Катрин открыла глаза и поняла, что солнце уже высоко, скорее всего шел одиннадцатый час, а ведь обычно она просыпалась рано. Но эта ночь показалась Катрин вечностью, она долго не могла прийти в себя и заснуть после разговора с Джоном. Он угрожал разлучить ее с сыном, отнять самое дорогое на свете - смысл ее жизни, ее счастье. Катрин понимала, что отныне стала игрушкой в руках этого безжалостного человека. Теперь ей придется во всем ему повиноваться, в противном случае она больше никогда не увидит маленького Анри. "Только бы англичане не были к тебе жестоки." - Катрин вспомнила слова матери, и слезы невольно хлынули из глаз. Матушка была права! Какой же наивной и восторженной тогда была Катрин, тогда, перед свадьбой с Генрихом. Ей казалось, что впереди ее ждет только счастье. Как же она заблуждалась, жизнь оказалась совсем не такой, как в старинных рыцарских балладах о любви. Если бы только Генрих был жив! Зачем он покинул ее так рано, зачем отдал во власть своего бессердечного брата? Катрин захотелось написать матушке, написать обо всем, излить в строчках всю свою боль. Но чем она сможет помочь? Окончательно обезумевший отец при смерти, у брата Шарло нет никакой реальной власти. Матушка только опечалится, это может подкосить ее здоровье еще сильнее, она и так неважно себя чувствует последнее время. Нет, она не станет писать ни матери, ни брату. Она покорно примет свою судьбу. Примет ради сына...

В дверь постучали - Джейн пришла справится о том, не нужно ли что-нибудь ее госпоже. 

- Ваше Величество, с Вами все в порядке? Как Вы себя чувствуете? - Джейн заметила заплаканные глаза Катрин, тени под ними.

- Все в порядке, Джейн. - ответила Катрин - вели нагреть воды, я хочу принять ванну. - Катрин любила принимать ванну, теплая вода всегда ее успокаивала. 

- Да, Ваше Величество. Какие будут еще распоряжения? 

- После того, как я приму ванну, мне хотелось бы увидеть сына. Скажи Эмми, чтобы она его принесла. - Катрин побыстрее захотелось увидеть маленького Анри, чтобы лишний раз убедиться, что он рядом, что он с ней. - Пока все.

- Слушаюсь, Ваше Величество. - сделав реверанс, Джейн вышла из комнаты.

Кормилица Анри - Эмми стояла перед Катрин, опустив глаза. Она была одна, без ребенка. 

- В чем дело, Эмми? Где Анри? - Катрин почувствовала нарастающую тревогу.

- Ваше Величество, я не виновата. - Эмми разрыдалась. - Его Высочество, милорд Бедфорд запретил мне приносить Вам сына. Он сказал, что если я ослушаюсь, то он прикажет меня повесить или сжечь, как ведьму. - всхлипывала она. - И мою семью тоже! Ваше Величество, не виновата я! - Эмми рыдала все громче. 

- Тише, тише Эмми. Успокойся, я не виню тебя. - Катрин успокаивала кормилицу, но у нее самой в душе нарастал ужас.

- А еще...еще милорд Бедфорд велел передать Вам, чтобы Вы его ждали. Что он придет к Вам...придет к Вам... - Эмми покраснела и опустила глаза. - Придет вечером. 

- Хорошо, Эмми. Ты можешь идти. Не бойся, милорд Бедфорд не тронет тебя. Ни тебя, ни твою семью. 

- Спасибо Вам, Ваше Величество! Бога за Вас молить буду! А то ведь крутой нрав-то у Его Высочества. Вы уж простите меня, что сыночка Вам не принесла. Я покормила его, спит он, здоровенький. Не переживайте, Ваше Величество. - Эмми улыбнулась, она была искренне привязана к маленькому Анри.

- Спасибо, Эмми. Ступай. - Катрин отослала кормилицу, и оставшись одна в своих покоях, дала волю слезам. Она сделает все, что захочет от нее Джон. Он не шутит, он действительно может разлучить ее с сыном, жалость ему неведома. Катрин понимала, что запуталась как муха в паутине, и выхода у нее нет. Что ж, она покорится. Господь посылает ей испытание и она его выдержит.

