— Меня зовут Камбэ Дайсукэ. С этого момента я инспектор угрозыска в Центральном управлении.
Хару шокированно посмотрел на инспектора, который позволил себе протаранить процессию седьмого принца, чуть не задавил маму с ребёнком и выдохнул дым ему в лицо.
— Как инспектор?!
Его возглас просто проигнорировали. И последующую просьбу объяснить, что происходит, — тоже. Вместо этого Камбэ в мгновение ока выкупил машину вместо той, чей бампер разбился о светофор, и поехал вслед за фургоном, в котором находилась бомба. Хару еле успел его догнать.
И с каждой новой минутой ему предстояло удивляться всё сильнее — Камбэ не отвечал Хару, однако, очевидно, слушал то, что он говорил. Взять хотя бы двойную оплату за причинённый ущерб, которую перевели после того, как Хару спросил, как Камбэ будет разгребать всё, что он устроил.
Камбэ контролировал движение в городе, разговаривая по телефону с личным дворецким. Хару старался не особо задумываться над этим: гораздо важнее было обезвредить бомбу до того, как она взорвётся и пострадают люди.
Любые люди. Хару не мог позволить упасть в воду фургону с бомбой, пока внутри есть человек. Хрупкая на вид девушка, которая точно не переживёт падение с такой высоты. Поэтому он выскочил из машины ей на помощь, ни на секунду не задумавшись.
И теперь висел на краю разводного моста, медленно, но неуклонно соскальзывая вниз. Судя по ощущениям, Хару также успел рассечь лоб, пока на ходу выскакивал из падающего с моста фургона. По лицу стекала кровь, и Хару усилием воли удерживал себя от того, чтобы машинально не отцепиться одной из рук и не стереть её рукавом.
Сверху послышались шаги, и Хару посмотрел наверх, чтобы — в очередной раз — шокированно застыть. К нему медленно подошёл Камбэ Дайсукэ, и на его лбу тоже была царапина. Хару готов был поклясться, что Камбэ никак не мог получить её сам: он оставался в машине, в безопасности. Так почему же у них у обоих раны в одном и том же месте?
Хару соскользнул ещё немного вниз, и подушечки пальцев правой руки неприятно поцарапало о бетон. Камбэ, наконец что-то почувствовав (он, кажется, не обратил внимания на свой лоб, серьёзно?), посмотрел на свои пальцы с проступившими каплями крови. Прежде чем окончательно упасть вниз, Хару успел заметить, как его глаза немного расширились.
Так и есть. Они чёртовы соулмейты. Только этого ещё не хватало.
***
На следующий день Хару уже успел (немного) успокоиться, заклеить пластырем царапину на лбу и вовремя прийти на работу, которую никто не отменял. И только он начал включаться в рабочий процесс, окончательно отрешаясь от того, что случилось вчера, как дверь распахнулась.
В неё вошёл тот-кого-Хару-сейчас-видеть-точно-не-хотел — Камбэ Дайсукэ, по словам шефа новенький в их отделе. Камбэ оглядел кабинет и на миг задержался на Хару, чтобы спокойно отвернуться обратно к шефу, дослушать его и пройти на своё место.
Хару оставалось только ждать перерыва, чтобы выяснить, что происходит, не привлекая внимание других сотрудников.
Они встретились на крыше.
Камбэ вышел туда покурить, а Хару поднялся следом — взволнованный и вновь взбешённый.
— Эй! Ты чего задумал, а?
Камбэ держался совершенно невозмутимо, и даже пластырь на лбу не делал его вид хоть капельку нелепым.
Он выдохнул струйку дыма и спросил:
— О чём речь?
— Полицейские так себя не ведут! Я не супергерой! Так и в ящик сыграть можно… — Хару умолк, не решаясь продолжить.
Он не ожидал, что его соулмейт будет таким. Серьёзно, Камбэ точно всё понял, когда увидел небольшие царапины на пальцах, но даже не дёрнулся, чтобы попытаться поймать его в полёте. Хару не мог это принять.
На самом деле он вообще не задумывался о том, кто бы мог встретиться ему в будущем в качестве пары. Девушка, парень? — без разницы. То, о чём он всегда волновался, и то, зачем пошёл работать в полицию, — это справедливость и безопасность жителей Токио.
И за один-единственный день стало понятно, что с Камбэ Дайсукэ ему не по пути.
— Понятно. — Камбэ слегка усмехнулся и медленно подошёл ближе, вставая вплотную к Хару. — Сколько хочешь?
Хару замер. Он сказал что?
Он сказал что.
Руки непроизвольно сжались в кулаки, а взгляд стал злым, острым.
— Что ты имеешь в виду?
Камбэ склонился к его лицу, усмехаясь шире.
— Сколько будет стоить твоя душа?
Хару отпрянул, резко толкнув Камбэ в грудь. Тот отступил лишь на шаг, его лицо вновь стало непроницаемым.
— Я не продаюсь за деньги, — Хару скрипнул зубами в бессильной ярости. — Даже своему соулмейту. Тебе лучше забыть о том, что мы нашли друг друга, потому что с таким выбором судьбы я не согласен.
Камбэ прищурился и вновь затянулся сигарой, выдыхая новую порцию дыма.
— Это мы ещё посмотрим.
Но Хару был уверен в том, что он прав.