У Кью был тяжелый день. С того момента как, при помощи чуда не иначе, был возвращен диск с именами агентов под прикрытием в МИ-6 началась вакханалия. Ронсон был в больнице с очень маленьким шансом выжить, но этот шанс хотя бы был, а вот его агенту напарнику не повезло скончаться на месте. Бонд и Манипенни успешно завершили миссию, вернулись в Лондон, спешно сдали то, что осталось от их гаджетов и разошлись, как в море корабли. Кью не покидало напряжение в последние дни и знал, что оно не исчезнет пока он не увидит своего агента.
Он расслабленно вздохнул, когда, перешагнув порог дома увидел черное пальто, небрежно кинутое почти у порога и лежащую на нём же Мону. Прогресс в отношениях Бонда с его кошкой был на лицо, еще месяцы назад пальто было бы использовано вместо когтеточки. Снимая верхнюю одежду и вешая пальто Джеймса на положенное место Кью предвкушает отдых. Никаких беснующихся шпионов, безумных гениев Кью-бранча, и в край озверевших агентов.
Бонд обнаружился в спальне. Завернувшийся в два одеяла блондин спал и не обращал внимания на внешние раздражители.
— Бонд? — позвал Кью, забираясь на кровать, и чуть откидывая одеяла.
— Кью, — пробормотал Бонд, дрейфовавший на грани сна и яви.
— Ты в порядке? — поинтересовался квартирмейстер, легко прикасаясь губами ко лбу своего агента. Дальнейший ответ ему не потребовался. Джеймс просто горел. — Всесильного 007 свалила простуда? — добродушно поддел Кью пытаясь вспомнить, что лежит в его домашней аптечке.
— Нам с Ив пришлось поплавать, когда сбегали от местной полиции, — пробурчал Джеймс.
— Поплавать? — озадачился Кью.
— Думаю это карма.
— Карма?
— Задание прошло успешно, а это ответ от вселенной, — Джеймс содрогнулся и плотнее укутался в одеяла.
— Твоя болезнь?
— Я не болен, — фыркнул 007.
— Ну, конечно. Ты просто лежишь тут под двумя одеялами из-за того, что у меня старые оконные рамы, через которые сквозит, — съязвил Кью.
— Ты — зло, — фыркнул неспособный к активным пикировкам Бонд.
— Я Кью. Что уполномочивает меня дать тебе больничный.
— Лучше скажи, что я умер при исполнении и выиграй мне пару сотен.
— Тысяч, раз на то пошло, и тебя уже видели в офисе, — ставки на жизнь агентов. Ставки в серьезном шпионском агентстве. И ведь Кью соврет сказав, что не присоединился.
— Скажи М, что дал мне задание сразу по возвращению, — без какой-либо надежды продолжает подкидывать идеи Бонд.
— И ты выполнил его исключительно тихо, потому что взорванный Лондон не оценит Королева, — продолжил язвить Кью. У него точно было что-то от жара. Не из медицинского отделения, конечно, но сойдет.
— Я принесу тебе чай, согреться, — Кью с неохотой встает пока мужчина в его кровати кутается в одеяла сильнее и еле кивает.
— Мне не холодно! — протестует Джеймс запоздало.
— Конечно, тогда я принесу себе чай, а ты будешь лежать и слушать как я его пью, — сказал Кью и вышел из комнаты.
Мона обнаружилась сидящей на холодильнике. Поставив воду кипятиться, он положил своей любимице корма и заранее приготовленной рыбы. Почуяв лакомство Мона, быстро и ловко спустилась вниз да принялась за еду, а Кью открыв аптечку принялся за поиски жаропонижающего. Приготовив чай и растворив в нём лекарство Кью, в сопровождении довольной и сытой Моны, вернулся к Джеймсу, который почти заснул.
— Пей, — сказал он, садясь на кровать.
— неболн, — раздалось невнятно.
— Водяной пистолет на следующую миссию или чашка чая сейчас, — фыркнул Кью, — тебе решать.
Спустя мгновенье гора из одеял сдвинулась и Джеймс приняв сидячее положение забрал чашку у Кью.
— Ты — зло, — повторил он.
— У всех свои недостатки, — пожал плечами Кью наблюдая как Джеймс пьёт. Он собирался убедиться, что лекарство попало в человеческий организм, а не было безжалостно вылито в фикус на подоконнике.
— Доволен? — спросил вернувший в руки Кью кружку Джеймс и вновь забрался под одеяла.
— Вполне, — улыбнулся Кью и быстро отнес чашку на кухню. Вернувшись уже со своим ноутбуком, он пристроился на кровати намереваясь поработать в мирной тишине. Джеймс рядом, и Мона лениво поглядывает на них лежа в кресле у окна.
— Спасибо, — говорит Джеймс.
— Хм? — озадаченно восклицает Кью, — за чай?
— И за чай, — хмыкает Джеймс, — и за то, что не дал Ив пристрелить меня.
Кью непонимающе хмурится и потянувшись рукой к светлым волосам чуть поглаживает их.
— М бы сказала стрелять, — бормочет Джеймс перед тем, как окончательно уснуть
Кью застывает на мгновенье проклиная Оливию Мэнсфилд. Она была хорошим политиком, никто не осмелится спорить с этим, но видят боги, в которых он, впрочем, не верит, она была при этом наихудшим стратегом.
Приглушая свет посильнее Кью, возвращается к работе и старается не думать о том, что было бы будь Мэнсфилд до сих пор у руля.