Наглый выскочка, мразь, сволочь... Именно это я приговаривала себе как мантру, стоило мне только заметить, что до моих мыслей у него нет доступа. Этот припизднутый Мэрролейв держал меня обеими руками за запястья, скрестив их у меня за спиной, будто мы медляк танцуем. Мои попытки вырваться не давали толку, я даже не была уверенная, что до него вообще доходит факт моего сопротивления. Хотя, судя по тому, что я успела понять о нем, ему такое даже очень нравилось. Ну точно больной ублюдок. Вскоре в нашем "танце" немного изменилась "хореография" - он перехватил оба мои запястья одной ладонью, а второй грубо поймал за подбородок, заставляя смотреть на него. Черт, и хрен мне с моего статуса, если сейчас я противопоставить ему ничего не могу? Но попытаться мне стоило, так что я только с большим воодушевлением стала дергать руками, чтобы их освободить, когда заметила, что он меня удерживает уже только одной ладонью.

- Поздравляю со вступлением в наш сомн, - с улыбкой диллера, что подсадил на иглу школьника, протянул он, осматривая меня, как товар. - Тебе невероятно к лицу божественность. Даже не ожидал, что из такого утенка получиться подобное. Пожалуй, мне стоило бы извиниться перед теми, кто в тебя верил, и с кого я смеялся, - что же, сказанное таким саркастичным тоном, это за правду не воспринималось никак. Я на секунду замерла, лишь ради того, чтобы божество ощутил мой испепеляющий взгляд, и вновь стала вырываться.

- В первую очередь тебе стоило бы извиниться передо мной, если ты еще этого не понял, - бросила с ядом в интонации, и чуть ли не сразу отпрянула, так как этот псих резко наклонился ко мне.

- А я и извиняюсь, если ты не заметила, - хмыкнул он, теперь внимательнее осматривая мое лицо. - Не каждый и не каждая удостоены чести танца со мной. Да и... Есть более важные вопросы, чем такие пустяки, - я вскинула бровь от подобной наглости, а потому не успела отреагировать на то, что меня прижали вплотную к себе. - Скажи, какого теперь это чувствуется, после принятия силы? Уже отошли в сторону эти твои детские привязанности к людям? Готова следовать за мной?

- Я еще не настолько рехнулась, чтобы менять любящую семью на подобное, - ответила в некотором подобии ступора, скривившись, как от лимона. Как от стремительно сокращающегося между нами расстояния, так и от инсинуаций Мэрролейва. Удивительно, как его еще не поймали на этом предвзятом отношении к людям! Но я не буду не я, если не выступлю в роли обидного щелчка по носу от судьбы. Но Мэрролейв словно ослеп и оглух - не обращал ни на что внимания, лишь пытался создать между нами романтическое напряжение, что для меня не было ничем иным, как нарушением личных границ.

- Какая же ты упрямая, - хмыкнул он, помотав головой. Если бы я впору не дернулась назад головой он непременно потерся бы носом об мой нос. - Неужели ты еще не осознала, что я могу дать тебе больше чем этот человечишка? Если тебе так нравятся дети, то у нас тоже будут. Намного больше, намного красивее, все полные божества, а не это... Ну, без обид, но непойми что, - хмыкнул он, а я почувствовала как по венам течет раскаленная магма. Не адреналин даже, нет. Искренний, с самой глубины души, смертельно опасный гнев. Но Мэрролейв, словно не заметив этого, так же как и того, что на него ощерились мои хвосты, продолжал. - Тебе стоит дать лишь свое согласие, и я все решу. Ты мигом забудешь о своем муженьке-черновике, чтобы принять главный шедевр, что только могла тебе предложить вселенная.

Критично взглянула на него, как на дебила. Я понимающая, очень! Могла бы понять, если бы он втюрился и попытался таким неловким образом заработать мое расположение. Все-таки, по разному в жизни бывает, и тогда бы я постаралась немного помягче все объяснить. Но в нем не было ничего подобного, даже в его похвалах сарказм чувствовался не только в тоне, но и в эмофоне. Здесь чувствовалась только и исключительно выраженная охота обладать мной, как своим новым оловянным солдатиком. Возвыситься, доминировать, укрепить свою позицию за мой счет. Что же, я даже говорить ничего не стала. И не дала ему больше дойти до слова, хотя видела, что он, пользуясь моей тишиной, пытался сказать еще что-то мерзкое. Я только бросила на него взгляд, полный жажды убийства и точечно ужалила кончиками хвостов ладонь, что сдерживала мои запястья. И когда получила свободу - не раздумывая долго заехала ему в челюсть правым кулаком. Оскорблять богов нельзя, но бить - вполне, это я уже усвоила более чем отлично.

- Вот же ж... - процедила я, потирая кулак, и жалея, что не нанесла более сильного вреда. Ведь, если бы я не только физическим кулаком ударила, как привыкла, а еще и силой, то может бы и вырубила эту шваль. Но об этом думать было поздно - на нас уже обратили внимание, так что ничего не оставалось, кроме как надеть на себя маску пай-девочки. - Дико извиняюсь. У меня рефлекс на хамство отвечать ударом по зубам.

