Андрей так и уснул за столом над текстом новой песни. Кирилл заботливо укрыл Фёдорова, стараясь того не будить. Поэтому, когда Андрею позвонили, в квартире было темно. Яркий дисплей неприятно бил по глазам.
Неизвестный номер. Кирилл, который сидел в той же комнате и листал ленту в ВК, заинтересованно посмотрел на Федорова.
Андрей поморщился и ответил на звонок, не подозревая, кто и зачем ему звонит. Заспанный голос Андрея звучал приглушённо, и Лермонтов мало что смог разобрать, но по окончанию разговора Андрей подскочил. Он в растерянности посмотрел на Кирилла, затем открыл рот, но не смог сформулировать ни одного объяснения, а только сказал:
— Мне нужно идти,— и направился в коридор.
Однако Кирилл схватил его запястье со словами:
— Что произошло? — в голосе парня читалось неподдельное беспокойство.
— Моя мать позвонила… Сказала, что что-то случилось. А что – не объяснила. Я должен туда поехать, — нервно сказал бледный Фёдоров.
— Может, мне стоит с тобой поехать? — спросил Кирилл, которого очень насторожило подобное объяснение, ведь выглядело, как на ходу придуманная ложь.
— Нет. Не надо. Я хочу один туда поехать, — отмахнулся Андрей и уже собрался выходить, но Лермонтов сжал его плечо.

Кирилл не понаслышке знал, что Андрей любил закидываться всякой дрянью. Да, он не кололся, но различные таблетки принимал. Лермонтов всячески пытался оттащить Фёдорова от этого, но Андрей не был Андреем, если бы так просто бросил наркотики. Он любил ловить этой кайф, часами валяться на кровати, смотря в потолок и наблюдая за чем-то своим, никому не ведомым.

Фёдоров развернулся к Кириллу лицом.
— Андрей, — Лермонтов взглянул в глаза парня — это ведь не твоя очередная ложь, чтобы снова принять дозу? — сердце колотилось как бешеное, Кирилл чувствовал себя предателем из-за того, что не доверяет Андрею, но ведь так было правильно. Нужно было убедиться, что всё будет хорошо, чёрт возьми — Пожалуйста, обещай, что не примешь ничего.
— Я клянусь, что я ничего не буду принимать. И что это не ложь.
Мимолётный поцелуй на губах Лермонтова, а затем звук закрывающейся двери. И вот сердце парня снова ныло от беспокойства. Всё-таки он должен был поехать с Андреем, убедиться, что с ним всё будет хорошо. Или хотя бы просить адрес дома, куда собирался Фёдоров. Сейчас спрашивать было поздно, это же Андрей, он слишком переживает, чтобы отвечать.
Кирилл любил Андрея, особенно когда тот не был пьян и ни под чем не был. Тогда это были самые счастливые моменты в памяти. Тогда Лермонтов впитывал каждую секунду этого момента, ведь нельзя было предсказать, когда Андрей снова позвонит ему на грани срыва, а потом Кирилл застанет Фёдорова лежащим на полу из-за какого-то глюка, который напугал Андрея. Тогда на парня было больно смотреть — весь трясущийся из-за несуществующей причины, он старался скрыться от проблем в объятиях Лермонтова, но это если повезёт. В большинстве случаев Фёдоров старался снять стресс, оставляя на руках порезы. Тогда приходилось применять силу, чтобы отобрать нож и успокоить обдолбавшегося в край парня. Такое случилось и вчера ночью, поэтому Кирилл решил остаться тут на эту ночь, желая убедиться, что с Андреем всё будет в порядке. Лермонтов опустил взгляд на свою перебинтованную руку — вчера Андрей случайно порезал ладонь Кирилла, а потом бинтовал и этим утром извинялся очень долго.
Лермонтов, который сильно и даже слишком переживал за Андрея, оставил ему сообщение в надежде, что хоть на него-то Фёдоров ответит:

«Держи меня в курсе. Если почувствуешь, что не справляешься, пиши мне, я сразу приеду. И отправь адрес дома, я должен знать, где ты находишься. Иначе сдохну от беспокойства».

***

Кирилл прекрасно помнил первый раз, когда Андрей ему позвонил. Был час ночи, может, чуть позже, голос Фёдорова дрожал. Кажется, парень плакал. Лермонтов всё пытался узнать, что же произошло, но тщетно, Андрей вместо ответов просил, чтобы Кирилл приехал к нему. Тогда Лермонтов быстро сел в машину и поехал к другу, попутно разговаривая с ним по телефону. Самым страшным тогда ему казался момент, когда Андрей истошно закричал, а потом и вовсе перестал отвечать на любые попытки Лермонтова заговорить с ним.
Кирилл ворвался в знакомую квартиру, ещё не зная, что его там ожидает. В тот момент самым важным было убедиться, что Андрей жив. Лермонтов вбежал на кухню, где и застал Андрея. Тот сидел на полу в самом углу комнаты, оставлял порезы на руках и кидал безумные взгляды куда-то в противоположный конец кухни. Парень даже не заметил, что кто-то вошёл в его квартиру.
Кирилл аккуратно подошёл к другу и сел рядом.
— Привет. Ты мне звонил, — мягко сказал Лермонтов, привлекая к себе внимание Андрея.
— Ты тоже видишь её? —  хрипло шептал Фёдоров и вновь глянул куда-то на стену, хотя было понятно, что рассматривает парень вовсе не стену, а нечто иное.
Тогда то Лермонтов понял, что дело плохо. Что Андрей принял чего-то лишнего, что сейчас с ним нормально не поговоришь, и он опасен для самого себя.
— Так. Успокойся. Теперь я рядом, тебе ничего не грозит, — попытался успокоить друга Кирилл и забрать из его рук нож.
Но Фёдоров только крепче вцепился в него и отшатнулся от Кирилла, будто он опасен.
— Не подходи ко мне, — руки Андрея дрожали, пока сам парень беспомощно смотрел то на Кирилла, то на нечто, сидящее около стены.
— Так, Андрей, успокойся и положи нож. Я не причиню тебе вреда.
Сердце Лермонтова сжималось от боли и страха за своего друга. Кирилл медленно положил руку на плечо друга и стал его поглаживать, надеясь, что хоть это поможет Андрею поверить ему.
Так и случилось, рука Фёдорова, в которой он держал нож, опустилась, и Лермонтов медленным и аккуратным забрал нож у друга и отбросил в противоположный конец комнаты. А самого парня Кирилл прижал к себе и с облегчением выдохнул.

