У Хань Вэньцина жизнь удивительно серая. Впрочем, он не уверен, что жизнь в городе может быть другой. Чертовски яркие витрины, асфальт дорог, грязь и машины, которые преследуют везде, в какие бы дебри узеньких улиц ты не зашел. Вэньцин ненавидит город, а он, должно быть, отвечает ему тем же.
Город для Вэньцина это всегда серость, а серость он ненавидит. Только деться от города просто некуда. В городе есть компьютеры, есть Слава, есть, наконец, Е Цю.
Это глупо, конечно, только вот отказаться от этих вещей Вэньцин не может. Слава для него не просто игра, а Е Цю не просто соперник. А компьютеры... компьютеры лишь бездушная машина, только вот без нее никак. И на самом деле это бесит.
Иногда Вэньцин просто не понимает, почему для того, чтобы увидеть Пустынного Праха, ему нужно включать компьютер и вставлять карту аккаунта. Почему он сам не Пустынный Прах? Вэньцин не знает, но уверен, что это какая-то ошибка.
От того и походы в спортзал по вечерам, и занятия боксом, противопоказанные про-игрокам. Потому что иначе никак. Потому что Вэньцин должен чувствовать силу в руках, должен знать, что сможет дать отпор в случае чего. Они с Пустынным Прахом одинаковые, или, может, Вэньцину хочется, чтобы они такими были.
На самом деле ему самому с себя смешно. Быть похожим на собственного персонажа... глупость. Только вот поделать с этим тоже ничего нельзя. Да и поздно уже что-то делать, когда во снах Вэньцин видит себя только в облике Пустынного Праха.
А сны совсем не похожи на реальность. Во снах цвета яркие, поля просторные-просторные и дышать там легко. И городов там нет почти. Да и те, что есть маленькие, будто средневековые, совсем не похожие на современные, вымощенные небоскребами махины.
И еще во снах рядом человек есть. Только вот лицо его запомнить никак не удается. Только ощущение присутствия рядом, а еще усмешка на губах, восхитительно яркая.
У Е Цю улыбка такая же, и может, поэтому Вэньцин и не может его отпустить. Просто рядом с Е Цю весело, а поединки с ним азартные, такие, что в крови адреналин так и плещется. Рядом с Е Цю Вэньцин себя живым чувствует.
А сны все чаще и чаще приходят. И Вэньцин им даже благодарен был бы, если бы не лицо Е Цю, которое все чаще перед глазами мелькает. А видеть во снах Е Цю совсем не хочется. Слишком уж о многом это говорит.
Вообще, Вэньцин видит Е Цю все чаще. Во снах его лицо мелькает на секунду, опять заволакиваясь дымкой. А в реальности Е Цю также покрыт сигаретным дымом. И улыбается грустно, и смотрит так, будто знает что-то, чего не знает Вэньцин. И это бесит.
А потом Е Цю в отставку уходит, и это бьет, словно обухом по голове. Оказывается, не видеть Е Цю пытка. Оказывается, это именно то, чего Вэньцин не хотел испытывать никогда.
***
У Е Сю улыбка яркая-яркая, а смеется он звонко, заливисто, лежа на земле после очередного поединка.
-Прекрасно, старина Хань! - у Е Сю дыхание сбитое, а по виску капелька пота ползет. - Ты и правда заслуживаешь своей славы!
А у Вэньцина от чужой похвалы все внутри сжимается. Он обожает эти поединки, обожает лежать потом на выжженной магическими навыками земле, глядеть в небо и слушать, как смеется рядом Е Сю.
В глазах всего света они злейшие враги, соперники, а соревнования между ними не прекращаются ни на секунду. Между Е Сю и Вэньцином вражда. Только вот Вэньцин умереть за Е Сю готов, если придется. Такая вот у них «вражда».
Готов ли Е Сю за Вэньцина умереть, Вэньцин не знает. Да и не хочет знать на самом деле. Вэньцину этого от Е Сю не нужно. Вэньцину вообще от Е Сю много не надо. Ему бы поцелуй в щеку, объятия нежные, взгляд и улыбку на чужих губах. И может быть просто обещание быть рядом, пока смерть не разлучит их.
-Отправимся вместе?
-Почему нет? - Е Сю смеется весело и кивает. Ему спешить некуда. - Только если твои ученики не будут нас доставать.
