В Забвение мы с Франкенштейном явно вломились не в то время, что стоило. Отец, в окружении душ, словно танцуя, двигался, то касаясь их, то избегая касания. Причем, при каждом его касании душа взрывалась, истощая небольшое количество энергии. Я чувствовала, что при подобном душа погибала, но почему-то мой дар, как принадлежащий Хранительнице душ, молчал. Значит, так оно и надо, значит, пожалуй, мешать не будем. Переглянулась с Франки, и сразу поняла, что мои мысли прямо сейчас читали - если сразу появления подобное поведение отца смущало мужа, то сейчас он был расслаблен. Именно был, а не казался, похоже звездное пространство ему тоже приносило удовлетворение, возможно, как и мне в начале моей истории здесь, в этом мире.

Нет, дело в другом, - отозвался мой симбионт, так как муженек явно никого и ничего не слышал. Он здесь впервые с тех пор, как ему даровали раскачку разума. Он просто полнее наслаждается Забвением.

М-да уж, этот тащится, тот танцует, одни мы тут лишние, - хмыкнула не только мысленно и с наслаждением услышала в своем разуме смех моего сожителя. И шутка удалась, и отец внимание обратил, идеально прямо-таки.

- Ольга? А с чего ты вдруг сейчас пришла? - Лакрицияр махнул рукой, отгоняя души, словно мошки, и те взмыли в небо. - Да и еще не одна. Что-то произошло?

- Ну, трагедии нет, но и скучать не приходится, - туманно ответила на вопрос, но заметив, что любимый "вернулся" к нам, вдалась в подробности интересующего нас вопроса. - У нас тут сегодня с визитом кто-то был. Мы не знаем, то ли от божеств кто-то послал, то ли у нас в мире новая форма жизни, но в общем мы в легком недоумении. Сможешь сказать, что или кто это, если считаешь мои воспоминания об этой ауре? - протянула руку папе, на что тот неохотно подошел ко мне, будто чувствуя подвох.

- А ты можешь меня заверить, что его здесь нет? - с каким-то обреченным видом протянул отец, даже не пытаясь скрыть факта прослушивания моих мыслей и бегло взглянув на меня и Франкенштейна, поймал меня за ладонь. - Ладно, давай, показывай. Уверен, смогу помочь, если это не какое-то особо редкое существо.

Послушно промотала в мыслях все свои ощущения. И то, что было за дня, при конфронтации, и то, что было только что. Даже показала то, как потыкала в тот портал кинжальчиком, на что папа только тихо рассмеялся. Мы с Франкенштейном от такой реакции переглянулись, едва ли не синхронно приподняв брови, но потом я показала то, что происходило у обрыва со стороны города. Причем, в этом случае вдалась в подробности - передала и вибрации, что ощутила, и вспыхнувшее воспоминание сна. Тут-то отец и нахмурился. Вот, такая реакция уже нам с Франки была ближе. Вспомнив, что муж, смотря мой сон аур не чувствовал, я поочередно передала эти воспоминания отцу, сосредотачиваясь на тех двух незнакомых. И тут отец не выдержал, резко убрав свои руки, и глядя на них так, будто впервые видит. И не очень доволен этим открытием.

- Дети - цветы жизни... У кого-то милые и приятные ромашки, а мне блин попалась прихотливая розочка и ее муж-кактус, - в полнейшем шоке распахнула широко глаза, глядя на отца с возмущением, но Франкенштейн поймал мою ладонь в успокаивающим жесте. Подействовало, я глянула на отца, и заметила, что он явно был не рад тому, что увидел.

- Я уж подумывала, что этот гость - часть этого твоего "испуга" меня любимой, - припомнила Лакрицияру наш разговор и с некоторым облегчением заметила, что тот приходит в себя.

- Ваш сегодняшний гость меня не беспокоит. Это - демон, причем, довольно слабенький, молодой.

- Демон? - задумчиво протянула, по привычке поймав себя за подбородок. - Думала, здесь в мире нет традиционной модели божественности.

- Ее и нет. Демоны - отдельная раса, как например благородные или оборотни, - папа кивнул, внимательно наблюдая за нами с Франки, будто опасаясь, что мы сейчас его любимую вазу разобъем. - Но только в отличие от них же, демоны способны к путешествиям между мирами и активно этим пользуются.

