Смывать с себя чужие липкие прикосновения можно бесконечно. Их не рассеять заклятьем очищения, не снять даже вместе с кожей. Все чудится — не вымыл до конца… И дело не в самом акте, а в том мерзком выражении снисходительной жалости, что появляется на лице свободного, когда он платит суккубу за удовольствие кровью. В этот момент свободный чувствует себя добрым и благородным. Ведь мог бы и проигнорировать просьбу вещи…

Зато теперь можно пережить на крови ёкая еще три-четыре дня: полукот оказался щедр. Привычное показное спокойствие помогает не развалиться изнутри — это Омнио знал из опыта.

Он заставил себя выйти из ванной. Тамр листал новостную ленту на небольшом голоэкране. Подвески из стекляшек, оставшиеся от белого суккуба, бросали сквозь тело марида радужные блики.

— Когда Асвад нападет? — спросил Омнио, улегшись на незаправленную скомканную кровать.

— Этого никто не знает, — отозвался джинн, со вздохом свернул экран и опустился рядом, провел бесплотной рукой по волосам Омнио.

По молчаливому соглашению они не говорили о прошлом. Не выспрашивали друг у друга о том, как жили все эти годы. Впереди было лишь будущее. Или конец. И в том, и в другом случае растравлять раны, вороша старье, не имело смысла.

— Келеней рассчитывал успеть достроить ковчег, — задумчиво сказал Омнио. — Значит, у нас еще есть немного времени.

Но он ошибался.

Омнио провожал очередных посетителей к столику, когда ощутил, как дрожит под ногами пол. Раздались крики, грохот, откуда-то сбоку полыхнуло магией. Омнио бросился в подсобку, быстро сорвал с себя шикарный костюм. В зале смешались слуги и господа, от набирающего обороты вопля баньши стали лопаться бокалы на столах. На пути к выходу Омнио столкнулся с белым эльфом, совсем молодым и напуганным до полусмерти. Увидев суккуба с пистолетом в руках, он попятился и вжался в стену. Омнио молча пробежал мимо.

Сеть над Иремом расцветала ослепительными вспышками — на нити чар падали обломки боевых кораблей. Там, в небе, шло сражение и мерцали открытые дыры магических переходов.

Добежав до угла, где на стене здания висел синтофон, Омнио сунул в протянутую металлическую ладошку обол и набрал координаты дома Карага. Обычно он старался не пользоваться такими средствами связи, но сейчас осторожность отступала на второй план.

Омнио знал: у орка был подвал с ходом под улицей. Так, на всякий случай, как и многое другое, что делал Караг. Сейчас это, возможно, спасет его семье жизнь.

В одном месте этот ход от сети канализационных тоннелей отделяла кирпичная стенка. Для орочьего боевого молота это все равно что скорлупа от яйца. А глубоко внизу, возле воды, можно переждать огненный хаос, творящийся на поверхности. Тритоны не выходят на сушу, а Себековы отродья обитают ближе к Центру. 

Предупредив друга, Омнио побежал дальше, минуя испуганных жителей и спешащие по улицам патрули. Все взгляды были обращены вверх, никто не остановил бы Омнио, будь он даже и без плаща и вооружен ракетницей. Он бежал и думал о том, что Сеть над Иремом не покрывает свалку, и если туда рухнет какой-нибудь корабль или упадет бомба… Об этом лучше не думать. В Подполье два уязвимых места — главная лестница и гигантская шахта ковчега.

Об этом лучше не думать…

— Ты знаешь, где сегодня площадь Демонов?

Тамр материализовался рядом, лицо выражало тревогу.

— Должна быть на пересечении Шестой и Третьей Параллелей, — отозвался Омнио.

— Иблис знает, как работает старая магия в таких условиях, — проворчал марид, глянув наверх.

Потоки чар, нисходящие оттуда, можно было почувствовать буквально всем телом. В этот момент защитная Сеть, не выдержав натиска, распалась. Низкий гул боевых ионолетов накрыл город. Белые корабли мелькали над крышами, стягивались в сторону Неолеты. К Цитадели. Выбежав на широкий перекресток, Омнио увидел, как с востока с небес льется клубящийся дым. Ифриты пришли в Ирем.

