☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼

Исин проснулся от назойливых солнечных лучей, что лезли в глаза, и веки будто налились рубиновым светом, что проникал в сны и подмешивал в иллюзорную реальность свет камина и треск огня. Окончательно проснувшись, Исин почувствовал лёгкость и расслабленность.

Двигаться не хотелось катастрофически, мышцы приятно тянуло после ночных упражнений. Давно ему не доставался такой горячий и ненасытный партнёр, прекрасно понимающий, чего, как и в каком темпе он хочет. И Исину пришлось постараться, чтобы ублажить Чондэ, как и следует.

То, что Исин не имел большого опыта, не означало, что его не заботило удовольствие партнёра. Ему нравилось видеть, как его хотят и чувствовать, как подстраиваются под задаваемый им темп. Чондэ же полностью руководил процессом, а Исину приходилось подчиняться и менять угол или скорость, чтобы сделать Чондэ хорошо.

Исину не хотелось лишаться этих ощущений, даже когда он услышал копошение где-то рядом. Игривое настроение не позволило открыть глаза ровно до того момента, как изученная за ночь спина скрылась в дверном проёме.

Исин потянулся и перевернулся на живот, разглядывая комнату. В свете солнечных лучей она выглядела несколько иначе, в каждой детали чувствовался уют и характер хозяина дома. Вещей было много, как и мебели.

У противоположной стены спальни находились стеллажи, глубокое кресло и старенький торшер. На полках вперемешку с изрядно потрёпанными, явно не раз читанными книгами стояли разнообразные статуэтки. Сквозь прикрытые шторы на подоконнике виднелись цветочные горшки с фиалками.

Исин с интересом строил предположения, откуда взялись статуэтки, какая из книг любимая и почему именно капризные фиалки. Он впервые остался на ночь в чужой постели — не в его привычках было встречать утро не в своём доме. Он был домоседом и любил уют. А в чужих квартирах бывал совсем нечасто, не говоря уж о том, чтоб оставаться там на ночь.

Но когда его накрыло осознание того, что он хочет Чондэ даже после того, что они вытворяли в ванной, что ему охота зарыться носом во влажноватые волосы на затылке и так уснуть, Исин понял, что попал. Но не захотел сопротивляться, оставив ответ на сложный вопрос на утро.

И сейчас Исин нежился в постели, переворачиваясь с одного бока на другой, пока разглядывал картины на стенах и ждал возвращения Чондэ. Для полного счастья Исину, наверное, не хватало лишь принять душ с Чондэ ещё раз, чтобы продолжить приятное знакомство.

Шум воды подействовал, словно чашка крепкого кофе — вместо приятной полудрёмы пришла бодрость. Устав ждать Чондэ, Исин решил не утруждать себя поиском одежды, поднялся с кровати и направился в ванную. Как он и ожидал, дверь была открыта.

Исин тихо прокрался в комнату и встал под струи тёплой воды позади мурлыкающего себе под нос Чондэ, и потянулся к намыленному и ярко пахнущему терпким цитрусовым ароматом телу с недвусмысленными намерениями.

— Когда ты успел сюда зайти? Ты ведь спал только что, — с нотками возмущения сказал Чондэ, уворачиваясь от касаний и объятий.

— У тебя устаревшая информация, я уже полностью проснулся, — загадочно ответил Исин, развернул Чондэ к себе и серьёзно посмотрел в его лицо, замирая, — ты…

Исин хотел сказать что-то, но не мог. Смотрел в глаза Чондэ и узнавал в них свои: один глаз нормальный, чёрный, а другой — яркий, лимонно-зелёный. Эмоции смешались в немыслимый коктейль, а сердце стучало так, что казалось, проломит грудную клетку. Чондэ оказался его соулмейтом, хотя Исин думал, что он может никогда и не увидеть свою пару.

— Чёрт, пусти, я линзы ещё не надел, — попытался выпутаться из объятий Чондэ, явно поняв, на что смотрел Исин, но он держал крепко и сосредоточенно вглядывался в его глаза, заставляя смотреть в ответ.

