Лишь для них двоих

Он горячо и дерзко улыбнулся, накрыв губы своего возлюбленного поцелуем. Как он мог…

— А как можешь ты?

Лю Минъянь обернулась на недовольный голос. Ша Хуалин развалилась на кровати, раздражённо дёргая согнутой в колене ногой. Полупрозрачная вуаль совсем сбилась, совершенно не скрывая гибкого и отзывчивого тела. Аккуратный ряд позвонков заманчиво выделялся на нежной коже спины. Однако в данный момент у Минъянь было занятие гораздо заманчивей и важней: к ней пришло вдохновение.

Минъянь вновь перевела взгляд на свои записи. В них двое мужчин самозабвенно предавались любви и страсти, и стоило надеяться, что история затронет сердца многих читательниц.

— Могу что?  — спокойно уточнила Минъянь, сосредоточенно выводя иероглифы.

Судя по глухому шороху, Хуалин подползла ближе. Ухо обожгло горячим дыханием.

— Быть такой бесчувственной? Я же знаю, всё может быть по-другому…

Минъянь промычала что-то утвердительное, продолжая писать.

Как он мог отказать ему?  Никогда и ни за что на свете, ведь этот миг, вся эта вселенная сейчас — лишь для них двоих. 

Сзади цыкнули. Минъянь почувствовала, как её ухо крепко укусили, но даже не вздрогнула: чего-то подобного она от Хуалин и ожидала. Та вообще любила кусаться в постели. Возможно, возбуждалась от мыслей о том, что под наглухо закрытыми одеждами Минъянь скрываются синяки от её рук и укусы от её зубов? Когда своеобразные демонические метки сходили — Хуалин ставила новые, и это продолжалось по кругу, непрерывной закономерностью, из которой справедливо вырисовывался главный вывод: демоны — жуткие собственники.

— Тебе нужно лишь немного подождать. Мне хотелось бы закончить эту сцену сегодня.

Минъянь продолжала писать.

Мужская рука скользнула по покрасневшей щеке.

Женская рука скользнула по гораздо менее пристойному месту. Хуалин бесстыдно залезла под нижние одежды Минъянь и провела раскрытой ладонью по округлому бедру. Минъянь чуть привстала, стараясь ненавязчиво уйти от ненужных сейчас прикосновений. Вдохновение — это вдохновение, и она не могла упустить его из рук.

— Ты сама написала, сейчас «вся эта вселенная — лишь для них двоих». Так зачем нам им мешать?

Рука скользнула выше, задирая чан¹. Минъянь перенесла вес на другую ногу, уходя ещё немного в сторону. Хуалин зло фыркнула, и белая ткань затрещала под демоническими когтями.

— Ты должна понимать, что зашивать чан тебе придётся самой.

В глубине глаз сверкала ночь. Над ними простиралось небо, усеянное мириадами звёзд. 

— О?..  Значит, мне можно не сдерживаться?

Минъянь почувствовала, как чужие руки крепче сжали её талию. В последний момент она успела откинуть кисть, та прокатилась по неиспользованным дощечкам, пачкая их тушью. Затем середина кровати прогнулась под женским телом, одетым в белые одежды.

Минъянь недовольно посмотрела на Хуалин, содравшую её с края кровати, куда был подвинут столик с записями. Довольная демонесса нависла сверху, вклинивая колено между её ног.

— И что ты делаешь?

Хуалин дерзко улыбнулась.

— Отбиваю тебя у двух чужих мужчин, конечно же.

Минъянь вздохнула и расслабилась, послушно разводя ноги. Хуалин улыбнулась ещё шире и устроилась поудобнее, продолжая стягивать со своей девушки надоевший чан.

— Делать это не было смысла. Я и так твоя.

Хуалин прекратила улыбаться и в считанные секунды добралась до живота Минъянь. Надсадно трещащая ткань открывала всё больше скрытых участков кожи, и вскоре не осталось ничего, что было бы скрыто. Напоследок Хуалин задумчиво покрутила на пальце вуаль, сдёрнутую с лица Минъянь, и наконец отбросила её в сторону. Горящие глаза пристально уставились на почти спокойную девушку, распятую под телом разъярённого демона.

Минъянь действительно немного удивилась тому, насколько яростно полыхнули глаза Хуалин. С их отчаянных битв прошло достаточно времени, чтобы память остыла и помнила страсть, а не злую ярость.

— М-моя? — почти прошипела она, подбираясь к груди. От острых ногтей осталась длинная царапина, и на постель скатилась пара капелек крови.