Джон, как и доложила Эмми, пришел поздно вечером. Катрин ждала его, чтобы поговорить, умолять, если понадобится, выполнить все его желания, одно из которых она хорошо знала. 

- Ты кажется не рада меня видеть, Кэт? - Джон усмехнулся и приподнял бровь. 

- Ты даже не представляешь, насколько не рада. Но я готова выслушать твои условия, я готова подчиниться. - Катрин устало опустилась в резное кресло у камина. 

- Ты поняла, что мои слова не пустой звук, это хорошо. Шуток я не люблю, и всегда держу свое слово. И я клянусь тебе могилой брата, что, если хоть одно мое условие не будет выполнено, то сына ты больше не увидишь никогда. Ты все поняла?

- Да, поняла. - Катрин обреченно вздохнула.

- Что ж, слушай внимательно. Никаких визитов к твоим французским и немецким родственничкам. Ни к матери, ни уж конечно к твоему братцу. Я проявлю милосердие, и разрешу тебе им писать, но все твои письма я буду вскрывать и читать. Ни одно письмо твоим дражайшим родичам не будет отправлено, пока я лично его не прочитаю. Так что, ты можешь сразу отдавать их мне, после того, как напишешь. Пустой вздор меня не интересует, да и ума у тебя на большее нет, но рисковать я не могу. 

- Может быть, мне уж тогда сразу писать под твою диктовку? - горько рассмеялась Катрин.

-  Прикажу - будешь писать под  диктовку. - Джон чуть сузил глаза. Он всегда так делал, когда злился. - Если хочешь видеть Генри. Не пытайся прибегнуть к помощи своих слуг, чтобы отправить письмо, не показав его мне, не пытайся обмануть меня и моих людей. У тебя все равно ничего не выйдет. Но слугу или служанку, уличенных в помощи тебе, сожгут заживо, и всю его или ее семью. Могу поклясться тебе в этом. 

- Ты дьявол, Джон. Дьявол во плоти. 

- О, ты еще не представляешь на что я способен. Не дай тебе Господь узнать это, не провоцируй меня. 

- Ты способен на все. Я знаю. 

- Вот и славно. Слушай дальнейшие условия. 

- Как много условий, Джон. 

- Нашего котенка что-то не устраивает? - усмехнулся Джон.

- Я на все согласна. Я тебя слушаю.

- О твоем повторном браке без моего одобрения не может быть и речи. Если я посчитаю, что ты можешь выйти замуж, то только за человека, которого я сам выберу тебе в мужья. Ты выйдешь замуж за того, за кого я прикажу тебе. В противном случае ты будешь отправлена в монастырь, а твой муж будет сожжен или повешен. 

- Сожжение заживо, кажется доставляет тебе особое удовольствие. - Катрин грустно усмехнулась.

- Это мой любимый вид казни, не считая свежевания*. - в глазах Джона появился лихорадочный блеск.

- Кто бы сомневался. - вздохнула Катрин.

- Ты все поняла по поводу твоего повторного замужества? - Джон нахмурился.

- Неужели ты допускаешь, что я сейчас могу думать о браке? Мне не до этого, я лишь хочу быть хорошей матерью своему сыну. Быть с Анри это все, что мне нужно.

- Быть хорошей матерью нашего короля, означает исключить любое профранцузское влияние, любое сочувствие арманьякам*. Если впоследствии, в защиту твоего дорогого братца будет сказано тобой хоть слово, если ты посеешь хоть одно зерно сомнения в голове Генри на его законное право на французский престол...

- Да да, я знаю, ты меня сожжешь, содрав перед этим кожу. - перебила Джона Катрин. - Со всех моих слуг тоже, и с членов их семей. Я правильно тебя поняла? 

- Я бы на твоем месте не иронизировал, Кэт. Ты не в том положении. 

