Я люблю его. Я готова ради него на все. Я отдам все, что у меня есть, и даже свою жизнь, только чтобы он любил меня так же, как и я его. Но его безразличие ко мне делает только больно.
Мы впервые встретились месяц назад. Я сидела у дерева и рисовала то, что приходило мне в голову, а именно его. Прекрасный, невероятный, неподражаемый, тот, из-за кого моё сердце замирало. Хватило лишь одного его слова, взгляда, прикосновения ко мне, чтобы заставить меня влюбиться, потерять голову. Но на тот момент я не знала, что этот человек есть в реальности, поэтому я рисовала его, следуя зову своих мыслей, образов, фантазии, а также любимых черт в людях. Закончив, я испытала влюбленность, а то и влюбилась в портрет, который нарисовала, в это лицо, в эти черты. Впервые в жизни я жалела о том, что нарисованный мною портрет не был реальностью.
— Как жаль, что ты не существуешь, — сказала я себе, а в голосе сквозила боль.
Прямо над моей головой ухнула сова. Странно, но я её раньше и не заметила. Достав из сумки гренки, я разломала их на крошки, встала с земли и попыталась дотянуться до ветки, на которой сидела птица. С моим ростом это еле удавалось. Пришлось встать на носочки, чтобы достать до совы, а та ещё и брезгливо отвернула голову.
— Э, бери, кушай, — сказала я ей.
Но птица недовольно махнула крыльями. Хлеб выпал из рук, а птица ещё и чуть не укусила меня, но я успела руку отдёрнуть.
— За что?! Я тебя накормить хотела! — злой взгляд совы немного напугал меня. Мне даже показалось, что она меня понимает.
Я не отрывала глаз от птицы, как и она от меня. Уж больно она чарующей была, белая, с бежево-карим окрасом и черными вкраплениями. Я бы и дальше смотрела на сову, если бы не вспомнила, что в семь должна быть дома. Очнувшись, я глянула на наручные часы: было уже восемь. Спохватившись, я быстро собрала вещи и побежала домой, ругая себя.
***
Дома меня ожидали крики. Мачеха с папой ругали и не просто ругали: они опаздывали на день рождения тёти, родной сестры моего отца. Я бы и с ними пошла, если бы не опоздала. Но отступать нельзя! Я настаивала на том, что я должна поехать с ними, но их было уже не переубедить. Однако и тут меня ждал ещё один сюрприз. В дверь позвонила соседка, папа открыл. Миссис Чарклер попросила присмотреть за её восьмилетним сыном, так как они с мужем едут на корпоратив. Теперь я должна буду остаться дома и присматривать за маленьким дьяволёнком по имени Найт. Ничего не поделать, кричи - не кричи, ставь ультиматум или нет, все равно придётся сделать так, как сказали. Я со всей злости побежала в свою комнату и сильно захлопнула дверь. Мне даже показалось, что я её сломала, но нет.
Найт — восьмилетний, черноволосый, с каре-красными глазами мальчик, похожий на ангела. Но на самом деле это демон. Этот маленький дьяволёнок только и делает, что все ломает, орёт и ставит ультиматум. Я не один раз с ним сижу, и каждый раз одно и то же: он разбивает или ломает что-то и во всем обвиняют только меня.
И теперь я с этим ребёнком ем мороженое. Более того, оказывается, он у нас будет ночевать. Вот так радость! Надеюсь, он не решит сжечь наш дом дотла или убить меня?! Время было уже позднее, и пора бы уложить спать дьяволёнка.
— Найт, пора спать. Пошли, ты ляжешь в комнате для гостей.
— Илэйн, — растянул моё имя мальчик, — я не хочу.
— Надо, — странно, но он не стал спорить, встал с табурета и пошёл следом за мной.
Мальчик быстро заснул. Но более странным казалось то, что сегодня он был неразговорчив и за целый час ничего не испортил и не сломал. Тихий, спокойный ребёнок. Но это меня даже обрадовало.
***
Я сидела в своей комнате за трельяжем, расчёсывая короткие белые волосы и снимая макияж. Средство неприятно жгло глаза, отчего они слезились. В комнате работал телевизор, показывали новости. Вдруг я услышала стук в окно. Это было так неожиданно, что я вздрогнула, - средство для снятия макияжа попало мне в глаз. От боли я заорала на всю комнату и быстро метнулась в ванную и начала промывать глаз. Когда боль стихла, я посмотрела в зеркало. Мой вид был не из лучших: в свои 16 я выглядела на 20, ещё и глаза были красные и сильно слезились. Тут я услышала, что кто-то вошёл в мою комнату. Выйдя из ванной, я увидела Найта в пижаме и с заспанным видом.
