Такое дружбой назвать было нельзя. Никоим образом.
...вероятно.
Все же, под этим никогда не понимали те жутко неправильные и странные отношения, что выросли из абсолютно ненормального спора о человеческой верности и деньгах, которые могут ее, эту самую верность, подкосить. Да и ладно сам спор, но те условия, что вели к нему — игра на жизнь, поданная как банальное развлечение, и книга, повествующая о предательстве — уж точно никак не располагали к развитию таких простых и крепких отношений, которые должны были вытекать из чего-то обыкновенного и доброго, а не из такого вот жуткого действа.
Но с ними все было иначе.
Может, дело было в них самих.
Они были разными — настолько, что, по логике, вообще не должны были пересекаться. И Кайдзи прекрасно понимал это, когда смотрел на их знакомство со стороны. Для таких людей, как Кадзуя, он был простым отбросом, который жил от игры к игре; он постоянно доверялся людям, а те, нагло пользуясь этим, впоследствии предавали его или же словно забывали о былом. Он вырывал свою победу зубами, она давалась ему тяжело.
А Кадзуя?..
Для самого Кайдзи он был лишь богатеньким ублюдком, который игрался с человеческими жизнями так, будто те ничего не стоили. Это раздражало Кайдзи, выбешивало, он был готов вмазать этому херову умнику прямо в нос, лишь бы тот не говорил ничего о своих больных играх. Кадзуя был ничуть не лучше своего папаши — даже хуже, наверное! Тот хотя бы не распространялся о том, что делал, а этот еще и книжки писал... И, в целом, так-то оно и было — его, Кайдзи, впечатление не было ложным. Но вот...
После их игры что-то пошло не так.
Наверное, все дело было в тех словах — словах Кадзуи о том, что все ему лгали.
А Кайдзи мало того, что честно высказал этому ублюдку все, что о нем думает, так еще и рот полез ему затыкать — вот уж неистовство, после чего даже не дал ему умереть. Хотя мог. В их игре Кадзуя потерпел поражение, он должен был — по всем правилам — упасть вниз и разбиться, потому как поставил на кон собственную жизнь.
В общем, Кайдзи сделал все наоборот. Вопреки ожиданиям, он повел себя абсолютно иначе.
Где-то тут и скрывалась та точка, когда их отношения из неприязни переросли в нечто, напоминавшее дружбу, хотя оно и вряд ли ею являлось. Так казалось самому Кайдзи. Он никогда не спрашивал Кадзую, что тот думает об этом, хотя ему было жутко интересно — даже не пытался. Злился, конечно, поначалу, что Кадзуя так нагло врывается к нему домой и критикует тесную квартирку, ведь с теми деньгами, что были сейчас у Кайдзи, он мог купить себе что-то пристойное, ругался и даже выгонял незваного гостя.
Но потом смирился.
Окончательно.
Может, это и правда было дружбой — по крайней мере, они не собирались друг друга предавать и крысятничать, ведь оба достаточно натерпелись этого, пусть и при абсолютно разных условиях. Кадзуя стремился к новым ощущениям, а Кайдзи попросту махнул на это рукой, хотя и не мог сказать, что все это было ему в тягость. Все его возмущения были скорее исполнением своего эдакого долга, тем, что от него ждали — если бы он слишком быстро согласился на все, что происходило, то это было бы еще куда более неправильно, чем их нынешние отношения.
Но если они и продолжали играть в эту их «дружбу», то следовало делать это иначе.
Так считал Кайдзи.
После чего поставил на голый котацу две упаковки самой острой лапши, которую только сумел отыскать в магазине.
— Вот! Знаешь ли, я за них почти тысячу иен отдал, так что не криви мне тут лицо.
Они сидели у Кайдзи в квартире — той самой, в которой он жил до начала эпопеи с «Тэйай», и которую он выкупил, потому что она была ему родна до чертиков — и исполняли то, что Кайдзи гордо называл «Планом перевоспитания одного зазнавшегося ублюдка, часть А». Мнение Кадзуи о названии никто не спрашивал, хотя тот его, кажется, явно не оценил... Но, в самом деле, кого это волновало? Главное, что оно оправдывало действительность, ведь, как мудро (по его личному мнению) рассуждал Кайдзи, настоящую дружбу надо было начинать только с удаления из головы Кадзуи этой ядовитой идеи, которая была присуща его папаше — про игры, конечно же, и про презренное отношение к другим людям.
