— Я бы хотела вас кое о чём попросить. — после пары минут молчания сказала девушка.

Реборн на неё внимательно посмотрел и ответил:

— Я с удовольствием выполню любую вашу просьбу.

Тсунаёши только вздохнула. Он опять воображал себя должником.

— Я бы хотела, чтобы обучение наследника ни коим образом не затрагивало его сестру.

— А вы считаете, что оно могло бы?

На самом деле киллер немного покривил душой. Оно могло, и, лишь узнав, что у наследника есть сестра, Реборн сразу прикинул несколько возможных вариантов покушений на неё, чтобы брат кинулся её спасать. Она же была девочкой слабой и не очень здоровой, и Нагарэ, как брат, должен был о ней заботиться. Но как только бывший Аркобалено увидел своего нового подопечного, то сразу понял: вряд ли он побежит спасать кого-нибудь вообще, если ему за это ничего не будет.

Но можно было попытаться его научить, но если Закатное Небо будет против ещё и этого?

— Я слышала о ваших методах. Если что, скажу вам сразу: устраивать мнимые покушения на кого-либо из его окружения бессмысленно. Если вы докажете мне обратное, вы тогда сможете очень облегчить мне работу, я буду очень благодарна. Но всё же не уверена, что вы на это способны, уж извините.

— Да я и сам уже очень сомневаюсь. Но вы можете, надеюсь объяснить мне, почему я не должен касаться его сестры? К тому же, я приехал ночью, а её еще ни разу не встречал. Насколько я понял, дома она не ночевала.

— Савада Тсунаёши действительно дома не ночует, и уже довольно давно. Она остаётся либо у друзей, либо у своего парня. Её парень — Хибари Кёя. Я думаю, что он действительно имеет к этой девушке какие-то чувства, ведь мы все прекрасно понимаем, что с её стороны к CEDEF никак не подобраться. Так или иначе, но Аохари-кумитё, увидев Тсунаёши со своим довольно близким и очень любимым родственником, нашёл о ней всю информацию, какую только мог, обращался даже к Ногицунэ и Трио Утренней Дымки. И, посмотрев её биографию, почему-то испугался и нанял меня в качестве телохранителя. У меня свои методы, но лучше вам вообще её не трогать.

Тсунаёши подумала, что надо бы эту историю рассказать самому оябуну, а также и Курокаве Хане, учившейся в третьем классе старшей школы Намимори, а вообще являвшейся лучшим в регионе криминальным информатором и гордо носившей псевдоним «Ногицунэ». С чего имя себе она выбрала именно такое, Тсуна искренне не понимала, но это её право.

— А в её биографии настолько всё плохо?

Реборн не понимал, что могло случиться с дочкой консильёри Вонголы. Да, у неё не было пламени, а родители её не очень-то любили, но охраняли же, как и брата. Когда она в четырёхлетнем возрасте потеряла голос из-за нападения на дом, то это послужило для дона Андреа очень хорошим уроком. Когда она в шесть лет стала слышать голоса, то в психиатрической больнице с ней обращались хорошо, а шизофрения была в очень лёгкой форме. Киллер специально проверял, чтобы точно знать, всё ли в порядке с сестрой наследника. Что там могло ещё произойти?

— Хм… Дон Андреа, как вы, наверное, знаете, не особо любит свою дочь и считает её… Ну, я бы сказала, паразиткой, мешающей ему и его семье. Но он человек практичный, и пытался на дочке… Подзаработать.

А вот теперь Реборн действительно испугался. Если Савада Емитсу может так поступить с родной дочерью, то что же он сделает с Вонголой?! И с Сицилией, за огромную часть которой ответственна именно эта семья.

А что с девушкой? Киллер ещё её не видел, на ней это сильно отразилось? Реборн прекрасно представлял себе, как можно подзаработать на дочери, и надеялся, что от этого её психика не сильно пострадала. Её мать также к ней относится? Он подумал, что нет, эта женщина, скорее всего, вообще ничего не знает. А Нагарэ вот должен был знать, учитывая, как отец его воспитывал. Тогда становилось понятно, почему девушка не жила дома. Реборн вспомнил, что его поселили именно в комнате Тсунаёши, и помещение выглядело совсем не жилым.

По девочке ещё должен был сильно бить тот факт, что такое сделал её родной отец. Какая-то там лёгкая форма шизофрении — ничего, по сравнению с тем, что у неё после этого с психикой.

— Много он там… Пытался?