- Точно, ты мне вспоминал, что демоны собирают воспоминания о погибших мирах, - щелкнула пальцами, которыми с подбородка уже тянулась к губам и отец мне кивнул, словно хваля.

- Именно. Поэтому встретить их в любом из миров - не так-то удивительно. Они есть в каждом, наблюдают, выжидают и всегда ищут тех, кто их заметит.

- А что же тебя так смутило? - этот вопрос пошел от Франкенштейна, что заметил как отец, вернув себе обладание, пытался ненавязчиво отвести нас от того, чем свидетелями стали.

- Тот сон. Точнее, те ауры, что Ольга почувствовала тогда, - папа явно пытался скрыть от нас некоторую нервозность, но зато от него чувствовалась честность. - Тот демон мне не знаком, но вот другая аура... Не то, чтобы мы встречались лично, но я знаю которому божеству она принадлежит. И честно говоря, меня немного смутило, что Ольга предсказала мне встречу с подобными личностями...

- У тебя к ним личная неприязнь, или нам тоже стоит быть начеку? - продолжал допытываться Франкенштейн, а я скорчила прискорбную мордочку, вспоминая мощь той ауры. Лишь немногим уступающее Нуэрре божество могло стать для нас очередной головной болью.

- Ни одно, ни другое, - покачал отец головой, заставляя нас с мужем непонимающее на него уставится. - Этот бог не станет нам портить жизни, да и у меня с ним нет никаких конфликтов, но его сила очень... Неоднозначная. Боюсь, многие из вашей семьи попали бы под его внимание.

- Да-а? - заинтересовано протянул муж, явно желая выведать еще какие-то подробности, но я только мельком взглянув на отца поняла, что тщетно. Кое-кто сейчас будет отнекиваться, как партизан со стажем.

- Да-да-да, можешь мне поверить, дорогуша, и возможно сам когда-то убедишься, - как и ожидала, папа тут же стал сворачивать лавочку. Посмотрела на него с легким упреком, но это его никак не тронуло. - Не смотри так на меня, дочь. Не скажу вам, и все тут, - почувствовав, что глаз стал дергаться от подобного тона, как к капризному ребенку, поймала мужа за руку, уводя от отца.

- Ладно, тогда мы уходим, раз сговорчивым ты быть не собираешься, - притворно пробубнела, будто пытаясь взять Лакрицияра "на слабо". Правда, совесть не дала мне сыграть эту игру до конца. - И да, папа, - повернулась к нему через плече, стерев с лица любые эмоции кроме тех, что действительно чувствую. А именно - благодарность. - Спасибо за помощь.

- Всегда пожалуйста, - его явно не смущало, что мы так быстро собрались назад, даже наоборот, мягко улыбнулся. - Только будьте осторожны. Даже со слабыми демонами не стоит играться. Не воспринимайте их как зло, и не будет неприятных казусов.

- Да мы как-то давно уже не руководимся образами, которые предстают в поп-культурах, пап, - с улыбкой ответила ему, чувствуя немалое облегчение, и вместе с Франкенштейном прошла порталом, точно таким же, которым и пришли сюда.

***

Выйдя из портала я сразу же оказалась в объятьях Франки. И должна признать, устраивало меня это более чем - становилось уже не по-детски холодно, и теплые объятья были желаемые, как никогда. Лениво проследив за тем, как портал закрывается без поддержки с моей стороны, я издала из себя звук, близкий с не то стоном, не то писком, чувствуя руку, что крепко держит меня за талию. А вторая тем временем ловко справлялась с узелком из двух углов пледа. Недоуменно заморгала, понимая, что меня желают лишить теплого одеяльца.

- Как же здорово оказалось, что наш гость опасности не несет, - не сказал, а мурлыкнул мне на ухо Франкенштейн, от чего я сдержанно хохотнула, будто от щекотки.

- Никто не спорит, но объясни мне одно, - легко отстранила любимого, положив ладонь ему на грудь. - Что ты, бога ради, делаешь? Хочешь чтобы я замерзла или хочешь себе забрать плед? - вцепилась второй ладонью в кончик ткани, что уже соскальзывала с моих плеч. - Не отдам, хитрюга!

