Инь и Ян

Шикамару не мог понять, в какой момент их с Нэджи дружеские отношения завернули не туда и пошли по неправильной тропе. В смысле, не сказать, чтобы эта тропа была такой уж неправильной, но им, как так называемым друзьям, стоило её опасаться.

Их семьи сдружились, когда ребята ещё не ходили в школу. С тех самых пор Шикамару и Нэджи, Нэджи и Шика — не разлей вода; лучшие друзья, приятели, одноклассники, сообщники в шахматном клубе, даже когда приходилось играть друг против друга. Они каждую свободную минуту своих жизней проводили вместе, не чаяли души один в другом. Поэтому-то Наруто, который постоянно ссорился с Саске, наверное, и завидовал им белой завистью.

Но несмотря на то, что Шикамару не смог назвать бы имя, которое принадлежало человеку более родному для него, чем Нэджи, Нара всё равно каждый день упорно сдерживал себя, чтобы наконец не оставить Хьюга одного и не вдохнуть полной грудью. Хотя, какой там полной… Без Нэджи рядом он не смог бы и глазом нормально моргнуть.

Влюбился. Кусок идиота.

Шикамару не знал, когда это началось: совсем недавно, год назад или ещё тогда, в средней школе, когда он и Нэджи случайно столкнулись губами в заполненном коридоре. Может, бешеное головокружение в тот момент вызвал совсем не глупый поцелуй, а всего лишь стена за спиной, о которую Шика стукнулся, когда отпрянул… Может. А может и нет.

Может, бешеное головокружение в тот момент вызвало ощущение чужих губ — тёплых, чуть суховатых, наполненных бледно-розовой краской — на своих; может, это бешеное головокружение продолжилось потому, что после столкновения Нэджи извинился, улыбнулся как ни в чём не бывало и продолжил идти рядом, изредка притираясь своим плечом к горячему плечу Шикамару; может, головокружение не прекратилось по той причине, что Нара ужасно сильно хотел снова вот так совсем случайно дотронуться до Нэджи. Всё могло быть.

А Шикамару ведь совсем не глупый, очень даже наоборот, поэтому быстро сложил два и два, понял, что к чему, и закрылся в своей комнате, расхаживая из угла в угол, пытаясь понять, как ему теперь нужно было бороться с этой хернёй. В итоге, сделал умозаключение: никак. Страдать. Почему страдать? Потому что смелости не хватало признаться.

К тому же, у Нэджи, кажется, появилась девушка, о которой Хьюга по-партизански молчал до самого конца, пока Шикамару случайно не увидел друга, целующего в щеку какую-то милую брюнетку с тёплыми шоколадными глазами. Верно, она была красивой. Показалось милой даже с пары минут, что Нара наблюдал за ней; не сдерживала счастливой улыбки, вечно тыкалась лбом, прикрытым чёлкой, Нэджи в плечо, пока тот обнимал её за талию и о чём-то рассказывал.

Шикамару в тот момент сжал кулаки и держал их так до тех пор, пока руки не начали синеть от ухода крови. Перед глазами от напряжения зажужжал пчелиный рой, если закрыть — монохромная картинка. Верно, девушка Хьюга Нэджи была красивой. Была нежной, привлекательной, ласковой. Девушка Хьюга Нэджи не была парнем, тем более, она не была его лучшим другом из глубокого детства.

Но когда они ушли и взгляд Шикамару потерял объект для концентрации, Нара вздохнул и сам себе вмазал кулаком по лбу. Боже… Он никогда в жизни никого так сильно не ревновал, как сейчас Нэджи, с которым даже не состоял в романтических отношениях.

Шли дни, недели, месяцы — прошло четыре года с тех самых пор, как Шикамару осознал, что обречён если не на всю оставшуюся жизнь, то на немалую её часть. Нэджи всё так же был рядом, и когда Нара в бреду своих мыслей спрашивал, почему, ему отвечали с беззлобной ухмылкой: “Куда я денусь?” Действительно. Все просторы страны были у ног Хьюга; он мог свалить куда угодно, уйти в любой момент, оставить семью и друзей в их крохотном городишке, а сам отправиться в большой мегаполис, в котором когда-то мечтал жить. Но нет — он выбрал Коноху. И на том спасибо.