Что там вообще в этой семье происходит?! Мать вообще ни о чём не знает, отец продаёт собственную дочь и учит этому сына, а девушка после такого ещё рискует жить в том же городе. Хотя, надо было признаться, она умнее, чем про неё говорят, если привязала к себе якудза. Но от такого Реборну становилось только противнее — наверняка эта Тсунаёши ни капли его не любит, а может, даже и ненавидит, хотя и меньше, чем родителей. Ведь в таком случае она должна попытаться как можно скорее связать их узами брака, а так как ей ещё семнадцать, то для начала она наверняка попытается скрепить их отношения ребёнком.

Страшно и противно. И Реборн даже посочувствовал Закатному Небу — он сам не представлял себе, как можно было бы везде следовать за такой девушкой. О методах Закатного Неба в охране он знал, считал абсолютно замечательными и сам был бы рад так делать, если бы имел напарника атрибута Тумана.

Тсуна заметила мрачный вид и скрытые шляпой глаза киллера. Почему он всё понял опять не так, как она хотела?! Девушка же чётко сказала ему, чтобы не трогал её, так как якудза о ней позаботятся, а Вонгола — совсем наоборот. Что он там себе напридумывал?! Тсунаёши постаралась ответить так, чтобы её дорогой коллега чуть успокоился:

— Не раз. Но с девушкой всё не очень плохо, всякий раз… Находились добрые люди, или просто более умелые товарищи по несчастью. Один клан якудза, торговавший людьми, вырезан был полностью своим товаром. Тсунаёши тогда тоже спасли. Не всегда, разумеется, были такие масштабы, но в целом ей помогали, и довольно скоро после продажи.

Реборн подумал, что Закатному Небу, конечно, виднее, она ведь контактировала со своей подопечной, да и вообще должна, как Истинное Небо, разбираться в людях, но, всё же, это ещё ничего не значит. Ведь если верить словам девушки, то получается, что Савада Тсунаёши, плюс ко всему, видела ещё и много крови. Либо она на самом деле ещё более жестока, чем её брат, либо всю свою боль прячет как можно глубже. А если её продавали не просто в бордель, а в клан якудза, то у неё должны были остаться самые неприятные воспоминания о них, и самое ужасное отношение к ним. Как же она тогда со своим Хибари-то контактирует?!

Он спросил:

— А вы можете сказать, как она сама относится к Хибари Кёе?

Тсуна осознала, что она совершенно не умеет убеждать людей. Что у этого киллера вообще в голове творится?! Как ему ещё сказать, что с Савадой Тсунаёши всё в порядке? И как ей теперь себя вести с ним? Зачем она вообще подняла тему про биографию?! А, нет, без этого не было бы понятно, зачем нанимать такого дорогого киллера в телохранители. Но как ему ещё попытаться объяснить?

А может, вообще не пытаться? Разве должно ему быть какое-то до Тсуны дело, если она почти не контактирует со своим братом и никак на него не влияет? Да, можно и это озвучить.

Но на вопрос надо по-любому ответить, и чего-нибудь Реборну этим объяснить.

— Я думаю, нейтрально. Уважает — это точно. Вы, наверное, подумали, что она умнее, чем хочет казаться, и сама его к себе привязала ради защиты? Спешу вас разочаровать, она далеко не такая. Я не могу сказать, что Тсунаёши совсем невинная и тихая девочка, но она всё равно добрая и честная, хотя и выросла… Так. Я бы сказала, что она специально старается не испортиться. Она хочет быть максимально непохожей на своего брата. Так что её отношения с Хибари Кёей — исключительно его инициатива. А она сама лишь очень обрадовалась, что её в кои-то веки любят. Да и не настолько она наивна, чтобы отказаться от защиты якудза.

Картинка в голове у Реборна чуть-чуть прояснилась. Значит, не всё так плохо. Может, в этой семье есть хоть один более-менее нормальный человек, потому что в Саваде Нане он заметил что-то неправильное. Но на эту Тсунаёши ещё надо было поглядеть.

— Ясно. Я не буду трогать Саваду Тсунаёши. Она всё равно с наследником близко не общается, и никак на него не влияет. Но хотя бы поговорить с ней можно?

— А кто запретит? Разве что Хибари Кёя, так что постарайтесь не попасться ему на глаза.

