Паника

   Приглашения на свадьбу вызвали необычайный переполох среди небожителей. И не мудрено: не каждый день Наследный принц Сянлэ выходит замуж за Князя демонов. Неизвестно, что удивляло больше: то, что будущие супруги оба мужчины или сам факт проведения церемонии во дворце Се Ляня. Подумать только: столь пугающий всех и каждого непревзойденный демон будет иметь полное право гулять по небесным чертогам. 

Хотя, вряд ли это заботило кого-то на самом деле.       

Подготовка шла полным ходом, несмотря на то, что и Хуа Чэн, и Се Лянь настояли на, хотя бы относительно, скромной церемонии, не видя смысла приглашать всех на свете, Ши Цинсюань все равно бегал, как ужаленный чем-нибудь острым, обдавая теплым ветром всех вокруг. 

Он то и дело сверял те или иные заметки, переставлял вазы с цветами и, боже, кричал на слуг. Се Лянь порывался помочь богу ветров, но тот так упрямо отводил небожителя подальше, заверяя, что все будет в лучшем виде,− иди-иди пока с А-Сюанем прогуляйтесь, − что Се Лянь сам не замечал, как оказывался в садах. 

***     

За неделю до предстоящего события нервы у всех непосредственных участников, − кроме Черновода, серьезно, в чем проблема этих небожителей, − были на пределе. Цинсюань все думал, в каком облике ему предстать и что надеть, да порывался всеми возможными способами уговорить Хэ Сюаня на парные наряды. Что, конечно же, у него не вышло: сложно уламывать столь непробиваемую стену язвительных комментариев в сторону предполагаемых расцветок. Недовольные покрикивания небожителя, кажется, слышно было даже за пределами дворца.

***

      В предстоящее так сложно поверить. Действительно невозможно: все, как в тумане. Вот, уже назначенная дата, Се Ляню собирает волосы Ши Цинсюань, закрепляя те алыми лентами и шпильками с драгоценными камнями. И так непривычно видеть себя в красном шелке, вместо белого хлопка, а золотые узоры, искусно переплетаясь на каемке, едва выпирают объемным орнаментом. 

Собственный вид в зеркале заставляет бледнеть, а скорое будущее краснеть, сравниваясь с цветом одежд. Повелитель Ветров нервничает едва ли не сильнее, на ходу поправляя палочки благовоний, цветы, одежду на себе и Се Ляне, будто надеясь так унять эхом стучащее сердце. Непонятно только, свое или друга.

***

      Звук выпущенных в небо салютов − таких необычайно ярких, в виде бабочек и цветов, от которых сердце Се Ляня замирало в груди от предвкушения − оповестил о подходе паланкина с будущим... супругом. 

До сих пор не верится.     

  Небожитель, встречающий жениха, застыл на месте, боясь оторвать взгляд хоть на секунду от по-юношески тонкого, облаченного в такой родной красный, Хуа Чэна. Звон украшений журчащим эхом отстукивал в ушах гостей и самого Се Ляня. Это были не просто перезвоны колокольчиков − нет, намного более личное, воодушевляющее. И все же, самым отличительным была полупрозрачная красная вуаль, скрывающая лицо от всех, но позволяющая видеть для самого жениха. 

Шепотки даже если и были, то лишь восхищенные: каждый из присутствующих в той или иной степени знал, насколько князь демонов обожает своего бога. И насколько он силен: насмехаться над младшей ролью было сродни самоубийству (от рук Се Ляня, на самом деле). 

Вход к алтарю, поклоны Небу и Земле, поклоны друг другу − все прошло в до странного густом тумане, оставив в воспоминаниях легкий флер сандаловых палочек и щебет Цинсюаня где-то за спиной. Тот висел на Черноводе, кажется, попискивая от счастья за молодоженов, восторженно надиктовывая что-то богам литературы о важности столь знаменательного события.