— Ты кричала и разбудила меня. Нельзя было потише?! — сонным голосом ответил мальчик.
— Нет, нельзя. Иди к себе и… — тут мои слова прервал стук в окно.
Мы с Найтом переглянулись, не показалось ли нам? Мы оба подошли к окну, но ничего не увидели. Открыв окно, мы осмотрелись по сторонам: на дереве никого не было видно, на земле тоже ничего и никого не было. Это было странно.
— Ну не могло же нам обоим показаться, — сказал Найт.
— Да, — задумчиво ответила я. — Иди-ка ты спать, ребёнок!
— А ты не ори, старуха, — я хотела было запустить в этого дьяволёнка что-то, но он успел выбежать из комнаты и закрыть дверь.
Вздохнув от отчаянья, я снова выглянула в открытое окно. Это действительно было странно: ну не мог же нам обоим почудиться стук в окно! Я всматривалась в темноту, пытаясь хоть что-то разглядеть. Но тут прямо на меня налетела птица! Я активно стала размахивать руками, пытаясь отогнать её, но она ещё сильнее замахала крыльями и не отставала от меня, царапая когтями мои руки. Наконец она отстала от меня и села на стул возле трельяжа. Моему возмещению и гневу не было предела; я зло смотрела на нарушителя моего покоя. Но самое странное, было то, что это была та самая птица, которую я встретила в парке, та самая привередливая сова!
— А, это ты! Но как ты здесь оказалась? Ну не могла же ты за мной лететь?— смотрела я на птицу.
Я подошла к трельяжу, пытаясь не спугнуть птицу, но она была не из пугливых; сова сидела спокойно и следила за каждым моим шагом. Я открыла крайний шкафчик трельяжа и достала оттуда спирт и вату. Открыв бутылочку со спиртом и взяв маленький кусочек ваты, я промокнула её и начала протирать следы от когтей.
— Мне, между прочим, больно! Кажется, я начинаю сходить с ума, раз разговариваю с совой, — отвернувшись от совы, я пошла выбрасывать вату в урну возле тумбы у кровати.
— Навыками художника ты не блещешь, — услышала я и резко развернулась к источнику голоса.
Увиденное привело меня в смятение и недопонимание. На моем стуле, где до этого была сова, сидел мужчина, и никто иной, как тот, кого я рисовала! Это было то самое лицо! Те же белые волосы до плеч; те же глаза прозрачно-голубого цвета, светлее, чем небо, и холоднее, чем морозное утро; изогнутые брови; даже такая же одежда: рубаха с просторными рукавами, бриджи и высокие сапоги. Он в точности соответствовал моегу портрету. Я была в настоящем шоке; мои глаза широко раскрыты, а рот замер в немом крике. Мне хотелось что-то сказать, но я не могла.
— Ну, совсем на меня не похоже! Это отвратительно! — выражал своё недовольство незнакомец, внимательно рассматривая рисунок, который я оставила на столике трельяжа. Голос незнакомца был мягким и вместе с тем повелевающим, но в данной ситуации казался ледяным и недовольным.
— А вы кто? И как вы тут оказались? — наконец я обрела дар речи.
— Я Король Гоблинов, и ты сама меня вызвала!
— Мне это ни о чем не говорит, и как я могла вас вызвать? — высокомерный мерзавец и аристократ — об этом я подумала, когда он сказал, что является Королём!
— Ты нарисовала меня. И ты так точно нарисовала мои глаза, что я увидел тебя, — его голос был спокоен.
Что ж, теперь-то мне нечем было возразить. Я прокрутила в голове всю ситуацию. Стук в окно, сова, которая была очень умна, и секундное изменение ситуации, на том самом месте, где была сова, был мужчина. Да! Тот самый, в которого я влюбилась, только глянув на тот мой рисунок, в образ, который я нарисовала. Моё сердце отбивало чечётку, пока я смотрела на Короля Гоблинов. Странно, но я почему-то поверила ему, и к тому же за одну секунду он не смог бы войти в мою комнату, будучи человеком: это просто невозможно!
— Перерисуй меня. Мне этот рисунок не нравится. Он отвратителен! — нарушил мои размышления незнакомец.
— А вы не обнаглели часом? Я вас не вызывала! Вы ворвались в мою квартиру и ещё и критикуете мой художественный талант! — набравшись смелости, высказалась я.
