Мне вспомнилось небо Венеции, тяжёлое, серое, зимнее.
Каналы холодные, чёрные, Сан-Марко под снегом и льдом.
Гондолы, укрытые тентами, скрывали изгибы красивые,
Толкаясь в скрипучие пристани, залитые зимним дождём.
Горбатыми тесными арками тянулись от улицы к улице,
Пытаясь держать неуютные, облезлые стены домов
Мосты вековые брусчатые. Наверно, устали сутулиться,
Но держат, трудяги, Венецию покрепче железных оков.
Ни масок таинственных с перьями, ни стай голубиных над городом.
У бара пел песни печальные замёрзший хмельной гондольер.
И всё неприветливо хмурилось, дрожало, страдая от холода,
Лишь ветер довольно раскачивал тяжёлые кисти портьер.
Нас грели камины старинные, вино, покрывала атласные,
Мы нашу писали историю, срываясь на стоны и крик.
В замёрзшей пустынной Венеции мы были отчаянно счастливы,
И серое небо тяжёлое сверкающим было в тот миг.