Теперь, когда стало понятнее, как себя вести, Тсуне надо было подтвердить свои слова. Девушка решила, что это будет не очень сложно, так как наплела она немного. Хоть доброй и честной она себя никогда не считала, но это можно было легко сыграть. Радость от того, что её любят она тоже действительно могла изобразить — она до сих пор испытывала подобную в отношении всех обитателей базы Мелоне. А всё остальное было чистой правдой, только чуточку подкорректированной.

— Спасибо, я с ней поговорю. Если что, могу помочь и вам. У вас есть ещё какие-то пожелания?

— Вы знаете, я хотела бы знать ваши планы по воспитанию Савады Нагарэ и имена его будущих хранителей. Если это возможно, разумеется.

— С чего бы этому быть невозможным? Насчёт планов… У меня они были. До того, как я увидел наследника. Сейчас я свои планы подвергаю большим сомнениям и корректирую, ведь, как мы с вами оба уже поняли, пускать в него пулю посмертной воли точно не стоило. Кстати, я, к сожалению, не видел сам, что конкретно произошло, а Хибари Кёя мне сообщил только своё мнение о моём поступке. Вы видели?

— Савада Нагарэ вбежал на школьный двор и приказал девушке, которая считается самой красивой в школе, «дать ему», угрожая, что иначе убьёт её брата. Я, кстати, тоже очень желала выразить вам моё мнение, но вижу, что вы сами его уже поняли. Потому, что моя подопечная, как девочка не очень умная, но не жаждущая чужих страданий, причиняемых её братом, побежала пытаться его успокоить. Как вы понимаете, это невозможно до прекращения действия пули, так что пришлось вмешаться даже мне.

— Вы воздействовали пламенем?

— Он невосприимчив, так что я воздействовала пинком, уж извините. Потом вмешался Хибари Кёя, но Савада Тсунаёши опять спасла своего брата, уговорив своего парня не сильно его бить. Я, если честно, не понимаю, зачем она это сделала. Может, не хотела клану Аохари проблем от Вонголы. Но у меня к вам большая просьба. Если можете, то, пожалуйста, обучайте его подальше от гражданских, и в особенности от его сестры.

Реборну стало одновременно и грустно, и стыдно. Грустно потому, что невосприимчивость к пламени Истинного Неба считалась страшнейшим проклятием (если только ты не личный хранитель Истинного Неба и не родственник ему). Стыдно — понятно почему, ведь неприятнее, чем когда тебя ругают, может быть только когда ты виновен и тебя ругают.

— Извините пожалуйста, я постараюсь.

Тсуне стало тоже как-то не очень хорошо. Ведь она же просто попросила, посоветовала, зачем перед ней извиняться, он же не виноват?!

— Ничего, вы же ни в чём не виноваты, я просто попросила.

Реборн решил не спорить по поводу своей вины, он помнил, что девушка даже не считала его своим должником, и продолжил недосказанное:

— С его хранителями я не определился. У меня есть на примете один парень, Гокудера Хаято, вы, наверное, слышали. Так вот, ему недавно семья Эспозито заказала наследника. Он должен вскоре прилететь в Японию. Так как он примерно одного возраста с Нагарэ, он поступит в эту школу, и будет выжидать удобного момента. Если Нагарэ его победит, то, по обычаям семьи Палетти, он должен будет подчиняться наследнику. Насчёт остальных я не знаю, так и не смог найти подходящих в Италии, надеялся, что найду здесь. Вам сообщать о моём выборе?

— Да, пожалуйста. Просто в Намимори не так уж и много пламенников, и что-то мне подсказывает, что из Пепельных Ладоней вы выбирать хранителей не будете. Поэтому, как бы вы моих случайно не выбрали, некоторые здесь вместе со мной. Они, конечно, откажутся, но лишних проблем я им не хочу, у них и так дел много.

— Да, разумеется.

Реборн вздохнул. С минуту они оба молчали. Тсунаёши поняла, что киллер хотел чего-то ещё, но не мог попросить.

Она сказала:

— Мне кажется, вы хотите чего-то ещё.

Реборн опять вздохнул и ответил:

— Извините. Мне говорили, что вы не любите выпускать своё пламя…

Теперь настала очередь вздыхать для Тсуны. Она даже почувствовала себя очень виноватой, хотя это и была совершенно не её проблема. Таких людей она всегда видела издалека.

Девушка подняла руку и зажгла на ней довольно большой огонёк. Сказала:

— Извините вы. Я чувствую невосприимчивых.

— Я…

Одно дело думать, какая ужасная участь у обделённых возможностью подвергнуться воздействию Истинной Гармонии, но совсем другое — понять, что сам таковым являешься.