В одном старом саду стояла старая глиняная фигурка гриба, с которой дождь давно смыл краску, а ветер и солнце наделали в стенках множество причудливых трещин.
Гриб стоял в самом уголке сада, почти закрытый низко склонившимися ветвями старой яблони. Лишь мох и трава, оплетшая ножку, не давали ему упасть на бок. Садовник уже давно не заглядывал в этот уголок сада.

Старый облезлый гриб с треснутой шляпкой — кому он был нужен? Но оказывается, раз что-то есть, значит, оно кому-то пригодится. И наш гриб стал не просто забытым украшением, а теплым и уютным домом для семьи полевых черепашек.
Вот как это случилось. Мама Черепашка вползла внутрь, чихнула и сказала:
— Ох, как тут холодно и сыро! Но хотя бы есть крыша над головой.

А папа — Черепах, вошедший следом, оглянулся и заметил:
— Ничего, ты же у меня умница, я верю, что ты живо наведешь здесь уют!

И они ласково потерлись мордочками.

— Дорогой Гриб! — смущенно начал Черепах, — Мы не помешаем, если немного поживем у вас? А то моей супруге пора нести яйца, и времени на поиск другого укрытия совсем не осталось…

— Ну конечно, входите! — проскрипел Гриб, — мне так не хватает собеседников… и еще… — Гриб смущенно покашлял, — не могли бы вы заделать парочку щелей в моей ножке? А то ночью я не сплю от свиста ветра!

—О! — воскликнули хором черепашки, — мы будем рады помочь вам!

Так началась новая жизнь для старой глиняной скульптурки. Черепашки натаскали внутрь сухой травы, и дом наполнился ароматом луговых цветов и солнца. В уголке мама Черепашка отложила девять яиц, и Гриб страшно гордился, что оказался полезен.

Когда черепашки уходили на поиски пищи, он тихонько напевал новорожденным яйцам песенки, которые слышал за всю свою долгую жизнь, и старался вобрать побольше солнечного тепла, чтобы передать его черепашатам. Папа Черепах заделал мхом самые большие щели, оставив несколько окошек для притока свежего воздуха.

В жаркие дни Черепах подолгу беседовал с Грибом обо всем на свете — ведь он тоже немало путешествовал по свету. Гриб же рассказывал какие статуи стояли в тех прекрасных садах, где он служил украшением. Мраморные ангелочки-романтики, грустные девушки с кувшинами, оплетенными вьюнком, яркие веселые гномики, гордые греческие амфоры и китайские фонарики — все садовые украшения, когда-либо стоявшие по соседству с нашим Грибом, рассказывали ему свои истории, которыми он теперь с удовольствием делился со своими слушателями.

Черепашки же рассказывали Грибу о теплых ветрах в степи, когда травы шелестят и волнуются, как море. О том, как хорошо, пробираясь в темных густых зарослях душистого вереска, вдруг неожиданно выйти на яркий дневной свет, и вдохнуть полной грудью свежесть облаков и золото лучей солнца. Или еще — лакомясь водорослями-капусткой повстречать на берегу моря своего дальнего родственника — морскую черепаху и слушать, раскрыв клюв, про шторма, величественные коралловые рифы и светящихся подводных обитателей.

И вот, наконец, великий день настал — одно за другим стали лопаться яйца, большие любопытные глазенки черепашат стали изучать мир, в который они попали. Заботливо встреченные мамой и папой, они ранним утром выползли в прохладный окутанный туманом сад. Гриб от радости распевал свои самые красивые песни, и черепашатам нравилось — ведь они помнили эти мелодии, слышанные еще в скорлупе. Они довольно щелкали клювиками и покачивали головой в такт.

Взошло Самое Первое Солнце в жизни новорожденных. Они с восторгом наблюдали за тем, как золотится трава, как грузно взлетают сонные жуки, как капли росы светятся собственным светом. Им предстояла радостная и трудная жизнь в этом замечательном мире.

А Гриб больше не был одинок — в нем вылуплялись еще многие поколения полевых черепашек, которые уходили странствовать, но всегда возвращались, и рассказывали ему новые и новые истории.