- Ты сказала, я хам?! - тут же вскинулся бог, всей аурой чуть ли не торжествуя. Неужели он думает, что такой весь из себя настолько умный, насколько я тупая? Издевательски ему улыбнулась, пользуясь тем, что поднявшись, он меня защитил от обзора остальных. Правда, этим издевательским ноткам я не позволила просочиться ни в голос, ни в ауру.

- Лично, - подчеркнула это интонацией, - о вас я ничего не сказала, Мэрролейв, только о рефлексах. Человеческие штучки и все такое, - ох, как же мне тяжело было сдержать ухмылочку, что так и просилась на уста, стоило мне только посмотреть на его харю. Там так явственно читалась обида от унижения и желание отомстить сию же минуту!

- Шикарные у тебя рефлексы, - подошёл к нам Лайт, абсолютно игнорируя раздражённого Мэрролейва, чем только сильнее его взбесил, - надеюсь мне ты в челюсть не дашь, если я тебя на танец приглашу?

- Естественно нет, - нарочно сладенько ему улыбнулась, приобняв за руку, точно влюбленная девочка. Знала, что Франкенштейн, даже если видит это в прямом эфире, или увидит в воспоминаниях, не будет злиться или обижаться, а вот утереть нос божеству-выскочке таким у меня получиться. - Ты-то ведь пригласишь, а не нагло выдернешь из окружения. Да и милее будешь.

- Ах так?! - возмущенно воскликнул Мэрролейв, вскакивая и полыхая силой. Я тут же выставила щит, в миг преобразовавшись в разозленную и расчетливую женщину, показывая, что шутки и подколки кончились. И посмей он только тронуть кого-то, кто мне симпатичен - костьми, сука, лягу, но так ему задам люлей, что надолго запомнит. - Таков, значит, твой ответ?! Да я загною тебя, твоего отца, и весь ваш мир! К чертям закрою проект, подноготная у меня на вас уже есть, - выставил свою палец он, снова высвобождая несдержанно силу.

- Кого-кого ты там загноить собрался? - поинтересовался Рэталей, с серьезным выражением лица останавливаясь позади нас с Лайтом.

- В конец офигевшая личность, - фыркнул Лайт, тоже выставляя щит, - вы бы его проверили, а то натворит чего...

- Думаю, Хорс подобного не допустит, - обратился он к Мэрролейву, не отрывая своего взгляда, в котором было что-то такое... Не знаю, как точнее это охарактеризовать, но я ему в это мгновение не завидовала, и ни за что бы не хотела, чтобы хоть когда-то Рэталей на меня взглянул подобным образом. В этом взгляде чувствовалась его сила, так и подымало поджать все свои хвосты. - Да, мальчик? - мило улыбнулся ему Рэталей, на что божество взрыкнул, словно раненное животное.

- Рэталей, а никаких наказаний в этом вашем кодексе богов нет за угрозы? - поинтересовалась спокойным голосом у дяди, но не отрывала взгляда от Мэрролейва - он для меня стал врагом, а от врага никогда нельзя отводить взгляд, ни за что. Именно поэтому отметила, как его лицо живописно скривилось.

- Да ничего ты мне не сделаешь, сопля! - рявкнул Мэрролейв, на что я хитро ухмыльнулась.

- Аналогично, мистер Опытный, - бросила это, наслаждаясь его изумлением и непониманием, убирая щит заодно. - У тебя больше никакой власти нет ни надо мной, ни над моим отцом.

- В смысле? - нахмурился бог и так, как я того ожидала, свернул свою силу. Интерес победил. Правда, была возможность, что у него окончательно забомбит, когда я поделюсь, что загадала у Хорса... Но на тот случай к нам уже приближались Высшие, что помогали мне в моем становлении, а значит они могут быть и свидетелями и защитниками, в случае чего.

- Ну, как бы сказать... Тебя отстранили от нашего мира. Понимаешь ли, я стала богиней, а значит, мне нужно место где жить. А одно Забвение тесновато будет для двойки богов, не находишь? - мило начала я, но заметив, что божество меня не понял и смотрит тупым взглядом - хитро ухмыльнулась, пользуясь тем, что стоящие позади меня этой улыбки не видят. - Теперь - я хозяйка этого мира. А мой куратор - Лакрицияр. Тебя уволили, - сказала это медленно, делая вид, будто опасаюсь, что до Мэрролейва снова не дойдет, но в самом деле - смаковала мгновение мести. А вот до самого провинившегося передо мной, очевидно, дошло, и теперь он взбесился еще сильнее. Хорошо хоть что возле нашей тусовки молниеносно появились Хорс, Смерть, Нуэрра и Лакрицияр. Небось, их привлекла та жгучая ненависть, что волнами из себя извергал Мэрролейв, глядя мне прямо в глаза.