- О нет-нет, - Франки тихо рассмеялся, поцеловав ладонь, которой я держалась за плед и прилагая чуть усилий - заставил меня разжать хватку. - Я хитрее, чем ты думаешь. Ты ведь не против, если я тебя разогрею немножко другим способом?

В мои губы впились властным поцелуе, положив теплую ладонь на затылок. Плед с меня соскользнул окончательно, заставив поежиться и на одних рефлексах вжаться в другой источник тепла - тело напротив. Муж меня отпустил, будто желая чтобы я заценила, как он, ловко подкинув одеяло, потянул его быстрым движением вниз, тем самым расстелив прямо у наших ног. О том, что будет дальше, даже не пришлось раздумывать, так как Франкенштейн немедля приступил к реализации своего намерения. Повалив меня на плед, он чуть ли не вплотную лег на меня, оглаживая, как могло, показаться, везде. Его губы так же не ограничивались только моим ртом, и с хаотичными, жаркими, нетерпеливыми поцелуями бродили по лицу, шее, декольте. Отстраненно отметила свое участившееся дыхание, и отметив в глазах любимого лихорадочный блеск, не стала больше противиться.

- Вижу, кое-кто тут использует каждую минуту спонтанности? - со смешком не только от легкой щекотки промурлыкала это, и в "награду" получила ощутимый укус в ключицу.

- Ну а как же иначе? - Франкенштейн, дразнясь, проехался одним лишь кончиком носа по моей шее, показательно глубоко вдыхая, словно не в состоянии насытиться моим запахом. - Шутка ли, иметь возможность... Иметь богиню, - недобро прищурилась, слыша такую откровенную пошлость, но муж на это явно особого внимания не обратил. Ну, или обратил, но явно придумал, как пригладить мне шерстку. - Ты же такая... Такая раскрепощенная, но при том искренняя, открытая. Ты будто родник, из которого хочется пить, пока не лопнешь.

Говоря это, любимый смотрел мне прямо в глаза, не отвлекаясь ни на далекий гам городка, ни на окружающий, привычный шум леса. Я положила ладошку на щеку любимого, и тот прильнул к ней чуть ли не как кот. А стоило мне самую малость напитать свою конечность силой он и вовсе удовлетворенно прикрыл глаза, впитывая мою мощь необычайно скромно, будто ему хватало тех крох, что он получал. Догадка, что от моей энергии Франки получает такой же кайф, как я от энергии Андрея тогда, выпив шампанское на празднике, пронзила разум в одну секунду. Но ладони я не отняла - право слово, мне не жалко поделиться, а видеть ничем не скрытое удовольствие своего мужа было приятно. Единственное что меня смущало в этот момент - это то, что мы тут решили уединиться прямо-таки на виду, как какие-то эксгибиционисты.

Франки, очевидно почувствовав мое смущение, или, прочитав мысли, применил все запрещенные приемы, лишь бы меня от подобного рода мыслей увести. Одной ладонью стал ненавязчиво оглаживать бедро, лишь время от времени скользя на внутреннюю его сторону, там, где было с каждой секундой теплее. Вторая ладонь легла на мою грудь, пощипывая сосок, а потом, словно извиняясь, едва заметно поглаживая. Спорить не буду, подобное было приятно, но недостаточно, чтобы я как следует расслабилась. Тем более, что ради применения подобного маневра в жизнь, ему пришлось чуть отстраниться. Но вот когда ко мне прильнули в страстном поцелуе... Франкенштейн и сам по себе мастер поцелуя, а тут еще и свою щеку изнутри прикусил, и все ради того, чтобы поцелуй получился с привкусом крови. Черт, сдаюсь, он слишком хорошо знает мои слабые места!

Ответные ласки с моей стороны долго не заставили себя ждать - с полным предвкушением зародившейся спонтанной близости, я ловко юркнула мужу в трусы, предупредительно расстегнув ширинку. И вот небесами клянусь, его хищная ухмылочка и довольный оскал были для меня в разы желаннее кровавого поцелуя! Разум, равно как и всякая настороженность, с улыбкой помахали мне ручкой, покидая меня. Ну, огорчаться я не стала, лишь только ближе прижалась своей промежностью к промежности мужа. Если возглавить похоть не получается, то надо наслаждаться. И судя по улыбочке Франкенштейна - ничего другого и не стоило ожидать.

