Ларри-схерали

После того, как Ларри узнал о смерти своего отца, мы мало разговаривали. Я продолжал охоту на демона, а после, делился с ним увиденным и услышанным. Ларри не участвовал в этом, пусть даже и помогал мне время от времени. Обычно, мы встречались в домике на дереве, перекидывались парой фраз и все оставшееся время, молчали. Не сказать, что меня это не устраивало, скорее, мне просто не хотелось лезть к нему в душу, и именно поэтому, дни мы коротали в тишине. Я быстро привык к этому и мысли о том, что мы отдаляемся, не успели разбушеваться в моем сознании, а смущение от постоянного присутствия «Тишины», улетучилось так же быстро, как и появилось.

Ларри начал курить. Когда я спросил его, он засмеялся и ответил, что он курил и до этого, просто не так часто, но почему-то, я ему не поверил, однако говорить об этом не стал. Весной мы привели домик на дереве в порядок, и стали проводить там гораздо больше времени, чем раньше; заниматься нам все-равно было нечем. Мы учились в одном классе, и это сплотило нас еще больше, поэтому почти все свое время я отдавал Ларри и «Смысловой Фальсификации», которая стала нравиться мне больше, чем что-либо вообще, нравящиеся мне за все время. В перерывах, я общался с постояльцами, отец работал, как, впрочем, и обычно, поэтому ничто не могло помешать мне охотиться и часами сидеть с Ларри, слушая музыку. Однажды ко мне даже подошла Лиза и сказала, что она очень волнуется за Ларри, и он перестал рисовать, хотя именно рисование было его страстью. Я чувствовал, что мне нужно поговорить с ним. Как никак, я был его лучшим другом, но очень долгое время не решался, пусть даже у меня и были опасения на счет депрессии, которая, как мне показалось, напала на Ларри в свете давних событий. Когда я наконец решился поговорить, мы сидели в домике на дереве и исчерпывающе смотрели вдаль, под неровные ритмы «SF».

— Чувак, с тобой ведь все в порядке? — я откинул голову назад, стараясь сделать этот разговор как можно менее затейливым.

— Конечно, — оживился Ларри, делая музыку тише. — А что случилось? Мама что-то сказала тебе?

Я не решался посмотреть на друга, и прикусил губу. Но он, конечно, не увидел этого.

— Вообще-то я и сам заметил, — слова сами приходили ко мне в голову.

— Нет, чувак, все просто восхитительно, — улыбнулся Ларри, тряхнув каштановыми волосами. Он выудил из пачки сигарету и заметив то, как я пристально слежу за ним, наклонил ее в мою сторону. — Хочешь?

— Нет, — я покачал головой.

У Ларри была старая бензиновая зажигалка с откидной крышкой, и когда он подкуривал от нее, казался намного старше своих лет. Я снова посмотрел вдаль, очертив взглядом деревья, с веток которых капали крупные капли растаявшего льда.

— Слушай, — он выдохнул дым и посмотрел в мою сторону. — Так, что у тебя с лицом?

Я нахмурился. На этой теме у нас стояло негласное табу и я не понимал, почему он вдруг спросил об этом. Приложив пальцы к протезу в то место, где должны были находиться брови я изогнул их в недовольную гримасу.

— Я уверен, что ты не хочешь знать этого, — ответил я и засмеялся.

Отбросив окурок, Ларри захохотал и на душе у меня потеплело. Мне казалось, я не видел его таким счастливым уже долгие месяцы.

— Хорошо, не показывай, — понимающе кивнул он и вновь осунулся.

Отвернувшись друг от друга, мы продолжали молчать, как делали это обычно. Поправив челку, которая спала на протез, я вновь облокотился на собственные руки и выпрямил спину, устремляя взгляд вверх, на кроны деревьев, которые, казалось, доставали до самых облаков. Ларри зашевелился и сев так, как сидел я, положил свою руку рядом с моей. Его холодные пальцы коснулись моих, и это, хоть и насторожило меня, но не заставило сдвинуть руку. Вместо этого, я лишь сильнее вцепился в друга, не понимая собственных намерений.

Несколько секунд мы молчали, продолжая держаться за руки, а после, Ларри кашлянул.

— Слушай, бро, это покажется странным, но… ты ничего не подумай, ладно?

Посмотрев в его сторону, я почувствовал, что мое сердце забилось быстрее, и я неуверенно кивнул. Меня затошнило, а по телу прошли холодные мурашки, Ларри подвинулся ближе и потянулся ко мне. Я подумал, что нужно оттолкнуть его, но делать этого не стал. Меня распирало от интереса, и желания и я заставил себя расслабиться. Губы Ларри коснулись выреза в протезе и он, почти поцеловал меня.

— Твою мать, — прохрипел я, не в силах совладать с эмоциями.

Ларри тут же отстранился и выхватил свою руку из моей, отсев на более удаленное расстояние.

— Не, не, это все фигня, бро. Ты обещал, — его голос дрожал, а лицо залилось краской.