Тамр пробормотал ругательство и спрятался у Омнио в рукаве. Омнио не винил его — он бы и сам с удовольствием забился в укромный уголок, прикрыв голову… Патрулей не было видно, никто не сгонял жителей в укрытия. Единственный встреченный отряд городской стражи на белокровных киберзаврах направлялся туда же — к реке. Белые выигрывали время для себя, наплевав на столицу. Значит, город обречён…

В указанной точке площади не было. Омнио выругался, лихорадочно припоминая карту перемещений заколдованной локации. Когда-то ратуша служила не только куполом для источника, но и местом народных собраний. Было это очень давно, задолго до того, как Ирем стал мегаполисом.

Снова бег по улицам, среди мечущихся существ всех мастей. Некоторые дома уже начали гореть, стеклянные витрины были разбиты: мародеры не упустят свой шанс, даже если им самим предстоит умереть через несколько минут… силовые поля лавок подороже еще держались.

С первой волной наемников они встретились на широкой лестнице у района сирен. Дальние родственники гарпий оборонялись единственным доступным им способом: пели. К счастью, звук был направлен в другую сторону, и Омнио чувствовал только эхо насылаемых сиренами ужаса и неуверенности. Но бетонные столбы с гнездами рушились под ударами ракет, голосов становилось все меньше. Одна из птиц внезапно упала прямо перед Омнио, спиной о каменные ступени. Выскочивший из проулка гоблин-наёмник прыгнул и заткнул деве рот, перехватил за длинные волосы и вспорол ей горло. Омнио еле успел отразить замах его меча своим тонким клинком и выстрелил в упор. Гоблин завалился рядом с убитой сиреной, по лестнице уже спускались другие наемники.

Омнио побежал дальше.

У моста Четвертой параллели несколько людей-магов сдерживали натиск чар двух ифритов. Огонь и тьма… так выглядели порождения Иблиса в боевом обличье. С флангов к магам подбиралась разношерстная толпа захватчиков — их роднил лишь перевернутый лепесток пламени, переливающийся на нагрудниках. Один из магов раскрыл щит, задержав мощный удар огня прямо над цветной эльфийкой, спешившей с детьми в укрытие. Это не прошло для чародея даром: он упал на колени, исчерпав свои силы. Омнио мельком увидел лицо человека… И рванулся в его сторону, бросая в наемников силовой шар, а после и заклятье стального ежа, которое берег на крайний случай. Солдаты попадали, захлебываясь кровью, она хлынула по асфальту разноцветными потоками, а маг, отдышавшись, поднял голову и кивнул Омнио, смог встать, отходя под защиту бетонной стены. Конечно, он не узнал свое собственное давно забытое творение…

Площадь Демонов не зря называлась так: вход охраняли две рогатых фигуры из красной яшмы. Здесь должны были стоять стражники, но их не было.

Ступив на золотистые пятиугольные плиты, Омнио услышал, как шум битвы отодвинулся далеко, словно это небольшое место принадлежало другому измерению. Впрочем, так оно и было, если подумать.

Ратуша из черного матового камня возвышалась чуть в стороне, круг ее стен вырезал в золотой площади форму убывающей луны.

— Внутрь мне не попасть, — грустно сказал Тамр, появляясь из-за пазухи Омнио. — Но я буду ждать тебя здесь. Возвращайся, друг мой.

Омнио кивнул, вынул из невесомки артефакт, полученный от Микласа, и осторожно привязал камень к запястью. Потом надел фонарик и проверил ножны у пояса. Если верить Тамру, перечитавшему все древние записи о старой ратуше, магия внутри здания работала странным способом, и чем меньше волшебных вещей входящий несет с собой, тем безопаснее для него.

Ратуша была невысокой, золотистые часы с кроваво-красным циферблатом показывали странное время — стрелки то появлялись, то исчезали, цифры менялись местами. Под часами располагалась большая ажурная розетка, витражное кружево изображало падение звезды из красных облаков и поднимающийся снизу дым. Омнио подумал, уж не окружающую ли действительность показывает картинка?

Дверь подается не сразу — мешает слой вековой пыли, скопившийся за порогом. В темноте шмыгают какие-то мелкие твари. За спиной щелкает засов, Омнио выпускает из руки болотный огонек, но он тут же дрожит и затухает, упав на пол. Омнио заставляет себя успокоиться и включает обыкновенный налобный фонарик. В этот раз никто не гасит свет — может, дело всего лишь в магическом поле, не позволяющем иным чарам проникать внутрь. Что оно сделает с самим Омнио, еще предстоит выяснить.