На меня чуть ли не тут накинулись с жарким, жадным поцелуем, словно желая мне яснее дать понять, что по близости кое-кто тут порядком соскучился. От такой экспрессии, я уже было хохотнула, но вот смешок плавно перетек в стон - Франки, не собираясь мелочиться, или заставлять меня ждать, быстро оставил мое бедро в покое, потянувшись ладонью к вульве. Ловкие пальцы быстро отодвинули полоску трусов, давая мне ощутить часть тех офигенных ощущений, что скорее всего, ожидают меня. А я что? Не буду же лежать пластом и наслаждаться! Потянулась ладонью к промежности любимого, стараясь в полной мере "отомстить" - сжимала его член, пальчиками растирая выступающие капельки смазки, уверено и крепко надрачивая и в противовес - нежно оглаживала яички, с удовлетворением слыша стоны, полные удовольствия.

Правда, на более громкое выражение своего восторга я любимому не разрешила. Свободной рукой притянула его за шею, ближе, все что угодно, лишь бы слиться в поцелуе, давая Франки прочувствовать всю прелесть этого момента. Конечно, отчасти я за это поплатилась - будучи в такой непосредственной близости, моя грудь осталась почти без внимания - Франкенштейн лишь слегка ее пожимал. Но зато какую я компенсацию получила в итоге! Чистые и незамутненные ничем другим эмоции восторга, сбитое дыхание, глубокий и вкусный поцелуй, где юркий язычок исследовал, казалось бы, всю ротовую полость, часто сталкиваясь с моим языком, посасывая, покусывая... Поплыла я окончательно, как только осознала, что представляю работу этого язычка в несколько другом месте. И что не сдержавшись, жарко стону прямо любимому в губы, только от одной этой мысли.

Этот звук стал для Франкенштейна словно каким-то сигналом. Резко отстранившись от меня, стоя на коленях перед распластавшейся мной, он влажной ладонью провел по моей ноге, и ловко закинул ее себе на плечо. Его ладонь, после такого маневра, тут же вернулась на бедро и съехала на ягодицу, чуть меня приподнимая. А стоило ему войти в меня, я тут же инстинктивно свободной ногой его приобняла, чтобы движения получались более глубокими. Нужда в поддержке отпала, а я получила дополнительную стимуляцию клитора. И не было придумано еще человечеством слов, которые могли бы описать, до чего же мне было хорошо. С уст срывались только просьбы не останавливаться, приправленные умоляющими нотками и жаркими, искренними стонами удовольствия.

Второй ладонью Франки все так же держался за мою грудь, сжимая, и время от времени перекидываясь на вторую. Я поймала его за руку обеими ладонями, сжала, так крепко, как только могла, словно это могло хоть как-то передать мои ощущения. Но с каких пор мы в подобном нуждались? Встретившись взглядом с моим мужем, я открылась ему полностью, показывая свои ощущения, навязчиво, будто желая, чтобы он тоже почувствовал тот экстаз, от ощущения полного заполнения и какого-то сжатия, на грани с истерическим. И муж явно не желал оставаться у меня в долгу, так как я тут же почувствовала ту блаженную давку, тесноту, теплое, обволакивающее ощущение. Будучи не в силах даже победно улыбнуться, я только посмотрела на него, такого соблазнительного, возвышающегося надо мной, такого властного. И опять-таки, получила реванш.

Посмотрев на себя его глазами, я даже немного удивилась эротичностью картины, что появилась в моем разуме. Волосы, растрепанные, струились по траве, при каждом толчке напоминая маленьких змеек, что так и норовят скрыться от любопытных глаз. Видимо, при наших движениях я совсем не заметила, как плед измялся, уже больше не защищая нас от холода земли, а был скорее досадливым препятствием. Мои щеки были слегка тронуты румянцем, каким-то лихорадочным, губы влажные, так же покрасневшие, и до позорного призывно приоткрытые. Прав был Франкенштейн - картинка уже даже не просто соблазнительная, а до чертиков возбуждающая, но при том - не наигранная, искренняя. Только я, муж и окружающая нас дикая природа. А также дикость движений Франки, что возликовал от моей реакции.