- Отец, эта богиня говорит правду? - Мэрролейв с высшей степенью отвращения указал на меня, а Хорс, осознавший, в чем дело спора, кивнул без слов. В глазах его сына на тот момент появилось отчаяние. - Отец, как ты мог?! - взрыкивая, процеживая сквозь зубы, ели сумел выговорить бог.

- Мэрролейв, мы найдем тебе новый мир, - спокойно, но строго отозвался Хорс, правда, запаниковал, когда увидел что его сын разворачивается на пятке и гневно топает к выходу. И тут же ринулся за ним, догоняя. - У нас есть уже тысячи предложений!

- Да всрались мне ваши предложения! - рявкнул бог, полыхнув энергией так, что теперь уже никто не остался равнодушен и все находящиеся в банкетной зале наблюдали. - Нахуй мне нужны они, если я хочу этот мир?! - топнул он ногой, словно малое дитя, и дальше стал продвигаться к выходу.

- Это просто жалкая картина, - вскинула бровь, ели удерживаясь от более точного комментария, что бы точно имел в себе обидные слова в адрес Мэрролейва, наблюдая за тем, как Хорс, вслед за сыном, спешно покидает залу.

- Он - котроллфрик божественного уровня, - отозвалась спокойно и с некоторой долей сочувствия Нуэрра, когда я заинтересовано посмотрела на нее, с легкими нотками непонимания. Не понимала, не могла себе даже с натяжечкой объяснить, как происходящему можно сочувствовать - тут же банально место имела истерика ребенка, что не получил сию минуту новую игрушку. - Именно Мэрролейв, не Хорс. Если бы была вакансия контроллфрикерства - он бы ее занял тут же. Ему просто необходимо для жизни окружать себя тем, что он может контролировать. Таких, и подобных ему называют прирожденными кураторами.

- У нас таких называют первыми кандидатами в суд, - хмыкнул Лайт-душка, очень емко выразив то, о чем я думала, - и к власти даже близко не пускают.

- Парень, ты мне уже нравишься, - кивнул ему Лакрицияр, гневно глядя туда, где скрылся бог вместе со своим отцом. - Говорил уже давно, что решетка за ним кровавыми слезами плачет.

- Это вы меня просто плохо знаете, - пробормотал в ответ Лайт. Отец сделал вид, что этого не услышал, а я почувствовала, как у меня дрожат уголки губ. Этот коротенький диалог поднял мне настроение на несколько делений, не заставляя оставаться угрюмой.

- Главное, что теперь он к вам приставать не будет иметь оснований, - бросил Рэталей, повернувшись ко мне и сохраняя серьезное выражение лица - подмигнул.

- Но не оставит этого просто так, - протянула Смерть, а потом, словно ее что-то осенило - взглянула на меня и потянулась ладонью, чтобы оттащить в сторонку. Что же, будучи искренней, сопротивления она не встретила - Смерть не вызывала у меня и доли недоверия, можно так сказать, меня та купила уже давно и с потрохами. Поэтому я не только охотно за ней последовала, но и еще заинтересованную мордашку состроила, причем, вполне искреннюю, стоило нам оказаться на уважительном расстоянии от других божеств. Отметив это, Смерть тут же начала со мной шептаться, словно желая мне напомнить времена старшей школы. - Он не жилец, - серьезно сказала она, глядя в сторону, куда удалился Мэрролейв и следующий за ним отец. И что-то я не думаю, что это она о Хорсе мне говорит. - Чувствую, этот бог сойдет на тропу, что приведет его в итоге ко мне, - честно, от этих ее слов я насторожилась, несмотря на то, что сама охотно удавила бы его вонючим носком. Такие слова не воспринимались как предсказание, а как констатация факта, тем более, из уст Смерти, что была настораживающей, даже когда тебя хвалила. Флер ее ауры просто не позволял относиться к такому пренебрежительно.

- И ты его не предупредишь? - как бы я не желала убрать из своей жизни этого странного и неприятного бога, я скривилась, понимая, что ему, в некотором роде, уже вынесли приговор. И тем более я не понимала, почему Смерть решила этим поделиться именно со мной, а не с тем, кто в "опасности" или же с кем-то из его близкого окружения.

- Нет, конечно, зачем? - чуть ли не фыркнула от смеха она, правда, посмотрев на меня, будто вспомнила о чем-то (небось, о моей неопытности) и тут же, спокойным тоном, стала объяснять. - Он бог, его решения - созидательны. Он свою судьбу знает, так же как знает, как ею распоряжаться. Это его решение, и если он хочет закончить свое существование, то так тому и быть, - кивнула на ее слова, так как, в общем-то, соглашалась с ней. Сомневалась, что Мэрролейв из тех, кто решит совершить самоубийство. А если не это, то значит, что просто раздвинет варежку на кого-то сильнее, кто его и... - А вы, лучше, берегитесь, - не успела я даже додумать мысли, как Смерть снова привлекла к себе мое внимание, и после секунды раздумий я горько и грустно усмехнулась. Ну ясно, значит, Мэрролейву закон будет не писан раздвинуть варежку на меня. Покачала чуть головой, в жесте неверия и какой-то усталости, но в общих чертах, этого можно было ожидать. Особенно после того, как я его смачно опустила. Взгляд сам по себе скользнул по Смерти и я ощутила, что слово желает взять симбионт. Позволила ему на это без лишних раздумий и почувствовала, как лицо искривилось в подобии издевательской, саркастической улыбки. И удивительно, но Смерть на это отреагировала более чем благосклонно, улыбаясь, даже не скрывая бесенят в глазах.