Новый учебный год давался на удивление легко, с чем Наруто, который к концу первого триместра едва смог вытянуть оценки на нормальный уровень, был категорически несогласен. Закончилась весна, началось лето, а вместе с ним пришли и большие каникулы, в честь которых Узумаки решил устроить дружеские посиделки. Причина для сбора приятелей в одной его небольшой квартирке была не самой обоснованной, но на то Наруто и был Наруто, чтобы генерировать вот такие глупые идеи.

Самой сложной из всех задач, которые нужно было выполнить, оказалось достать алкоголь. К счастью, Саске быстро разобрался с этим, попросив помощи у старшего брата — Итачи, казалось, сам ещё недавно прятался от родителей после распитой с друзьями пары бутылок тёплого саке, поэтому-то хоть и не очень любезно, но всё же предоставил компании выпивку.

Когда все уже собрались и была включена негромкая энергичная музыка, Шикамару взял бутылку слабоалкогольного напитка. Первый, второй, третий глоток — выпитая половина содержимого не дала никакого результата, лишь лёгкое покалывание в желудке и замедленную реакцию, а так… Может, с Нара было что-то не то? Он, конечно, и раньше пробовал алкоголь, правда, в меньших количествах, но тогда он таки чувствовал разницу между собой трезвым и собой выпившим.

Хотя вот другим эта выпивка в голову дала нормально так: Киба вырубился практически сразу же, на пару с Хинатой, положив голову ей на плечо, Наруто ввязался в пьяный спор с Ли, который и трезвым-то не очень любил уступать и стоял на своём до последнего; Саске — Нара несколько раз моргнул, чтобы удостовериться в правдивости того, что видел — вывел на разговор по душам вечно молчаливого Шино. За этим представлением наблюдал не только один Шикамару — Чоджи тоже пялился, как на восьмое чудо света.

На секунду оторвавшись от спора, Наруто сделал музыку погромче, и Сакура с Ино, услышав любимую песню, тут же вскочили танцевать. Девушки двигались плавно, но каждое их движение заканчивалось каким-то странным рывком. Светлые волосы по самую поясницу, качающиеся за спиной Ино, ввели Шикамару в транс; он вынырнул из своих бессвязных мыслей только когда заметил, как к подругам присоединился Нэджи.

Как же сильно он был хорош собой. Обычная белая рубашка, которую Нэджи забыл переодеть после школы, выскользнула из чёрных, чуть зауженных джинсов, красиво обтягивающих стройные ноги, и её полы, всего на пару пуговиц расстегнутые сверху и снизу, качнулись под порывом воздуха, когда Хьюга с пьяной и весёлой улыбкой попытался подстроиться под ритм играющей из компьютерных колонок музыки.

Нэджи даже не заметил, как через пару минут его низкий хвост распустился, а резинка укатилась куда-то под кровать, но вот Шикамару эта картина гравюрой въелась в самые глубины сознания: момент, когда круг эластичной ткани медленно стянулся к самым кончикам прядей, а потом пулей полетел на пол; когда до этого затянутые блестящие и ровные локоны расплылись по воздуху, будто по солёным морским волнам; когда Нэджи невольно прикрыл глаза и растянул губы в ещё большей улыбке, не прекращая двигаться…

Нет, всё-таки Шикамару был обречён на всю оставшуюся жизнь. Определённо.

Если даже спустя четыре года его чувства не остыли, то и спустя десять, двадцать, пятьдесят лет они точно так же будут бесконечно тлеть, точно слабый огонёк меж уже потухших углей. Будут тлеть до скончания веков, и, наверное, никто не сможет их потушить — ни любовью, ни ненавистью, ни, тем более, какими-то там словами. Уж слов для такого великого дела точно будет недостаточно.

Может, только если эти слова не скажет кто-то… правильный. И если эти слова сами не будут правильными. Например, Наруто, который прямо сейчас, уже утомившись от упёртости Ли, подобрался ближе к Шикамару, устроил подбородок на его плече и что-то пьяно залепетал Нара прямо на ухо.

— Что ты там бормочешь? — слегка улыбнулся Шикамару и повернул голову к лучшему другу.

