Чимин сидит в холле рядом со своим ноутбуком, пересматривая последнюю хореографию, представленную одним из его младших. Он сидит так почти час, но ни минуты не может сконцентрироваться на работе. Он отчаянно хочет поговорить с Чонён, не хочет повторять то же, что произошло с ними восемь месяцев назад и не хочет снова глупо интерпретировать как ошибку их настоящие чувства. Он мог бы признаться девушке уже сейчас, в этот самый момент, если бы не Чжихён, его дочь, не была приклеена к Чонён на протяжении всего времени! Но это не её вина: после того, как она стала свидетелем ссоры, у ребёнка сложилось впечатление, что Чонён может уехать в Сеул раньше графика. Чонён также знает, что мужчина пытается что-то сказать, но Чжихён не оставляет её ни на один момент.

Когда она встречает его глаза, она не может упустить его беспомощный взгляд. В настоящее время она готовит ужин, может быть после того, как Чжихён заснёт, они получат шанс поговорить.

— Чжихён-а, не оставайся на кухне, это небезопасно. Иди в зал, подготовь список своих друзей, которых хочешь пригласить, — говорит Чонён дочери.

— Ах, да… иди сюда Чжихён, папа поможет тебе с этим, — зовёт Чимин свою дочь прежде, чем Чжихён сможет сказать что-либо.

Она неохотно садится на диване рядом с Чимином, с ручкой и бумагой.

— Чжохи, Меико, Сакура, Арин… — она медленно начинает называть своих новых друзей, которых она хочет пригласить, пока её отец составляет список.

— Скажи, а-а-а… — Чонён говорит дочери открыть рот, держа ложечку риса из миски. Дуэт отец-дочь настолько предались подготовке ко дню рождения, что даже забывают об ужине. Миска риса, которую Чонён поставила перед Чимином почти пятнадцать минут назад, остыла.

— Чимин-щи, ты тоже должен начать есть, еда уже холодная, — это, вероятно, первое полное предложение Чонён после инцидента в ванной комнате. Она всё ещё так нервничает, количество мужества, времени и подготовки, чтобы сказать эти простые слова этому человеку — не то, чем она должна гордиться. Но вообще, ценит ли это человек?

Потому что, её хорошо подготовленное первое предложение достигло его ушей, но не ума.

— У меня нет проблем с холодной едой, — просто бормочет в ответ мужчина, фиксируя взгляд на экране ноутбука.

Чимин очень занят поиском хорошей темы для вечеринки. Его слова оставляют Чонён немного грустной, не только потому, что её инициатива говорить становится незамеченной, ещё и из-за того, что Чимин так привык к холодной еде. Это показывает, как до сих пор одиноко он проводил свою жизнь! Чонён потеряла отца, когда была подростком, этот инцидент сделал её жизнь такой тяжёлой, пришлось иметь дело с таким количеством проблем. Несмотря на различия, присутствие матери всегда придаёт ей силы и чувство безопасности. Этот человек в детстве потерял родителей, вырос в детском доме, должен был взять на себя ответственность за себя, как только вступил во взрослую жизнь. Как это было тяжело для него? Сколько раз он страдал, был разочарован? Как сильно он скучал по своей семье? Насколько одиноким он, должно быть, чувствовал себя в такой холодный день?

Чонён может понять, что Дахён имела ввиду Чимина… Должно быть, она была всем его миром, его единственной семьёй в те времена. Теперь Чонён понимает свою сестру, почему она отпустила его вот так. Потому что, она любила его. Чимин, должно быть, столкнулся с таким количеством проблем, препятствий в своей одинокой жизни и просто, когда он был всего в одном шаге от своей самой большой мечты, Дахён не могла просто вернуть его к нулю. Это было тяжело для неё, душераздирающе для Чимина. Она не может представить боль, что он прошёл после разрыва. Неудивительно, что он прожил жизнь бродяги. И она не осмеливается даже представить себе его душевное состояние, когда он был подвержен тому, что его самого ценного человека не было больше. Его мир, должно быть, был разрушен.