- О, а меня предупреждаешь, - делано тронутым тоном бросил симбионт, будто такой поблажки мы и не могли ожидать, на что сама девушка кивнула, причем так удовлетворенно, будто ей разрешили сделать что-то, что давно хотелось, но нельзя было.

- Ну естественно, кого как не моего любимого невежду мне предупреждать? - сказав это, с притворной строгостью и серьезностью, девушка тут же хохотнула, отметив на моей физиономии непритворное удивление. Причем, поспешу заметить, не мое, а Франкенштейна. А исподволь насладившись картиной, та покачала головой, обняв нас. Именно нас, не только меня, но нас двоих. И в моем разуме тут же появился ее голос, робко, но вместе с тем - уверенно. Чтобы и не испугать неожиданностью, но тоже чтобы не допустить к тому, чтобы нас услышали другие. - То, что наша игра закончилась, совсем не значит, что мое отношение к тебе поменялось кардинально. Тем более, когда ты ступил на такой занятный путь. Я буду только рада вновь и вновь за вами наблюдать. Это расслабляет, - хмыкнула она, а я безмолвно согласилась, чуть отстранившись и глядя на нее с пониманием. Я могла только примерно представлять, насколько ее существование непростое. И если ей такое наблюдение доставляет облегчение - я не против, а очень даже за!

- Я даже шаг на опережение сделаю и приглашу тебя как-нибудь на чашечку какого-то человеческого напитка, - подмигнула я Смерти и в этот раз, сама ее увела, обратно к остальным. Не знала я, не являлось ли это слишком большой вольностью с моей стороны, но даже если да, то рискнула себе на это позволить. Не чувствовала я сопротивления ни со стороны Высшей, ни со стороны своей души, а это для меня уже было некоторым индикатором, поступаю ли я правильно, или нет. Папа, отметив, что мы со Смертью уже снова подходим к ним, тут же поклонился всем вышестоящим божествам, а Рэталею и Лайту кивнул.

- Не сочтите за дерзость, но нам с Ольгой уже пора, - я встретилась с папой глазами, и увидела там огромную просьбу не артачиться. Не то чтобы я и думала о сопротивлении, но кивнуть в жесте согласия мне ничего не стоило, и я так поступила, тем самым здорово успокоив Лакрицияра. Наверняка, поэтому его следующие слова раздавались с четко различимым облегчением. - Мне нужно еще многое ей показать и объяснить.

- Конечно-конечно, - кивнула Нуэрра, подойдя ко мне и без никаких раздумий - во вполне человеческом жесте крепко обняла. - Ещё раз поздравляю тебя, мое дитя.

- Удачи, богиня, - Лайт тоже поспешил меня обнять как только Высшая отошла от меня. И причину такой прыти я поняла чуть ли не сразу, стоило ему только меня обнять - он максимально тихо и незаметно сунул мне в руки тучку-сома. - Зови как нибудь, - сказав это, он не столько отстранился от меня, избавляя от обнимашек, сколько растворился, прямо в моих руках. Я торопливо подхватила сома, что думал поступить так же и оглянулась в тщетной попытке его заметить. Что же, не видно его, но возможно, если он все еще здесь, то меня услышат.

- До встречи, Лайт, - бросила эти слова в воздух, чувствуя себя немного непривычно от того, что собеседника засечь взглядом не выходило никак и чуть нервно погладила тучку. Не только Лайт исчез - Рэталея не могла ни увидеть, ни почувствовать. Исчез так же неожиданно, как появился, даже толком не попрощавшись. Но обижаться на подобное я не стала - уже успела понять, что мой, так называемый крестный, довольно неординарное божество, так что, возможно, он скрылся. Ну, или еще даст о себе знать в самом неожиданном моменте. Поэтому на оставшихся здесь Нуэрру и Смерть я смотрела спокойно и без растерянности. - До встречи и вам.

- Зная тебя, она произойдет быстрее, чем мы можем ожидать, - кивнула Смерть, лукаво заглядывая в мои глаза, на что я только понимающе усмехнулась, а сожитель подмигнул. Поймала ладонь отца, понимая, что все неведомое - уже позади меня и не могла не признать, что мое внедрение теперь навсегда останется в памяти, как приятный праздник. Отец был прав во всем. И сейчас, остановившись и поймав меня обеими руками за ладонь, его глаза смеялись точно так же, как тогда, когда меня выдернуло в Забвение от молитв.