Длинный узкий коридор ведет вглубь, он гораздо длиннее самого здания. От центрального прохода ответвляются боковые, Омнио сворачивает туда, где сильнее ощущается запах маны, немного похожий на горелую бумагу. Хождение по темным ходам, наполненным едва уловимыми шепотками, кого угодно введет в тоску… На следующем повороте коридор заметно сужается, и даже эхо шагов умолкает, словно Омнио ступает по бархату. Шепотки становятся громче, Омнио замирает — мало ли какие твари защищают здешнее сокровище… рукописи говорили разное, но все сходились во мнении, что для незваного гостя выйти из ратуши Демонов гораздо труднее, чем войти.

Сделав еще пару шагов, Омнио слышит хруст. Стены вокруг шевелятся… Сотни крупных черных скорпионов воинственно подняли хвосты, когда сапог Омнио раздавил одного из их сородичей. Омнио идет вперед, не глядя по сторонам, борясь с желанием заткнуть уши, чтобы не слышать скрип ножек и щелканье клешней размером с ладонь…

Коридор превращается в низкий тоннель, приходится протискиваться боком, а потом и вовсе ползти на четвереньках. Черный мрамор сдавливает Омнио со всех сторон, огонек фонаря отражается в нем тусклыми кругляшками, похожими на чьи-то глаза. Страх быть задавленным и умереть прямо тут, в кромешной тьме, одиночестве, в клетке, сжимает горло, и стены ощутимо двигаются следом, круша хрупкое тело… Слепой ужас заполняет все вокруг. Кажется, Омнио слышит собственный крик… А потом вдруг, озаренный отчаянием, понимает… и стены расступаются.

Омнио стоял на коленях в высоком просторном зале и беззвучно смеялся над собой. Родившись в доме мага, позорно не распознать столь простое и старое заклятье. Точно такие чары были популярным товаром у не слишком щепетильных волшебников: подбросишь в дом неугодного тебе мелкую заколдованную вещицу — и враг будет во сне сражаться с собственными страхами, и чем больше он боится, тем осязаемее станет ужас… Большинство не переживало такой ночи.

А почему этого не было указано в записях о ратуше? Очень просто — источник маны должен остаться защищенным.

Сильно хотелось пить. Но утолить жажду можно будет, лишь выйдя отсюда. Омнио выключил фонарик и снял его, оставив болтаться на шее, поднял голову и огляделся. Через ажурную розетку на пол лился радужный свет. Других окон и дверей в помещении не было. Середину зала занимало нечто, напоминающее сероватый древесный пень огромных размеров, покрытый многочисленными кругами от сучков. Отверстия светились и пульсировали, каждое в своем ритме. Это, вероятно, и был источник маны, крупнейший во всем Белом королевстве. От основания «пня» отходили многочисленные трубки, уходящие в пол и куда-то дальше, в систему энергоснабжения.

Тамр говорил, нужно прислушаться к себе и найти верную дверь.

Омнио отвязал артефакт от руки и сжал в кулаке, подошел ближе к источнику. Он ощущал нечто странное, но не мог понять, что с ним творится, лишь с каждой минутой становилось тяжелее дышать. Скорее всего это действие испарений маны…

«Нужно выбираться отсюда».

Заглянув в одно из отверстий, Омнио увидел ночную улицу. Огни вывесок отражались в луже. В другом окне чья-то рука безжалостно стискивала белую шею. В третьем вспыхивало лиловое пламя и шел дождь. Источник показывал что-то очень глубоко спрятанное в душе самого Омнио. Но что значит «найти нужную дверь?» Смысл видений ускользал, постепенно жажда и боль при вдохе выходили на первое место. Думать не хотелось. Можно сесть тут и отдохнуть… Перевести дыхание, пока соображаешь.

Омнио заставил себя двигаться, обойти злополучную серую громадину со всех сторон, заглянуть в каждое светящееся оконце. В узкой, почти овальной, щели он вдруг увидел белые волосы и замер, не в силах отвести взгляд.

Айн сидела на коленях у фавна, казалась такой хрупкой и нежной… Играла с черной косой Келенея, а он целовал ее шею, плечи… и от каждого поцелуя по коже текла кровь… Это не поцелуи, а укусы! Айн не замечала, как ее тело превращается в сплошную рану, продолжала щебетать и тянуться к фавну… Омнио зарычал и швырнул оплетенный золотом камень прямо в окровавленную ухмылку Келенея.