Да, с Наруто он был близок примерно на том же уровне, что и с Нэджи, вот только не чувствовал при его прикосновениях того же трепета и волнения, которые ощущал, когда его касался Хьюга. Узумаки Шикамару знал со средней школы: громкого, немного заносчивого, слишком самоуверенного и яркого, улыбчивого парня в их крохотном городке могла не знать разве что какая-то дворовая собака. Наруто был прилипчивым и дерзким, чуть что мог нагрубить, но и за друзей встать громадным валуном, который невозможно было сдвинуть с места, и за это Нара его обожал, даже если не всегда говорил об этом вслух.

А ещё они были очень похожи… в плане влюблённости. При мысли об этом глаза Шикамару сами нашли Саске, который наконец донял Шино и тот уснул, поэтому невысокий темноволосый парень хмыкнул каким-то своим мыслям и отправился на импровизированный танцпол, тут же навалившись на покрасневшую от алкоголя и танцев Сакуру сзади.

— Говорю, ты стрёмно выглядишь, пока вот так исподтишка наблюдаешь за Нэджи, — повторил Наруто и хихикнул. Он залез на кровать, о которую облокотился Шика, животом, всё так же не снимая своего подбородка с плеча друга.

— Знаю, — вздохнул Нара.

Ему ничего не оставалось, кроме как наблюдать. Бросать мимолётные взгляды, когда Нэджи был не особо на чём-то зациклен и постоянно отвлекался на Шикамару с разговорами, смотреть из-под век, делая вид, что спит, чтобы ни в чём не заподозрили; вот так долго и мучительно для себя же самого не отводить взгляд, когда Нэджи совсем пьян и не обращает внимания даже на собственный внешний вид — растрёпанный, но такой восхитительный.

Наруто заметил, как новая волна отчаяния захлестнула друга, и снова промычал что-то, что Шикамару понять был не в силах, допивая уже вторую бутылку слабоалкогольного. Хотя, честно говоря, и она не смогла достаточно расслабить его вечно заведённый, словно древний механизм, мозг. В голове всё так же крутился беспечно улыбающийся Нэджи, впрочем, перед глазами мелькал он же.

— Я не слышу, — переспросил Шикамару.

Наруто устало взвыл, но всё-таки подтянулся чуть выше, чтобы на удивление отчётливо и негромко выдохнуть вместе с тёплым воздухом Шикамару прямо в ухо:

— Если ты не поцелуешь его этим вечером, вместо тебя это сделает кто-то другой.

Шикамару на мгновение застыл; по рукам и спине у него пробежалась стая жалящих муравьёв, глаза хаотично забегали туда-сюда, точно маятник напольных часов, сбившийся с ритма. Он медленно повернулся всем корпусом к другу и нахмуренно уставился в сощуренные из-за широкой лыбы глаза, и, наверное, сидел бы так вечно, если бы Наруто не вскочил на ноги, упёршись руками о Нара, чтобы не потерять равновесие, и не присоединился к танцам в центре комнаты.

Мысль о поцелуе заела в голове Шики старой пластинкой. Он был подвыпившим, Нэджи был пьян, и вряд ли сегодняшний вечер мог бы стать подходящим для такого события, но эта дурацкая фраза Наруто никак не хотела убираться из-под тонны мыслей, которые каждую секунду жизни пропускал через свой мозг Шикамару.

Слова ответа, который мог в тот момент выдать Шикамару, крутились на языке. Например, “Ничего не изменится”, или “Это не имеет значения, пока для него я всего лишь друг”, или “Чёрт бы тебя побрал, Наруто!" Он мог ответить как угодно, мог уйти от этой фразы, пропустить мимо ушей — Шикамару мог сделать что вздумается, но в итоге просто промолчал, посмотрев на друга взглядом истукана, а теперь расплачивался тем, что не мог вытряхнуть из головы чужие слова вперемешку с пьяным настойчивым дыханием, скользнувшим вдоль его ушной раковины.

Какой кошмар: Шикамару впервые за последние несколько лет чувствовал себя растерянным. Руки не слушались, когда после посиделки он помогал Наруто убираться в комнате, ноги не гнулись, когда он шёл к прихожей, чтобы среди множества пар кроссовок найти свою и обуться, руки лихорадочно потели, когда он наконец остался с Нэджи наедине, потому что домой они шли в одну сторону — жили в квартирах напротив.

