Я отвлекся на минуту. Всего на минуту опустил глаза, чтобы найти в кармане ключи от второй машины, и не заметил вывернувшего из-за угла Картера. Мия выкрикнула мое имя и сделала шаг… Всего один шаг и пуля, предназначенная мне, вошла в ее грудь.

Я не сразу понял, что произошло. Просто на автомате вытащил пистолет и выстрелил в ответку. Мия бессильно падала, пытаясь что-то сказать. Подхватив ее под руки и усадив на переднее сиденье, сам я запрыгнул за руль, даже не обернувшись на рухнувшего мешком Картера. Я не знал, куда попал. Мне было все равно. В тот момент мне была важна только Мия. Я просил ее: «Пожалуйста, потерпи немного, больница тут рядом…», обещал ей, что все будет хорошо. Я сорвался с места с пробуксовкой, оставив следы шин на асфальте. Она же просто положила ладонь поверх моей на рычаге коробки передач. А когда ее рука соскользнула вниз, внутри меня что-то оборвалось. Я все понял. В тот момент я летел на полной скорости в направлении госпиталя. И даже не решился сразу посмотреть на нее. Я знал, что единственный дорогой мне в этом мире человек, кто был моей семьей, опорой и поддержкой, был мертв. Я медленно сбавлял скорость, пытаясь отсрочить тот самый момент, когда мне придется осознать это полностью. Осознать то, что я снова остался один против целого мира. Я смог взглянуть на свою жену только когда окончательно остановился, припарковавшись под неработающим фонарем. Она сидела, прислонившись головой к стеклу, открытые глаза были стеклянными и безжизненными, но она по прежнему была прекрасна. Я не знал, сделала она это специально или же тот шаг был простой случайностью, но понял одно — все дорогие мне люди обречены на смерть. Я загоняю их в могилу. Такой конец был предсказуем, хоть я изо всех сил хотел этого избежать.

Я приехал к бару, чтобы сообщить, что завтра мы уедем. Мы должны были бросить все и свалить к чертям из этой гребанной страны, от чертового Дельгадо с его шавками. Только вдвоем, чтобы начать все заново. Но «завтра» для Мии уже не наступит.

Вчера я узнал о том, кого еще отправляют на это дело. И мои соучастники не пользуются особым уважением в рядах Корсаров. Да и само дело кажется весьма сомнительным. С чего конкурентам Дельгадо хранить компромат на него в каком-то задрипанном пригородном банке? Я все равно собирался туда пойти, чтобы набрать налички, и слинять, пока остальные будут вскрывать ячейки. На побег нужны деньги. А Мия должна была меня подобрать. Я уже приготовил машину, припарковал ее недалеко от банка и собрал вещи, но не был уверен до последнего — пока не увидел шестерок босса, следящих за нашим домом. Видимо, и я на чем-то прокололся. И когда я выехал из гаража, они последовали за мной, пытаясь не привлекать внимание. Я оторвался от них, проскочив на оживленном перекрестке. И, скорее всего все Корсары уже искали по городу мою машину, чтобы я не слинял. Ведь уйти от Дельгадо можно только в мешке для трупов.

Я аккуратно закрыл Мии глаза. Могло показаться, что она просто спит… если бы не дыра от пули в ее груди, из которой медленно вытекала кровь.

Я укрыл тело пледом и поехал домой. Пусть шестерки думают, что я не собираюсь никуда бежать. Что я просто ездил забирать жену.

Когда я вернулся, возле дома стояла уже другая машина. Однако, идиоты, в ней сидящие, были не особо умнее предыдущих. Неужели они думали, что я их не замечу, если они припаркуются на другой стороне улицы через два дома? У нас маленький район. И я давно уже выучил, кто из соседей на чем ездит. А главное, что большинство машин Корсаров так или иначе проходило через мой сервис. И я прекрасно помню как этот красный пикап загоняли ко мне после перестрелки залатывать пулевые отверстия. А может в этом и был план, и Дельгадо хотел меня запугать?

Я заехал в гараж, опустил ворота и уткнулся лицом в руль, ударив несколько раз кулаком по приборной панели. Ситуация до ужаса напоминала происходившее ранее. И хоть я уже не был тем наивным мальчишкой, легче от этого не становилось. Боль утраты была невыносимой. Девушка, которая за всю мою поганую жизнь была единственным лучиком света, умерла, закрыв меня собой от пули. Как глупо… Как нелепо!