Вэньцин только хмыкает. Его ученики во многом на него похожи – прямолинейные, грубые, немного наивные может. И еще они свято верят, что Е Сю их заклятый враг. И то, что рядом с этим врагом Вэньцин себя до глупого счастливым чувствует, их совсем не волнует.
-Я разберусь с ними.
Ну а остальное... остальное не так важно. Они оба слишком сильны, чтобы их путешествие мог испортить кто-либо. Ну или так думает Вэньцин. Хотя, сейчас Вэньцин вообще мало думает. Да и о чем тут думать, когда рядом с тобой сидит самый талантливый человек во всем мире, и человек этот улыбается тебе и соглашается идти куда угодно.
А Е Сю усмехается сейчас и спрашивает, какой у них план. И, в целом, большего Вэньцину не нужно.
А потом посиделки у костра, разговоры до тех пор, пока на небе не начнет заниматься заря, обсуждение боевых приемов, спарринги и снова ночи у костра. А еще поцелуи. Первый - случайный почти, когда они сидели близко-близко, и Е Сю говорил о чем-то, покуривая длинную заморскую трубку. И губы у него были алые-алые в отблесках костра, еще покрытые жиром от недавно съеденной дичи.
Е Сю тогда глаза изумленно распахнул, стоило Вэньцину вперед податься, касаясь чужих губ своими, но не оттолкнул. Вэньцин знает - мог бы, если захотел. Е Сю сильный - самый сильный из всех, кого знает Хань. И откинуть человека для него раз плюнуть, даже если человек этот один из самых сильных бойцов континента.
А губы у Е Сю горькие, со вкусом табака, суховатые немного. И улыбается он весело, будто очередной спарринг выиграл.
-Совсем не умеешь целоваться, старина Хань.
А потом опять поцелуи. И ночи вместе, у все тех же костров, и объятия крепкие-крепкие, чтобы Е Сю даже не думал бежать. И грубое самодельное кольцо на чужом тонком пальце.
Первый год вместе.
-Мне нужно уйти на несколько дней, - Е Сю улыбается нежно, извиняясь. - Нужно проведать учеников.
У Е Сю ученики взрослые, самостоятельные давно, и Вэньцину чертовски интересно, зачем навещать их сейчас. Впрочем, у Е Сю всегда свои причины, а Вэньцин давно научился не спрашивать. Нужно просто дождаться. А потом, ночью, он сполна отыграется за это ожидание.
Только вот дождаться не вышло.
Вэньцин глупый, правда глупый, если решил, что кто-то вроде него может рассчитывать на счастливую жизнь. Слишком многих он обидел раньше. Слишком много врагов смогло остаться в живых.
А еще умирать больно.
Вэньцин раньше не думал об этом. Раньше было плевать. Вэньцину и жить то было не зачем. А теперь у него Е Сю есть. И тот вернуться обещал скоро. Улыбнуться ярко, выпустить дым в лицо и сказать, что Вэньцин похож на большую преданную собаку. Только вот, кажется, увидеть этого Вэньцину уже не суждено.
Рана в плече болит жутко. Он и не замечал раньше, что может так болеть. И на самом деле на это плевать. Только вот у Вэньцина все техники рукопашные, и без рук он... Кажется, Е Сю он уже не дождется.
А потом удар откуда-то сзади приходит. И Вэньцин понимает, что это конец.
Конец
Это слово звучит чертовски глупо.
***
Из сна выбрасывает грубо, без предупреждения, будто бы компьютер вдруг залагал, закрывая вкладку с игрой, совсем как во времена, когда Слава только вышла. Только вот Вэньцин и так знает конец, и от этого становится дурно.
Внутренности крутит, сжимает внутри, а плечо еще отзывается тупой фантомной болью. И хочется вырвать, чтобы вместе с содержимым желудка ушла и боль в мышцах и тоска, будто вытягивающая жилы.
А еще хочется видеть Е Сю. Прибежать, уткнуться в чужое плечо и стоять так, до тех пор, пока не оттолкнут. Просто знать, что он все еще жив и все еще рядом.
У Вэньцина дрожат руки, и с самого себя смеяться хочется - про-игрок с трясущимися руками. Только вот унять дрожь не получается.
“Где ты?”
Вэньцин и сам не замечает, когда взял в руки телефон. И открытое окно чата с Е Сю застает его врасплох, только вот поворачивать назад уже поздно. Да и Е Сю не ответит все равно, так что какая разница.