Тёплый вечерний воздух немного притуплял неизвестное чувство волнения, ведь всё ещё было неясно, найдётся ли в теле Шикамару достаточно смелости чтобы не то, что поцеловать Нэджи — хотя бы признаться ему в своих жалких чувствах. Хьюга шёл непозволительно близко, почти задевал своей ладонью влажную руку Шикамару, но он был пьян, ему было простительно, а вот Нара, который после каждого такого мимолётного движения глотал вязкую слюну и потирал другой рукой напряжённую шею, сейчас было непростительно абсолютно всё, включая сам факт его существования.

Они шли целую вечность — в любом случае, Шикамару так казалось, потому что за попытками придумать хоть что-то, что он смог бы сказать в оправдание своему признанию в любви, он не замечал ни ход времени, ни то, что они давно дошли до их дома и теперь по неизвестным причинам топтались возле входа.

Нара осмелился поднять взгляд на Нэджи и мгновенно поплыл от его вида: растрёпанные волосы, резинка от которых была под шумок всунута Хьюга в задний карман кем-то из девушек, горящие пьяным пламенем бледные глаза, нежный румянец на жарких щеках и всё такие же светло-розовые губы, растянутые в слабой расслабленной улыбке. Шикамару не знал, что ему хотелось больше в этот момент — взвыть от привлекательности Нэджи или убежать нахрен, чтобы не позориться как первоклассница в День всех влюблённых.

— Хорошо сегодня посидели, — для разнообразия начал Шикамару, невольно потянув за выскочившие из тугого хвоста короткие прядки на затылке.

— Да, я немного перепил… — Нэджи тихо рассмеялся, и от этого смеха Нара тоже сам как-то расслабился. На него всегда так действовал смех Хьюга. Что уж там — на него всегда так действовал весь Хьюга. — Надеюсь, родители не заметят. Не хочется лишний раз отчитываться.

Рука в волосах Шикамару дёрнулась, когда он додумался до одновременно самой бредовой и самой гениальной идеи из всех, что когда-либо посещали его голову. Он снова сглотнул, прежде чем, на его взгляд, беззаботно предложить:

— Ты можешь… переночевать у меня? — Шика прикрыл глаза, лишь бы не видеть лица напротив. — Ты же помнишь, отец в командировке, а у мамы сегодня ночная смена, так что… Я могу забежать к тебе, сказать твоим родителям, что ты останешься со мной.

И будь проклят Хьюга Нэджи, который согласился взяться за протянутую руку помощи, будь проклят Нара Шикамару, который её же и протянул, будь проклят весь этот чёртов мир, из которого Шике хотелось исчезнуть по щелчку собственных пальцев, пока он и Нэджи поднимались по ступенькам на такой знакомый им этаж и пока такой красивый, но такой в дрова нетрезвый Хьюга стоял за спиной Нара, пытаясь как можно более рассудительно кивать головой и складно поддакивать после каждого слова, что Шикамару с удивительной убедительностью говорил Хизаши-сану. Тому, конечно же, не о чем было беспокоиться, потому что квартира Нара находилась практически напротив его собственной, так что мужчина лишь пожелал парням хороших снов и закрыл дверь изнутри.

Нэджи ввалился в коридор знакомого жилья с тихим хихиканьем и на ходу начал стаскивать с себя обувь. Как для обычного гостя, он слишком часто бывал дома у Шикамару, как для лучшего друга — слишком редко, но всё равно помнил каждый уголок чужой квартиры и расстановку в ней. В кухне органайзер с ножами, половниками и спатулами всегда стоял под стенкой в центре полосы из кухонных тумб, углы кровати в спальне были округлыми, потому что в детстве Шикамару страдал лунатизмом и постоянно задевал их, пока ходил во сне; туалет в совмещённой ванной был отделан стенками под отдельную комнатку… Нэджи помнил многое и с годами ничего из этого так и не претерпело изменения.

На ощупь добравшись до комнаты Шики в кромешной темноте, он щёлкнул выключателем и полез в чужой шкаф за одеждой — его рубашка взмокла от пота и неприятно липла к телу, а джинсы были заляпаны выпивкой. Нара было одинаково — привык. Обычно Нэджи был сдержан и никогда не лез к вещам человека без разрешения, но с Шикамару он будто становился… собой. Настоящий Нэджи был любознательным, улыбающимся и даже немного громким, и Шика был безмерно рад понимать, что только с ним одним Хьюга вёл себя по-настоящему. Он был влюблён в это — то, что Нэджи мог открыться и показать себя такого, каким он был на самом деле, лишь наедине с Шикамару.

