Прощай, ужасное чувство вины

Глубокая ночь. Стрелки часов сходятся на единице. Тони Старку следовало бы погрузиться в сон, чтобы завтрашние поиски Альтрона имели больше шансов на успех. Но по своей природе Тони в минуты депрессии погружался только в дорогой алкоголь, хотя и отлично знал, что если ещё один литр коньяка попадёт в его тело, то завтра он не встанет с постели даже под угрозой расстрела.
— Ещё не спишь? — туповато сверля взглядом стену, спросил только что вошедший Стив.
— Я вижу, что моя бессонница заразна, — едким голосом отозвался Тони, залпом проглатывая остатки алкоголя в стакане, даже не утруждая себя закуской.
— Можно сказать и так… — многозначительно заметил Кэп. — Ты думаешь о том же, о чём и я?
— Если ты думаешь о том, что по твоей вине над человечеством висит угроза уничтожения, то — да! — немного громче нужного прикрикнул Тони и потянулся за наполовину опустошённой бутылкой.
— Неужели в тебе проснулась совесть, Тони? — не уступая в сарказме Старку ответил Стив. — Надо будет посмотреть рассвет. Вдруг солнце взойдёт на западе.
— А сядет на востоке, если, конечно, сядет. Точнее оно опустится, но мы можем этого не увидеть.
— Прости, Тони, — Роджерс опустился на диван рядом со своим коллегой. — Я знаю, что ты способен на благородные поступки, каким бы ты мерзавцем, на первый взгляд не казался.
— Я польщён. А теперь свали с моей гостиной.
Старк по-хозяйски закинул ноги на диван, точнее на колени Капитана, что последнему не понравилось, как и не очень радушная фраза, но он только нахмурил брови, полагая, что комментарии его излишни. Тони недовольно уставился на товарища.
— Я, кажется, просил об уединении.
— Ты слишком подавлен, чтобы я мог оставить тебя одного, — не дожидаясь фырканья миллиардера, филантропа и кто он там ещё, Стив продолжил. — Ты определённо чувствуешь вину за Альтрона, но пойми, что ты не виновен, ведь у тебя в основе лежали благие побуждения.
— Какой смысл, в благородности побуждений, если эти стремления несут разрушительный характер? — Тони хотел бы ещё прополоскать горло пьянящей жидкостью, как почувствовал, что Стив резко выхватил у него стакан.
— Ты что творишь? — взорвался Тони.
— Я не смогу с тобой адекватно беседовать, если ты будешь находиться под эффектом алкоголя, что необходимо при нынешнем твоём душевном состоянии.
Тони только закатил глаза в своей привычной манере: — Да, всё со мной в порядке! Я не могу испытывать чувство вины? Ты настолько опустил меня в моральном плане?
— Нет, я не об этом. Меня настораживает, что ты берёшь всю вину на себя. Помнится мне, и Беннер помог тебе в разработке этой псевдофилософичной недожелезяки, — усмехнулся Роджерс.
— Я его уговорил, он изначально был против, — Тони сделал ещё один глоток, смирившись с тем, что Стив никуда уходить явно не собирался.
— А это уже не похоже на тебя Тони, — нахмурился Кэп, стараясь заглянуть в лицо мужчине. — Обычно ты ищешь себе оправдания, а не другим.
Тони ничего не ответил, продолжая и дальше гипнотизировать стакан, будто собирается наполнить его своим взглядом (до столика было далеко тянуться).
— А знаешь, — внезапно прервал тишину Стив. — Есть одно средство против навязывания на себя лишней ответственности. Ты должен почувствовать себя наказанным. Искупить грехи, так сказать.
Старк удивленно выгнул бровь. Это был скорее знак непонимания, чем заинтересованности, но он кивнул, разрешая Стиву продолжить свою мысль.
— Когда-то давно, в моём детстве, я убил свою домашнюю крысу Альберта, придавив бедное животное, скрывшееся под одеялом, тяжелой коробкой со стройматериалами. Я не хотел убивать, но это произошло с моей руки…
— Боже, Стив, на кону висит жизнь человечества, а ты мне решил рассказать про свою крысу?! — Тони деловито закатил глаза и собирался встать, как почувствовал, что Стив сильной рукой, толкнул его обратно.
— Я уверен, что мы справимся. И в данный момент речь идёт о твоей больной совести. Не перебивай, пожалуйста, — дождавшись ещё одного утвердительного кивка Тони, он продолжил. — Я тоже сильно корил себя за неосторожность, хотя из тех материалов и собирался построить Альберту дом. Благое намеренье его погубило. Мне хоть и следовало быть осторожным, но о таком исходе я знать не мог, но я всё равно мучился до вечера, пока история не была донесена до отца. Родители не могли смотреть на мои мучения, поэтому отец просто выдрал меня ремнем, чтобы я чувствовал себя наказанным за преступление. Мне стало легче.
— Если тебе стало легче после порки, то у меня для тебя новости, — саркастично усмехнулся Тони, даже не пряча свою улыбку.
— Ты не понимаешь — значит это не твой способ, — пожал плечами Стив, собираясь подняться с дивана. На этот раз его остановил Тони.
— Я, конечно, не любитель такого, но расскажи, как именно это помогает.