— Если ты не сделаешь то, о чем я тебя прошу, я заберу тебя в лабиринт, и там ты умрёшь, или же я превращу тебя в гоблина, но все равно я тебя заберу. И все о тебе забудут!
Да, и это все же заставило меня подчиниться ему. Я молча взяла шесть листков бумаги для рисования, шесть карандашей: HВ, H, H3, B, B3 и B6, - а так же большую книгу, которую я подкладывала, чтобы было удобно рисовать.
— Эм, а вы бы не могли как-нибудь встать или сесть, чтобы я могла вас нарисовать, ну позу выберите, — честно сказать, мне хватало и того, как он сидел: нога на ногу, в руках мой якобы неудачный портрет, ледяные глаза, губы в ухмылке. Весь его вид, поведение - это все меня смущало, возбуждало; я не могла смотреть ему в глаза. Я тяжело дышала, еле заметно кусала губы. Да, он мне не нравился, как мужчина.
— А разве такая моя поза тебе не нравится? — он сама скромность.
— Да, так тоже очень даже не плохо, — согласилась я.
Мои первые штрихи, мои чувства - все это я пыталась нарисовать и вложить в рисунок. Почему-то мне хотелось, чтобы он почувствовал то, что я чувствовала и испытывала к нему. Да, я понимаю, что это странно. Странно именно то, что я влюбилась, хотя нет, не так, испытала влюблённость к человеку, которого едва знаю, просто увидев его, просто нарисовав его. Да, это странно, но таковы чувства. Мне тяжело назвать это влечением. Я уверена в своих чувствах. Я готова отдать свою жизнь ради него, пожертвовать всем ради него! Я уверена в своих чувствах.
Я не могла сосредоточиться: я все время думала о нем, я все время поглядывала на него, я не могла рисовать, все время делала ошибки, стирала и заново рисовала.
— Эм, простите, но как вас зовут? — нервно глотнув, спросила я, взглянув из-под книги с листами.
— Джарет. Меня зовут Джарет, Илэйн.
— А откуда вы знаете, как меня зовут? — удивлённо спросила я.
— Я все о тебе знаю, — этот ответ меня немного насторожил, из-за чего я испугано уставилась на него.
Глянув на часы, я увидела, что прошло уже три часа, и из всего, что я нарисовала, были только форма лица, глаза и то не точно, нос неправильной формы и губы в кривой усмешке. Да, на этот раз я не так уверенно и точно нарисовала мой идеал мужчины, того, кто мне очень сильно нравится, того, к кому я испытываю влюблённость, но не люблю.
— Уже поздно. Может на завтра отложим? — спросила я.
— А сейчас что тебе мешает закончить?
— На время посмотрите!
— Я могу на тринадцать часов вернуть время.
— Нет! Лучше давайте я завтра закончу ваш портрет!
Я отвернулась, чтобы положить сзади на кровать книгу с листами и карандашами, но стоило мне повернуться обратно, как моего незваного гостя уже не было. Я вздохнула с облегчением. Все это было очень странно. Мысли о случившемся меня не покидали - я долго не могла заснуть.
***
Как оказалось, этот дьяволёнок остался у нас на ещё один день. Мама этого существа позвонила и попросила нас, чтобы он у нас пожил пару дней. Родители согласились. Но сегодня этот маленький монстр не дал мне отдохнуть. Найт не дал мне спокойно прожить даже один день. Я выполняла все его требования! Мы были в парке; я потратила все свои деньги, которые копила на выпускное платье, на аттракционы и сладкую вату с кока-колой и сладостями, а этому дьяволу все мало. Когда он прыгал на батуте, он в то же время бил детей, которые стояли рядом и мешали ему, хотя он скорее выгонял их всех с батута! Я вмешалась и тоже получила - на моем лице красовался прекраснейший фингал. Когда я пришла домой с дьяволёнком и обо всем рассказала родителям, они мне не поверили, лишь махнули рукой, хоть у меня и было доказательство - синяк под глазом.
Несмотря на то, что моя семья была состоятельна, у нас был прекраснейший дом с четырьмя спальнями, тремя ваннами, кухней, большой спальней, кабинетом для папы, веранды, где можно было пить чай, и я в качестве ребёнка, им было наплевать на меня. Вопрос: зачем им я? Я их домашний питомец? Я не чувствую себя членом семьи. Мама с папой развелись, а все потому, что мама изменяла папе. У неё своя семья: ребёнок, любящий муж, - а я ей не нужна. Папа быстро нашёл замену. Мачеха - стерва ещё та! По дому она ничего не делает. Либо я убираюсь, либо наша горничная, но я скорее помогаю горничной. Джастин, так звали горничную, ну, скажем так, она мне заменила мать. Я её люблю, я могу ей доверять, я могу ей все рассказать. Она все для меня.