— Я в душ, ты не против? — Нэджи выглянул из спальни с пьяной миной. Шикамару улыбнулся и предложил ему чистое полотенце.

Когда расслабленность наконец достигла апогея, потому что Шика упал на облюбованную кровать, он прислушался к звукам из ванной и моментально напрягся. В голову забрались не самые приличные мысли; лицо Шикамару предательски покраснело, эта краснота вмиг перебралась на уши и смугловатую шею, о живот ударились несколько волнующих волн вместе с представлениями о том, как мог выглядеть Нэджи в душе.

Чёрт, только не… Шикамару резко выдохнул и сел на кровати; его рука сама потянулась ко лбу и несколько больно стукнула по нему. Не представлять-не представлять-не представлять. Он же твой друг, в конце-то концов!..

— Спасибо, что разрешил помыться, — вздохнул Нэджи, когда вернулся обратно. — Я оставил одежду в ванной, завтра заберу.

Он сел рядом с Шикамару, как будто нарочно пропуская мимо глаз то, что у его друга был крайне озабоченный и раскрасневшийся вид. От Нэджи пахло очень знакомо: отцовский мятный шампунь, мыло с шоколадной отдушкой… Эти ароматы преследовали Шику каждое утро, въелись под все слои кожи и мяса, но когда ими пах Хьюга, когда именно от его кожи исходили запахи какао-бобов и мятного листья, тогда казалось, что они абсолютно новые и изначально принадлежали одному лишь Нэджи. Ещё и одна из домашних футболок Шикамару и бежевые спортивные штаны так правильно сидели на чужом теле…

Нара мысленно захныкал от безысходности своего положения, но виду не подал.

— Ты хочешь спать? — спросил Шика и отвернулся, чтобы скрыть зевок. Не тому и не у того нужно было спрашивать.

— Я немного протрезвел, так что не очень, — Нэджи хмыкнул и упал на кровать, скрестив руки на груди.

Его волосы разметались по подушке как тогда, когда он потерял резинку, по воздуху: размашисто, изящно. Согнутая в колене правая нога практически касалась рёбер Шикамару; он был так близко, и это всё казалось таким правильным, что Нара едва сдержал себя, чтобы не провести ладонью по чужой голени, мягко сжать её, чуть надавить ногтями на кожу лодыжки, всё ещё горячую и красную после душа.

Вместо желаемого Шикамару просто лёг рядом, стараясь практически не цепляться за одежду Нэджи своей.

— Как хорошо, что завтра не на учёбу, — улыбнулся Нэджи и вытянул руки с ногами, чтобы потянуться точно довольный объевшийся кот. — Меня этот триместр ужасно вымотал.

— Ещё даже не середина учебного года, балда, — фыркнул Шика; Нэджи тихо и тепло рассмеялся.

Повисло молчание — не неловкое, может, немного терпкое, но обоим было комфортно вот так лежать, чуть пьяно втыкать в потолок, слушая дыхание друг друга.

— Ты уже выбрал специальность и университет?

Шикамару показалось, или Нэджи действительно спросил это с какой-то… опаской? Он посмотрел на друга, тот вывернул взгляд и посмотрел на Шику в ответ. Нет, всё-таки показалось.

— Куда ты, туда и я.

— Шикамару…

Это была чистая правда. Он хотел идти за Нэджи не столько из-за своих чувств, столько из-за ощущения, что без него он точно не справится с чем бы то ни было. Так уж вышло, что для Шикамару Хьюга стал точкой опоры, навесом, который неосознанно защищал его все эти годы; он был для Шики многим, даже не задумываясь об этом.

— Ты не должен… только из-за того, что мы друзья.

— Но я хочу. Я знаю, что ты сделаешь хороший выбор, который подойдёт нам обоим, — Шикамару выдохнул и приподнялся, чтобы облокотиться о свою руку. Он, наверное, не знал, что делал и о чём говорил — в нормальном состоянии из него нельзя было вытянуть и одного похожего слова. — Я доверяю тебе. Сейчас прозвучит сопливо, но ты один из самых близких мне людей… Ты и так в курсе, да? Я такой очевидный.

