- Я не в порядке.
Эти слова звучат в сухой, жаркой тишине нежного вечера как что-то, разбивающее сердце. Карина ошеломленно смотрит на Марину, нервно вцепившуюся в свои плечи руками в вычурных и немного больших для нее перчатках. Она избегает ее взгляда, упорно смотря себе под ноги, на опавшие осенние листья и еще не высохшую тропинку после дождя. Над ними -беспощадно синее небо, прозрачное и чистое после дождя. Под ногами отражается оно-же, покрываясь рябью на поверхности бесконечных луж.
Марина стоит в своем желтом пуховике, с вжатой в плечи головой и похожа на маленького озябшего цыпленка, потерявшегося в густой траве. Белые волосы, непослушно выбивающиеся из строгой косы, лишь добавляют сходства и Карина невольно чувствует жалость, где-то в глубине души найдя сострадание, спрятанное туда после ее обретения популярности.
Она мягко вздыхает, заталкивая это чувство поглубже и неохотно спрашивает, чувствуя себя вступившей на тонкий- тонкий лед, что-то трещит под ногами предупреждающим взвоем осеннего ветра, скользит обманчивой верностью таких шагов.
-Что случилось?
Марина утыкается носом в шарф и старается сделаться еще меньше чем есть, спрятаться в итак большом для нее пуховике и сжимает пальцы на плечах до побелевших костяшек. Она нервничает, ей непривычно говорить о своих проблемах, своих реальных проблемах, а не тех, о которых можно пощебетать с подругой и почувствовать себя получше. Нет, о других проблемах.
Тех, что заставляли ее просыпаться в половину четвертого от едва слышных криков полуночных гуляк за окном, тех, что бросали ее в тревогу каждый раз когда рядом поднимали голос другие люди, тех, которые заставляли ее расцарапывать свою кожу каждый день и молчать.
Молчать, чтобы не произошло, каким-бы ужасным не был ее день и как плохо себя бы не чувствовала. Молчать и улыбаться на все вопросы, превосходно играть свою роль “хорошей девочки” и находить отдушину лишь в словесном унижении других.
Она просто устала.
Слишком устала, чтобы продолжать прятать это от ее самой лучшей подруги. От Карины, которая невозможно совершенная, которая лучшая во всем, которая……. которая заботится о ней, несмотря на все ее ворчание и обманчиво-недовольное лицо.
Да и как она бы смогла не ответить на ее обеспокоенные вопросы когда та застала ее с расцарапанными плечами в раздевалке? Когда та схватила ее за предплечья и мягко затрясла, испуганно глядя пронзительно голубыми глазами в ее серые и спрашивала мягким-мягким голосом, который Сафронова никогда не слышала от нее.
Она всегда могла соврать, сказать что это сделал кот или что-то в этом роде но… она не хочет лгать ей. Впервые ей настолько плохо, что она готова раскрыть свою душу и сердце.
Конечно-же, она этого не сделала. Она промолчала, стыдливо уставившись на стену за Кариной, скованно вжав голову в плечи, покрытые красными каплями крови. Раздраженная кожа горит и чешется, и прохладный воздух раздевалки почти не помогает, хотя это и лучше, чем если-бы здесь были другие девочки - сегодня на физкультуру пришло малое количество детей после особо сильной волны осенней простуды, так что ей пришлось лишь подождать пока Карина переоденется что-бы не показывать свои плечи.
Но этот план не сработал. И ей пришлось ее вопросы и обеспокоенные взгляды из-за плеча до того, как она все-таки осмелилась рассказать хоть о части ее тревог.
Ей все еще непривычно даже думать о таких вещах. Это должно быть тайным, не открываемым никому ведь она - хорошая девочка, а у хороших девочек не может быть проблем.
Да и как она могла жаловаться о таких пустяках как простая тревога и невозможность расслабиться тем, у кого были гораздо худшие проблемы? Ее проблемы были столь малы и незначительны на фоне других, что она даже и не пробовала говорить о них. Право слово, разве это проблема - то что она не может заснуть по три-четыре часа кряду? Или то что каждая неудача приводит ее к постыдным слезам?(И ее такая глупая и нелепая реакция на познавательный фильм про концлагеря, почему-почему-почему она вообще не могла сдержать слез и была так напугана и отвращена простой картинкой на экране?)
Конечно же, это просто ничто.
Но Карина так не считает. Карина беспокоится о ней, Карина слушает ее рассеянные и неловкие попытки рассказать, Карина терпит все ее внезапно начинающиеся водопады слез, Карина нежно уговаривает ее успокоится каждый раз когда она ловит тревогу с каких-то мелочей.
Карина лучшая.
Карина худшая.
Как она могла не заметить? Как она могла быть настолько эгоистичной? Почему она не заметила раньше, как ее (лучшей) подруге плохо?
Как она вообще может называть себя ее подругой после этого? Ведь она видела все признаки, все ее проблемы, но, может, она просто отказывалась замечать?
Карина даже не знает как помочь и просто продолжает слушать-слушать-слушать, продолжая (не)навязчиво следить за подругой, заставляя ее есть хоть что-то и из-за этого вспоминая что нужно есть и ей, продолжает обрабатывать ее кожу когда Марина забывает об этом, продолжает вытирать соленые слезы с чужих щек, продолжает……. продолжает узнавать о том, как несовершеннолетние могут посещать психотерапевток и может ли это вообще помочь.
Она старается как может, пытается понять, как она может помочь, но она не знает. Это слишком трудно, слишком непонятно, слишком... изнурительно, заботиться о ком-то другом. Но она пытается. Даже когда она чувствует, что вот-вот, и она разобьется, она все-равно старается помочь.
Конечно, это не кончается ничем хорошим. Конечно, Марина замечает.
(она же не карина, чтобы быть избирательно слепой)
И теперь уже она говорит-говорит-говорит, срываясь на постыдные слезы. И теперь уже Марина успокаивает ее и помогает ей. Карине стыдно, ужасно стыдно, но она не может прекратить говорить - эти тайны, скрываемые даже от самой себя, душат ее, и наконец-то сказать их, наконец-то признать, что у нее т о ж е есть проблемы, это катастрофично.
Наконец-то признать, что она не хочет снова злиться, снова раздражаться, снова.... горевать из-за простых оценок, не влияющих почти ни на что. Наконец-то признать, что она не хочет срывать свою злость на других, что она хочет просто говорить-говорить-говорить ни о чем с подругами, что она..... боится.
Боится, что она зашла слишком далеко чтобы вернуться.
Вернуться к той, маленькой Карине, к первокласснице Карине, которая всего-то и хотела, что друзей.
И ей безумно легче после этого. Ей все еще стыдно, но Марина, с по-доброму ехидной улыбкой, повторяет ей ее-же слова и они смеются вместе, все еще слегка задыхаясь от пролитых слез.
Прозрачная синь все еще горит солнечным теплом над головой, пока девушки медленно идут по тропинке в лесу, тихо переговариваясь между собой. Они не идеальны, это верно. Но кто сказал, что они должны быть?
Впереди - почти год напряженной учебы перед экзаменами и бесконечный потенциал, впереди - надежда, что после окончания этого года все изменится, впереди - знание, что они все еще будут рядом подруга с подругой и что они смогут пройти через все что угодно пока они вместе.
Впереди - будущее.
И возможно, пора бы прекратить выплескивать свою боль на других