Телохранители были выставлены за дверь, за окном лил дождь, а на фоне телевизор горланил голосами актеров из какой-то яркой дорамы о супергероях, которую всегда крутили по кабельному в это время. В общем, наилучшая атмосфера для настоящего «Пацанского общения» — второе название плана, более обобщающее. Для чужих ушей. Довольно глядя на свои приготовления, Кайдзи едва удерживал себя от того, чтобы задрать нос — уж так сильно он был горд тем, что придумал.
Нет, это, на самом деле, даже хорошо, что Кадзуя к нему заявился! Может, он хоть из одного человека всю дурь выбьет!
Кадзуя, ничуть не изменившийся с их самой первой встречи (разве что очки были другими — старые-то разбились), недоуменно смотрел на упаковки с лапшой прямо перед собой. Продолжая витать в облаках собственных мечтаний о том, что сейчас-то, сейчас он сможет докопаться до истинного нутра своего нового названного друга, Кайдзи и не заметил, как упомянутый взял одну из упаковок в руки и начал вертеть ее, пытаясь прочитать хоть что-то на этикетке. Он отвлекся лишь в тот момент, когда Кадзуя начал вслух зачитывать состав, пытаясь рассмотреть мелкие буквы на вкладыше.
Кадзуя приподнял темные очки, но даже так выходило не очень.
Тот, кто писал состав, постарался на славу — список ингредиентов уйдет в могилу вместе с производителем. Неузнанным.
— И что это?
Кажется, Хедо-младший был не слишком впечатлен открывшимся перспективами «перевоспитания» острой лапшой. Вот же неблагодарный ублюдок! Да ради него Кайдзи целую тысячу потратил!.. Ладно-ладно, шутки шутками, но стоило бы перейти к делу.
— Настоящая дружба проверяется испытаниями! — громовым (и очень важным) тоном провозгласил Кайдзи.
Ответом ему было лишь недоуменное «э-э-э» Кадзуи. Ну конечно, чего от него еще стоило ожидать. Кадзуя наверняка предполагал что-то абсолютно иное, похожее на прошлые игры, потому как только их и можно было назвать настоящим, в его понимании, испытанием. Лапша в какой-то степени тоже им являлась — она была острой до невозможности, но она казалась детским развлечением по сравнению с тем, что, например, Кадзуя приготовил когда-то давно на потеху себе и Кайдзи.
Но ничего, скоро он все поймет.
Вырвав из чужих рук пачку лапши, Кайдзи ловко перевернул ее в руках и ткнул пальцем в небольшую наклейку с огоньком в углу.
— Видишь? Это самая ядреная вещь, которая была в магазине. Когда я купил две упаковки, продавец смотрел на меня, как на сумасшедшего. Если уж ты решил, что мой дом и твой дом тоже, то тогда мы должны закрепить нашу... дружбу тем, что вместе съедим эти две пачки.
Он шумно выдохнул и швырнул упаковку в руки Кадзуе, после чего с довольной усмешкой добавил:
— Потому что на моей памяти еще никто не сумел доесть ее до конца. Вот оно, настоящее испытание! Опасное, но не смертельное. Это не та херня, которой ты проверял других.
Вообще он не был слишком уверен насчет того, что эту лапшу было безопасно употреблять... Уж слишком смущал неизвестный состав и наличие кучи острых специй, но... Какая разница?
— Так что давай-давай! Держи нож. И доску. Сейчас поставлю чайник, а ты пока нарежь зелени.
В готовке лапши не было ничего сложного.
На самом деле, это было еще проще, чем можно себе представить. Всего-то залить кипятком, добавить специй и мяса по желанию, вместе с соусом — мотайте на ус, советы от эксперта в области всякой дряни быстрого приготовления. Желательно было дать настояться, но так, чтобы лапша не успела развариться, иначе ее трудно было подцепить вилкой. К лапше по желанию можно было добавить мучных лепешек, которые можно было использовать в качестве салфеток — и съедобно, и удобно.
Мучные лепешки, если уж говорить начистоту, использовались как добавка к тушеной утке, но это никого не волновало.
Никто ничего не знал.