Нэджи улыбнулся, когда Шика другой рукой нервно потёр переносицу. Если он не доведёт речь до конца сейчас, вместо него это сделает кто-то другой. Да… как и сказал Наруто. Руки Нара немного потряхивало от волнения, но он всеми фибрами своего тела пытался унять эту дрожь, ну, или хотя бы сделать так, чтобы для Нэджи она не была такой заметной.

— Может, я слаб, но без тебя я… Без тебя я не смогу сделать и шага в будущее. Я очень… тобой дорожу.

Каждое слово давалось Шикамару с трудом, особенно когда он поднимал взгляд на лицо Нэджи, которое успело утратить своё былое веселье и теперь заплыло хмурыми тучами. Хьюга смотрел на него то ли с непониманием, то ли как-то ещё, но Шике сложно было понять, что это “как-то ещё” из себя представляло. Он просто говорил; говорил то, что думал, что накипело. Он хотел не просто высказаться, Шикамару хотел вложить в эту речь какой-то смысл и… заветные слова.

— Это клише, но я действительно не знал бы, что делать с собой, если бы не ты. Твоя поддержка… спасала меня в трудные минуты и спасает до сих пор. Даже сейчас, когда мы просто лежим рядом, я… Боже, — Шикамару вздохнул и резко закрыл руками лицо, упав обратно на спину, — о чём я вообще говорю?..

Ну, вот. Конец представления. Шикамару не смог — не хватило смелости, не хватило рывка, толчка, пинка под зад. Он был так близко, чтобы наконец признаться, так близко, чтобы высвободить то, что носил в себе эти четыре года, но в очередной раз струсил и сделал шаг назад. Какой же он всё-таки дурак… Только выставил себя посмешищем перед Нэджи. Теперь стоило лишь надеяться на то, что все его слова Хьюга примет за пьяный бред и больше никогда в жизни не будет вспоминать о них.

Почувствовав, как кровать рядом выгнулась и стала в обычное состояние, Шикамару ещё сильнее вжал ладони в лицо, пытаясь большими пальцами прикрыть покрасневшие уши, и пробурчал в них негромкое “Извини…” Но вместо того, чтобы услышать шлепки босых ног по холодному полу, Нара резко почувствовал на себе тяжесть чужого тела. Руки сами отнялись от головы, глаза расширились, а дыхание моментально спёрло от осознания того, насколько близко вдруг оказался Нэджи.

Он поставил колени вдоль бёдер Шикамару, внимательно всматриваясь в лицо напротив; глаза у Хьюга, казалось, стали ещё светлее, хотя куда ещё, зрачки почему-то странно расширились, волосы, точно длинные ветви деревьев, свесились на одну сторону, с другой открывая обзор на бледную кожу шеи, по которой, словно полосы синевато-розовой краски по молоку, расползлись едва заметные тонкие вены. Губы Нэджи чуть приоткрылись, но совсем не дрожали — не то, что у Шикамару.

Хьюга со всей своей суровостью и серьёзностью заглянул в глаза напротив.

— Ты мне нравишься.

Секунда. Вторая. Пятая. Прошла минута, пока к Шикамару, словно после оглушающей волны, снова не вернулось зрение, нюх, слух и все остальные ощущения. Ему казалось, что ещё мгновение, и он потеряет сознание под этим пылающим хмуростью и теплотой одновременно взглядом. В голове эхом отдавалась чужая фраз, которая до этого четыре года подряд крутилась в мыслях Нара. Он так желал сказать её сам, но вместо него это сделал кто-то другой.

— Даже не так, — Нэджи невольно сглотнул, ненадолго опустив веки и дёрнув насупленными бровями вверх. — Я люблю тебя. Ты не представляешь, насколько сильно.

Шикамару заалел насыщенной краской — сегодняшний день он смело мог отметить в своём календаре как День стыда — и резко, даже по меркам Наруто, взвыл:

— Всё я представляю! — он тут же закрыл рот двумя ладонями и зажмурился. — Я выгляжу как смущённая школьница, да?