Источник дрогнул раз, другой… Из отверстий потекла мана — чистая, ядовитая, горячее лавы, холоднее жидкого азота… Омнио отступил на шаг, пол зашипел, удушливый пар поднялся над густыми белыми струями. Тамр говорил, что действие артефакта трехступенчатое. Хоть марид и не был уверен, как изменение магии подействует на суккуба, все же если получится, надо уйти подальше, пока не наступила последняя фаза.

Омнио побежал к стене с круглой розеткой и попытался вскарабкаться по ней. Чтобы достать до края витража, ему не хватало роста. Белые волны подступали все ближе. Он собрал все силы, чтобы подпрыгнуть как можно выше… С третьей попытки удалось воткнуть короткий нож с лазерной кромкой в щель между облицовкой плит. Взобравшись на узкий подоконник, Омнио понял — ему не открыть и не высадить окно.

С высокого свода спускалась тяжелая кованая люстра. Омнио глянул на шипящее море внизу и прыгнул, вытянувшись в струнку, с кошачьей ловкостью зацепился за острый рожок… и тут же ощутил, как его скручивает болью. Дышать стало совсем невозможно, словно из тела вовсе удалили легкие. Омнио осознал, что чудом не разжал рук. Но скоро умрет от удушья…

Люстра качнулась, Омнио зацепился ногами и встал на обод, раскачивая ее еще больше.

И еще…

Оглушительный звон вспыхнул цветными осколками и тут же оказался поглощен хрипом, с которым воздух наконец ворвался в измученную грудь. Омнио успел только осознать, что лежит, в ушах грохотало, не понять — то ли сердце, то ли канонада продолжающегося боя…

— Омнио!

В лицо заглянули белые глаза.

— Скорее, мальчик мой, нужно уходить…

Он попытался сесть. В спине и груди болело, но теперь по-другому. Подняв руку, Омнио нащупал там что-то острое… И услышал, как ахнул марид. В глазах наконец прояснилось, и Омнио увидел торчащий из нагрудника осколок сиреневого стекла. На животе блестел еще один. Третий пробил плечо.

— Не шевелись — взмолился Тамр. — Я сейчас… я взял с собой, как раз на такой случай…

Он на миг превратился в голубое облако, затем вновь появился. В руке были зажаты две фигурные бутылочки. Омнио хотел удивиться, но стоило открыть рот, как из него хлынула кровь, и все потемнело.

— Очнись, очнись, мальчик…

Омнио открыл глаза и увидел перед лицом золотой угол плиты площади Демонов. Резко сел и оглядел себя. Одежда пропиталась кровью и неприятно холодила кожу, в нагруднике зияла рваная дыра. Плечо сильно болело, пошевелить рукой удалось с большим трудом.

— Прости, хватило только на две сквозные раны.

Тамр отбросил прочь два длинных осколка цветного стекла и спрятал пустые бутылочки.

Земля дрожала, небо застлал дым. Омнио пролежал всего несколько минут, пока Тамр латал его тело самым дорогим во вселенной средством, достойным лишь королей.

— Откуда у тебя?.. — спросил Омнио.

Тамр покачал головой.

— Разве так важно? Ведь это стоило того, — улыбнулся он. — А теперь — скорее, подальше от эпицентра!

— Я не думал, что живая вода действует на сотворенных, — проговорил Омнио, вставая на ноги.

— Главное — сработало, — пожал плечами Тамр.

Ирем горел. Впервые Омнио видел город без прикрас: цветные огни и голограммы отключились, стекла полопались, оставив взгляду лишь мрачные бетонные углы и металлические кости зданий небоколов. На улицах и площадях шли бои, камни стали скользкими от крови, глубокие борозды пролегли по асфальту там, где лежали трупы белокровных.

В горле скребло от жажды, с неба падал пепел, будто снег, которого никогда не видели в Иреме. Остановившись у фонтана, Омнио спихнул из чаши тело мертвого гнома и припал к тонкой еле текущей струйке — видимо, где-то была перебита труба. Жажда утихла на мгновение, но тут же иная потребность сжала нутро: Омнио срочно нужна была кровь…

— Рута! — закричал Омнио, заметив на углу маленькую фигурку с посохом.