Чондэ закусил губу и засопротивлялся активнее, в конце концов, ему удалось вырваться, и он выбежал из ванной комнаты, оставив ничего не понимающего Исина под душем. Спустя мгновения Чондэ вернулся и молча вытолкал мокрого Исина в коридор. Ещё и вещи швырнул в лицо со словами: «Оделся и на выход!».

Исин едва успел натянуть штаны, как будто взбеленившийся Чондэ выпихал его за дверь, не дав одеться до конца, не то, что сказать хоть пару слов. Исин стоял, глупо смотрел на захлопнувшеюся перед носом дверь и одежду на полу. И ничего ровным счётом не понимал. Его мало волновало то, что он полуобнажённый стоял на лестничной площадке, его мягко сказано удивило поведение Чондэ. Настолько, что даже слов не находилось.

Несмотря на то, что Исин не считал себя совсем уж невинным или чересчур романтичным парнем, хотя его родители говорили, что именно так всё и было, он рассчитывал, что его знакомство с соулмейтом будет несколько иным. Он принял бы многое, но был действительно не готов к тому, что его выставят за дверь. Без пояснений и даже скандалов.

Сначала Исин даже злился от непонимания, ведь ему казалось, что и Чондэ было хорошо с ним. Он яростно почесал глаз и вздохнул. Ловить под дверью было нечего, Исин развернулся и, проигнорировав лифт, стал спускаться по ступеням. Одежда неприятно липла к влажному телу и здорово освежала вкупе с прохладным ветерком, рвущимся в приоткрытые окна между этажами.

С волос продолжало капать на воротник дорогой рубашки, а глаз не переставая, жгло. Исин вновь почесал глаз и нахмурился, пытаясь понять, в какой части города находится. Он помнил только то, что они сели в такси, адрес и весь путь он умудрился прохлопать, яростно отвечая на требовательные поцелуи Чондэ.

Исин ощупал карманы на наличие кошелька. Не хватало ещё возвращаться и стучать в дверь, желая вернуть хотя бы деньги, не говоря уже о том, что он жаждал пояснений. Такого с ним ещё не случалось. И как быть дальше было непонятно.

Кошелёк был на месте, и Исин махнул рукой, подзывая такси. Сел в машину, называя домашний адрес. Прежде всего, стоило принять душ, выпить кофе и крепко подумать. Хотя нет, ещё неплохо было бы позавтракать в любимом тихом ресторанчике, где мысли могли собраться в кучу под приятную ненавязчивую музыку.

Поездки в транспорте зачастую расслабляли Исина и успокаивали. Вид из затемнённого окна помогал собраться с мыслями и разложить по полочкам, разобравшись наконец в своих чувствах. Городской пейзаж мелькал за окном и немного успокаивал, сливаясь в одну сплошную яркую полосу.

Конечно, Исин теперь понял, почему лучшего, чем Чондэ у него не было никогда — Чондэ оказался его соулмейтом. И от этого, чёрт возьми, хотелось рычать, рвать и метать. Почему, собственно говоря, тот выставил его за дверь?! Исин вновь остервенело потёр глаз и посмотрел в затемнённое окно, кусая губы. На него зло смотрели его собственные разноцветные глаза.

От этого Исин взвыл, пугая таксиста, который всё же удержал машину ровно. Привычная чёрная линза выпала из его лимонного глаза с сочно-зелёной каймой по краю. Вот только когда, Исин не помнил.

Сейчас Исин понимал, что Чондэ, определённо, понравился ему уже давно. Если подумать, он казался особенным ещё в тот раз, когда Исин пришёл в тот бар впервые. В своей чёрно-белой форме и с притягательной улыбкой, Чондэ выделялся, невольно притягивая к себе взгляд.

Исин невольно посмотрел в зеркало заднего вида, пытаясь понять причину такого поведения Чондэ, будто там может быть ответ на все его вопросы. Но нет — на него с растерянностью смотрели лишь собственные разноцветные глаза.

Почему-то было совсем по-детски обидно. Именно темпераментный Чондэ помог Исину почувствовать себя собой, забыть на время обо всём, концентрируясь на ровном сладком голосе, что так властно контролировал все движения. И этот же Чондэ выставил Исина за дверь, не обращая внимания на то, что оба были без линз, и оба видели глаза друг друга. Наверняка, не только Исин понял, что они — парные.

