— Сколько раз я просила не продавать ваши отвратительные завтраки хотя бы первокурсникам?! Почему трое из них уже неделю валяются в больничном крыле с гнойными язвами по всему лицу, перед которыми бессильна даже мадам Помфри? Сколько можно повторять…

— Грейнджер, ну как можно быть такой занудой? — простонал Фред, лениво закатывая глаза, но под суровым взглядом старосты сразу подбираясь и втягивая голову в плечи. — Это же шутка…

— Вылечим мы их, расслабься, — попытался успокоить взбешенную гриффиндорку Джордж, но ее взглядом можно было плавить лед и нагревать котел на уроке по зельям.

— Я, между прочим, староста, Уизли! — повысила голос Гермиона, краем глаза наблюдая, как все больше и больше человек, отдыхающих в гостиной, оборачиваются в их сторону. — И я не могу сквозь пальцы смотреть, как вы калечите ребят с собственного факультета.

— Значит, с других факультетов калечить можно? — радостно вскинулся Фред. И, пока Гермиона не успела придумать достойный ответ, начал напирать: — Ну же, Грейнджер, давай подкинем Малфою или Уоррингтону блевальных батончиков в утреннюю кашу…

— …или кровопролитных конфет в пудинг! — подхватил мысль брата Джордж. — Пусть они даже до туалета добежать не успеют.

С минуту гриффиндорка смотрела в их честные глаза, тщетно хватая ртом воздух, но в конце концов махнула рукой, плюхнулась на диван и отвернулась. Губы ее мелко-мелко дрожали. Но разумеется, не из-за этих болванов! Пфф, делать ей больше нечего — обижаться на Уизли. Было бы на кого…

Но губы все равно дрожали.

Близнецы переглянулись и, поняв друг друга с полуслова, подсели к Гермионе, плотно зажав ее с двух сторон и не давая и шанса вырваться.

— Ну эй, ладно тебе, — осторожно сказал Фред, тыкая гриффиндорку в плечо пальцем. Та не реагировала, надувшись только сильнее. — Ну Гермиона?.. Ла-адно, хочешь извинимся?

— Засунь извинения себе в задницу, Фред Уизли! — прошипела она. — И выпустите меня, мне неудобно сидеть между двумя здоровыми лосями!

— Спасибо, что хоть не оленями, — хмыкнул Джордж, незаметно затирая девушку еще дальше на диван. — Ну прости, Гермиона, прости. Мы правда не хотели ничего плохого первокурсникам.

— Именно! — поддакнул Фред, мимоходом вытаскивая волшебную палочку из кармана мантии гриффиндорки и пряча под диванные подушки. Взамен он сунул точно такую же палочку, только чуть более короткую. — Им случайно достались конфеты, которые мы еще не успели доделать — вот и все. Если хочешь, мы сейчас же пойдем в больничное крыло и угостим их карамельками, которые уже к утру сведут все язвы.

— А идите! — неожиданно согласилась Гермиона. Распихав близнецов локтями, она смогла вскочить с дивана. Пока девушка оправляла мантию, Уизли успели переглянуться и заговорщицки друг другу подмигнуть. Приведя себя в порядок, староста Гриффиндора повернулась к рыжим оболтусам. — И если завтра к утру все три первокурсника не явятся на занятия, я вас… я вас… — Гермиона замялась, пытаясь придумать какое-нибудь жуткое наказание, но как назло в голову ничего не шло. — Я вас самих заставлю съесть ваши завтраки! — пригрозила она.

Фред непритворно (или притворно, но очень умело это скрывая) ужаснулся.

— О нет, Гермиона, что угодно — только не бросай нас в терновый куст! Мы же этого не выдержим!

— Вот то-то же! — удовлетворенно хмыкнула гриффиндорка, не заметив хитрых улыбок на губах обоих Уизли. — И учтите: если еще раз увижу подобное, заколдую к Мерлину!

И в этот момент свершилось то, чего они так ждали. Гермиона сунула руку в карман и выхватила волшебную палочку, намереваясь припугнуть близнецов снопом искр, но палочка (которую, как нам известно, буквально пару минут назад Фред подменил на фальшивую) вдруг взорвалась прямо в ее руках. На долю мгновения невыносимо яркий оранжевый свет ослепил всех, кто находился в гостиной. Когда он померк, вниманию гриффиндорцев предстала абсолютно черная староста со вздыбленными к потолку волосами, в которых пробегали искорки. Вся ее аккуратная мантия обуглилась, одежда превратилась в лохмотья, а в глазах крупными буквами были выведены секунды, которые осталось жить близнецам Уизли.

— Я… я убью вас!!!

— Мы тоже тебя очень любим, Гермиона! — отозвались Фред с Джорджем и исчезли из гостиной за секунду до того, как подгоревшая девушка обрушила кулаки на место, где они только что сидели.

Закрывшийся портрет Полной дамы отгородил от остального Хогвартса гостиную Гриффиндора, захлебывающуюся в счастливом смехе.