Очередная бойня между адептами горы Цанцюн и дворца Хуаньхуа набирала обороты. И сколь бы лёгок и красив ни был слог учеников с Сяньшу, по-другому это столкновение назвать не получалось. С каждым годом ярость разгоралась сильнее, застилая глаза жаждой сражения и отмщения. За лорда, чьё тело находилось в плену. За лорда, что проигрывал вновь и вновь, но не сдавался.
Лю Минъянь вспорхнула на дерево, вырванное с корнем из земли, и встряхнула Шуйсэ. На истоптанную траву брызнули капли крови. Её меч смог задеть одного из адептов Хуаньхуа, однако Минъянь не запомнила его лица — лишь жёлтые одежды, которые в последние года каждый из учеников её пика ассоциировал с опасностью.
— Неужто мои глаза обманывают меня?
Минъянь обернулась. Всколыхнулись белые одежды, на фиолетовых вставках стали заметны свежие капли крови. Кончик Шуйсэ сделал круг и поднялся, блеснув в солнечных лучах. Ученица пика Сяньшу целилась в сердце нового противника. Если, конечно, у него оно было.
Ша Хуалин лукаво улыбнулась. Алая вуаль не скрывала стройной фигуры, и Минъянь могла поклясться, что священная демонесса расценивает её как одно из своих главных оружий. Серебряные кольца и звонкие колокольчики лишь привлекали внимание к обольстительным чертам, и Хуалин явно наслаждалась этим. Её лицо так и светилось самодовольством.
На Минъянь это не сработает.
— И что же священная демонесса считает обманом для своих очей?
Хуалин ступила ближе. Шуйсэ не сдвинулся с места.
— Не ожидала увидеть тебя в подобном, — изящная рука сделала круг, намекая на разруху вокруг и землю, залитую кровью, — месте. Разве совершенству, что по людским словам способно пленять души, дозволено спускаться со своего пика?
Шуйсэ по-прежнему не сдвинулся с места.
— Твои слова не заденут меня.
Улыбка Хуалин померкла, и она злобно прищурилась.
— Я задену тебя сама и вновь одержу победу, как и годы назад.
— С тех пор изменилось многое. Я отыскала свой меч на вершине Ваньцзянь, и он готов ороситься демонической кровью.
Ни одна из них не медлила. Минъянь легко уклонялась от агрессивных ударов, а Шуйсэ вновь и вновь взмывал к Небесам, ведомый твёрдой рукой. Казалось, она была самим сосредоточением спокойствия, и ни громкий звон украшений, ни знакомое лицо не всколыхнули в ней горечь поражения. Хуалин, напротив, нападала дико, страстно. Громкий смех и резкие движения без капли стеснения — она была настоящим пламенем.
Две противоположности.
— Твой брат не раз и не два проиграл господину. Неужели я могу посрамить его?
Хуалин усмехнулась, проносясь под правой рукой Минъянь. Острые когти задели бок и оставили на белых одеждах длинную алую полосу. Однако Шуйсэ успел задеть свою цель: на тонкой шее, что не была скрыта волосами, заплетёнными в тонкие косы, остался такой же длинный порез. Кровь потекла вниз и пропитала вуаль.
Хуалин отпрыгнула на пару шагов и прикрыла шею рукой, гневно сверкая глазами.
— Я сказала, что мой меч готов ороситься демонической кровью. Неужели я могла не сдержать своего слова?
Совсем рядом раздавались крики — бой адептов двух разных школ не затихал ни на миг — но девушки не обращали на них никакого внимания. Короткая передышка — и они вновь бросились вперёд, стремясь задеть друг друга как можно сильнее. У обеих слишком много поводов для мести.
Когда-то в руках Минъянь был обыкновенный тонкий клинок, теперь всё иначе. Наставник Шэнь сказал тогда, что она непременно сумеет отыграться, и Минъянь не собиралась сдаваться.
Хуалин вновь ушла от её меча и попыталась провернуть тот же трюк, что и раньше, но Минъянь не позволила себе попасться на него дважды. Шуйсэ проворно отсёк одну из косичек, и она отлетела куда-то в сторону. Хуалин с расширившимися от шока глазами отпрыгнула как можно дальше. Короткая прядь, ныне не скованная плетением, медленно распускалась на ветру.
— Вижу, с того нашего сражения и впрямь изменилось многое.
Хуалин тяжело, надсадно вздохнула, не сводя горящих глаз с Минъянь. Та гордо выпрямилась, отводя меч чуть в сторону. Но показная расслабленность определённо являлась обманом: девушка в любой момент была готова вновь активировать Шуйсэ и броситься в бой.
— Но что-то осталось неизменным.
Хуалин скривилась и откинула волосы в сторону, обнажая порез от Шуйсэ. Высокая грудь вздымалась от сбившегося дыхания, полупрозрачная вуаль совсем сбилась, открывая лучший вид на нежную кожу. Минъянь своей усталости не показала — длинные одежды всё также развевались на ветру, а вуаль, скрывающая лицо, не сдвинулась ни на цзунь.
Вдруг Хуалин усмехнулась. И в этой её усмешке явно сквозило былым самодовольством и полнейшей уверенностью в своей неотразимости.
— Юная совершенствующаяся думает, что близка к победе, но я могу доказать, что в моих силах удивить её.
Минъянь крепче сжала Шуйсэ.
— Чем же?
Всё также усмехаясь, Хуалин преодолела разделявшее их расстояние. Украшения блеснули на солнце и громко звякнули. Минъянь взмахнула мечом, готовясь к новой атаке-обманке, которые так любила игривая демонесса, но та действительно смогла удивить её. Резко приподнявшись на цыпочки, Хуалин закрыла глаза и отвела в сторону вуаль, прижимаясь своими губами к чужим. Горячий, обжигающий язык прошёлся по нижней половине, и Минъянь оцепенела.
Хуалин задёрнула вуаль обратно, открыла глаза и отстранилась, наслаждаясь произведённым эффектом.
— Люди также называют госпожу одиноким цветком на недосягаемой вершине. Но так уж ли она недосягаема?
Странное оцепенение прервал громкий крик ученика с Цинцзин, и Минъянь двинулась, сжимая Шуйсэ.
Хуалин громко рассмеялась и лукаво блеснула глазами, прежде чем развернуться к Минъянь спиной и исчезнуть. Она сбежала. Действительно сбежала.
Но Минъянь не чувствовала себя победившей.