- Прости. Будут ли еще какие-нибудь условия? 

- Ну а последнее условие ты знаешь и сама. - Джон усмехнулся и облизал губы. 

- Нетрудно догадаться. Ты хочешь обесчестить меня.

- Не строй из себя оскорбленную невинность, Кэт. Ты уже не девица, и наверняка изменяла моему брату не единожды. 

- Не смей так говорить! Я была верна Анри, он был моим первым и единственным мужчиной! Ты оскорбляешь его память! - Катрин была возмущена до глубины души. 

- Первым - возможно. Но не единственным. Ты, скорее всего, такая же шлюха, как и твоя мать, которая сама не знает, от кого родила твоего братца, да и остальных детей тоже. - Джон расхохотался. 

- Ты переходишь всякие границы, Джон! Не оскорбляй мою мать! - Катрин задыхалась от ярости. 

- А то, что? - Джон приподнял бровь. - Что ты сделаешь, Кэт? Ладно, это все вздор. Отвечай, ты согласна на мои условия? 

- Разве у меня есть выбор? - Катрин обреченно опустила голову. - Я согласна на все. 

- Тогда не будем терять времени. - Джон подошел к сидящей в кресле Катрин, взял за подбородок и приподнял ее лицо. В его глазах горел огонь вожделения. 

- Подожди Джон, прошу. - Катрин машинально вжалась в спинку кресла.

- Ты желаешь, чтобы я сначала спел тебе серенаду под окном? Прости Кэт, я сегодня не в голосе. - Джон громко рассмеялся. - А может быть, мне поучавствовать в рыцарском турнире с твоей лентой у сердца? Или убить дракона? - Джон смеялся все громче. 

- Хорошо, Джон. Делай, что хочешь... - тихим голосом ответила Катрин.

- Нет, sweetheart. Для начала ты кое-что сделаешь. - Джон приподнял пурпуэн и чуть приспустил шоссы, высвободив свою возбужденную плоть. - Возьми его в рот, котенок.

- Джон, пожалуйста. Я...я не умею...я никогда так не делала. - Катрин была ошарашена.

- Мой брат не просил тебя об этом? Неудивительно. Он был слишком набожен для этого. Ну, а мне это нравится, и тебе придется научиться. - Джон положил руку на затылок Катрин и резким движением приблизил ее к своей плоти. - Давай котенок, не серди меня, открой ротик, подчиняйся. 

Катрин коснулась губами основания головки плоти, потом взяла ее в рот полностью. Почувствовав на языке соленый вкус, хотела отстраниться, но Джон не дал этого сделать, все еще держа руку на ее затылке. 

- Проведи по нему языком. - приказал Джон. Катрин подчинилась и провела языком по его затвердевшей плоти. Джон негромко застонал от наслаждения. 

- Достаточно этого на первый раз. Я хочу тебя. - Джон отстранился от Катрин, потом взял ее на руки и отнес на кровать. Катрин невольно вспомнила, как Генрих нес ее на руках на их брачное ложе, в первую ночь. На глаза навернулись слезы, потекли по щекам. Джон был похож на него, даже очень похож, но это был не Генрих, не ее любящий, нежный Анри. Джон Бедфорд был безжалостным человеком, не способным любить. А ее Анри был способен, чтобы про него ни говорили. Катрин лучше его знала, только она знала, каким нежным, каким заботливым и добрым он мог быть...

