Джине Линетти всегда нравились девушки: от них не воняло, у них была приятная аура и их всегда можно было найти в твиттере. Но она также никогда не сомневалась, что любовь к ним питала исключительно эстетическую, в то время как к мужчинам романтическую. А потом случилась Диаз.
У нее были черные кудри, она не лезла в чужую жизнь(что Джина ценила больше всего), и в один чудесный день она призналась, что бисексуальна.
—Знаешь, сложись жизнь иначе, из нас бы вышла отличная пара,—Линетти говорит это, зевнув. С Розой бы было веселее.. 
—Согласна,—кивает она.
На том они и решают.

Все идет своим чередом, пока Джина не встречает Милтона Бойла. 
Милтон милый. Он уходит с ней в пляс, а их знаки зодиака совместимы. Более того, она ждет от него ребенка. Хорошая жизнь, не так ли?
Милтон скучный, он готов согласиться на все, как будто самый податливый Бойловский выродок, не способный принять хоть какую-то форму. Но он хороший отец— она могла не беспокоиться за Энигму. Может, у них все наладиться? 
Или нет.

Уходить из девять–девять тяжело. Тяжелее, чем может показаться на первый взгляд. В голове море сумбурных идей, на руках лишь дочь и социальные сети. Она прогнала Милтона. Точнее, он ушел по первой её просьбе, сказав, что, заберет дочь на выходные. На одну проблему меньше! Осталась еще одна.. 
—Роза, пройдешься со мной? 
—Еще один «момент Джины»?— вскидывает брови Диаз. 
—Конечно.

Джине Линетти всегда нравились девушки. «Всегда нравились» и «всегда любила» не синонимы. Розу она любила.
Она приезжала на мотоцикле и уезжала на нем же, она нервно подергивала ногой и сдавала отчеты. У нее была своя форма и мнение.

—Мы идем тринадцать минут, «момент Джины» заключался в том, что мы будем ходить по Бруклину, пока ты пишешь твиты?
—А, да, точно,—Линетти убирает телефон, как ни странно, даже не закатив глаза,—Твой «момент Джины» заключается в том, что я сейчас скажу, что ты мне нравишься, а ты скажешь «О богиня, Джина! Я тоже тебя люблю» и мы будем встречаться. Ты за?—девушка убирает руки в карманы, ожидая ответа.