Кайдзи быстро строгал зелень, мысленно обдумывая, что бы еще добавить в качестве приправы — не хватало какого-нибудь кисленького соуса, чтобы хоть немного смягчить остроту лапши. Он по-быстрому поднял взгляд на Кадзую, которому гордо вручил разделочную доску и нож, и с удивлением заметил, что тот, кажется, сейчас больше предавался собственным размышлениям, нежели нарезанию приправ.
Он резко замер, продолжая держать в руке нож.
— Знаешь, это совсем не то, чего я ожидал от твоего приглашения, — наконец разочарованно протянул Кадзуя.
Кайдзи моргнул.
Его гость положил нож на стол и стянул очки — Кайдзи мысленно поблагодарил богов за то, что этот умник наконец догадался, что в помещении их не носят — после чего тоскливо взглянул на парня. Выглядел он точно так же, как и после череды побед тех троих, чью дружбу проверял.
Грустно. Разочарованно.
— С тобой, конечно, весело — ты прямолинейный кретин и не льстишь мне, и я правда тебе благодарен за это...
Кадзуя развел руки в стороны, словно что-то не давало ему покоя, терзало его душу, вгоняло в уныние... Однако все это меркло перед тем, что он признался, кем считает Кайдзи — хотя, если честно, по мнению самого Кайдзи, он был точно таким же кретином.
— Но когда ты сказал, что нашел настоящее испытание, то я думал, что ты приготовишь что-то... Что-то действительно сложное, — он с сомнением посмотрел на нож у себя в руке. — А в итоге мы тут занимаемся кулинарией. Или это и есть твое испытание? Хочешь узнать, умею ли я готовить?
Он поднял на Кайдзи недоуменный взгляд, и тот драматично закатил глаза.
С Кадзуей было сложно. Очень. Мало того, что тот был избалованным богатеньким сыночком, так еще и ничего не смыслил в вещах, которые Кайдзи ему сейчас показывал. Дружба — это же так просто! Готовка лапши с другом, просмотр дорам, прочая чушь в этом духе. Вот что это такое!
А Кадзуя все равно не понимал.
«Он всего-то на пару лет меня младше, а такое ощущение, что жизни нормальной не видел,— без энтузиазма поковыряв ножом в петрушке, Кайдзи вздохнул. — Зачем я вообще ему все это показываю? Наверное, мне просто нравится заниматься всякой чушью... Ай! Черт, порезался».
Он слизнул кровь с пальца, напряженно вглядываясь в петрушку, будто там мог быть ответ.
— Или это и есть твоя «настоящая пацанская жизнь»?.. Или о чем ты мне там втирал ранее?
— Н-да, такому мажору, как ты, это испытание бы не помешало!
Кадзуя резко ударил ножом по столу, на что-то явно намекая.
— Ну-ну, полегче, умник! Попортишь мне стол, сам новый будешь покупать. Я тебе зачем доску дал?
Кайдзи закинул кусок петрушки в рот и довольно посмотрел на Кадзую, который глядел на него с легким раздражением.
— Ты просто не пробовал эту лапшу, вот и думаешь, что это легко.
Он подвинул разделочную доску поближе к... все же тяжело было называть его другом, ну да ладно, — после чего взялся нарезать мясо. Чайник начинал свистеть — кажется, скоро они закинут все это в лапшу и устроят свое «настоящее испытание».
— Понимаешь, дружба — это возможность наслаждаться чем-то простым и обыденным, — Кайдзи дернул плечом и обвел руками комнату. — Вот, например, мы с тобой сейчас будем есть лапшу и смотреть дерьмовые фильмы — вот она, настоящая дружба! А та херня, которой ты проверял людей — это не дружба, это фуфло для провокации.
Он резко ударил ножом по доске, после чего жестом поторопил Кадзую — нарезал тот, конечно, не так мелко, как хотелось бы, но сойдет для первого раза. Заправив мешающую прядь за ухо, он продолжил:
— Естественно, те, кто подлизывался к тебе, никогда не были твоими настоящими друзьями — им-то подавай развлечений за твой счет, чтобы богато и дорого, они только за этим к тебе и лезли. Ну, ты и сам это понимаешь. А я пригласил тебя сюда и всучил нож не для того, чтобы позариться на твои деньги, а чтобы показать, что настоящая дружба, она, черт возьми, вот такая! Простая! Ты же каждый раз ко мне приезжаешь не деньги тратить, а потому что тебе просто весело. Вот это и есть дружба.