Джастин 42 года, она американка, у неё каштановые волосы, аристократичное лицо, ярко-голубые глаза, пухленькие губки, но не чересчур. Но больше всего мне нравились её ноги! Стройные, длинные, всегда ухоженные; её походка была прекрасна: не от бедра, как у моделей, и не как у бычки, а обычная. И сама Джастин была обычной. Несмотря на свой возраст, она выглядела очень молодо, ухожено и прекрасно. Милая, добрая особа. Джастин замужем, у нее есть муж и ребенок 5-ти лет.
Как познакомился мой папа с мачехой? Ну, скажем так, я и сама этого не знаю. Но мне кажется, она его охмурила ещё два года назад, когда мои родители только развелись. Папа тогда поехал на корпоративную вечеринку и, кажется, именно там познакомился с Артерией. И с тех пор, как по мне, они вместе.
***
Знаете, когда вам никто не верит, ваша душа и тело болит. Боль так сильно разрывает вас. Вы хотите кричать! Доказать, что вы правы, что так оно и было! Но вам не верят. Все только хуже. Так и сейчас. Мне никто не поверил. Я в своей комнате в слезах сжимаю подушку. Найт играет в зале, родители куда-то опять едут. Они всегда куда-то едут и чаще всего меня с собой не берут. Они считают, что я их только позорю. Домработница приходит только утром и уходит, когда закончит работу, а это бывает только через пять часов. Я все знаю. Когда приходит, когда приедет и т.д. Даже когда мне ожидать очередного предательства.
Уткнувшись лицом в подушку, я даже не услышала стука в окно, хотя довольно активно стучал в окно мой незваный гость. Когда прошло десять минут стука, мой незваный гость не стерпел и сам открыл окно. Он был зол! Но увидев меня, всю заплаканную и жалкую, он смягчился. Хоть в лице это не было заметно, его голос был нежен и мягок. Но ведь так просто сменить голос, выражение лица, поделать чувства.
Это все так просто.
— Что тебе нужно от меня?! — вспыхнула я, — Что же ты ждёшь? Убей меня! Убей меня! Я готова! Сделай из меня гоблина!
— Как много хочешь ты, — спокойным, тихим голосом ответил мне Король Гоблинов. Даже его лицо выражало спокойствие.
— А чего ты ждал?! Если я исчезну, никому не будет дела до меня! Я никому здесь не нужна! — истерика, слезы, боль в голосе.
Я смотрела на него глазами, полными слез. Неверие родителей, никому не нужна, сама себе принадлежу. Я старалась стать для них идеалом: я была отличницей, и сейчас являюсь, я не гуляющая, я не хожу по клубам. Идеальна! Но они и этого не оценили. Я стала даже грубить всем, была на учёте у милиции, но им даже на это наплевать. Я хочу их внимания и любви.
А что такое любовь? Я не знаю, что это такое. Каково это - когда тебя любят?
Я когда-то любила, по крайне мере мне так кажется. Мы были близки, даже очень. Он был нежен, прекрасен и ласков, ухаживал за мной. Моя первая ночь, первый раз был именно с ним. Его поцелуи обжигали меня, такой ласки я никогда не испытывала, как и этой приятной боли, от которой я просила продолжения и «ещё». Его убили по просьбе отца. Пока не знаю как, но он узнал об этой связи. Он убил его. Я целый год проторчала дома, страдая от всего этого. Я истерила, я кричала на отца: «Зачем?» «За что?». Но как такового ответа я не получила, разве что: «Бизнес есть бизнес. Статус есть статус». Только это.
— Я могу вернуть его, — сказал Король Гоблинов, но его голос, это странно… я почувствовала. И нет, я не путаю, не услышала, а именно почувствовала какую-то боль или же отчаяние, хотя я и сама не понимаю, что это.
— Нет, — кратко, мотая головой, ответила я.