- Теперь мы примерно одной и той же структуры, - улыбнулся мне он, намекая на наш разговор перед отправкой. - Так что домой можем вернуться прямым путем, - и больше ничего не поясняя, совершил переход. Чем-то это напоминало мне переход порталом, но каким-то уж слишком хитровыебистым. Не знаю, точнее не получалось описать своих эмоций, ощущений. После же стало банально не до того - мы оказались в Забвении.

Это было что-то непередаваемое. Я чувствовала себя, словно в ядре всего сущего, внутри сердца огромного организма. Так оно, по сути, и было - я была в энергетическом центре целой планеты и мира. Ощущала как все души и матрицы, собранные здесь, так и все процессы природы, происходящие на поверхности планеты. Даже была уверенность, что при нужной сноровке я смогу ими руководить. Ведь инструменты для этого были на расстоянии вытянутой руки - миллиарды, триллионы нитей, что пронизали все пространство здесь. Я могла одним лишь велением мысли заставить нужные из них подсветить, придать материальности... Любое действо, что будет мне угодно. Теперь надо было поднакопить знаний, касательно того, чем эти нити являются и как с ними обходиться. Проследила взглядом за той, что была ближе всего ко мне, и увидела, как та, сверху, крепиться к крошечной соте. Как и ее соседка. Как и все нити здесь. И из тех сотов был создан купол, ну или же...

- Щит Забвения, - пробормотала, глядя, на это великолепие, осознав, что за линией "горизонта" соты не заканчиваются, а огибают всю планету. Замерла от понимания, что я еще ни разу не появлялась в одном и том же месте Забвения - до того территория была огромная. - Ну охуеть теперь, - пробормотала с какой-то растерянностью, и отметила, как души, которые все крепились на этих нитях, вибрировали в такт моим эмоциям. Со стороны я себя не видела, но предполагаю, что как никогда напоминала собой вытаращившегося лемура. И вот же... Стоило об этом только робко задуматься, я увидела себя со стороны, будто какой-то частью рассудка вышла из тела. Правда, пользу я из этого для себя вынесла - увидела со стороны, как меня крепко за плечи удерживает отец, словно готовый в любой момент поймать в захват. Тряхнула головой, стараясь отстраниться от этого ощущения - как бы я не всматривалась туда, откуда видела отражение, не получалось найти "скрытой камеры". А значит, пытаться дальше не стоит, по крайней мере, пока не успокоюсь. А то еще не только себе наврежу, но и окружающим.

- Правильно, - поощрил меня отец, поглаживая по плечам, ненавязчиво разминая, а потом перешел на спину, поглаживая по позвоночнику. - Я даже не предполагал, что тебя так захлестнет ощущениями. Видимо, щит не той прочности подобрал.

- Так на мне еще и щит висит? - пискнула крайне неудовлетворенно, понимая, что мне еще придется пережить большее потрясение от конфронтации со звездным пространством. То, что я его стану ощущать по-другому было и дураку понятно, после таких-то изменений.

- Снять? - с каким-то разочарованием, но глубинным пониманием ситуации, отозвался отец, а я задумалась. Надо будет это сделать раньше или позже. А так как я не знала, даже примерно, какие меня еще ждут потрясения, то лучше уж пройти через всю гущу событий здесь и сейчас. Главное - отринуть страх перед неизвестным и ничего не боятся, даже если передо мной сейчас снова появится ежедзилла.

- Давай, - кивнула отцу со всей решимостью и буквально почувствовала, как пелена исчезает. И чуть не задохнулась... От восторга. Теперь передо мной предстали все ядра душ, манящие, поющие незамысловатую песнь, каждая - отличную от другой, несмотря на схожести. А аромат... Не знаю, как его описать, казалось, ни один аромат в человеческом мире не соответствовал этому, что царил здесь. Но вот этот, новый, странный и неописуемый, рождал во мне какое-то умиротворение, горько-сладкую гармонию, ощущение голода... Причем, голода специфического, так как это не был голод пищи или эмоций - в этом смысле я казалась сыта. И сыта, не в последнюю очередь, благодаря Забвению - здесь, казалось, нельзя даже помыслить было о том, что что-то тебе может мешать, надоедать или причинять боль. Само пространство убирало недуги, сами души исцеляли собой, готовые даже свое вселение в тело отложить, лишь бы защитить хозяина пространство или того, кого он привел. - Ну ничего ты себе создал камеру воссоздания, - пробормотала, плохо скрывая восхищение. - Не понимаю, как тебя раньше не повысили за подобные достижения.

- Это не слишком большое достижение, лишь смешение двух подвидов защитных планетарных щитов, - хмыкнул отец, довольный похвалой, но воспринимающий ее снисходительно. Кивнула, понимая, что возможно восхищаюсь сейчас чем-то обыденным для него, но для меня важным было то, что восхищение было искренним. Хотелось задавать тысячи вопросов, как пятилетняя почемучка и от подобного сравнения в своей голове я рассмеялась. Ведь я по божественным меркам - и есть ребенок, если захочу - то могу и завалить отца вопросами. Глянула на него ехидно, сдерживаясь от того, чтоб покрутиться вокруг своей оси.