Он ожидал, что сейчас Кадзуя будет противоречить, но тот лишь рассеянно кивнул.
— Ну да, наверное, ты прав, — пробормотал он.
Наверное, ему и правда было непривычно рассматривать концепцию «дружбы»именно с этой стороны. Вот что деньги с людьми делают. Ну ничего, Кайдзи был уверен в своих силах — раз уж к нему нагло приходили без разрешения, то он был готов осуществить свой тайный план... Ну, не очень-то и тайный, но не суть.
— Мои испытания — это не фуфло, как ты их назвал, — проворчал Кадзуя, наблюдая, как Кайдзи скидывает порубленное в чашки с лапшой.
Тот важно поднял палец и заявил:
— Это настоящая провер...
— Заткнись-заткнись-заткнись! Херня это, а не проверка!
Они вновь уставились друг на друга, понимая, что никто не собирается принимать чужую точку зрения. Кайдзи, тихо фыркнув, поднялся из-за котацу и направился к чайнику. Залив кипятком обе пачки с лапшой, отчего оттуда повалил ядреный аромат, пробивающий на слезу, он закрыл их крышечками и кинул на стол упаковку палочек.
Затем, рухнув на свое место, Кайдзи с видом очень мудрого человека продолжил:
— Обстоятельства, в которые ты ставишь людей, никогда в обычной жизни не случатся! Вспомни сам: пока ты не начал намеренно провоцировать тех троих, они все нормально проходили. Конечно, если с умыслом заставлять людей поступать подло, то они и будут вестись, но...
Кайдзи с сомнением уставился на упаковку лапши перед собой, после чего протянул руку за палочками. Кадзуя его внимательно слушал — вот уж удивительно!
— Но никто не будет рисковать своей жизнью ради других, если только их отношения не настолько близки, знаешь ли! Дружить можно и без этого тупого благородства и риска.
— Но ты ведь рисковал, — с иронией проговорил Хедо.
Рисковал ради тех, кто потом его предал.
Фурухата, Андо, Миеси, Маэда...
У Кадзуи на лице опять появилась эта мерзкая ухмылочка. «Черт, а он прав!» — Кайдзи сконфужено скривил лицо, понимая, что его ловко подловили. Едва не переломив палочки в руке от такого неожиданного замечания, он смущенно отвел взгляд в сторону и проворчал:
— Ну слушай... Я плохой пример... Нормальные люди так не поступят. Так, все, хватит на меня так смотреть и лыбиться, давай жри свою лапшу! Молча.
Аромат из пачки так и валил — казалось, будто там не простая лапша, а что-то ядовитое, отчего даже у Кайдзи заслезились глаза. Но чем дольше он смотрел на упаковку, из-под крышки которой шел пар, тем ярче в его воображении вырисовывался этот превосходный вкус. Не слишком мягкая, гибкая лапша, мясо, добавляющее этот прекрасный оттенок смака... И, конечно же, соевый соус, делающий сочетание еще более превосходным...
Черт, у него сейчас слюни потекут, буквально.
Наконец торжественный момент открытия настал.
Кадзуя и Кайдзи одновременно убрали крышки и всмотрелись в бульон яркого-рыжего цвета.
Осторожно подцепив лапшинку палочками, Кайдзи медленно приподнял ее и вкусил. Почти моментально на глазах выступили слезы. Да уж, действительно ядреная смесь! Такой и убить можно... наверное.
На фоне продолжали кричать герои дорамы, когда Кадзуя шумно сглотнул и выдохнул.
— Да это же совсем есть невозможно! Если уж ты и решил тут про «дружбу» умничать, то и корми чем-то адекватным, а не этим.
Кайдзи довольно ухмыльнулся, наблюдая за попытками Кадзуи вытереть выступившие слезы шарфом. Первая ошибка новичка — зачерпнуть большую порцию лапши и сразу же ее съесть. Когда-то давно он сделал точно так же, и теперь никогда не поступал настолько опрометчиво. Ну, с лапшой, разумеется. На другие аспекты жизни это почему-то не переносилось...
— Да ты просто струсил, — замечая, как Кадзуя все выше поднимает брови, недоуменно глядя на него, Кайдзи самодовольно усмехнулся. Игра началась. — Я ему настоящее испытание предоставил, принес эту лапшу, знаете ли. Тысячу иен потратил! А он мне тут отказывается. Да по сравнению с этим твоя проверка дружбы — так, легкое развлечение! Настоящие пацаны не боятся трудностей!