Упускать момента он явно не желал, и активнее заработал ладонью на моей промежности, достигнув идеальной синхронии с темпом толчков. Я выгнулась от подобного, будто игнорируя тот факт, что меня вполне ощутимо вдавливали к земле и приподняла грудную клетку, преодолевая сопротивление. Подобное яркое выражение своего восторга подействовало на Франки волшебным образом, и он, схватив меня за бедра уже обеими руками, вбивался в меня, достигнув пика своего удовольствия. Вдохнув, я опустилась на спину ровно, все еще чувствуя подрагивания члена внутри, и опять преодолев сопротивление - отстранилась, давая семени вытечь. Что ж, ради такого не жаль и юбку измазать.

Франкенштейн явно не был доволен тем, что я так быстро отстранилась, и уже даже бросил в мою сторону растерянный взгляд. Хм-м, неужели подумал, что я обиделась, не получив своего удовольствия? Нет, все гораздо проще. Просто ты возможно со мной и закончил, но вот я с тобой - нет. Сменив свое положение на прямо-таки противоположное, упираясь локтями в землю, я стала ртом удовлетворять любимого. Ничего лишнего, только чистка, да, дорогой?

- О Боги... Ты когда-то сведешь меня с ума, - хрипло выдавил из себя он, поглаживая меня по щеке, на что я только потерлась о эту ладонь, не особо отвлекаясь. Сверху раздался стон, когда я, почувствовав что член снова наливается кровью, легко его погладила, и отстраняя крайнюю плоть - посасывающими движениями стала уделять внимание головке. Стоны, доносившееся от мужа, сулили мне, что второй раунд будет меня ожидать быстрее, чем я и могла представить. Так и было. Модифицированный организм, все-таки, в длинных перерывах не нуждается. Ну, или любимому мое мастерство особо по душе, так как спустя несколько минут, его орган снова был твердым и готовым к свершениям. Я, невинно улыбнувшись, с силой дернула за лямку своих трусиков, поднимаясь на колени.

- Ой, посмотри, какая я неряха, порвались, - указала пальчиком на трусы, что слетели уже чуть ниже бедер, ближе к коленям, и подобная картинка Франки особо понравилась. Другой причины, почему эти самые трусики с меня сорвали, я не видела. Но больше на подобное самоуправство я не позволила и толкнула Франкенштейна на траву, уже не заботясь, где тот плед, а где его нет... Просто чуть ли не в одно движение оседлала его промежность, впрочем, не торопясь к переходу к главному. Ведь теперь, когда главный порыв похоти удовлетворен, можно и более полно погрузиться в ласки. К примеру, дразняще-приятно поерзать на промежности. Вдруг, от стороны леса раздался какой-то подозрительный шорох.

Только вот, долго размышлять о природе шороха, мне было не дано. Франкенштейн, недоволен тем, что я отвлеклась, ловко переместил мой таз своими руками так, что я насадилась правильно. Член вошел в меня на всю длину, на секунду лишая воздуха и действительно заставляя забыть о шорохе. Еще несколько толчков любимому я разрешила, прежде чем перейти к своему плану. А именно - теперь самой контролировать ситуацию, темп... Словом, теперь поиграть немножко согласно моим правилам. И судя по ухмылке Франкенштейна - он был и вовсе не против, а скорее - за. Упираясь ладонями в грудную клетку мужа я неторопливо, можно даже сказать, лениво толкнулась, с каким-то садистичным удовольствием наблюдая за выражением лица Франки, так прелестно украшенного в похоть. Прикусив губу, с интересом проследила за его взглядом, отметив, что он наблюдает как его член исчезает во мне. Я уже даже хотела переключиться на его мысли, чтобы так же понаблюдать за этим, но меня настойчиво отвлекли.

Впрочем, дикое смущение двух знакомых аур могло значить только одно - застукали нас точно случайно, просто прогуливались неподалеку, нас даже не пытались искать. Я приостановилась, глянув в сторону, откуда до меня доносились ощущения и тут же одернула юбку, чтобы прикрыться. Серьезно, неужели Музака и Гарда не могли найти себе другого места для прогулок?! Франкенштейн, недоволен тем фактом что я скрыла от его обозрения самое интересное в тот момент, уже потянулся ладонью к моей юбке, но кинул взгляд на мое лицо. Невольно оторвалась от испепеления взглядом леса, где прятались эти вуайеристы, и увидела глазами любимого, что на моих щеках появился румянец, ближе к постыдному, нежели к вожделенному. Раздраженно цыкнула, понимая, что нам надо прерваться, а своего удовольствия я так и не получила. И тогда осознание ситуации коснулось разума моего мужа, заставляя его тут же сесть, не выходя из меня и не позволяя отстраниться.