Нэджи сжал губы в тонкую полоску, но, не в силах сдержать смех, тут же их разжал и громко засмеялся, утыкаясь лбом в горячий и красный лоб Шикамару. Их дыхание быстро смешалось, взгляды начали лихорадочно искать свои отражения в глазах друг друга, а улыбки моментально сошли на нет. Их лица разделяла какая-то жалкая пара сантиметров, и Шикамару медленно, так, чтобы не зацепить Нэджи, убрал руки от своего лица.

Он не верил, до последнего не верил, что всё, что сейчас происходило, было правдой. Нэджи, сидящий на нём и чуть сжимающий его бёдра ногами, его пальцы, нежно перебирающие торчащий даже на подушке хвост, руки Шикамару, которые он с опаской уместил на чужих лопатках — вдруг Нэджи это неприятно? Но Хьюга вёл себя так расслабленно, так беспечно, что, казалось, ему было приятно абсолютно всё.

— И давно ты… представляешь? — хмыкнул он, чуть выгнувшись в пояснице, поближе к Шикамару.

— Четыре года.

— Четыре… Погоди, что?

— Кошмар, правда?

Нэджи не смог не улыбнуться.

— Действительно кошмар, учитывая то, что ты молчал всё это время. И каково это?

— Молчать? — Шикамару отчётливее почувствовал чужое дыхание, когда Нэджи склонился ещё ниже; несколько его упавших прядей огладили щеку Шики. — Я привык молчать.

— Дурак.

Не в силах больше терпеть, Шикамару поднял голову, подаваясь вперёд, и неуверенно смял губы Нэджи. По телу прошла очередная волна мурашек — поднимаясь от кончиков пят до самого края макушки, на которую Нэджи положил свою тёплую руку, а другую — на щеку Шикамару, с которой наконец сошёл стыдливый румянец. Чувства переполняли его до самых краёв; он не мог насыться не столько губами Хьюга, сколько самим моментом.

Нэджи был прямо здесь, в его руках, такой мягкий и податливый, готовый, казалось, на большее, чем просто поцелуй, но Шикамару никогда не смог бы воспользоваться его открытостью без должного разрешения. К тому же… была ещё одна вещь, которая до сих пор волновала Шикамару, не давая ему свободно наслаждаться тем, чем он так сильно хотел насладиться.

— Но что насчёт… — Нара немного обиженно отстранился, стараясь не смотреть Нэджи в глаза. — Что насчёт твоей девушки?

— Так и знал, что ты спросишь.

Парень облокотился о подушку рядом, подперев голову рукой, и с крайне уставшим видом заглянул Шикамару в глаза. Казалось, что Шика задел его, обидел ещё сильнее, чем себя самого, потому что этот странный блеск во взгляде Нэджи говорил явно не о заинтересованности в разговоре. Впрочем, всё было как всегда: едва Шикамару открывал рот, из него вылетали фразы, обычно способные задеть. Из-за этого он и старался молчать как можно дольше.

— Мы расстались, — Нэджи легонько прикрыл глаза. — С девушками у меня что-то совсем нескладно получается.

Нара сглотнул вязкую слюну и несмело взял свободную руку Нэджи, слабо переплетая их пальцы — ещё не понял, что теперь мог вести себя так, как давно хотелось. Хьюга же, наоборот, почувствовав чужую неуверенность, крепче прижал их ладони друг к другу. Сердце Шикамару пропустило несколько ударов.

— Я не девушка, — начал он, словно боясь говорить, — и никогда не состоял в отношениях, но… Мы можем, я не знаю… попробовать?

Каким же Шикамару всё-таки был балбесом. На людях вёл себя уверенно и серьёзно, выдавал настолько гениальные мысли, что рядом с ним хотелось выть от осознания своей тупости; всегда преподносил себя в лучшем свете, а на деле… Застенчивый выпускник, который толком и не целовался-то — так, пару раз, с желанием больше научиться, чем получить удовольствие. Кем он был против Нэджи с его сборной фанаток из всей школы, чёрт его возьми?

Вместо ответа Нэджи ласково улыбнулся и придвинулся ближе, чтобы склониться над лицом Шики, мягко коснуться его губ своими, а потом на какую-то долю секунды углубить поцелуй, словно давая понять: с Шикамару он готов был попробовать всё, что угодно.