***

Потом подобные случаи стали повторяться часто. Кирилл пытался уговорить Андрея сходить в клинику, попробовать вылечиться, но Фёдоров всегда отвечал, что у него нет зависимости. Тогда Лермонтов попытался забрать все наркотики у друга, перерыл всю квартиру, проверил самого парня. Забрал, казалось бы, всё, однако Фёдоров всё равно доставал всё новые и новые дозы. Тогда Лермонтов был на грани того, чтобы всё бросить, но почему-то не мог. 
Потом был разговор, в котором парни пришли к соглашению, что Андрей снизит свою дозу и станет реже принимать наркотики. В тот вечер они орали друг на друга до хрипоты. Лермонтов говорил, что Андрей травит сам себя и даже не говорит о том, что нужно прекращать убивать себя, ведь у него есть близкие люди, которые за него переживают. Фёдоров в свою очередь говорил, что с ним всё будет нормально, что он не умрёт, что всё, что он принимает, может убить его только в огромных количествах, а сам парень знает меру. В тот день Андрей впервые выставил Кирилла за дверь, говоря, чтобы тот более не возвращался сюда. Это произошло после того, как Лермонтов пригрозил тем, что действительно пойдёт в клинику и заставит Андрея лечиться от наркозависимости.
Потом, на следующий день, Фёдоров позвонил. Это было часа два дня, и Лермонтов испугался, что Андрей снова что-то принял. И это было настолько серьёзно, что Фёдоров решил позвонить тому, на кого очень злится. К облегчению Кирилла, Андрей просто хотел извиниться, ведь боялся остаться один и очень сожалел о своих словах.
Лермонтов не помнил другого дня, когда так сильно плакал из-за нервов, что начали сдавать

***

— Вот зачем ты столько принимаешь постоянно? У меня начинают зарождаться подозрения, что это твои мазохистские попытки со мной часто видеться, — с лёгкой улыбкой спросил Кирилл.
— Ты мне, конечно, очень нравишься. Но ради наших встреч я бы предпочёл тебя так не изводить. Просто ты единственный, кому я могу доверять. Так что, прости.
— За что? — Кирилл искренне недоумевал, ведь для него эта дружба была на первом месте.
— Ты весь стал дёрганный и нервный. Под глазами синяки.
— Ты в любом случае выглядишь намного хуже. Мне будет спокойнее если я буду выглядеть так, как ты, а ты, в свою очередь, будешь в полном порядке.
— Ты знаешь, это так мило, — усмехнулся Фёдоров и облокотился на плечо Лермонтова.
Всё это слегка настораживало Кирилла: внезапное извинение, беспокойство за друга, а сейчас то, что Андрей устроился на его плече.
— Ты что-то принял? — хриплым голосом спросил Лермонтов, сердце которого вдруг стало стучать в несколько раз сильнее.
— Нет. И не пил. Я полностью трезв,— ответил Андрей, прикрывая глаза.
— Ты странно себя ведёшь, — сказал Кирилл, стараясь скрыть дрожь в голосе.
— Знаешь, а я ведь очень давно хотел это сделать, — пробормотал себе под нос Фёдоров и повернулся к Лермонтову лицом.
Оба парня застыли друг напротив друга. Их лица разделяли какие-то ничтожные миллиметры. Неожиданно для Кирилла, парень подался вперёд, стремительно сокращая расстояние. И вот Андрей уже накрыл своими холодными губами губы Лермонтова.
«Губы со вкусом вишни,» — первое, что пронеслось в голове Кирилла. И тут парень понял, почему он не мог оставить Андрея. Не мог никому сказать о проблеме друга. И то, что сейчас происходило между парнями, было тем, в чём так нуждался Лермонтов.
Кирилл незамедлительно ответил на поцелуй

***

Парень, кажется, уже сотый раз смотрел на дисплей, но сообщение от Андрея так и не приходило. Было ли это сложно — жить с осознанием, что тебя могут обмануть в любой момент ради новой дозы? Да, но Кирилл слишком сильно дорожил Андреем, чтобы злиться на ложь, которую ему скажут ради того, чтобы принять очередной наркотик. Лермонтов просто хотел быть рядом даже в эти моменты, хотя бы для того, чтобы хоть как-то помочь Фёдорову.
Кирилл отправил ещё одно сообщение:

«Андрей, пожалуйста, ответь мне».

И обессиленно рухнул на диван, сам не замечая, как засыпает.