Курапика грязный. Настолько, что опустился до деления постели с тем, кто перерезал всю его родню. Настолько, что тянется к чужим губам, когда горячий, пульсирующий член упирается в спину. Настолько, что уже (практически) не чувствует отвращение к самому себе. Чёртов сатанист, наплевавший на все заповеди. Бог ведь писал, что нужно любить друг друга. А он наоборот, выжигает в своём сердце яркую, всепоглощающую ненависть.
На лице Куроро сардоническая улыбка. Он понимает, что чувствует Курапика. Понимает его страхи, которые тот так пытается скрыть, оставшиеся частички морали. И нагло пользуется, ведь никогда не верил ни в Бога, ни в Сатану.
- У тебя красивые глаза - говорит он, размашисто двигаясь внутри. - Гораздо красивее тех, которых я видел в твоём клане.
Лицо его, расслабленное и смиренное, в мгновение искривляется в жгучую ярость. А Куроро только этого и добивался.
- Я убью тебя - с придыханием, чуть ли не стоном процедил Курапика, царапая его спину.
- Обязательно - усмешка, до боли знакомая. - Как только вылезешь из под меня.
Курапика грязный. И Куроро относится к нему соответствующе.