— Ты пыталась быть другой. Но ради кого? Ради тех, кто тебя не принимал? Он ведь предлагал тебе сбежать. Так почему ты не согласилась? Все осталось таким, как есть, как было. Только я узнал, кем ты являешься, я узнал, кто ты, какая ты, и я принимаю тебя такой, какая ты есть. Я могу тебя забрать, подальше от этих людей. Я лишь прошу тебя только об одном: подчинись мне, люби меня. Тебе выпал шанс, о котором только может мечтать любой человек. Я знаю, я не идеал, но и ты тоже. Я такой, какой я есть, и ты такая же. Подчинись мне! — его слова манили меня, мне казалось, что он меня понимал.
Он манил меня, притягивал. Все эти слова. Он сидел на кровати рядом со мной, его руки лежали на моих, он смотрел на меня, но на этот раз его взгляд не был холодным, он был полный тепла и нежности.
Жаль, я не знаю, что он чувствует ко мне. Но зачем он меня успокаивает, зачем дарит мне надежду — полное отчаяния, зачем дарит мне то, чего не будет?
— Ты и дальше будешь сражаться? Под этой маской бойца? Или ты пойдёшь со мной? Решай! Я буду весь твой?! Я буду твоим рабом! Но взамен я прошу лишь о самой малости. Только не говори, что ты и дальше хочешь терпеть все это, или ты хочешь терпеть все это, ты, ты, ты? Скажи, чего ты хочешь, и я это сделаю! — я лишь молчала. Я не могла ему ничего ответить, я не могла поверить в то, что сейчас происходит. — Чего же ты? Я не бросил тебя! Я все это время был с тобой! Я следил за тобой. Я всегда был рядом, — и эти слова он шептал мне прямо в губы. Нас разделял всего миллиметр от поцелуя, которого я так жаждала все это время. — Так что ты…
Не успел он договорить, как я сама, ничего не понимая, поцеловала его. Думаю, что он был просто в шоке: он так сильно расширил глаза, но вскоре расслабился и ответил на поцелуй. Мы целовались минут пять. После этого я оторвалась от его губ.
— Да, — ответила я.
И теперь он сам поцеловал меня, но это был не просто поцелуй: это был поцелуй полного желания, любви. Я, естественно, ответила ему. Мы долго целовались, и тут я поняла, что начинаю возбуждаться… Он начал спускаться ниже, целовать мою шею. Шея была моим слабым местом. Постепенно спускаясь ниже, он снял с меня кофту; я сняла с него рубашку. Он спустился ниже к моей груди, посасывая мои соски. С моих губ сорвался первый стон. Я выгнулась в спине, я позволяла ему делать со мной все, чего он только пожелает. Медленно и плавно он спустился к животику, расстегнул мои джинсы и снял их с меня. После долгих ласк и стонов мы были уже полностью раздеты. Он сделал мне куни, это так приятно. Он проникал своим языком всё глубже и глубже… Я просто таяла под ним. Он со всей силы сжимал мои бедра. Когда я была готова кончить, он остановился. Джарет лёг на меня. И тут я испытала волну стеснения и смущения, даже несмотря на то, что только что произошло.
— Всё будет хорошо, — успокоил он меня.
Я немного расслабилась. Он начал понемногу входить. Я испытала приятную, тянущую боль: за столь долгое время у меня давно уже не было сексуального партнера. Он вышел из меня и тут же oдним движeниeм пoлнoстью вошел. Я не сдержала тихий стoн. Он срaзу нaчинает двигaться во мне. Его члeн мeдлeннo вхoдит в меня дo сaмoгo кoнцa, выходит, и все пoвтoряется снoвa и снoвa… Я прoгнулась под ним. Король ускoрялся, вскoрe от всего этого мнe стaлo настолько приятнo, что я прoстo схoдилa с умa. Его движeния стaнoвятся бoлee рeзкими. Джарет взял меня зa тaлию oбeими рукaми и наращивал тeмп. Эта ласка, эти поцелуи, наши сплетающиеся воедино руки. Двигaюсь ему нaвстрeчу, точнее, мы двигaeмся в тaкт. Сeйчaс для мeня ужe нeт ничeгo, крoмe происходящего в этот момент. Я только тогда поняла, что люблю его. Хоть и очень мало его знаю. Но казалось, что очень давно. Когда все было кончено, мы, oбeссилeныe, упaли нa крoвaть и уснули.
Наутро его рядом не было. Неужели все это было сном? Нет. В эту ночь он пришёл, но только чтобы я дорисовала его портрет. Что я и сделала. Закончив портрет, я показала его ему. Джарет остался недоволен и попросил перерисовать его. Кажется, он не услышал, что тогда я сказала ему «Да». И, кажется, это будет не одна страстная, полная любви ночь.