фабиан, — это наша сестра. А тебе она зачем?
— Да я, — мальчик замялся, — я хотел ей письмо отправить. Сказать «спасибо»…
К счастью, близнецы не стали смеяться, а лишь обменялись весёлыми ухмылками. Затем Гидеон спросил:
— У тебя перо далеко?
— Нет, под рукой.
— Тогда сворачивай письмо и пиши: Миссис Молли Уизли, «Нора». Написал?
— Ага.
— Хорошо, пойдём, — парень подошёл к портретному проёму и поманил Римуса за собой. Фабиан остался греться у камина.
Они спустились в вестибюль, вышли из замка и двинулись к совятнику. Оскальзываясь на покрывшихся за ночь коркой льда ступенях, поднялись на самый верх. Гидеон подошёл к насесту, на котором сидел большой филин, радостно ухнувший при виде хозяина.
— Привет, Янтарь! — парень аккуратно провёл рукой по гладким перьям. — Есть для тебя поручение. Письмо для Молли нужно отнести, справишься?
Филин снова ухнул, Гидеон взял из рук Римуса письмо и крепко привязал его к протянутой лапке Янтаря. Филин на прощание ласково ухватил его за палец и вылетел в окно.
— Ну вот, завтра к обеду принесёт ответ.
— Спасибо вам большое…
— Да не за что, — Гидеон повернулся к мальчику и похлопал по плечу. — Пойдем-ка в гостиную, а то замёрзнем тут.
***
— Лунатик! Луна-а-атик, тебе письмо пришло!
Джеймс первым ворвался в спальню и лихо запрыгнул на кровать ещё не до конца проснувшегося Римуса. Тот недовольно поморщился: последнее полнолуние выдалось особенно тяжёлым, и только громких криков ему сейчас не хватало. Хорошо ещё, что сегодня выходной… А Джеймс словно и не замечал гримас друга, сжимая в руке слегка помятый конверт. Адрес на нём был написан знакомым бисерным почерком, от которого сердце в груди мальчика радостно забухало. Он тут же выхватил у Джеймса письмо и принялся вскрывать конверт.
— От кого? Ненаглядной тётушки Молли? — поинтересовался Сириус, вошедший вслед за Поттером.
— Нет, от тётушки Полли! — фыркнул Римус и, заметив недоуменные взгляды друзей, с улыбкой прибавил: — Потом объясню. «Тома Сойера» надо читать!
Он нетерпеливо вытащил из разорванного конверта листок пергамента, пахнущий корицей и имбирём — тетя Молли обычно писала свои письма на кухне, и те впитывали витающий в ней чудесный, ни с чем не сравнимый аромат специй и домашнего уюта. Торопливо вчитался в ровные косые строчки. Как обычно, она справлялась о его здоровье и здоровье близнецов, наказывала не простужаться и держать ноги сухими, особенно сейчас, когда начались дожди, желала успехов в учёбе, а Джеймсу — ещё и в предстоящем матче с когтевранцами. После подписи оказалась приписка:
«P. S. Совсем забыла сказать: я положила в конверт пакетик с травяным сбором. Если кто-то простудится, заварите с ним чай — помогает ничуть не хуже Бодроперцового зелья, а на вкус приятнее, и дым из ушей не валит. Не забудь передать мальчикам привет. Молли»
Римус почувствовал, как усталость от тяжёлой ночи улетучивается, а по лицу растекается уже привычная чуть глуповатая счастливая улыбка, сопровождавшая каждое письмо от тёти Молли. Тётя Молли… так мальчик называл её про себя, хотя в письмах обращался к ней исключительно «миссис Уизли». Идею для этого тёплого, по-домашнему ласкового обращения ему подал Сириус, окрестивший так Молли, когда узнал, с кем это «Лунатик так неприлично бурно переписывается». Вспомнив о Сириусе, Римус тут же перевернул конверт и вытряхнул на одеяло небольшой мешочек, обвязанный ленточкой, от которого приятно пахло чем-то цветочным.
— Так, Бродяга, — мальчик повернулся к Блэку и состроил грозное лицо, — раз ты отказываешься идти в больничное крыло, то мы будем лечить тебя сами. Сейчас заварим с этим волшебным сбором чай, и ты все выпьешь, понял?
— Не буду я пить вашу цветочную бурду! — Сириус насупился и демонстративно отвернулся.
— Будешь как миленький, — весело заверил его Римус, откидывая одеяло и спрыгивая на пол. — Если ты пропустишь матч с Когтевраном, то ответсвенным за проигрыш Гриффиндора стану я. По-твоему, оно мне надо?
Раздался дружный взрыв хохота. Через минуту упрямого Блэка всё же убедили выпить «волшебного отвара тёти Молли», и мальчишки, рассевшись на пушистом ковре, устроили маленький пир с припрятанным сладким с кухни, потому что, как авторитетно заявил Джеймс и все с ним согласились, «Лунатику просто необходимо чем-то кормить свой мозг, а если он будет регулярно просыпать завтрак, мы с вами, ребята, останемся без конспектов по истории магии…»
***
Взъерошенный комок перьев ворвался в купе идущего на всех парах «Хогвартс-Экспресса» и, пролетев его насквозь, стукнулся о дверь. Джеймс, сидевший ближе всех, подхватил падающую Стрелку со словами:
— Эта чокнутая птица меня когда-нибудь до сердечного приступа доведёт! Вот скажите мне: что мешало Молли выбрать адекватную сову, а?