- Ну, милая, не стоит волноваться из-за такого пустяка, - поспешно сказал мне он, а я уже готова была от смущения разрыдаться. Да он что, совсем уже, что ли? Вот так вот продолжать, зная, что пусть и на расстоянии, но за нами наблюдают? - Если кто-то и подсматривает, то можно так сказать, сам напросился, потому что если будет лишнее языком молоть, то получит и от тебя, и от меня, - муж добавил это на несколько тонов громче, будто пытаясь кого-то перекричать в словесной баталии, и я осознала, какая у него была цель. Припугнуть, заставить выйти из ступора и прогнать подальше обоих оборотней. Должна признать, такая стратегия была действенной, так как ауры стали стремительно отдаляться, пока не пропали из моего скромного радара. Свой облегченный вздох я скорее услышала, нежели осознано его из себя выпустила.

- Значит так... На чем мы там остановились? - спросила у Франкенштейна, желая вернуть себе и ему прежний настрой, но оказалось, это было нужно только мне. Он уже вовсю осматривал меня с ног до головы, словно раздумывая, что бы такого сделать с моим телом, чтобы обоим вышло в кайф.

- Там, где мы остановились, уже точно не продолжим, - его руки приподняли меня за бедра, сразу роняя обратно, и мне пришлось поймать партнера за шею, чтобы не потерять равновесия. Ну, и прильнуть, чтобы можно было стонать прямо в ушко, а возможно и покусывать. Чужие ладони скользнули на спину, мягко поглаживая, и я толкнулась самостоятельно. - В конце-концов, ведь можно перейти к чему-то более существенному? - Франкенштейн меня попытался отстранить, чтобы предложить другую позу, но я не позволила, зажав коленями его таз чуть ли не боли.

- Только попробуй, - ухмыльнулась, шепча ему в ухо, и с немым торжеством отметила, что мои мысли прослушивают, пытаясь понять мою задумку. А я вот, хитрюга такая, и не подумаю даже раскрывать свои карты раньше времени. - Ты свое время контроля имел, дорогой, так что теперь моя очередь, - хитро запустила ему ладони под рубашку, с наслаждением чувствуя такое контрастное тепло, в сравнении с моими холодными руками. И конечно, гусиную кожу, что появилась не только от холода, но так же от наслаждения. - Помниться, кое-кто тут обещал, что в итоге примет от меня массаж?

Мои ладони действительно двигались так, будто делали массаж. В определенных местах, где мышцы были напряжены, приходилось мягко, но действенно щипать, в некоторых хватало просто более сильно провести, чтобы под моими ладонями исчезло напряжение. Правда, оно почти сразу же появлялось снова, и я с хитрой улыбкой продолжала, радуясь такому сизифовому труду. Ведь спина любимого напрягалась вовсе не от сидения, а от того, что вместе с таким небольшим массажем, я двигалась на его члене, нарочно медленно, словно под ритм рук, дразнясь с партнером. Но честь должна отдать - если Франки в начале просто крепко сжимал мои бедра, словно болью и навязчивыми попытками ускорить мои движения мстил мне за издевательство над его выдержкой, то теперь осознал и принял мою игру.

Крепкие ладони отпустили мои бедра, будто извиняющее погладив напоследок, тут же перемещаясь. Левая протиснулась между нашими грудными клетками, ловко поймав за сосок, а правая поглаживала то бок, то поясницу. Я чуть отстранилась, чтобы у Франки было большее поле для маневра с моей грудью, но это все, что изменилось. Концентрации от подобного я не потеряла, хоть было приятно. Но азарт нашей игры был сильнее, и на такой шах я придумала достойный побег. Отстранившись, я могла насаживаться глубже, что и делала, но медленнее, чем до этого. Ну, судя по удрученно-удовлетворенным стонам Франкенштейна, разочарован этим фактом он не был. Видать, не зря я при этих движениях решила сжаться, хоть это и чревато было потерей контроля с моей стороны - тогда пенис любимого чувствовался сильнее, разжигая во мне желание.

