— Он закатил самую настоящую истерику.

Жизнь на “Иерихоне” далеко не сахар. Даже сейчас, когда они более-менее обосновались и держали на заброшенном корабле всё необходимое, порой приходилось тяжело. Тириум, новые запчасти, место для всё прибывавших андроидов — раньше всего этого катастрофически не хватало, многие отключались, не успев получить необходимое, сейчас же было достаточно просто грамотно распределить ресурсы. И Кара научилась справляться с этим.

Однако недовольные всё равно находились. Этого не избежать, потому что андроиды, осознав себя живыми, отдельными личностями, начинали думать в первую очередь о себе: о своём комфорте, безопасности, будущем. Некоторые были готовы пожертвовать другими ради себя — этим они походили на людей. Всё-таки не так уж и много между ними различий, порой казалось, что сходств было гораздо больше. Вот только Каре от этого не легче, потому что с такими андроидами, как и с ресурсами, приходилось разбираться ей.

— Мне даже стыдно, что мы с ним одной модели, — Саймон шёл вместе с Карой по коридору “Иерихона”, стараясь держаться с ней наравне.

Распсиховавшегося андроида увели в бывшую каюту капитана, чтобы он не нервировал других и не подавал им пример. Сейчас, когда борьба за свободу и равные права с людьми обострилась, было важно сохранять единство и держаться вместе. Конфликты — непозволительная роскошь.

Дверь в каюту была открыта. Посреди комнаты стояли нервные Джош и Норт, а на стуле сидел связанный андроид — точная копия Саймона, PL600. Он поднял голову, и Кара заметила на его лице, одежде и даже на светлых волосах синие пятна. Неужели, кто-то ударил его, чтобы он успокоился?

— И это наш “лидер”? — выплюнул андроид, всячески пытаясь показать своё презрение. — Та, кто поведёт нас против людей? Я слышал, лидером “Иерихона” был какой-то парень…

— Оставьте нас, — Кара обвела взглядом Норт, Джоша и Саймона.

— Это не опасно? — спросил Джош, склонив голову.

— Я сказала “оставьте нас”.

Кара постаралась придать своему голосу как можно больше уверенности. Её приказы здесь не должны подлежать обсуждению, тем более перед лицом андроида, сомневавшегося в её компетентности — это он уже показал своим поведением.

Все трое вышли, и Кара закрыла за ними тяжёлую дверь, оставаясь наедине с андроидом. Она не боялась его — встречались на её пути парни куда более мощные и устрашающие. К тому же она была уверена, что Норт, Саймон и Джош не ушли далеко и в случае чего помогут ей.

Но это уже крайний случай, который, как она надеялась, не наступит.

Кара медленно подошла к андроиду, который пристально наблюдал за каждым её движением. Он выглядел чересчур нервным, хоть и пытался храбриться на словах.

— Как тебя зовут? — спросила она уже мягче.

— Томас.

— Ты сам выбрал это имя?

— Нет. Его мне дали.

— А оно тебе нравится?

— Мне всё равно, — Томас фыркнул. — Чего ты хочешь? Убить меня? Тогда действуй без всяких заигрываний и прочей мишуры. Терпеть всё это не могу…

— Я не собираюсь тебя убивать. Пока что ты не дал мне повода.

— Тогда чего ты хочешь?

Кара зашла Томасу за спину и развязала ему руки.

— Поговорить.

Он нахмурился, оглядывая развязанные руки. Кара же вернулась на прежнее место в нескольких шагах от него.

— О чём? — наконец спросил Томас, взглянув на неё.

— Что случилось? Почему тебя связали, избили и притащили сюда?

— Это у твоих цепных псов спросить надо.

Версию Саймона она уже знала. Томас закатил истерику из-за того, что ему не дали столько тириума, сколько ему нужно. К тому же он требовал заменить себе барахлившую руку, хотя были те, кому замена конечности была жизненно необходима. Но он, увы, был из тех андроидов, которые неправильно трактовали понятие свободы.

— Они мне уже всё рассказали, но теперь я хочу услышать твою версию.

