«у него красивые глаза» − поверхностно подмечает катсуки, пока изуку, вперившись в лицо напротив своими слезливыми глазами, всхлипывал и бормотал что-то о пощаде.
катсуки не собирался с ним что-то делать – нерд сам, только ощутив недовольный взгляд соседа, уже скулил и зажимался, будто его сейчас потащат окунать головой в школьный унитаз. он не особо понимал причину такой реакции – иногда катсуки казалось, что это слишком жалко даже для такого беспричудного отброса, как деку, − но не думал об этом.
не особо то и хотелось, впрочем.
это даже еще сильнее распаляло бакуго. ведь где же еще самоутвердишься оторвешься на таком слабаке, верно?
— верно, каччан? — елейным голосом протянул деку, пока катcуки, уставший, изнеможенный, заваленный балками от разрушенных строительных лесов, лежал на обломках и шокировано смотрел на расхаживающего рядом бывшего одноклассника. — правда же, ну?
— ты...
катсуки не находил слов, хрипя от боли и пытаясь вырваться из плена. его глаза обманывали его, точно: это не мог быть тот жалкий задрот, которым он его всегда помнил. этот нервно дергающий головой, покрытый сажей и кровью преступник просто не может быть им.
изуку резко оказался рядом, радостно скалящийся во все тридцать два, по-хозяйски встал над катсуки и наклонился торсом, нос к носу; вперил свой отдающий безумием взгляд в напуганные глаза напротив:
— это же я, ка-ачча-ан! — он тянет гласные в детской кличке на вдохе. — неужели память отшибло?
он смеется, так звонко и ярко, что если бы не ситуация, герой бы подхватил этот прекрасный в своей заразительности безумный смех.
— ты... не деку. — уверенно сплевывает бакуго, спрятав за этой фразой весь свой испуг и шок. — ты не можешь быть им. такое, — он окидывает взглядом весь погром вокруг и, неожиданно для себя, легко хмыкает, — может устроить только злодей, а у него даже причуды не было — полный тюфяк.
лицо напротив приняло безразличное, пустое выражение; катсуки на секунду испугался, что злодей сейчас сотворит что-то еще, а у него нет возможности сейчас сделать хоть что-нибудь в этой ситуации. и тут
изуку улыбнулся.
мягко, чуть насмешливо и до омерзительного нежно, настолько, что у катсуки резко потянуло в животе.
он списал ощущение на желание блевануть от этого зрелища.
— каччан... — в зеленых глазах, мягко сощурившихся из-за улыбки, было какое-то непонятное выражение: он смотрел на бакуго снисходительно и будто любовно — так родитель смотрит на сказавшего несусветную глупость ребенка. — теперь же они у меня есть, глупый.
изуку сел на грудь героя, прижав к земле своими коленями его руки, уже начавшие усиленно выбираться из ловушки, и наклонился к его лицу. так близко, что катсуки только сейчас понял, как тихо и безмятежно тот дышит.
бакуго злобно сопел, брыкаясь под телом злодея, но только делал себе хуже — тот, казалось, весил под пару сотен, хотя выглядел очень стройным из-за своего ладно сидящего замаранного костюма.
когда мидория погладил его по чуть покрытой щетиной щеке тыльной стороной ладони, катсуки замер.
«что»
— хаа, — изуку распрямился и мягко выдохнул, — ты все такой же, да? как бы мне пальцы не откусил. — и отдергивает кисть от лица: бакуго яростно клацнул зубами в их сторону в тот же момент.
— все еще такой же песик, каччан? — со смешком он продолжил, вновь приблизив свои пальцы — какие-то странно-кривые, невольно отметил катсуки — к герою.
— такой же, — он хватает его за щеки, и приподнимает к себе, игнорируя вызванные резкой болью хрипы, — красивый и... — внимательно смотрит на негодующий оскал и ссадины по лицу, — ...несносный.
бакуго же казалось, что его щеки приложили к горячему паяльнику. изуродованные пальцы будто выжигали свои следы на коже, припекая к ней чужую кровь и копоть, да размазывая соленый пот по царапинам, заставляя те щипать и гореть.
— что ты, блять, мелешь, чокнутый?! — взрывается герой, когда уже становится невыносимо жарко и сухо: горло стягивает, а кожу, кажется, скоро начнет плавить вместе с элементами костюма. — да пошел ты!