Минъянь нахмурилась.

— Что с тобой?

— Что с тобой? — передразнила её Хуалин. — Что может быть с несчастной Хуалин, чья возлюбленная покинула её ради других?

Тонкие пальцы сжались на мягкой груди, и Минъянь выдохнула сквозь зубы. Царапина горела на коже, внизу потяжелело, но она не могла двинуться так, как хотелось бы, крепко пойманная чужим телом.

Хуалин проследила за дёрнувшейся рукой Минъянь и хмыкнула, подбирая остатки разорванной одежды. Минъянь оставалось лишь смотреть на лицо Хуалин и чувствовать, как ханьфу заворачивают под её тело, ограничивая движения.

— Я не покидала тебя.

— Разве? — выдохнула Хуалин в её губы, накрывая их поцелуем-укусом. Минъянь легко разжала зубы, пропуская внутрь наглый язык, агрессивно вылизывающий её рот. Пальцы сжали сосок — и Минъянь задрожала, лихорадочно обдумывая немного странное поведение Хуалин.

Демоны — собственники. И ранее Хуалин говорила о том, что собирается отбить Минъянь у двух чужих мужчин, очевидно намекая на роман, который остался сохнуть на столике для письма. Значит, жгучее яростное чувство, полыхающее в чужих глазах, — это ревность? Но разве можно столь сильно ревновать к выдуманным персонажам? Они — на бамбуковых планках, Хуалин же — здесь, с Минъянь.

С громким чмоком поцелуй разорвался, и Минъянь глубоко вдохнула враз потяжелевший воздух.

— Ревнуешь? — прямо спросила она, пристально смотря на Хуалин.

Та скривилась и мстительно укусила Минъянь в плечо. Метки, оставленные ранее, уже успели побледнеть. Хуалин слизала кровь и поцелуями спустилась ниже, облизывая и губами обхватывая затвердевший сосок. Лёгкий укус заставил Минъянь крупно вздрогнуть и подавиться новым вопросом.

Хуалин скользнула ниже и оставила под грудью крупный засос перед тем, как отстраниться и облизнуть покрасневшие губы.

— А можно не ревновать? — прищурившись, спросила Хуалин. — Госпожа так мила со своими читательницами. Тратит время на чужих мужчин, которое могло бы достаться мне и только мне. — Пальцы Хуалин скользнули между ног Минъянь, огладив внутреннюю сторону бедра. — Может быть… мне наказать её?

Когти вновь оцарапали кожу, новые капли крови стекли вниз, но переместившаяся Хуалин успела слизнуть их и со злой лукавостью посмотреть на выгнувшуюся Минъянь. В своём положении — пленённая собственными разорванными одеждами — она могла лишь выгнуть спину и еле слышно вздохнуть.

— Но… — тихий вздох, — Писательство — важная часть меня самой, я не смогу отказаться от него.

Хуалин яростно фыркнула, сдавив чужие бёдра.

— А разве я теперь не важная часть тебя? Я пришла к тебе из царства демонов, чтобы увидеть новые строчки очередного дамского романа? О нет. — Хуалин резко подтянулась выше и ударила сжатым кулаком рядом с головой Минъянь. — Я пришла, чтобы увидеть тебя. Чтобы повалить тебя на постель и хорошенько трахнуть. Разве могут какие-то строчки быть важней?

Хуалин сдавила обе чужие груди, потерев большими пальцами соски, и Минъянь не удержалась от еле слышного стона.

— Я поняла тебя, — выдохнула она, чуть повернув голову на бок.

Жгучая ярость, горящая на дне демонических глаз, утихла, сменившись прежней страстью.

— Это новая битва, верно? — она наклонилась, чтобы сорвать с искусанных губ новый глубокий поцелуй. — Я против твоих поклонниц. Кто победит: преданные читатели или Священная Демонесса? — Хуалин коротко засмеялась. — Ставлю на себя. Я заставлю тебя полюбить меня больше кого бы то ни было. Окончательно и бесповоротно. Ты станешь полностью моей.

Над ними простиралось небо, усеянное мириадами звёзд. И любовь расцветала золотом.

Сцена, вставшая пред глазами милостью всплеска вдохновения, плавилась и исчезала. Минъянь не могла оторвать взгляд от своей девушки, оставляющей поцелуи на её коже. И Минъянь оставалось лишь вздыхать и плавиться тоже, выбрасывая из головы все лишние мысли.

Ведь этот миг, вся эта вселенная сейчас — лишь для них двоих.