В какой момент Франки осознал, что надо менять тактику, я так и не поняла, уделяя внимание массажу, но не заметить, как его рука отпустила мою грудь, было невозможно. Не сейчас, когда в мире друг друга существовали только мы двое. Ладонь мужа переместилась на мою шею, притягивая к поцелую, и тут же отпуская, стоило мне на него ответить, не прекращая работы руками. Это меня удивило, я уж подумала, что он решил отобрать у меня доминирующую позицию силой. Но нет, просто не стоило недооценивать хитрости моего мужа. Освободившаяся ладонь легла на мой лобок аккурат, когда я толкнулась, и невольно от такого я замерла. Так как никаких больше действий Франкенштейн не предпринимал, я уже расслабилась, продолжая свое занятие и поднимаясь для следующего толчка. Как оказалось - очень зря, так как именно этот момент выбрал любимый для контратаки. Съехав ладонью с лобка ниже, на мою вульву, он просто самым наглым образом ущипнул меня за клитор.

Подобной подлянки от него я не ожидала, а потому моя реакция была более чем красноречивой. Ладони на спине тут же напряглись, впиваясь ногтями и царапая. Пытаясь уйти от подобного, я тут же насадилась тазом на Франкенштейна, резко, до конца. Челюсть зажалась словно сама по себе, от чего я прикусила губу Франки, что как раз засасывала. Конечно же, кровь выступила чуть ли не сразу, и я ее инстинктивно слизнула, чувствуя вожделение. Но не только от одной крови, конечно же, но так же и от того, что Франки решил немного искупить свою вину, лаская мой клитор. И толкаясь в меня, конечно же, от чего я медленно, но верно теряла контроль над ситуацией. А посмотрев на его, полное триумфа, лицо, с какими-то мазохистичными нотками, отобразившимися на нем, и вовсе передала ему заветную палочку, под названием "контроль", отпуская все на самотек.

Не иначе, как обрадовавшись подобному повороту, любимый прижал меня, ускоряя свои движения, но при том не прекращая дополнительной стимуляции, видимо, в этот раз поставив себе на приоритете удовлетворение моих желаний. От переполняющих меня эмоций, я будто плавилась, как свеча, горела как огонь, но не сгорала, так как чувствовала в Франкенштейне отклик, чувствовала, что он разделяет мои чувства. И даже мои руки на его спине, что уже позабыли о массаже, неистово царапая, были им словно не замечены, тем самым давая мне продолжать. И не было для меня большей милости в тот момент, так как мне казалось, что если я разожму объятия, отниму руки, перестану цепляться за крепкую спину, как за последнюю соломинку, то просто потеряю себя в этом омуте наслаждения. Мне это было просто необходимо, так же, как необходимо было жарко целовать любимого, подстраиваясь под темп толчков, заданный им же.

Смену позы я не сразу осознала. Просто почувствовала сразу после оргазма, что что-то не так, что что-то должно было быть по другому. Разжав кулаки, я тупо наблюдала как из моих рук вываливается сорванная трава, тяжело дыша и пытаясь привести мысли в порядок. Только вот чувственные поцелуи, едва ли не засосы, не помогали. Руки любимого оглаживали мою грудь, и я с разочарованным стоном отстранилась. Грудь у меня, конечно, чувствительная, но сейчас не время для следующего раунда. А то еще больше наберется наблюдателей. Поднявшись с локтей, я оглянулась за себе за спину, отметив победный взгляд Франки. Смерил меня внимательным взглядом, и явно желал бы продолжить, но мысли мои, скорее всего, уловил, так как уже застегивал штаны.

- Дорогая, не стой так, иначе не сдержусь, - шутливым тоном бросил Франкенштейн, так как не был из тех, кто "не может себя контролировать", и я с ухмылкой ему кивнула, садясь на плед. От промежности прошлись приятные спазмы, так мне знакомые, и своего удовольствия я скрывать не стала, широко и довольно улыбнувшись. Все-таки, ловко меня Франкенштейн развернул и повалил на землю, я даже толком этого не осознала, только сейчас, в относительном спокойствии это поняла. - Мы обязательно продолжим, как только навернется возможность, - поймав властно за подбородок, меня поцеловали, встав на одно колено. - Хотя видят боги, я так бы желал не откладывать подобного важного дела, - одним пальцем отстранив мою половую губу, Франкенштейн словно хотел показать мне наглядно, куда он желает прильнуть. Но вместо этого мы вдвоем могли наблюдать, как оттуда вытекают выделения, наши, общие.