- И зачем на этих платьях такие шнуровки? - голос Джона вернул Катрин в реальность, в ту реальность, где ее муж был мертв, а она была в полной власти его брата. Джон положил Катрин на живот, а сам расшнуровывал ее платье. Закончив, он перевернул ее на спину, чуть приподял и снял его через голову. Сам же он был уже полностью обнажен. Тело Джона было почти таким же сильным и мускулистым, как и у покойного брата, только шрамов было поменьше. Катрин невольно сравнивала их, и должна была признаться, что Джон тоже весьма привлекательный мужчина. Быть может, с ним ей будет неплохо, раз уж она вынуждена выполнять его прихоти? Как будто прочитав ее мысли, Джон накрыл ее тело своим, и жарко прошептал на ухо - Тебе будет хорошо со мной, котенок, не хуже, чем с Генрихом. Ты не пожалеешь, что покорилась мне. - Джон прикоснулся к ее губам, провел языком по верхней, затем страстно прильнул к ним. Целуя Катрин, одной рукой он обнимал ее за шею, а другой гладил тело - грудь, живот, волосы на лобке. Катрин почувствовала возбуждение, между ног стало влажно. - " Господи, прости меня, у меня не было выбора". - пронеслось в голове. Оторвавшись от ее губ, Джон спустился ниже, к шее, оставил на ней несколько поцелуев-укусов, затем переместился к груди, чуть прикусил сосок и сразу зализал языком. Не выдержав, Катрин застонала от наслаждения, ей всегда нравилось, когда покойный муж целовал ее грудь, и на ласки Джона тело жарко откликалось, хотелось ей того или нет. 

- Тебе это нравится, мой котенок, ведь так? Ты тоже хочешь меня. - Джон опустил руку и прикоснулся к Катрин внизу живота, погладил волоски, погрузил палец внутрь. - Ты уже вся намокла, моя кошечка. - усмехнулся Джон и снова навис над ней. - Скажи это, скажи, что ты хочешь меня. Я хочу это слышать, я приказываю. 

- Да, хочу, но все равно ты мерзавец, Джон Бедфорд. 

- Французская сучка! - Джон не сильно ударил Катрин ладонью по щеке, но у той от неожиданности брызнули слезы.

- Ну все, все моя девочка. Прости. Все будет хорошо, котенок. - Джон погладил Катрин по голове и покрыл лицо поцелуями, затем поднялся и согнув в коленях, раздвинул ее ноги в стороны, резко вошел в ее тело и стал быстро двигаться. Катрин запрокинула голову и застонала, Джон обладал даже большей плотью, чем Генрих, с каждым движением наслаждение нарастало. Она уже не могла сдерживаться, и стонала громко, не думая о том, что ее могут услышать слуги. Но слуги и так прекрасно понимали, что лорд Бедфорд имеет неограниченную власть над их госпожой, над всеми имеет власть. И так будет всегда, пока маленький король не вырастет и не вступит в свои права. А пока, одним своим приказом он может отправить на костер, на дыбу, в кипящую смолу...

Катрин обвила руки вокруг шеи Джона, стала царапать спину, почувствовав приближение оргазма. Наконец она достигла наивысшей точки наслаждения, из груди вырвался особенно громкий стон. Джон сделал еще пару резких толчков и излившись в тело Катрин, обессиленно опустился рядом с ней на подушки. 

- Вот видишь, котенок, у нас с тобой может быть полное взаимопонимание. Если ты будешь умницей, то и я буду милосердным.  Завтра ты увидишь Генри. - Джон крепче прижал Катрин к себе. Она не ответила, прикрыла глаза и сдеалала вид, что засыпает. В объятиях Джона было не так уж и плохо. Она сможет смириться со своей судьбой, если это необходимо, чтобы быть с сыном, с последним подарком, который оставил ей ее Генрих.

P.S. Впоследствии Джон Бедфорд взял в жены дочь Бургундского герцога - юную и красивую девушку. Этот брак был заключен из соображений политической выгоды, но Джон привязался к своей красавице-жене, и ослабил железную хватку на горле Катрин. Катрин встретила человека, который искренне полюбил ее, и она ответила ему тем же. Оуэн Тюдор был простым валлийским дворянином, но их взаимные чувства были так сильны, что они тайно обвенчались. Катрин больше не боялась Джона Бедфорда, она была счастлива. В браке с Оуэном Тюдором Катрин родила нескольких детей, из которых выжили только двое - мальчики Эдмунд и Джаспер. Сыну Эдмунда Тюдора, Генриху, суждено было стать королем Англии - Генрихом VII*, основателем новой английской королевской династии Тюдоров.