Томас, несколько мгновений смотрел в пространство, а затем начал говорить медленно, но достаточно чётко:

— Когда я проснулся, там был андроид… который сказал, что на “Иерихоне” ждут всех. Все получат то, что им нужно, что они заслуживают. Здесь мы можем быть свободными, но по факту мы просто попадаем в другое рабство. Вот только наши хозяева уже не люди, а наши братья и сёстры. Ты видела, сколько там, в самом низу корабля раненых? Скольким нужен тириум, запчасти, просто поддержка? Где всё это? Зато мы ходим на демонстрации, где нас расстреливают, как какой-то скот. И мы ни разу ничем не ответили этим мерзким людям.

— Ты знаешь, что мы сейчас боремся за свою свободу?

Томас никак на это не отреагировал. Кара покачала головой и продолжила:

— Мы боремся за наше будущее. За то, чтобы мы могли жить спокойно и не бояться, что сегодняшний день может стать для нас последним. На “Иерихоне” ждут всех, потому что борьба, которую мы ведём, очень важна. И она важнее всех нас. Тебя, меня, “моих цепных псов”, всех, кто находится на этом корабле. Речь о борьбе за свободу для всего нашего народа. И пока мы находимся в этой борьбе, мы не имеем права думать о себе. Думать так, как думаешь ты…

Кара не успела закончить мысль. Томас подскочил и со всей силы прижал её к стене, крепко сдавив её горло.

— То есть ради своей цели ты готова пожертвовать каждым из нас? Мы уже не важны для тебя, да? Получается, это всё дурацкие громкие слова о единстве, о нашем превосходстве, о нашей важности? А если я тебя убью и займу твоё место? Может, я лучше справлюсь?

В его взгляде пылала такая ненависть, что на мгновение Каре стало страшно, но она быстро взяла себя в руки. Он не понимал, он был слишком поглощён собой и своим недовольством. Ненависть пожирала его.

Дверь открылась, в каюту вбежал Саймон. Томас услышал это и бросил на него взгляд через плечо.

— Назад, или я убью её! — заорал он.

Но Кара уже знала, что нужно делать. Она вцепилась ему в руку, чтобы вбить ему в голову то, что он не понимал. Кара была намного сильнее, чем могло показаться, а Томас был слишком слаб, чтобы сопротивляться.

Он сдался ей моментально.

“Меня зовут Кара”.

Яркий белый свет. Шум работающего сборщика. Голос оператора, отдающего приказы и проверяющего её работоспособность.

“Я думала, что я живая…”

Сборочная линия. Множество таких же моделей, как и она — её сёстры. Магазин. Покупатель. Новый дом и новые обязанности.

“Мне страшно”.

Малейшая провинность. Голубая и красная кровь смешиваются в одно грязное пятно. Кухонный нож в руке. Долгий бег под дождём. Полицейская сирена. Выстрелы.

“Я хочу жить”.

Свалка андроидов — настоящий ад. Другие андроиды, которым уже не суждено увидеть новый день. Долгий подъём под проливным дождём.

“И я сделаю всё что угодно...”

“Иерихон”. Раненые андроиды. Андроид-ребёнок, умирающий у неё на руках. Её точная копия, отключившаяся прямо посреди разговора.

“...чтобы больше никому не пришлось пройти через этот кошмар”.

Томас отпустил её и отпрыгнул в сторону. Ненависть в его взгляде исчезла, на её место пришли страх и отчаяние. Саймон хотел броситься в его сторону, но Кара жестом остановила его.

За те несколько секунд, что они были соединены, Томас увидел всю её жизнь и то, каким был “Иерихон” до её прихода. Ни с кем она этим не делилась и никогда до этого не прикасалась к этим воспоминаниям — слишком больно вспоминать об отключившейся малышке, которую она не успела спасти.

Кара взяла себя в руки и начала:

— Я не готова пожертвовать каждым. Потери неизбежны, я прекрасно осознаю это, но я делаю всё, чтобы их стало как можно меньше. И если мне придётся пожертвовать собой, чтобы обеспечить нашему народу свободное и стабильное будущее, я сделаю это. Без каких-либо сомнений.

Томас осел на пол и закрыл лицо руками.

— У нас много раненых андроидов, потому что мы делаем всё, чтобы андроиды, которые ищут спасения на “Иерихоне”, остались живы. А ты не получил тириум и новую руку, потому что они спасли жизнь другим андроидам. И когда у нас будут ресурсы, чтобы привести вас всех в полный порядок, вы их получите.

Томас оторвал руки от лица и взглянул на Кару. Теперь на неё смотрел совершенно другой андроид — тот, который пойдёт с ней до конца.

— Я клянусь, — твёрдо заключила она.