Я аккуратно вытащил ее из машины и, взяв на руки, понес в подвал. Она всегда хотела прогреметь на всю страну, чтобы о ней говорили во всех новостях. Оставить свой след в истории чуть больше, чем просто «помогла осуществить побег опасных преступников». И я хотел подарить ей эту возможность, хоть и посмертно.

Я бережно положил ее тело на стол и провел ладонью по ее щеке. Она казалась такой умиротворенной. Кожа все еще была нежной и гладкой, но уже холодела. Я опустился на колени возле нее и уткнулся носом в волнистые волосы. Они по прежнему пахли жасмином, она всегда покупала именно этот шампунь и его запах непроизвольно вызывал воспоминания о прошлом. Почему-то самые счастливые в этот ужасный момент. Скупая слеза невольно покатилась по щеке. Я взял Мию за руку и тихо прошептал: «Прости». Будто она могла меня услышать…

Я должен был достойно с ней попрощаться, проводить ее в последний путь. Я просто не мог позволить ей гнить где-то в лесу в безымянной могиле. Я должен был поделиться ее красотой с миром. И я достал эскизы, которые она с таким усердием рисовала. Которые мы отложили для кого-то особенного. Но никто из нас не мог и подумать, что они в итоге достанутся ей. И я взял нож.

Я наносил кровавые линии на ее тело очень аккуратно, стараясь во всем следовать ее рисункам. Лишь только главный узел пришлось немного сдвинуть, чтобы рана от пули оказалась в его центре. Я и подумать раньше не мог, как сложно кельтские узоры рисуются, а у меня не было права на ошибку. Только не с ней. Она должна была быть идеальной. Кровь из порезов все еще сочилась. Я слышал, что повреждения, нанесенные сразу же после смерти очень сложно отличить от прижизненных. Пусть так. Так даже лучше…

Последним штрихом стало платье. Я не мог выставить ее напоказ как остальных обнаженной. Все же она была моей. Несмотря на множество мужиков в ее постели она была только моей, второй половинкой, частичкой души… Наверное, это и есть настоящая любовь. Просто я слишком поздно это осознал в полной мере. Я надел на нее белое шелковое платье с большим вырезом и открытыми плечами, открывавшими рисунки будущим зрителям. Полупрозрачная ткань струилась на изгибах ее мертвого тела. Она была похожа на ангела.

Когда все было готово, на улице уже начинало светать. У меня в запасе было еще несколько часов. Я поднялся наверх и выглянул в окно. Идиоты, что должны были меня караулить, мирно дрыхли прямо на сиденьях. Я положил тело жены в машину и медленно выехал из гаража, в надежде не разбудить наблюдателей. Я напоследок взглянул на дом, где в кое-то-веки у меня была настоящая семья, хоть и с фиктивной женой. Я больше туда не вернусь. Я бы сжег его, но это бы лишь привлекло ко мне ненужное внимание.

Когда-то, когда мы еще только привыкали быть Даниэлем и Хлоей Уилсон и играли образцовую семью, мы ходили в ботанический сад. Там была оранжерея с тропическими растениями. И несмотря на то, что обычно Мия была равнодушна к цветам, от этих она была в восторге. Там то я и хотел оставить ее тело. Ей бы понравилось. И хоть забор был не особо высоким, перебраться через него с трупом оказалось намного сложнее чем я думал. А потом лишь стоило перекусить навесной замок в теплицу. Я аккуратно уложил Мию среди цветов. Казалось, словно она просто устроилась отдохнуть, облокотившись на большой декоративный камень. Я медленно погладил ее по волосам, поправив выбившиеся пряди и поцеловал ее в лоб. «Прощай малышка. Спасибо, что ты была со мной…»

Я уходил оттуда неохотно. Мне казалось, что я ее бросаю. Но я должен был уйти.

Через полчаса сбор. Я все же пойду на дело. Налет назначен на начало рабочего дня, на восемь утра, заберу наличку и уйду, как и планировал. Ботанический сад открывается в десять. К моменту, как найдут тело Мии, меня уже не будет в городе. Я рвану в Канаду. Поеду как можно дальше на север и буду надеяться, что там Дельгадо меня не достанет.