Пир сопровождался легкими переругиваниями Хэ Сюаня и Ши Цинсюаня, беготней небожителей и поздравлениями. Хуа Чэн по всем традициям молчал, крепко сжимая ладонь его божества в своей руке, пока тот кланялся в ответ на оды гостей. Се Лянь всей душой − необычайно счастливой − ощущал на себе взгляд супруга: полный осязаемой любви и обожания, а слова, сказанные князем демонов будто в прошлой жизни, звучат в ушах так же отчетливо.

« я −твой самый преданный верующий. »

***

      Официальное пиршество закончилось: бог Ветров шелестел своим многослойным, хотя и ужасно красивым нарядом, по залам, развлекая беседами и демонов из свиты Хуа Чэна, и небожителей, буксиром таская за собой Черновода, который, пусть и вступал иногда в диалоги, больше все таки уделял внимание закускам и − о неужели − Цинсюаню. Гости, конечно же, остались на ночь во дворце, под чутким руководством слуг расходясь по отведенным комнатам. 

Ни один из них до сих пор не может поверить в то, что это происходит на самом деле и именно с ними. Что это не морок какой-нибудь, а  чистейшая реальность.

По правде говоря, они еще на церемонии разнервничались настолько, что, по идее, сейчас все должно было схлынуть, но нет: оба, как осиновые листья в первые холода дрожат, цепляясь друг за друга будто в попытке срастись. И эта неловкая нервозность тоже проходит, со временем, когда они, будто дети, сидели рядом-рядом, переплетая пальцы рук в жесте даже более интимном, чем то, что должно последовать после. 

Мысли отключились после первого поцелуя: немного робкого и до умопомрачения трепетного. Се Лянь − супруг − для князя демонов был святыней, божеством, хрупким, как искуснейшая статуя изо льда − не так тронь и треснет, распадается на мельчайшие осколки, следа не оставив. Губы, руки, зубы, тихие выдохи и шорох ткани − как праздничной упаковки  − все глубже вгоняли бога войны в омут, словами который сложно описать. Се Лянь совсем не знал, что делать и плыл по течению, утопая в этом омуте. И руках его супруга: столь нежных, находящихся буквально везде. 

Поцелуи были все... Ярче. До звезд в глазах, красный флер окутал их, как кокон, скрывая от мира. Се Лянь таял и извивался в этих ласках, в этих поцелуях и касаниях Настолько смущающих, сколько заводящих еще сильнее.  Хотелось уже... От того внезапная пустота там, где до этого ощущался жар дыхания был сродни кубику льда за шиворотом.

 − Сань Лан?.. 

Хуа Чэн, нависший сверху, такой умопомрачительно красивый, божественный, разглядывал Се Ляня под ним столь беззастенчиво, что последний стыдливо прикрыл глаза, взывая к небесам и пучинам о продолжении. А Сань Лан....был в панике. Хорошо скрываемой от мутного взора своего бога панике. Что.. дальше?

Этот вопрос он и задал в чертовой почти истерике по духовному общению Черноводу. У которого вообще-то, были дела по интереснее: вот, прямо перед ним одно безотлагательное дело, раскрасневшееся, в слишком большом количестве ткани, жмется к нему, совсем уж бесстыдно завывая, как то, чьим божеством он является 

«− В каком смысле, блять, «что делать» мы чертову кучу раз это делали подумай уже.»

« − Тут... по-другому. Это же Се Лянь....»

« − Ты Князь демонов или дева девственная? Импровизируй, я сандал над вами держать не буду, у меня... тут дело. Важное. Очень важное, А-Чэн.»

« − Хэ Сюань. 

« − все пока.»

« − Ты, чертов карп... Долги прощу.»

      Раздосадованный рык хозяина Черных вод кажется, слышит не только стоящий на коленях Цзинсюань. Хэ Сюань с очень заметным сожалением чуть оттягивает повелителю ветров волосы, призывая отстраниться. И он уже хотел начать возмущаться, но в глазах буквально через секунду сквозит сочувствующее понимание.

 А в духовном чате висит сообщение от паникующего Се Ляня.