— Конечно, — обрадовался Стив. — Всё просто: Альберт мёртв, а это значит, что он более не сможет наслаждаться жизнью, в отличие от меня. Это гнетущее чувство, когда из-за тебя страдают, ты чувствуешь, что не сможешь спокойно жить. У человека есть потребность в справедливости. Я не мог расстаться со своей жизнью, но сон, проходящий исключительно на животе, удовлетворил эту потребность.
Старк вновь усмехнулся, почёсывая короткую бородку. В то время в его голове проходил серьёзный мыслительный анализ: его критическое сознание убеждало хозяина, что Стив — придурковатый солдат, 40-х годов, естественно у него были свои тараканы насчёт наказаний, но какая-то другая часть сознания (которую Тони старался отключать) выражала неподдельный интерес к этому странноватому способу избавления от вины.
— Крыса это не человечество, Стив, разные ставки. Это не сработает. Да и держу пари, что твой отец выдрал тебя, чтобы не слушать нытья, поэтому ты больше и не ныл.
— Поспорим, что работает? — ничуть не обидевшись, спросил Роджерс.
— Ты так хочешь меня побить? — скрывая за дерзостью испуг, ответил вопросом Тони. Он был уверен, что прав, но доказывать таким способом не хотелось.
— Нет, хочу помочь. Или ты испугался чего-то? Проиграть или самого факта порки?
— Пфф, — твои попытки взять на слабо ничтожны, но из жалости к тебе, я соглашусь, — Тони сам не понял, что только что сказал, но как только осознал смысл, было уже поздно. По крайней мере, порка считалась детским наказанием, следовательно, чего-то запредельного там не было.
Стив поначалу удивился, но потом с неожиданной готовностью встал в позу, на ходу доставая ремень из шлевок своих штанов.
— Ложись на живот, — послышался властный голос, ранее не знакомый своей интонацией.
Он подчинился, и теперь лежал с закрытыми глазами в ожидании первого удара. В первый раз ремень опустился с такой быстротой, что не поротый Тони от неожиданности вскрикнул. Стив проследил за состоянием товарища, который теперь пристыжено уткнулся носом в подушку, и, заключив, что никаких травм подобные удары не оставят, замахнулся с той же силой во второй раз. Тут Тони не издал ни звука, что дало Стиву без тревоги класть новые удары в ускоренном ритме.
По комнате разносились громкие хлопки ремня о поверхность брюк. По мере того, как жар нарастал в ягодицах, дыхание Старка становилось всё тяжелее, а сердцебиение быстрее. Никакого очищения души он не чувствовал, напротив его состояние только ухудшилось. Стив остановился на двадцатом ударе, но только для того, чтобы спустить штаны Старка.
— Ты что творишь, экзекутор недоделанный? — прикрикнул наказуемый.
— Это чтобы лучше усваивалось, — спокойно заметил Стив, укладывая одной рукой, пытающегося встать миллиардера. — Мы ещё не закончили. Двадцать шлепков — это только для маленьких детей годится, — в подтверждение своих слов, он ударил ещё раз, уже по обтянутой семейниками заднице.
— Садист, — прорычал Тони.
Ремень вновь впечатался в уже, наверное, покрасневшую кожу.
— Ты чувствуешь вину за создание Альтрона, что нормально, *хлесть*, но не для того, кто таким образом пытался спасти планету *хлесть, хлесть, хлесть*.
— Ах, чёрт, — выругался Тони, желая послать Капитана Справедливость нахуй, но не мог из-за обилия ударов кожаной полоски, сопровождаемых острой болью.
— Вот тебе за Альтрона! — продолжал безостановочно наносить шлепки Стив, увеличив, как показалось Тони, силу ударов. — Когда создаёшь опасного робота убийцу, всегда нужно думать, а не обернётся ли тебе боком твоё изобретение.
Стив продолжал в таком же духе отчитывать Тони. Закрепляя слова крепкими ударами ремня. Старк вновь почувствовал накатившую волну обвинений. Слышать их не от себя было тяжело, а в купе с разгорающимся пожаром на жопе — невыносимо. Слёзы под натиском душевных и физических терзаний полились неконтролируемым потоком из его глаз. Он отключил поток мыслей и всецело сконцентрировался на порке. Теперь после каждого удара он вскрикивал, видимо Стив решил опять увеличить силу ударов. Было ощущение, что зад избивают раскалённым утюгом. Ремень ещё несколько раз поцеловал упругие ягодицы и был отложен на бортик дивана.
Тони не сразу понял, что мучения его закончились и продолжать лежать, в ожидании действий со стороны Стива, но тот лишь задал вопрос:
— Помогло?
— Да, — Старк не понимал, откуда эта честность, ведь, несмотря на то, что он, правда, ощутил легкость внутри, он не собирался говорить, что его сеанс был полезен. Да, невзирая на то, что во время порки, которая, к слову, казалась бесконечной, он тысячу раз корил себя за соглашение, Тони признал, что ему помогло. Последнее предложение он даже проговорил вслух.
Стив, вставляя ремень на законное место, добродушно улыбнулся.
— Ты уже понял, что это самая удачная позиция для сна, — хохотнул Роджерс, смотря всё ещё лежащему напоротым задом к верху, мужчине в глаза.
— Лучше бы принёс одеяло, — проворчал Тони спуская штаны полностью.
Стив нахмурился, но выполнил просьбу.
— Если завтра опять будешь брать на себя вину — сеанс придётся повторить.