- Готов? - переспросила, намекая на то, что знаю, что мои мысли прослушивают, включительно с теми касательно "почемучки". Отец от этого только улыбнулся, покачав головой с неверием.

- Абсолютно не уверен, что выдержу такую атаку, думаю, мне потребуется помощник, - хмыкнул он, а вот я посерьезнела. Не чувствовала я в этом высказывании и капли сарказма или шутки. - Я серьезно. Пока что, пока твой кокон не сформируется, я буду рядом с тобой. Но как ты понимаешь, со временем мне придется уйти, и я не знаю, сумею ли передать тебе все знания. Так что, думаю, будет разумным оставить тебе нянечку.

- Нянечку? - удивленно изогнула бровь, ничуть не смутившись от такой постановки вопроса. Раз уж приняла на себя роль ребенка, так можно и ее до конца сыграть, вместе со всеми плюсами и минусами, что дает такое положение. - И кого ты имеешь ввиду?

- Того, на кого сама укажешь из собравшихся здесь, - отец широко раскинул руки, намекая на души, а я непонятно нахмурилась, чуть склонив голову в бок. - Просто выбери себе любую душу с любой матрицей. Я волью в нее все доступные мне знания, чтобы у тебя всегда был кто-то, кому сможешь задать вопросы или кто тебя смог бы пресечь от разных... Авантюр. Разной степени опасности.

- Ага, а ты душу таким количеством знаний не выжжешь? - чуть нахмурилась, смотря на папу, как на кого-то, кто безбожно мне врет, но тот только сдержано хмыкнул.

- Не переживай, вреда не нанесу. Если душа, что ты призовешь, не будет готова к подобному шагу, я возьму болванку и наслою на нее матрицу того перерождения, которое ты запросишь. Я бы не позволил на насилие, если ты не в курсе, я тоже не слишком его жалую, - с едва заметным упреком сказал Лакрицияр, от чего мне действительно стало немного стыдно. Но только немного, я же не могла знать наверняка, какое у отца отношение к душам, это вон я, хранительница их, имею право быть чекнутой на пункте их сохранности. Но к выбору души я постаралась подойти ответственно. Хотелось выбрать кого-то, с кем было бы легко, но кто имел выраженную тягу к знаниям даже при жизни. Стала шерстить не только свою память, но и симбионта, и кандидат номер один тут же выдвинулся в лидеры, став моим фаворитом. Улыбнулась, чувствуя тепло прямиком с ядра души и подняла руки глядя в рой душ, словно могла там увидеть знакомое Франкенштейну лицо.

- Должна быть в мире гармония. Сначала следовали за моей душой, теперь я буду прислушиваться к твоей, - мягко улыбнулась сама себе. - Тесаму... Придешь ли ко мне на помощь?

Настолько быстрого ответа я не ожидала. Честно, думала мне любую душу пришлось бы уговаривать на подобное прозябывание здесь, да и не была уверена, что душа этого любопытного мальчонки, ученика Франкенштейна, вообще будет здесь, а не на следующем круге инкарнации, но факт есть факт - ко мне тут же устремилась душа. Резко, быстро, раздвигая собой протянутые к сотам нити, некоторые, что попадались на ее пути - и вовсе разрывала. Но удивительным было то, что это не рождало никакого диссонанса, лишь тот самым, уже знакомый мне перезвяк. Вот откуда он... Души собой разрывали иногда эти нити. Улыбнулась, понимая, что это более чем в порядке вещей и осторожно, даже немного робко поймала мчущуюся ко мне душу. Огладила ее с улыбкой - чувствовала, что не только "я" его узнала, но и Тесаму узнал "меня" - то бишь, пребывающего во мне симбионта. Правда, долго нам не дали проникнуться этим мгновением.

- Дай мне эту душу, - осторожно попросил меня папа, и хоть я удивилась такой его настороженности - передала ему этот шарик, делая вид что ничего не заметила и что все в полном порядке. Еще успею все спросить. Вместо этого я сосредоточилась на том, что делал отец. Это выглядело не слишком приятно, но я старалась не слишком акцентировать на этом внимание - понимала что это нужда, а не каприз кого-то из нас. Но, подозреваю, мало приятного в том, что ядро твоей души буквально зачищают, оставляя лишь одну матрицу. Матрицу Тесаму. Чуть скривилась, когда отец начал вплетать свои нити силы в очищенное и значительно меньшее прежнего ядро. Теперь мне и за папу стало боязно - нити срывались не только с его пальцев, но так же с рук, локтей и даже лица и глаз. Когда душа начала пищать на одной частоте, я и вовсе зажмурилась, покачав головой. Но зато, открыв их, увидела уже самого Тесаму - правда призрачного, и с полностью белыми глазами.