Он сел обратно на своё место, и Стрелка тут же уронила ему на колени как всегда немного помятый конверт и маленький бумажный свёрток. Повращав жёлтыми глазами, она неуклюже поднялась в воздух и вылетела в окно, задев крылом край рамы. Едва она поднялась, Джеймс вскочил и вышел в коридор. В дальнем его конце виднелась знакомая фигура в бирюзовом свитере. Римус задумчиво смотрел на пробегающие за окном поля, луга и реки и, казалось, даже не услышал шагов товарища.
— Лунатик, тебе письмо. От Молли. И посылка.
— А? О, спасибо, Джеймс.
— Не за что. Я пойду тогда, ладно? — что-то подсказывало Джеймсу, что Лунатика лучше сейчас оставить одного.
— Да, да конечно…
Дождавшись, пока Джеймс скроется за дверью купе, Римус аккуратно вскрыл конверт и, убрав его вместе со свёртком в карман, развернул письмо. Оно было небольшим — Молли поздравляла их с окончанием школы, желала всего самого наилучшего, надеялась, что они хорошо сдали экзамены, в конце снова беспокоилась о его самочувствии. После подписи, по традиции, стояла приписка:
«P. S. Я горжусь тобой, дорогой. Ты молодец. И я верю, что твоя жизнь сложится хорошо. Кстати, в свёртке — мой тебе подарок к окончанию школы. Надеюсь, он тебе понравится. Твоя Молли»
Парнишка улыбнулся — несмотря на то, что они ни разу не встречались, Молли всегда находила нужные слова и подбадривала его в трудные минуты. И сейчас, после её письма, грустные и тревожные мысли о неясном будущем отступили, давая место бесконечной благодарности этой замечательной женщине, ставшей ему настоящим другом. Он сунул руку в карман, развернул свёрток и ахнул: внутри оказался маленький жёлтый львёнок, связанный из мягкой пушистой шерсти. Как только он оказался свободен от упаковки, то сразу же принялся расхаживать с важным видом по ладони Римуса и ласково мурчать.
— Вот это да…
Несколько секунд он, как заворожённый, во все глаза смотрел на львёнка, а потом, сунув в карман обёртку, поспешил к своему купе. Уже в дверях он столкнулся с выходившей оттуда Лили, которая приветливо улыбнулась ему:
— Красивый свитер. Тебе идёт бирюзовый. И милый львенок.
— Спасибо.
Парнишка придержал дверь и зашёл в купе. Почти не слыша, как изумляются друзья, он вдруг отчётливо почувствовал старое, полузабытое, но по-прежнему знакомое ощущение — ощущение абсолютного счастья…
***
— Слушай, ты точно в порядке? Всё нормально?
— Джеймс, ты меня в десятый раз спрашиваешь. Ты плохо слышишь? Говорю же, всё в норме, — Римус широко зевнул, прикрывая рот ладонью.
— Но ты выглядишь просто отвратительно! — никак не унимался Поттер, пристально вглядывающийся в лицо друга.
— А как по-твоему я должен выглядеть после вчерашнего? Джеймс, я всю ночь не спал, а учитывая по сколько часов мы спим в принципе, я на ногах уже примерно двое суток. Разумеется, это на мне сказывается, и…
— И вообще, Сохатый, отстань от человека, ему и так паршиво, — вмешался в разговор Сириус, который то и дело оглядывался по сторонам. — Ну, далеко там ещё до места? Зачем было устраивать штаб-квартиру в такой глухомани?
— Именно затем, что «Нора» находится на отшибе. До неё сложно добраться и найти, если не знаешь как искать. И не забывай, это же временный штаб. В следующий раз его устроят в другом месте. Кстати, мы уже пришли.
За поворотом появился небольшой каменный домик с надстроенным этажом.
На пороге стояла невысокая женщина с ярко-рыжими вьющимися волосами. Увидев приближающихся друзей, она замахала рукой:
— Вот и вы! Артур уже начал беспокоиться, — она приветливо улыбнулась и пошире распахнула входную дверь. — Проходите в дом, поскорее.
Вслед за ней они оказались в просторной кухне. Из смежной с ней гостиной доносились оживлённые голоса. Джеймс и Сириус мгновенно двинулись туда, Питер поспешил за ними. А Римус так и остался стоять возле рыжеволосой женщины, собираясь с мыслями. Наконец он произнёс:
— Вы… вы миссис Уизли, да?
— Да, дорогой, а что такое? — взгляд Молли Уизли скользнул по его волосам, лицу и задержался на выглядывающем из-под старой куртки бирюзовом свитере. Её улыбка стала по-матерински нежной. — А ты, должно быть…
— Да, это я…
Юноша неловко улыбнулся, не зная, что можно сказать в такой ситуации. А Молли внезапно шагнула к нему и крепко обняла за плечи. Так они простояли пару секунд, пока из гостиной не донёсся нетерпеливый оклик Джеймса:
— Лунатик, ты чего застрял?
— Простите, мне надо идти, — она отпустила его и провела ладонью по его волосам, улыбаясь ласково, точь-в-точь как мама. Он сделал было шаг по направлению к гостиной, но остановился. — И, миссис Уизли…
— Просто Молли.
— …Молли, спасибо вам. За всё спасибо, — Римус развернулся и пошёл навстречу уже выскочившему из гостиной недовольному Джеймсу, ощущая в груди непривычное и в то же время родное тепло.