у бакуго удается выдернуть из-под чужой ноги одну из рук и направить желанный взрыв прямо в злодея, целясь — пытаясь — в грудь.
(в лицо будет потом не опознать)
взрыв гремит и задевает пару не несущих балок, ведущих к ближайшему выходу, заставляя те угрожающе заскрипеть и пошатнуться; будет отличной идеей уйти отсюда, пока не поздно.
злодей врезался спиной в каменную стену; катсуки как можно скорее начал пытаться себя освободить, даже не глядя в его сторону — все равно пот застилает глаза, да и при таком ударе мало кто не потеряет сознание. даже противники, больше него в два-три раза редко выдерживали подобное.
слыша веселый смех, доносящийся со стороны отлетевшего противника, бакуго думает, что надо перестать оценивать крепость по телосложению.
он выдергивает из завала левую руку и ногу, когда слышит говор других про-героев неподалеку от себя. изуку же, замолчав, («наверно тоже услышал чокнутый») только и продолжает вслипывать после смеха, оставаясь на своем месте.
— я бы хотел, — громко говорит деку, не приближаясь к катцуки («боишься теперь да»), — встретиться с тобой в более предрасполагающей обстановке, а не во время теракта, каччан!
и пропадает.
мгновением позже в помещение врываются специализированные прогерои, которые сразу взялись за устранение угрозы обвала здания и устранения мелких пожаров, спасая всех, кого завалило обломками.
«ну и хуй с ним» — думает катсуки, выдергивая из-под обломков вторую ногу.
— катись он к хуям, блять — бурчит бакуго через две недели, в свой редкий и желанный выходной занимаясь поиском информации про бывшего беспричудного одноклассника.
— ...а беспричудного ли? — он подпирает рукой подбородок, внимательно смотря в строчку «причуда: отсутствует» в открытом на экране ноутбука личного дела изуку мидории.
после их последней встречи прошло больше пяти лет — тогда состоялись похороны инко и бакуго пришлось присутствовать на них вместе с матерью, разбитой внезапной потерей лучшей подруги. он помнил, что людей было немного — малочисленные родственники и близкие друзья семьи.
и изуку.
он отпечатался в памяти блекло — мешался с остальными присутствующими и терялся среди них, даже со своими яркими темно-зелеными волосами. вроде, после похорон мидория выставил на продажу ее квартиру, и бакуго все это время думал, что тот это делает ради избавления от болезненных воспоминаний, которые могли бы его там преследовать.
сейчас его место жительства неизвестно — по крайней мере, оно не указано. до этого он даже и не думал интересоваться — тогда у него только начиналась полноценная карьера про-героя, было не до каких-то там бывших одноклассников, которые внезапно куда-то пропадают, никого не предупреждая.
пролистывая страницу дальше, катсуки узнал, что, оказывается, деку поступил в юэй, на факультет общего образования, но спустя год обучения, будучи одним из лучших на потоке, внезапно забрал документы и дальше... ничего.
пусто.
катсуки неверяще мотнул головой — с последней записи прошло восемь лет, и больше ничего про мидорию нет. быстро пробежавшись по информации о гражданских, доступной в полицейских и административных архивах, он не нашел чего-то нового, кроме того, что семь лет назад деку был причастен к делу о стэйне, убийце героев. как свидетель и один из пострадавших — бакуго помнил, что преступника поймали вскоре после покушения на про-героя ингениума, брата его бывшего одноклассника, ииды теньи.
он даже не подозревал, что изуку мог быть причастен к этому.
катсуки откинулся на кресло, раздраженно выдохнув и поправив сползшие с глаз очки: за те полдня, которые были потрачены на поиски хоть каких-нибудь зацепок, все, что он нашел, так это новые вопросы. например, что деку делал в хосю, во время операции по захвату стейна, когда весь район был оцеплен и изолирован от гражданских? почему числится пострадавшим, ведь преступник нападал только на про-героев? где он пропадал более шести лет, пока не появился на похоронах собственной матери?
почему он стал злодеем?
бакуго отодвинул от себя ноутбук и блокнот с заметками, лениво потянулся и встал из-за стола, направившись на кухню. с утра он только выпил чая с печеньем, которое ему испекла соседка из соседней квартиры в благодарность за помощь с поисками ее собаки, сбежавшей неделю назад. она его назвала милым мальчиком и поблагодарила за помощь.