- Здравствуй, Тесаму, - я чуть присела перед ним, как делала это по отношению к своим детям или Грегу и попыталась ободряюще ему улыбнуться, несмотря на то, что еще недавно все на что я была способна - кривиться, представляя себе то количество боли, что испытывали обе стороны. - Я тебя не обижу. Ты ведь помнишь Франкенштейна? Я его жена, и...

- Я знаю, Ольга, - на его лице на секунду мигнула лукавая улыбка, быстро сменившись обычной, мягкой и ласковой. - Я знаю в каких вы отношениях и кому приходитесь друг другу. Лакрицияр и про это передал мне информацию, - хитро хохотнул тот, видимо, потешаясь моей удивленной физиономией. Не теряя времени он бросился мне на шею, обнимая довольно крепко как на призрака, и прислонившись губами чуть ли не вплотную к моему уху. - Но как раз это я знал и раньше. Я следил за своим учителем, каждый раз когда он был здесь, каждого раза, когда просыпался и вспоминал себя. Иначе и не прибежал бы первым на твой зов. Не я один желал тебе здесь помочь.

- А вот это ты меня удивил, - с не менее лукавой улыбкой отстранила его, тыкнув пальчиком в его грудь, правда улыбалась ему облегченно. - Я даже думать не думала, что здесь есть и те, что мне благоволят.

- Есть тут такие, и не единицы, - отозвался довольно отец, а Тесаму, словно получив от него какой-то сигнал, понятный им двоим, поднялся и куда-то умчался, даже не попрощавшись. Видимо, потому что отошел не надолго. Я выпрямилась чуть ли не сразу и тут же серьезно посмотрела на отца.

- Ты мог меня предупредить, - немного неодобрительно покачала головой. Лакрицияр на секунду посмотрел на меня, недоумевая, в после, видимо, прочитав мои мысли, снисходительно улыбнулся.

- То, что я делал, не несло боли ни мне, ни Тесаму, - хмыкнул тот, словно возвышаясь надо мной, но потом, видимо, отметив что я не особо верю в такое, только помотал головой. - Нет, правда, Ольга, такое не больно. Ты когда-то делала себе, ну, скажем, скраб? - спросил он, а я удивленно вскинула брови.

- Ну, допустим, делала. Правда, я не понимаю к чему тут эта аналогия, - серьезно глянула на отца, собираясь уже спорить, но тот только пальцем покачал, как только ощутил это намерение.

- Тебя ведь не болело удаление отмершего эпидермиса? - задал тот этот вопрос, на что я только покачала головой.

- Нет, не верю. Еще глядя на тебя, могла бы поверить, что это именно так могло ощущаться, - укоризненно глянула на отца, на что он только отзеркалил мое выражение лица. - А вот касательно Тесаму не верю. Его душа в писке заходилась.

- А откуда уверенность, что души пищат от боли? - таким же тоном как я, ответил он, и я, честно говоря, чуть смутилась. - Души вообще, невоплощенные в тело, почти не чувствуют боли. Но ничего, - сделав лицо немного попроще, отец, похлопал меня по плечу, чуть приобняв. - Ты еще узнаешь все, касательно душ. Не все сразу. Но прежде всего, думаю, мне нужно тебя ввести в курс того, что значит танец со звездами.

- А, это то, что ты делал, когда мы с Франки сюда однажды заявились? - переспросила, отметив согласный кивок, и признаться честно, заинтересовалась.

- Это обязанность каждого хранителя, у которого кладезь душ в таком виде, - отец повел рукой и заставил проявиться диван из энергетической структуры. И только теперь мне дано было увидеть, что как это выглядит от изнанки. Делай ты тут что угодно - кидай констрункт, или в любой другой способ материализуй предметы или вещи, все неизменно проявлялось на базе тех нитей, что "держали купол". То есть, были прикреплены к сотам. Души, которые были как раз на пути тех нитей сбивались со своей траектории движения, рождая писк. Теперь я понимала, что отец имел ввиду, когда запретил мне пользоваться силами в момент пребывания здесь Раймонда, после нашей драки. Задень я одну, "не ту" нить - и какую-то душу могло бы утянуть в конструкт. И либо искорежить ту душу, или же, на ее силе, изменить конструкт до неузнаваемости, из безопасного делая его смертоносным. Пораженно выдохнула, покачав головой и пораженно посмотрела на отца.

- Ладно, теперь я признаю, ты временами и правда не перебарщивал, - на такое мое замечание папа понимающе улыбнулся. - В некотором роде, уважуха, я бы не имела столько терпения, чтобы себя выдержать.

- Умнеешь не по часам, а по минутам, - хмыкнул он, чуть горделиво, но поспешил вернуться к теме. - Так вот, танец со звездами. Бог время от времени выбирает из своего пространства уставшие и слишком провинившиеся души и поглощает, - я вытаращилась на отца, не веря в его слова и не представляя себе того, о чем он говорит.

- Поглощает? - пропищала я, к своему небольшому стыду, но тяжело было себя взять в руки. - Я думала эта прегоратива всяких там злодеев или темных сил. Демонов, или кого там еще.