Вот он, настоящий вызов.
Кадзуя попросту не сможет отказаться от такого.
О том, что попал в точку, Кайдзи понял в ту секунду, когда Хедо начал ухмыляться, перехватывая палочки в руке поудобней. Конечно, он не был таким азартным человеком, как Кайдзи, но если его настолько намеренно провоцировали, то он не отказывался. Воспоминания о ночи и игре в покер до сих пор витали где-то на задворках сознания, и, помня чужое поражение, Кайдзи понял, что в этом простом споре Кадзуя попросту не может дать себе проиграть.
Потому что тут это будет совсем уж позорно.
— Значит, ты бросаешь мне вызов, — пробормотал Хедо, постукивая палочками по столу.
— Именно.
Кайдзи почувствовал, как дрожат от нетерпения руки.
Все же, азарт – это очень плохо. И когда-нибудь он за это поплатится сполна, как уже поплатился когда-то давно. Но даже такой простой спор заставлял его томительно дожидаться начала соревнования, ведь было в этом нечто притягательное. Он не мог описать это точно — но сам факт даже такой игры был превосходен.
— И на что же мы спорим?
Кайдзи покосился на пачку лапши.
— Давай на...
— На деньги? — взгляд Кадзуи стал более заинтересованным.
— Нет, ну почему сразу на них...
Парень тяжело вздохнул. Этот болван был неисправим. Перспектива сыграть на большую сумму казалась Кайдзи очень заманчивой, и, если честно, он бы согласился на это, но несколько минут назад он распинался, что в дружбе деньги не главное, а значит, придется спорить на что-то более невинное, чтобы не противоречить своим же словам.
Было бы очень глупо, подлови его Кадзуя и на этом.
Надо было выкручиваться!
— Мы же спорим «по-дружески», значит, наградой может стать что-то другое, — Кайдзи развел руки в стороны с жутко умным видом, будто его слова были наимудрейшей мыслью. — Например... Например... Например, если я съем эту ядреную смесь быстрее, то в следующий раз опять ее куплю, и ты будешь обязан ее съесть. Снова!
Он наигранно зло рассмеялся.
— Поверь, после одного раза прикоснуться к этой дряни будет очень сложно...
Кажется, оба они понимали сейчас глупость и абсурдность спора, но почему-то все равно поддерживали эту игру вместе, как тогда, после победы над Мураокой — намеренно долгая возня с деньгами, улыбки и фальшивые длинные благодарность за помощь в упаковке выигрыша в чемоданы. Приложив руку к сердцу, Кадзуя — он делал это настолько фальшиво, что Кайдзи едва сдержал смех — возмущенным тоном изрек:
— Кайдзи-кун! И после такого ты еще меня называешь чудовищем?
Но они все же пожали друг другу руки — просто потому, что отказываться было уже поздно.
Самым трудным в таком споре стал второй укус.
Организм, знакомый с реакцией на остроту употребляемой пищи, попросту сопротивлялся еще раз почувствовать во всей красе непередаваемые ощущения от ядреных специй. И если Кайдзи был закален бродяжничеством, адской подземной кухней и бутербродами Микоко (не то, что они были плохи, но вкус у них был весьма специфичный), то вот Кадзуя оказался на его фоне абсолютным неженкой. Кайдзи не смог сдержать смешка, когда тот, явно не желая ни проиграть спор, все же подцепил немного лапши палочками и быстрым движением отправил их в рот, после чего зажмурился и покраснел.
Да уж, производитель постарался на славу. Даже самому Кайдзи приправы показались какими-то слишком уж ядреными, хотя виду он усердно не подавал, давясь слезами. Вот уж дело, будет он перед этим умником показывать слабину там, где априори сильнее!
После второй порции Кадзуя осознал, что слишком быстро лапшу употреблять не стоит — Кайдзи его прекрасно понимал, ведь язык жгло так, будто они оба пили крутой кипяток. Наглый гость безо всяких вопросов подскочил к холодильнику и выхватил оттуда бутылку воды, к которой жадно присосался. Хитро поглядывая на него, Кайдзи проглотив еще ком лапши, после чего часто-часто заморгал, смахивая слезы.