- Ну что же, как богиня, подтверждаю, - красноречиво кивнула на стояк Франки, что стал заводиться от наблюдаемой картины, на что я только хмыкнула. Любимый, поняв что я ему сказала, коротко рассмеялся, отстраняясь. И я не стала долго ждать и достала из своего кармашка влажные салфетки. Надо привести себя хотя бы в относительный порядок. А трофейные, порванные трусики засуну Франкенштейну в задний карман. Пускай сам решит их дальнейшую судьбу.

***

Дальше по лесу мы передвигались не спеша. Отец, конечно, здорово нам помог в том, что сказал кто это нас навещал, но с какой целью - было не ясно. Так же непонятно было, стоит ли поделиться с кем-то нашими новыми знаниями, или не стоит. Меня лично появление демона волновало - уже как-то отложилось в голове, что те приходят, когда какой-то мир погибает. А подобную судьбу этому миру я естественно не сулила! И понятное дело, от подобного злилась.

- Ольга, не стоит, - Франки, что держал меня под локоток, мягко погладил по руке. - Это конечно здорово, что ты помнишь, что они - предвесники гибели мира, но и не забывай, что кому-то они эти знания передают. Возможно, у него просто в этом мире живет контрактор, - он попытался меня приобнять, но по вмиг напряженных мышцах понял, что это не лучший момент для подобного вида нежностей.

- Как-то меня такой аргумент не утешает, - ворчливо отозвалась, глянув на мужа. - А что если один из этих бибо и бобо был его контрактором? - я кивнула головой вбок, словно там сейчас усопшие горе-агенты. - При таком раскладе он может попытаться мстить молодежи, раз побоялся нападать, когда мы были толпой. А ходить с ребятами за ручку, чтобы в случае чего защитить мне как-то не улыбается.

- Ольга, - Франкенштейн остановился, и несмотря на мою явную неохоту - положил свои ладони мне на щеки. И должна признать, такое действие имело успех. Я, уже начиная заводиться, только глубоко вздохнула, с огромной усталостью взглянув в родные глаза. - Ребята уже сплотились с модифицированными и благородными. Не знаю, насколько те и другие мощны на фоне демона, но предполагаю, что даже в самом скверном случае, смогут оттянуть время, пока мы не появимся. А если так сильно переживаешь за молодежь - то просто расскажи им о своей проблеме и обучи того, что может пригодиться для защиты. Уверен, нашим школьникам только в радость будет обучаться магии. Не забывай, что не надо всего тянуть на себе одной.

Ты же в этот мир и пришла, чтобы своему мужу это втолковать, а сама какой пример подаешь? в наш диалог тут же подкинул свои пять копеек мой "сожитель" и мне не оставалось ничего другого, кроме как сдаться. Ведь как ни крути, что один, что другой, были правы.

- Ладно. Допустим, это выход из ситуации, - отозвалась, освобождаясь от рук любимого и тут же зашагала вперед. Франки нагнал меня чуть ли не сразу. - Но вот чему их обучать я даже толком не знаю. Не было времени как следует посидеть над книгами Инны Тимофеевной и углубиться в тему, все так завертелось... Я действую на одних инстинктах. А пока опасности нет - они молчат.

- Как по мне - это только в плюс, - Франкенштейн улыбался, а мне оставалось только недоумевать от уровня его оптимизма. - Дети устроенны таким образом, что знания, которые им приходилось добывать собственными силами усваиваются лучше чем те, что поданы на блюдечке. При таком раскладе, возможно, тебе не придется долго их обучать, а дать только инструменты для работы, и они сами найдут верное решение. Причем такое, что будет подходить им идеально.

- Хм-м-м, а ты чертовски прав, - хмыкнула, словно изначально сомневалась в подобном и не смогла сдержать победной улыбки. - А если еще Кире намекнуть, что от подобного будет зависеть жизнь Юны, то и он заинтересуется. Вот-то радости бабушки Инны не будет границ, - представив себе эту картинку, я восторженно хлопнула в ладоши, и Франкенштейн, мягко улыбнувшись, прижал меня к себе, направляясь в сторону нашего временного лагеря. И в этот раз - без никаких протестов с моей стороны.