Юнги открывает глаза, чувствуя тяжесть на своём теле, и пытается сфокусировать взгляд в ещё тёмном пространстве комнаты. Одеяло сползло на другую половину кровати, где должен быть Тэхён, но Юнги нащупывает его ладони на своих бёдрах и шумно выдыхает. Кудрявые локоны Тэхёна щекочут впалый живот, а язык проникает в ложбинку пупка, и Юнги окончательно просыпается.
— Я так тебя люблю, — хрипло шепчет Тэхён, поцелуями поднимаясь выше и мажет по губам, нуждаясь в ответной ласке.
— Я тебя тоже. — Юнги путает пальцы в пушистых волосах, чувствуя нарастающее возбуждение.
Они трахались пару часов назад, но Тэхён всегда отличался ненасытностью. Он будто бы создан для того, чтобы Юнги наполнял его до краёв, метил зубами ключицы и слизывал влагу с медовой кожи. Ленивый утренний секс — как способ родиться заново в предрассветных лучах солнца, когда жарко лишь между ними, а влажность неприлично хлюпает, как волны по берегу.
В растяжке необходимости нет — Тэхён всё ещё мокрый после смазки и спермы Юнги внутри, и с лёгкостью насаживается на обожаемый член. Юнги часто шутит, что Тэхён любит его только за член, и Тэхён молчаливо соглашается, заглатывая всё глубже. Но чувство абсолютной наполненности в соприкосновениях бёдрами ни с чем не сравнить.
Юнги выжидающе смотрит, оглаживая пальцами поджарые бока. Тэхён на нём — произведение искусства, ласковый котёнок вместо разъярённого тигра, мурлычет и упирается ладонями в широкую грудь. Он двигается изящно, медленно приподнимаясь и опускаясь. Юнги считает его стоны, напрягая бёдра, и теребит чужие соски.
Тэхён облизывает губы и закрывает глаза от удовольствия, растекающегося по венам. Его кожа липкая и сладкая, будто цветочный мёд. Юнги любит оставлять засосы на смуглых бёдрах Тэхёна, прежде чем «отправить в Гонконг» в очередной раз.
Приятное покалывание на кончиках пальцев сменяется чувством усталости от предыдущего дня — Тэхён не выдерживает долго в позе наездника и тянет Юнги на себя, меняясь местами. Под спиной Тэхёна комкаются простыни и он утопает в контрасте ощущений, нагреваясь до предела. Юнги мягко покусывает веточки его ключиц и толкается в самое желанное тело. И время вокруг замирает.
Рассвет медленно проникает сквозь занавески, отпечатывается розовыми лучами на лице Тэхёна в момент оргазма, когда одно дыхание на двоих, и он сжимает Юнги внутри себя, сливаясь в одно целое. Ленивые поцелуи как оазис в пустыне — сладкие и тягучие, растекаются блаженной негой по коже. Тэхён мягко водит пальцами по сгорбленным лопаткам Юнги, слушая его размеренные вздохи, и целует в отпечатавшийся полумесяцем след от ногтей на плече.
— Ты моё солнце, — шепчет Юнги, целуя кожу там, где отчаянно бьётся любимое сердце. Тэхён в его объятиях плавится карамелью и улыбается.
— А ты — моё море. Люблю.