— Ну и как? — ехидно поинтересовался он, когда Кадзуя закрыл бутылку и вернулся с ней к столу.
Тот, аккуратно поставив ее на стол, серьезно посмотрел Кайдзи в глаза.
Настолько серьезно, что тот опешил — неужели шутка зашла слишком далеко? Но в следующее же мгновение наваждение распалось, стоило Кадзуе издать сдавленный стон.
— Ну и мерзость! Где ты ее нашел? На рынке биологического оружия? — он с откровенным отвращением взглянул на то, как Кайдзи сложил рот трубочкой и подцепил еще пару лапшинок. — Называл меня садистом, а сам не лучше.
Вот это выводы!.. Как будто они друг друга не поняли еще тогда, во время первого знакомства.
Кайдзи, прищурившись, недовольно посмотрел на Кадзую, хотя на деле мысленно веселился. Вот и вылезла истинная натура Кадзуи — сколько ни изображай из себя очень опасного и жуткого типа, он оставался просто наглым юнцом, которому каждое противоречие его шибко нежной природе казалось страшным и мерзким.
— Ага, а еще я хозяин этой квартиры. Жутко грубый, между прочим, могу пинком выпроводить, — парень указал пальцем на упаковку. — Напомню, что если ты не проглотишь эту дрянь быстрее, чем я, то в следующий раз опять ее жрать будешь. И я не шучу.
Кайдзи хотел было пошутить, что все те, кто проигрывал ему, заканчивали не слишком хорошо.
Но не стал.
Что-то нехорошее было в этом... Он даже не мог сказать, что именно.
Впрочем, дурные мысли почти мгновенно забылись, стоило Кайдзи поднять взгляд на Кадзую, который, пыхтя и краснея, давился лапшой, пытаясь не дать своему сопернику даже повода для покупки еще одной порции этой острейшей мерзости. С сомнением посмотрев на упаковку у себя перед носом, парень рассеянно отметил, что он уже и не особо чувствует этот жутко острый вкус — то ли привык, то ли стратегия есть маленькими порциями была верной.
Но это было не очень важно. Важнее было лицо Кадзуи, который со слезами на глазах продолжал давиться лапшой.
Кайдзи не смог сдержать смеха, после чего едва не получил пробкой по лбу.
Кидался Кадзуя на удивление метко.
— Смейся-смейся, — вытирая слезы рукавом, прошипел он. — Посмотрим еще, кто из нас быстрее эту дрянь съест.
— Что, неужели испугался? А я-то думал, что тебе не слабо, — съязвил парень, подцепляя еще одну лапшинку.
Демонстративно медленно он съел ее прямо перед лицом Кадзуи. Провокация сработала — того аж перекосило. Зло смотря то на упаковку лапши, то на Кайдзи, Кадзуя буркнул себе что-то под нос, после чего возмущенно поджал губы и погрозил пальцем.
— Вот опять начнешь проигрывать, я тебе денег не дам! — Он зачерпнул еще немного лапши и с кислым видом посмотрел на нее, после чего резко поднял взгляд на Кайдзи. — Будешь сам выкручиваться. А я посмотрю. Повеселюсь!
Продолжая слушать эти угрозы, Кайдзи хотел было что-то ответить, но лишь захрюкал в ответ. В следующую же секунду ему в лицо прилетела подушка, некстати оказавшаяся у Хедо под рукой.
Кто победит – даже гадать не стоило.
В конце концов техника «ешь потихоньку» сработала — Кадзуя, который целиком проглатывал содержимое упаковки, израсходовал почти все бутылки воды в квартире, после чего понял, что старыми методами играть тут не выйдет. В итоге, пока он активно дул на лапшу, пытаясь ее то ли остудить, то ли таким образом сдуть острые специи, Кайдзи смотрел телевизор, изредка комментируя что-то или спрашивая у Кадзуи.
Токусацу — эти безумные дорамы про супергероев — все же очень странная штука.
Конечно, не стоило сравнивать реальную жизнь и то, что творилось на голубом экране, но чем дольше Кайдзи задумывался об этом, тем больше его все это напрягало. То, что случилось с ним за последние пару лет, сложно было назвать адекватным в тех рамках, под которой понимают сейчас обычную жизнь.
Но это, конечно, все равно не весь тот абсурд, что творился на экране.
— Ну и бред же, — проворчал он.
— Сейчас бы от этого жанра адекватности требовать...