Чародейка обернулась. Личико было измазано сажей, плащ покрывали пятна и прожженные дыры.

— Что происходит? — широко раскрыла глаза Рута, прислушиваясь.

Первая волна высвобожденной магии накрыла их.

—…давай-давай, дыши… не умирай, не надо!..

Желтые светящиеся нити исцеляющего заклятия.

Тишина.

—…Ом, посмотри на меня…

—…артефакт, и…

—…ненормальные! Он теперь…

Омнио слышал обрывки фраз, но не мог ответить, только сжиматься в комок от неведомой никогда прежде боли.

— Ом, тебе надо встать! Я открою портал, но ненадолго! Скажи, куда.

Омнио разжал зубы и слизнул горький пепел с губ.

— За город… — просипел он, — Подполье… я должен…

Круглый портал схлопнулся за спинами, Омнио рухнул на твердую землю с розоватым песком. Удушье, наконец, отступило и в голове прояснилось.

Розовый песок. Розовый.

Омнио поднял глаза и обомлел. На месте главного входа в подземелье зияла глубокая каверна, ее противоположный край терялся в дыму, внизу виднелись остатки розовых колонн пещеры.

— Ом… — начала было Рута.

Он поднялся и пошел вдоль края провала. В черной завесе дыма виднелось что-то больше и темное. Приблизившись, Омнио понял, что это такое. Лежащий на боку Ковчег.

Показалось, что в дыму двигаются чьи-то силуэты, и он ускорил шаг, с безумной надеждой вглядываясь во мглу. Мимо пролетела вспышка: Рута подняла посох, и чернота рассеялась, являя взглядам колоссальный корабль и сгрудившихся в его тени существ.

— Омнио!

По обломкам, спотыкаясь, несся Плио. Грязный, оборванный, но живой. Омнио осел на землю и обхватил подбежавшего мальчика, прижал к себе. Их обступили остальные, Омнио спрятал лицо на плече Плио, слыша, как Тамр и Рута отвечают на бесконечные вопросы. Счастье, что ему самому ничего говорить уже не надо…

— Где Келеней? — поинтересовалась, в свою очередь, Рута.

Омнио поднял глаза. Драхх покачал косматой головой.

— Его сожгли первым… Когда он узнал, что Асвад нарушил сроки договора. И впал в ярость. Вышел наружу… Один, — добавил он, поймав взгляд Омнио.

Омнио поднялся и увидел ее.

Айн стояла в стороне ото всех, стиснув у груди белые руки. Спутанные волосы вновь длинной волной ниспадали по спине. Разорванная футболка не скрывала ссадин.

— Синт-кровь погребена под завалом, — отвечая на невысказанный вопрос, сказал появившийся рядом Каймэ. — Кое-кого живые вылечили, но сам понимаешь, они тоже пострадали… Бездонка только у Гомса, но она не работает, наверное, что-то…

Омнио не дослушал. Подошел к белой и подняв за подбородок, посмотрел в глаза. Она дрожала так сильно, что Омнио чувствовал стук ее зубов.

— Прости… прости меня… — она вцепилась в его плечи и тут же выпустила, словно боясь, что Омнио отбросит ее прочь. — Пожалуйста, прости…

Он вздохнул и закрыл глаза, прижал Айн к себе.

— Идет последняя волна, — раздался деловой голос Руты. — Райн жив? Сур, иди сюда! Вместе мы сможем поставить щит для сотворенных! Одни боги знают, что с ними станет…

Омнио обернулся. Маленькая девочка командовала уцелевшими магами Подполья.

— Эй, марид! Будешь на подхвате, если у кого силы кончатся!

— Нет, — качнул головой Тамр, и на удивленные взгляды, пояснил: — Я обещал защищать своего друга. Мне нужна вся моя сила, ее и так немного.

— Надо было в свое время меньше радуг ловить, — презрительно бросила волшебница. — Как можно довести себя до такого?! Проще будет работать с материальной границей, — отвернулась она к чародеям. — Нужно загнать их в корабль.

— Мы не тупой скот, — презрительно вскинул подбородок Каймэ.

— Так докажите! — рявкнула Рута. — Бегом внутрь! Волна вот-вот дойдет сюда, я чувствую!

Дыхание снова перехватывало. Омнио взял Айн за руку и повел в сторону громады ковчега.