И что Чонён сделала с ним? Она обвинила его в страданиях Дахён, эгоистично спрятала от него дочь, единственного живого члена семьи. Она не может отрицать, что были дни, когда она молилась, чтобы Пак Чимин никогда не появился в её или Чжихён жизнях, она надеялась никогда не видеть это лицо. Но Карма, наверняка существует и играет справедливо! Смотрите, как всё перевернулось! Теперь, Чонён каждый день живёт в страхе не увидеть это лицо.

— Мама! Почему ты плачешь? — удивлённым тоном спрашивает Чжихён, что также обращает на себя внимание её отца.

Чонён осознаёт свои слезы, что льются с её глаз, без её разрешения. Она быстро их вытирает, на губах красуется фальшивая улыбка. Она замечает, глаза Чимина теперь обращены к ней, она улыбается Чжихён и говорит:

— Это ничего, дорогая, — в тот момент, когда она собирается встать, Чимин берёт её за руку, чтобы остановить.

Она смотрит на него с удивлением, и ещё больше удивляется, услышав его следующие слова.

— Ты можешь покормить и меня?

— Что? — Чонён не может не посмеяться над его своеобразной просьбой.

— Покорми меня. Как ты кормила Чжихён, — Чимин звучит так, будто это нормальная просьба для вполне взрослого мужчины.

— Не сравнивай и не путай себя с ребёнком, мистер Пак Чимин! — отвечает Чонён, до сих пор смеясь над ним.

— Я работаю! — ноет Чимин.

— Папе нравится, когда кто-то кормит его. Он рассказал мне, как мама Дахён раньше кормила его, всякий раз, когда он чувствовал себя слишком усталым, чтобы кушать, — Чжихён хихикает после того, как выдала милый секрет своего отца.

Но упоминание о его покойной девушке, в этот момент, заставляет Чимина чувствовать себя неловко перед Чонён. Однако девушка ярко улыбается своему ребёнку и говорит:

— Хорошо… твой отец всё ещё ребёнок, но не ты, правильно? Иди чисти зубы, как большая девочка.

После того, как Чжихён уходит следовать указаниям матери, Чонён обращается к Чимину, который теперь избегает её глаз. Она берет палочками кусок мяса, держит перед его лицом и говорит: «А-а-а-а».

— Чонён, — бормочет её имя Чимин, смотрит на неё нерешительно.

— Я сказала, а-а-а-а-а, — перебивает его Чонён.

Затем Чимин открывает рот без сопротивления, и она кладёт еду в его рот.

— Вкусно, верно? — женщина спрашивает с улыбкой на сотню долларов, и мужчина не может не согласиться.

Той ночью

«Думаешь, когда-нибудь понравишься Пак Чимину? Он до сих пор любит Дахён».

Чонён слышит голос матери Чжебома.

«Что вы здесь делаете?» — шокированным голосом спрашивает она.

Потом вдруг Чжихён говорит: «Папа так любит маму Дахён. Он рассказал о ней много историй».

Чжихён! Она тоже здесь!

Затем Чонён понимает, что она стоит в холле квартиры Чимина. На стене прямо перед ней висит в рамке фотография Дахён. Затем она слышит голос Чимина: «Я не могу жить без неё, даже если она не жива».

Чонён смотрит на него, но Чимин не смотрит на неё. Он смотрит за неё, на фотографию Дахён… нет, на Дахён!

Да… Дахён, она там, жива! Улыбается ей!

«Онни, была ли мама Чжебома права насчёт тебя? Ты правда завидуешь мне?»

«Нет»

Когда Чонён выпаливает эти слова, она оказывается лежащей на кровати, рядом с Чжихён. Она с облегчением вздыхает, смотря, что не разбудила её. Что за сон! Нет, это кошмар. Её сердце чувствует опустошение, она ненормально потеет, ладони холодные, она чувствует головокружение и сухость в горле.

Чонён встаёт, чтобы принести немного воды из кухни. Она вряд ли может прямо ходить на дрожащих конечностях. Как-то она доходит до кухни и пытается налить немного воды в стакан, но вдруг её мир становится всё темнее, стакан выскальзывает из её руки и она без сознания падает на пол.