Впервые Исин не знал, как ему поступить. Чувства обострились, а мысли метались, будто загнанные звери. Бились о черепную коробку и клетку рёбер, скреблись внутри и рвали душу кривыми когтями. С одной стороны, соулмейт — не тот человек, которого можно просто выкинуть из жизни, а с другой — гордость и чувство собственного достоинства. Чондэ задел его за живое.

Несколько дней после того вечера Исин не мог заставить себя что-то делать. Ходил по квартире, не находя себе места, мерил шагами комнаты или застывал у огромного панорамного окна и смотрел вдаль. Вглядывался в городской пейзаж и не мог ничего разглядеть. Ни горящие неоновые вывески, ни неспешные облака, ни расчерченное самолётами небо — ничто не могло отвлечь Исина от мыслей.

Приходить в бар, где работал Чондэ, не позволяла гордость, а идти в другое место просто не хотелось. Мысленно он постоянно возвращался в уютную квартиру и пытался понять, почему его оттуда так резко выгнали. Исин даже заказал несколько книг, тех, что были особо потрёпаны и названия которых запомнил. Взялся за чтение, чтобы просто отвлечься. Вдруг книжные страницы таили в себе тайны Чондэ. Неспроста же он их читал так часто.

Исин даже купил себе такой же гель для душа, как у Чондэ — с запахом хвои и цитрусов. Накупил апельсинов и чаю с цедрой, чтобы воссоздать тот тонкий аромат, что висел в маленькой квартирке. Приняв душ и вдохнув запах хвои, психанул и выбросил все покупки в мусорку, а спустя минуты полез доставать. Так и сидел в полотенце на кухонном полу и смотрел на свои руки совершенно безумными глазами. Дело даже не в том, что он полез в мусорку, бывало, выбрасывал по ошибке не то. Проблема заключалась в том, что он не мог выбросить Чондэ из головы, не мог забыть и перестать метаться.

Неделю Исин не мог успокоиться, прокручивал в голове произошедшее в тот вечер и придумывал варианты причин такой острой реакции Чондэ. Но так ничего путного и не надумал. Все гипотезы и предположения разбивались вдрызг при любом аргументе, и ни одной достойной причины вот так вот выставить его за дверь, Исин не находил.

Поведение Чондэ было непонятным, как и его реакция утром. Ведь он сам едва ли не набросился на него в подсобке, желая показать, что прикосновения к шее и ушам могут быть приятными. И он доказал. Но утром, почему-то, повёл себя так, будто это Исин сам навязался ему в постель.

Словно все слова, что он шептал ему, были хорошо заученной ролью, все стоны постановочны, а движения вызубрены. И получив желаемое, он просто выставил Исина за дверь. Не такое впечатление он производил, чтобы вести себя вот так впоследствии.

Кроме работы не ходил никуда, пропускал все обеды с коллегами, званые вечера и простые вечеринки, чем расстраивал приятелей и коллег, охотников и охотниц за его кошельком. Исин возвращался с работы в темноту квартиры и гулкое эхо пустых комнат, сидел подолгу в кресле напротив окна, пока не засыпал в неудобной позе.

Просыпался потрёпанным и раздражённым, плёлся в душ, смывать усталость. Лимонный глаз немного припух от яростного трения, которым награждал его Исин, будто мало было постоянного ношения линз, и его приходилось постоянно закапывать искусственной слезой и антигистамином, чтобы иметь возможность хоть что-нибудь видеть и не ощущать ежедневно песок под веками.

Теперь видеть свой лимонно-жёлтый глаз с зелёной каймой было пыткой. Он и раньше стеснялся дикой расцветки радужки, а теперь в зеркале ему и вовсе мерещился Чондэ. Бить дорогущие зеркала Исин не стал, но и смотреться в них тоже не спешил. Лишь через неделю терзаний Исин решился встретиться с Чондэ, ведь было бы глупо даже не попробовать наладить отношения.

Идти в квартиру, из которой его выгнали, определённо было не лучшим выбором, потому Исин пошёл в «БарS», в котором всё началось. Было немного боязно, он понимал, что на шею ему никто бросаться не будет, но рассчитывал хотя бы на разговор. Пусть червячок сомнений и грыз его изнутри, проедая дыры в помятой броне уверенности.