катсуки открыл холодильник и, недолго думая, взял немного овощей для легкого салата.
второй раз они и правда встретились в более предрасполагающей для встречи старых знакомых обстановке. катсуки шел с магазина, закупившись продуктами на рабочую неделю, зашел на парковку к своей машине и открывает багажник, кладя в него забитые по ручки пакеты, как его резко затаскивают в салон, захлопывая дверцу сзади.
— приве-ет! — обворожительно бы улыбнулся изуку, если эту улыбку не портили мелкие шрамы на губах и слишком яркие для человека глаза.
бакуго поперхнулся.
— что... что ты делаешь в моей машине?! — он отшатнулся от мидории к окну, пытаясь нащупать ключи от машины в кармане, но не обнаруживает их на своем месте.
«черт оставил в багажнике»
— а тебя это так сильно волнует? — деку прищурил свои глаза, словно кот, и оперся подбородком о подтянутое колено, продолжая спокойно сидеть перед героем.
бакуго понимал его спокойствие, отчасти — в машине он не может использовать свою причуду без возможного вреда себе и окружающему пространству. тот, если не растерял свою любовь к анализам чужих способностей, наверняка это помнил и отлично знал.
катсуки до скрипа сжал зубы.
— представляешь, да.
изуку смотрел на него немигающим взглядом, чуть ли не прожигая дыру. «он выглядит, как умалишенный, — думает катсуки, — но при этом вроде вполне разумен.»
изуку резко расслабился и откинулся на спинку сидения, вытягивая, насколько позволял размер машины, ноги, и говорит:
— ты же наверняка пытался найти обо мне информацию в архивах, да? и как успехи, каччан? нашел что-нибудь интересное, кроме того, что я свалил с твоего горячо любимого юэй и был участником по делу убийцы героев?
бакуго молча смотрел на злодея, который сейчас выглядит слишком веселым и расслабленным перед своим естественным врагом — про-героем. он даже не особо поменялся внешне — только что вытянулся в росте и скулы по-острее стали, пальцы скривились в шрамах и, может, даже покрепче теперь, хотя с первого взгляда так и не скажешь.
бакуго мотнул головой, прогоняя лишние мысли.
молчание затянулось.
— ох, да ладно тебе, каччан, я же знаю, что ты искал, зачем отмалчиваться! — деку взмахнул руками в неопределенном жесте и сложил их на груди, укоризненно смотря в сторону нахмурившегося катсуки, выглядящего со стороны, как подобравшийся разозленный пес. — наверно, ты даже вспомнил мою матушку, смерть которой меня тогда сильно подкосила, знаешь ли. я же пришел ответить на твои вопросы, каччан, а ты молчишь.
бакуго в растерянности.
конечно, у него много вопросов. конечно, он хочет их задать, хочет знать ответы, хочет просто понять—
— у тебя все такие же веснушки на щеках, как в школе.
«блять»
мидория, до этого с весельем смотревший на катсуки, замер, лишь удивленно подняв брови.
— что, прости?
бакуго сам не знает, почему это у него вырвалось. откуда он вообще помнит, какие веснушки были у изуку с десяток лет назад?
«вспомни, как рассматривал его лицо, пока тот жался к стене» — ехидно подсказывает голос в голове. катсуки мысленно дает самому себе оплеуху.
— выметайся из машины, пока я не выбил стекло, чтобы взорвать ее вместе с тобой.
замки на дверях щелкают, ключи летят прямо в лицо и катсуки рефлекторно схватил их, еще больше сползая в сторону от изуку.
тот уже вышел, оперся рукой о крышу, наклонился, чтобы было видно голову, и на прощание сказал:
— а ты все похож на нахохлившегося злобного щенка, когда тебя застают врасплох.
захлопнул дверь.
и ушел.
катсуки смотрел ему вслед через стекло дверцы. разум же твердел схватывать и отвозить его в полицию, пока еще не поздно, пока не стало больше жертв, пока не случилось... что-то, о чем катсуки не хочет думать.
определенно не хочет.
перелезая на переднее сидение, включая печку, расстегивая куртку, он все никак не мог выбросить из головы его глаза.
катсуки отчаянно бьет кулаком по рулю, прижавшись к нему вспотевшим лбом.
вдох
он просто должен забыть про его существование.
выдох
верно же?