- Зря ты все делишь на черное и белое, но вижу, пока не ступишь на свои первые грабли - не поймешь, - отец покачал головой неодобрительно и мне как бы стало немного стыдно, но с другой стороны, я не могла переварить этого факта спокойно и беспристрастно. - Уставшие понятно почему, - кивнула, так как и вправду, могла с этим согласиться, это можно было хотя бы как-то обосновать, - а провинившиеся потому что карма, пытаясь воссоздать им поделом, могла бы исказить судьбы их и других, - посмотрела на отца с долей непонимания, нахмурившись.

- А их нельзя было бы просто как-то наказать? - спросила, вызвав почему-то у папы горькую усмешку и нерадостный смех.

- То есть, ты предпочла бы мучить душу, у которой особо осознания себя вне оболочки нет, вместо того, чтобы просто прервать ее существование? - спросил он, а я побледнела, осознав от этого вопроса, что предложила. Вот именно это было действительно подлым, а не поглощение. - Даже если бы ты так хотела сделать, лишь бы не поглощать - ничего не получилось бы. Ты не судья ей и ее действиям. Душа сама к себе притянула бы карму. Души наказывают себя сами, только у них есть такая власть. И как правило - наказания те дают себе лишь в целях роста, как дают себе и жизненные уроки, которые могут быть довольно болезненны, если не усвоенные с первой или десятой попытки. А так они, чтобы уравновесить свои злодеяния, притягивают к себе карму. И та бы просто замучила следующее перерождение и его оболочку, при том не давая умереть. Слишком жестоко.

- Что же тогда делают божества, которые не могут поглощать души? - заинтересованно посмотрела на отца, так как, помниться, о чем-то таком похожем он заикался, когда я сидела над Рагнареком и водила душой Эдгара. Поджала губы вспомнив свои ассоциации с едой. Было понятно, что у меня были к этому предрасположенности, но почему-то где-то глубоко внутри это меня не радовало. Боялась, что ли, что однажды мне таких душ станет мало и перекинусь на мирный люд? Боялась пережрать? Не знала, не знала. Но посмотрела на Лакрицияра крайне сосредоточенно.

- Такие божества при подобных случаях приглашают к себе избранных ими же ангелов или демонов, - я снова вытаращилась на отца, всплеснув ладонями, и состроила недовольную рожу.

- Не понимаю я этого, хоть убей, не понимаю, - покачала головой, не представляя себе в подобной роли ангела, в отличии от демона.

- Иногда я забываю, что ты даже для человеческих мерок слишком юна, - хмыкнул отец, словно намекая на мои умственные способности. Я уже хотела оскорбиться, но он тут же пресек это, погладив меня по щеке, проникновенно посмотрев мне в глаза. Вот честно, если бы не успела уже раньше отметить что он стал реально относиться ко мне, как своему ребенку, то подумала бы, что подкатывает, до того нежным и осторожным было его касание. - Ты все еще живешь некоторыми человеческими мерками и догмами. Во первых, запомни, и советую тебе, не забывай ни на секунду своего существования. Нет разделения на добро и зло. То, что мы называем добром - является гармонией. А как можешь догадаться, в гармонии всего поровну.

- Ну, допустим, это я могу принять, - посмотрела на отца, понимая, что будет еще продолжение.

- А во-вторых, - не заставил он меня долго ждать, - никогда, абсолютно ни на миг, не думай, что свет - исключительное добро, а тьма - только зло и ничего больше. Пол беды если обидишь какого-то темного, еще не факт, что тебе начнут как-то особо мстить, если сопоставят уровень сил. Гораздо хуже, если только за красивые глаза доверишься светлому. Это может тебя привести к краху всего, в том числе и пути твоей души.

Уж не знаю, дело ли в тоне, которым отец это сказал, или еще в чем, но над этими его словами я задумалась настолько сильно, что на секунду даже забыла где и с кем нахожусь. Мыслями я была в воспоминаниях того, как со мной разговаривал в атмосферном слое Земли демон, когда передавал душу Эдгара. И находясь в тех воспоминаниях, я не участвовала прямо, не меняла реплик в разговоре, не пыталась даже повлиять на сценарий тогдашней встречи. Только проматывала, вновь проматывала, просматривала... Искала изъян? Искала общие черты? Ведь я так же поглощаю. Значило ли это, что мне ближе именно к демонам? Но волнистые волосы прикрывали глаза демона, увлеченного в разговор, происходящий в прошлом. Казалось, стоит ему повернуть голову и он увидит мой взгляд, моей версии, для того времени - будущей. И волосы поднялись дыбом, стоило мне понять, что меня заметили. Вроде как это только мелкие, смешливые морщинки возле уголков глаз и приподнятый в усмешке уголок губ... Но меня залил ужас конфронтации с демоном, что на данный момент точно мог бы являться моим антагонистом. Или отражением кривого зеркала, что было еще более тревожным и пугающим.