Исин осторожно, будто к дикому зверьку, подошёл к барной стойке, за которой стоял Чондэ, и присел на краешек стула, дёрнул уголками губ в приветствии и вытер внезапно вспотевшие ладони о брюки. Он ожидал чего угодно, но услышал лишь отстранённое:

— Что будете пить?

Чондэ, видимо, решил поступить по-своему. Работа не позволяла игнорировать клиента, а вёл себя Исин спокойно и ничем не провоцировал, потому смысла просить охрану об услуге не было. Исин закрыл рот, не успев даже слова сказать, от ледяного тона Чондэ будто внутри все замёрзло, Исин поёжился и закусил губу.

Весь внутренне сжался, готовясь к отпору, передёрнул плечами и, едва не прокусив губу, отважился посмотреть на Чондэ. Тот поставил привычный заказ перед Исином и с непроницаемым лицом протирал очередной бокал, даже не глядя в его сторону. Будто его не существовало вовсе.

Исин положил деньги на стойку, так и не прикоснувшись к выпивке. Поднялся и ушёл на ватных ногах прочь. Если бы он курил, то похлопал бы себя по карманам в поисках сигарет и зажигалки. Но дурной привычки травить свой организм у него не было, как и не нашлось скамейки у входа в бар. А сейчас бы она не помешала. Хотелось отсидеться где-нибудь, зажав голову между коленей. Как в далёком детстве.

Оставался лишь вариант с машиной, больше идти было некуда. Исин плюхнулся на водительское сиденье и опустил голову на руль. Хотелось малодушно закатить истерику и потребовать объяснений. Но от Чондэ сквозило таким непробиваемым холодом, что Исин попросту растерялся. Прежде ему ни с кем не приходилось мириться вот так.

Всё происходящее походило на какой-то бред и кошмарный сон. Исин копался в воспоминаниях, пытаясь найти ответ, но не понимал, что он сделал не так, что он такого сказал, чтобы Чондэ делал вид, что его не существует. Есть постоянный клиент, но нет Исина, который выполнял все его просьбы, желая доставить как можно больше удовольствия.

Что делать с соулмейтом, который не хочет тебя видеть и делает вид, что незнаком с ним в мире, где непросто встретить парного, Исин не знал. Да и полного отсутствия интереса не ожидал вовсе. Ни раздражения, ни недовольства или толики симпатии — просто очередной клиент, если не пустое место. Это обижало и заставляло ещё тщательнее перебирать в памяти события той ночи.

Постучавшись головой о руль от избытка эмоций, Исин твёрдо решил добиться хотя бы разговора с Чондэ. Для начала он решил узнать его рабочий график. Воплотить задумку в жизнь оказалось проще простого: миленькая официантка, услышав несколько комплиментов в свой адрес, без лишних вопросов рассказала всю интересующую Исина информацию. Ему повезло — ночные смены Чондэ заканчивались в семь утра, а дневные — в семь вечера. Даже не пришлось договариваться с начальством об отгулах.

Следующие несколько дней Исин, словно верный пёс, встречал и провожал Чондэ у входа в «БарS». Не приставал, не лез, просто следил воспалёнными глазами за словно не замечающим его Чондэ: спина ровная, гордо вскинут подбородок, даже бровью не повёл за всё время. Но Исин был упёртым и мог переупрямить кого угодно. Даже себя самого. Потому продолжал стоять и смотреть на Чондэ. Рано или поздно тому надоест не обращать внимания, и он сдастся, соглашаясь на разговор.

На девятый день всё пошло наперекосяк: потекла труба, и Исин полночи сражался с водой и соседями, пока не приехали сантехники и на сутки лишили их воды, попросту перекрыв стояк. Соседи, как озверевшие стали винить во всём Исина и призывать кару небесную на его чернявую голову.

Следующей неожиданностью стала заглохшая машина. Постояв с полчаса у открытого капота, Исин набрал номер эвакуатора и отправился с ними на СТО. Но там сказали, что быстро не сделают, потому что у них завал, и раньше, чем через неделю он может даже не звонить.

