Чимин тупо смотрит на растение, на нём есть табличка, с надписью: «Ким Дахён». Рак забрал её. Слёзы на щеках высохли, хотя глаза всё ещё красные и опухшие. Чимин смотрит на год — 2016.

— Три года! Прошло уже три года, и я только что узнал об этом — сегодня. Пожалуйста, никогда не прощай меня, я никогда не заслуживал тебя, — снова Чимин сломался.

— Это не полностью твоя вина, вообще-то, — Чжебом вернулся и предложил бутылку соджу. Он сел на земле рядом с Чимином и поднял стакан.

— Что ты имеешь ввиду, — спросил Чимин, сделав глоток соджу.

— Она вроде как оттолкнула тебя, после того, как ей поставили диагноз рак, — Чжебом посмотрел прямо в глаза Чимину. — Если бы она сказала тебе, что ты точно не поехал в штаты, оставив её в таком состоянии.

— Это… это что… ты имеешь ввиду… она знала об это до моего отъезда в США? — глаза Чимина расширились от шока.

— Мало того, она позаботилась, чтобы ты никогда не думал возвращаться, — кивнул Чжебом. — Вот почему она рассталась с тобой, иначе ты бы все равно это узнал.

— Это нечестно, Ким Дахён, — Чимин в гневе ударил по земле. — Как ужасно я себя чувствую сейчас!

— Она на самом деле планировала вылечиться за два твои года пребывания в США. А потом связаться с тобой. Но…

— Но? — Чимин должен знать.

— Она отложила лечение, чтобы спасти свою беременность. По состоянию здоровья ей посоветовали прервать беременность или начать химиотерапию после рождения ребёнка. Она выбрала второе, — вздохнул Чжебом.

— Конечно, она сделала, это ведь Дахён, — слёзы снова бегут с глаз.

Чжебом кивает.

— Она всегда была под наблюдением и окружена заботой, но, наконец, она не могла больше бороться с этим. Беременность, возможно, слишком сильно ослабила её тело.

Чимин спрятал лицо на ладонях и начал сильно рыдать, Чжебом мог только похлопать по спине, чтобы утешить его.

Теперь они возвращались после того, как воздали память умершей душе.

— Могу я спросить у тебя что-нибудь Чимин-щи? — нарушил молчание Чжебом.

Чимин, который едва контролировал слёзы, просто кивнул.

— На самом деле, первые два года я вроде бы следил за тобой, по просьбе Дахён. Она сияла каждый раз, когда я рассказывал об истории твоего успеха в штатах...

Чжебом не смог закончить, так как Чимин перебил на середине.

— Она знала обо мне? — спросил он с детским восторгом.

— Да, она была очень горда, она на самом деле планировала рассказать о своей ситуации после твоей стажировки, но через два года ты просто исчез! Где ты был? Я так старался отследить тебя, но потерпел неудачу, — в разочаровании покачал головой Чжебом.

— Ты знаешь обо мне все подробности, — вздохнул Чимин, — и знаешь, что я сирота? — Чжебом отвечает кивком, и Чимин продолжил. — Единственная семья, которую я оставил в Корее, была Дахён, но после расставания я не хотел возвращаться. Я думал, что Корея только взбудоражит мои мучительные воспоминания. Хоть стажировка и была большим отвлечением от моих страданий, но после этого боль расставания начала меня съедать. Я был на грани алкоголизма, когда меня спас один из моих друзей-пианистов, с которым я познакомился в штатах, — Чимин сделал паузу, чтобы вздохнуть, — мой друг, тогда верил в богемный образ жизни и планировал путешествовать по северной Европе и России, исследовать народную музыку и танцевальные формы. Он пригласил меня с собой. В то время я чувствовал себя настолько лишним в этом мире, что предложение казалось идеальным решением. Я и мой друг просто исчезли в сельской местности Европы на один год.

— Хм, — только это смог сказать Чжебом в ответ. Он не хочет, чтобы Чимин чувствовал себя ужаснее. Но если бы он так не исчез, он мог бы увидеть Дахён живой.

— Как ты тогда нашёл меня? — спросил Чимин с любопытством.

— Если честно, после смерти Дахён я был занят своей работой. Немного неохотно тебя искал. Неожиданно мне на глаза попалась новостная статья о том, как корейский танцор из японской компании, снискал славу в течение двух лет и выступавший по всей Азии, кроме Кореи. Корейские новости нашли странным, что этническая принадлежность танцовщика была корейской, — объяснил Чжебом. — Кстати, ты не спрашивал меня о своей дочери?

— Ох, да… — Чимину стало немного неловко, ведь он ещё полностью не осознал идею иметь ребёнка. — Где она сейчас? — спросил он.

— Она со своим законным опекуном. Дахён сама назначила опекуном дочери свою двоюродную сестру. Я предоставлю вам обоим результаты теста на отцовство в качестве доказательства, — сообщил Чжебом.

— Хорошо, — Чимин впитывал информацию. — Как зовут её опекуна?

— Ю Чонён, — Чжебом ухмыльнулся. — Если ты хочешь претендовать на свою дочь, ты должен пристегнуться, Чимин-щи.

— Что это значит? — спросил Чимин, недоуменно поднимая брови.

— Она самая жёсткая женщина, которую я когда-либо видел, и она не похожа на Дахён. Она ненавидит тебя за то, что ты ни разу не связался с Дахён. Ребёнок родился вне брака, плюс его отец пропал на пять лет. Любой может поставить вопросы о твоей компетентности, как отца. Короче говоря, ты должен убедить её, что ты замечательный отец, — Чжебом остановился, после произнесения длинной речи.

Чимин был всё ещё в замешательстве, он два дня назад узнал, что у него есть дочь. Он сам не уверен в отцовстве, как он может убедить другого человека?

   — Как её зовут? Мою дочь? — спросил Чимин низким голосом.

   — Ким Чжихён*. Она носит фамилию Дахён — Ким. Дахён дала ей это имя, как сочетание имён Чимин и Дахён, — улыбнулся Чжебом.

   — Чжихён, — пробормотал Чимин.