“Хочешь сразиться?”
Ответ приходит чертовски быстро, и Вэньцин вздрагивает даже от уведомления об ответе.
“Увидеть. Надо поговорить”
А руки опять живут будто собственной жизнью. И поделать с этим ничего нельзя. Все равно ведь Е Сю откажет.
“Окей”
Чертова ссылка с гео-локацией даже открываться не хочет, и, честно, Вэньцин ей даже благодарен. Он и не думал, что будет так просто, что Е Сю просто согласиться, без подколок и торга.
“Прилетишь?”
“Буду завтра”
***
Он и правда прилетает. Выходит из самолета вечером следующего дня. А в голове блаженная пустота и стойкое ощущение, что сейчас он все делает правильно, впервые за десять лет. И это ощущение бесит безумно. Какое к черту правильно? Он даже не знает, что скажет теперь Е Сю. “Привет, мне приснился охренеть насколько реалистичный сон, и я написал тебе, потому что в этом сне мы с тобой целовались”? Это даже в мыслях звучит как бред.
И вообще вся эта поездка полный бред. И сон этот. И даже чувство, что не сон это вовсе. И поцелуи с Е Сю тоже полнейший бред. И желание узнать, не изменились ли на вкус эти губы.
“Счастье” - гласит вывеска и Вэньцин даже не знает, что кажется большим издевательством: то, что Е Сю позвал его в чертово интернет-кафе, или то, что кафе это называется “Счастье”.
-Е Сю... - имя так легко рвется с губ, что Вэньцин даже одернуть себя забывает. Е Цю... перед ним стоит Е Цю. А Е Сю просто имя из глупого сна.
А Е Сю...нет, Е Цю вздрагивает от этого имени будто от удара. И сигарету достает судорожно, мня пачку в руках. И взгляд отводит на мгновение, будто бы спрятаться пытается.
-Я... - у Е Цю голос дрожит, а сигарета, все еще незажженная почти падает, в последний момент остановленная немного дрожащими пальцами. - Ты вспомнил?
И Вэньцину чертовски интересно, что же именно он должен вспомнить. Хотя на самом деле догадаться слишком легко, просто думать об этом не хочется.
А время тянется чертовски долго, будто каждая секунда растягивается в час. И они молчат. Молчание стягивает туже и туже, и, кажется, затягивается на горле петлей. И хочется разорвать это молчание, вернуться на много лет назад и просто сидеть вместе, глядя на загорающиеся звезды. Это только сон - шепчет разум, но верить в это не получается.
-Прости, - Е Сю шепчет тихо, а сигарета, так и незажженная, на землю падает, смятая. - Я оставил тебя одного в тот день.
И все летит в бездну. И на разум плевать, и на логичные объяснения, и на то, что в происходящем нет никакого смысла.
-Какого черта, - Вэньцин почти стонет на выдохе, цепляясь руками за чужую куртку. Чертовски тонкую зимнюю куртку, которая в прошлом просто порвалась бы под его пальцами. - Какого черта вообще здесь происходит?
А Е Сю только усмехается горько ему в плечо. Он усмехался также давно, когда вынужден был убить человека, раньше бывшего другом. И чтобы не слышать этой усмешки Вэньцин весь мир уничтожить.
-Я пришел, когда этот ублюдок ударил тебя в спину, - а Е Сю в него всем телом вжимается, а пальцы на плечах сжимает так крепко, что даже через зимнюю куртку больно. - Не успел остановить. Думал, что мы отпразднует твой день рождения вместе. Прости.
-Никогда не слышал от тебя извинений.
Истерика готова вылиться через край, и Вэньцин просто не знает, как сдержать ее. Они оба привыкли скрываться за колкостями. А Е Сю только смеется ему в плечо - сломлено, болезненно.
-Больше не услышишь.
-Хорошо.
Это правда хорошо. Выбить из Е Сю извинения почти невозможно, а каждый раз, когда это все же происходит слишком болезненный, и Вэньцин не хочет больше таких ситуаций. Лучше уж пусть Е Сю ухмыляться будет, отпускать подколки и целовать нежно, видя морщинку между чужих бровей. А извинения... между ними им нет места.
-Не исчезай больше, - шепчет Вэньцин.
-Это тебя нужно просить.