Он никогда еще не был внутри, объем корабля поражал. Кто-то из выживших техников включил свет и вентиляцию. Уцелело более двух тысяч подпольщиков, но их группа заполнила едва ли половину овального зала. Маги остались снаружи, Омнио ощущал как вокруг ковчега сплетаются чары.

Он улегся прямо на металлический ребристый пол. Айн присела рядом, не выпуская его ладони, тревожно глядя в лицо.

— Убери руку, пожалуйста, — попросил Тамр. — Меня не хватит на двоих. Омнио нужнее, он и так надышался.

Айн разжала пальцы, марид растекся и окружил Омнио со всех сторон чуть голубоватым переливчатым коконом.

Несмотря на защиту, волну почувствовали все. Омнио видел, как Айн перевоплощается и беззвучно кричит, зажимая уши руками. На грудь словно легла бетонная плита, но дышать все же получалось, пусть и очень мелкими глотками. Да еще усилилась жажда. Омнио закрывал глаза и видел кровь. Синтетическую серебряную, красную, желтую… без разницы… Только взять, хоть каплю…

Гудящий поток магии проносился сквозь них. Свет то разгорался, то гас, и в тусклой мгле еще страшнее было смотреть на то, что происходило с сотворенными. У суккуба со змеиной чешуей росли шипы на спине, ломая кости. Он дикими глазами таращился перед собой, царапая когтями стену, в попытке заглушить боль. Рядом упала девушка — из груди пробивались стебли роз… Заказчик хотел, чтобы на коже у нее росли мелкие цветочки. А желание заказчика — закон. Кружево заклинаний нарушилось, сместилось…

Сидевший неподалеку Плио ошалевшими глазами смотрел на свою руку — из культи на глазах вырастала новая плоть, сплеталась, покрывалась кожей. Вскоре он уже гладил новую руку, шевелил пальцами… Глаза явственно сменили цвет, стали ярко-зелеными.

Далья сначала визжала и каталась по полу, прижимая к себе крылья, а потом встала на четвереньки и распахнула их — огромные, сильные… Омнио закусил губу. Магия странная вещь… Словно обладает собственной волей. Убивает одних и исполняет желания других. Хотя… Может быть, только самые сокровенные желания, неосознанные, те, из которых состоит сама душа.

Он не мог понять лишь что происходит с ним самим — боль ходила по телу волнами, обдавая то жаром, то холодом. Рядом свернулся в дрожащий комочек Айн. Его волосы медленно покрывались цветом. Розовый, зеленый, синий… Радуга.

Тут свет погас и все кончилось, лишь из темноты раздавался чей-то плач. Омнио увидел цветные блики на металле. Проморгался и понял, что ему не мерещится. Измученный Тамр молча трансформировался в птичку и привычно спрятался у Омнио на груди. Айн поднял голову, Омнио потянулся рукой и провел по цветным прядям. Они светились. Омнио усмехнулся. Айн так боялся темноты…

Когда они вышли из ковчега, оказалось, что тьма над Иремом рассеялась. Над бывшим Иремом… От хищного темного мегаполиса уцелело немногое. Солнце пробилось сквозь облака пепла, далекая река блестела красным, а Цитадели больше не было. Шум яростного ничем не сдерживаемого потока слышался даже отсюда. В небе плавали редкие точки ионолетов, одинокие дымы исчезали — маги тушили пожары.

Мятежники медленно шли через разоренный Ирем, в толпу вливались тонкие ручейки выживших. Омнио даже не осознал сначала, куда именно ведет их. Потом понял: к реке. Смыть с себя пепел и кровь и взглянуть, что осталось от многовекового символа абсолютной власти.

Глядя на то, как в воду вбегает Плио, на то, как рядом с ним басисто смеется кентавр, Омнио наконец ощутил, что напряжение начинает отпускать его. Он крепче сжал руку Айн и прислушался к себе. Ему словно не хватало чего-то. Чего-то неприятного, но столь привычного…

Хотелось только пить, простой воды. Омнио вынул из невесомки бутылку и жадно припал к горлышку, потом утер губы.

Жажда ушла, вся, целиком. Что это значит?

— Что с тобой? — откликнулся Айн, тревожно заглядывая в глаза. — Что ты чувствуешь? Опять больно? Может, позвать Руту?..

Омнио медленно поднял голову, посмотрел на него и чуть слышно ответил:

— Не знаю… Мне кажется, я теперь… свободен.