Кайдзи почти удивился, что Кадзуя не только знает о них, но еще и разбирается.
— Ничего удивительного, — Кадзуя лежал лицом на столе и, тихо постанывая, вертел в руках последнюю бутылку с водой. — Ты думаешь, «Тэйай» не спонсирует какое-нибудь шоу? Бизнес не может строиться только на вас, неудачниках. Чем успешней рейтинги, чем выше прибыль. Это, знаешь ли, самый простой закон бизнеса — деньги на деревьях не растут.
В ответ парень лишь растеряно промычал что-то себе под нос. Звучало разумно.
Иногда он забывал, что «Тэйай» дарили людям не только боль и унижение, но еще и развлечения, вроде тех же передач по телевидению.
Но дорамы дорамами, а пора было подводить итоги.
Когда Кадзуя с трудом и ворчанием, что Кайдзи наверняка сжульничал и купил себе менее острую лапшу, закончил, то их разрыв составил около получаса.
Вот он, восхитительный вкус победы и жгучих специй!
Конечно, островато вышло, но Кайдзи и не такое ел, так что проглотил все с удовольствием, а вот Хедо-младший...
Уже близился вечер, и теперь по кабельному крутили какой-то фильм про игру в сеги.
Открутив у бутылки крышку, Кадзуя вновь жадно прильнул к горлышку.
— Нет, все же, ты настоящее чудовище, — пробормотал он, опасливо косясь на пустые упаковки из-под лапши. — Так быстро проглотить это...
— Все приходит с опытом, — снова напустив на себя мудрый вид, проговорил Кайдзи.
Пытаясь не упустить, что же происходит на экране, он косо поглядывал на Кадзую. Кажется, тот тоже смотрел в телевизор, но куда менее охотно. Они бы разговорились, да вот только все темы для болтовни были исчерпаны еще во время уничтожения лапши, и сейчас это походило на завершение совместного времяпрепровождения — наступал вечер, они молчали и лениво смотрели на экран. Игра в сеги выглядела интересной, но Кайдзи слишком сильно ассоциировал эту игру с маджонгом, а воспоминания о последнем всегда вели к раздражению от предательства Миеси и Маэды.
Он не удивился, когда у Кадзуи зазвонил телефон.
Выключив звук телевизора, Кайдзи медленно подтянул ноги и встал, попутно схватив пустые упаковки со стола, после чего направился к мусорке. За спиной он слышал голос приятеля — как же странно было называть его именно так! — который о чем-то недоуменно переспрашивал и соглашался. Очевидно, что это было нечто, связанное с его грязной работенкой. Конкретней парню знать не хотелось.
Он лишь приличия ради поинтересовался:
— Что, опять работа?
Поднявшись, Кадзуя кивнул и широко зевнул — Кайдзи едва удержал себя от желания ткнуть ему в рот пальцем — после чего поправил костюм и, потоптавшись, уставился на хозяина квартиры.
— Ну, ладно. Я пошел. Обед был супер отвратительным, даже не надейся, что я тебя за него отблагодарю.
Что бы этот умник ни говорил, ему все равно было весело. Кайдзи видел это по глазам. Усмехнувшись в ответ, он оттянул нижнее веко и показал Кадзуе язык.
— Ну и вали! Нашелся тут ценитель.
Они еще посверлили друг друга взглядом, после чего Кадзуя ухмыльнулся — не так, как делал это после удавшихся пыток. Что-то иное было в этом жесте, и Кайдзи, заметив это мельком, лишь покачал головой, выпроваживая его прочь за дверь. На прощание он всучил Кадзуе злополучные темные очки и буркнул:
— Жду тебя на выходных.
После чего захлопнул дверь.
Оставшись наедине со своими мыслями, Кайдзи поднял взгляд на столик, где до сих пор лежали многострадальный нож и остатки петрушки. Он никогда в жизни не подумал бы, что будет так спокойно общаться с этим человеком. Да что там — ожидал, что если и завяжет дружбу с кем-то, то это будет человек, похожий либо на него, либо на Сахару — такой же безответственный и ленивый. А в итоге его приятелем теперь называет себя сын едва ли не богатейшего человека во всей Японии.
Это было так странно.
Кайдзи задумчиво провел рукой по подбородку, размышляя, что же приготовить на следующий раз.
... пожалуй, он купит чилийского перца.