Я выдохнул, и подумал, что Ларри был бы не против протеза на своем лице сейчас, потому что у меня он был, и именно он спас меня от демонстрации того замешательства, что царило на моем лице, на всю округу.

— Да, все в порядке, чувак, — выдавил из себя я, хотя до порядка было далеко.

— Прости, теперь ты наверное думаешь, что я «того», — он пальцами показал в воздухе кавычки. — Но я не «того», по крайней мере, по отношению к другим парням.

Ответить мне было нечего и я кивнул. «Другим парням» — а ко мне, значит, нет? Я всерьез задумался над этим вопросом и перестал видеть перед собой абсолютно все. В школе я испытывал симпатию к некоторым девочкам, но никогда с ними не встречался, да и друзей у меня особо не было, Ларри был первым, с кем я мог вот так просто сидеть и молчать. К тому же, он многое сделал для меня, например, помогал в расследовании и знакомил со своими школьными корешами, отчего я не стал изгоем.

— Слушай, Ларри, — начал было я, но тот испуганно посмотрел в мою сторону.

— Тебе пора? — уточнил Ларри, так и не дослушав.

— Нет, — я покачал головой. — Хотел спросить, что значит: «К другим парням»?

Изогнув губы в полнейшем непонимании, мой друг пожал плечами.

— Не знаю, чувак, не знаю, — звучало это так, словно он пытается отвязаться от вины, которую я взвалил на него.

— Ладно, — понимающе согласился я и подсел ближе.

Мною двигало что-то большее, чем просто интерес, и мне показалось, что до этого, я старался не задумываться о подобном — возвышенном, просто потому, что не имел подачек. Теперь, мои руки были развязаны. Я потянулся ими к рукам Ларри, то и дело хмурясь, и когда наши пальцы сплелись между собой, мы оба, словно достигли пика доверия.

— Можно я… — Ларри запнулся. — Ну, по-настоящему.

Я кивнул, хотя и понимал, что теперь придется стереть оставшиеся границы. Ларри напрягся и отпустив меня, потянулся к протезу. Запустив руки под мои наспех сделанные хвосты, он как можно аккуратней стал расстегивать ремни, не позволяющие протезу упасть с моего лица. Я подумал, что ему понадобится помощь, но Ларри расправился с ремнями быстрее, чем я успел шевельнуться. Он дотронулся до протеза и зацепив его пальцами, опустил вниз. Я ощутил себя голым.

Ни один мускул на лице Ларри не дрогнул и я решил, что он слепой. Опускать глаза не хотелось, отчего я, что есть сил боролся с этим навязчивым желанием. Внезапно, Ларри рассмеялся, и его смех был до боли в груди пропитан добротой и…

— Салли-кромсали, — проронил он.

— Ларри-схерали, — смутившись ответил я и выдавил из себя улыбку.

Демонстративно закатив глаза, Ларри улыбнулся. Он снова взял меня за руку и крепко сжав ее так, что я чуть не потерял сознание от боли, приблизился. Кажется, я даже закряхтел, однако в следующую секунду, это стало неважным. Касание его губ было таким настоящим, таким горячим и желанным, что мне показалось, будто я умер. Это был мой первый поцелуй, но никакой сложности в этой «системе» я не ощутил, меня вел Ларри. Кажется, прошла секунда, прежде, чем он отстранился, а мне так хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.

— Салли-кромсали, — шепотом повторил он, коснувшись моей щеки.

До моего слуха донесся глухой удар, протез полетел на холодные деревянные доски пола.

— Ларри-схерали, — зашипел я и в то же мгновение осознал, как сильно люблю его…

…

— И вы… занимались сексом? — спросил доктор, ошарашено глядя на Салли.

Поерзав на софе, тот изогнул брови, размышляя, что ответить. Доктор этого не увидел.

— Нет, мы занимались любовью, — прохрипел молодой человек, чье лицо было скрыто под протезом.

— Хорошо, — выдохнул психолог. — Вы сказали, что перестали общаться после школы.

— В этом определенно была моя вина, — утвердительно ответил Салли, не желая посвящать доктора в произошедшее между ним и Ларри.

— О, Господи, — тот потер переносицу.

— Я не до конца уверен в этом термине, но, кажется, это называют любовью. Мы были большим, чем просто «друзья» — это необъяснимо. Он любил меня, а я люблю его, — пояснил молодой человек, делая акцент на настоящем времени. Психолог это заметил. Он глубоко вдохнул.

— Это наша предпоследняя встреча, и вы рассказали о своих юношеских потехах. Салли, это никак не поможет следствию.

— И что? — молодой человек замолчал, голос его срывался на плач. — За то это помогло мне…

Его обижало то, с каким отношением доктор отвечал ему, а воспоминания причиняли адскую боль.

— Я вас понял, Салли, наше время вышло, — отложив в сторону планшет, психолог устало вытянул ноги.

Салли не ответил. Брякнув наручниками, он поднялся с софы и прошел в сторону двери, у которой его уже ждала охрана. Он все еще задыхался, не в силах проронить и слова, по щекам его катились слезы и он подумал, как же хорошо, что его лицо скрывает протез.