Директор рвал и метал из-за сорванной сделки. Прилетело всем, даже Исину, который вообще к ней отношения не имел. Но зато имел наглость опоздать на работу из-за сломанной машины и разборок с механиками.

Потом ещё и Чондэ прошёл мимо, даже не взглянув на него, зато мило ворковал с каким-то прощелыгой. Исину хотелось придушить сначала этого расфуфыренного хлыща, а потом и немного Чондэ, напоминая, что ему понравилось, когда во время секса, Исин несильно сжал руку на его горле.

В довершение всех приключений, пока Исин стоял под клубом каменным изваянием, начался дождь. И не такой лёгкий и моросящий, какой шёл в последние дни. А хороший, косой, мощными струями заливающий город. С раскатами грома и слепящими вспышками молний.

Налетевший шквал трепал промокшую одежду, пробирал до костей. Люди стремились укрыться от стихии. Но Исин стоял, закусив губу, и ждал Чондэ. Ни зонта, ни укрытия. Но он так вымотался морально и физически, что просто продолжал стоять и смотреть перед собой. Не замечая ничего и никого.

Он стоял и стоял, под косыми ударами дождя, словно превратившись в статую. Ему было плевать на ливень и ветер, потому что стихия похлеще бушевала внутри, разрывала сердце на части, превращала в камень и засыпала пеплом потрескавшейся души. Он ожидал хотя бы слова, которое дало бы понять, почему всё происходит именно так, но Чондэ молчал, проходя мимо.

А Исин просто устал. Он понимал, что ведёт себя как влюблённый идиот, коим он и был. Что, возможно, он слабохарактерный дурак, но он хотел объяснений. Он желал разобраться во всём, чтобы хотя бы попытаться всё исправить или хотя бы просто понять и со временем принять.

Мимо пролетели сорванные листья, кружили водоворотом у его ног, облепляли костюм и летели дальше. Воздух звенел от ветра и раскатов грома, мокрый асфальт отражал вспышки молний и неоновые рекламы, от которых рябило в глазах. Одежда промокла насквозь и прилипла к телу, но Исин не чувствовал холода, его знобило и лихорадило изнутри.

Сложно сказать, сколько времени прошло прежде, чем Исин, почувствовав навалившуюся на него усталость, присел возле чёрного хода, опираясь спиной о стену. Взгляд наткнулся на потемневшее ночное небо, всё так же укрытое грозовыми тучами. Исин зажмурился от холодных капель, бьющих по лицу, и вздохнул.

Дождь смешивался с невольными слезами, и остужал горящее лицо. Даже выть уже не хотелось, просто Исин мечтал, чтобы всё стало хотя бы понятно, если уж не суждено стать хорошо. Но лишь бы не вот так, в подвешенном состоянии, когда он не знал, что к чему и почему.

Он решил, что пора оставить Чондэ, и не трепать друг другу нервы, но уходить прямо сейчас он не решался. Да, и если сказать честно, не мог. Он просто сидел и смотрел перед собой, смаргивая холодные капли и изредка шмыгая носом.

Звук открывающейся двери был едва ли слышен за шумом ветра, но Исин резко повернул голову, и наткнулся взглядом на Чондэ. Совсем не удивительно было видеть его с зонтом — даже за их короткое знакомство Исин понял, насколько предусмотрительный тот человек.

В глазах Чондэ читалось удивление вперемешку с жалостью и ещё чем-то, чего Исин не мог понять. Исин хотел было что-то спросить, но будто язык прирос к нёбу и онемел, как и всё тело от ударов непогоды. Он только сейчас понял, что его бьёт крупная дрожь.

Исин не ожидал увидеть, что Чондэ протянет руку с раскрытым зонтом, пытаясь прикрыть его от ливня. Получалось откровенно плохо: из-за ветра капли дождя падали под углом и всё так же попадали на промокшего до нитки Исина, но внутри у него стало теплее.

— Сейчас такси приедет, — запоздало заговорил Чондэ, откашлявшись, — и ты едешь со мной.

— С тобой?.. — с трудом выдавил из себя Исин, ему было странно слышать свой охрипший голос и видеть говорящего с ним Чондэ.

—Да, со мной, — устало вздохнул тот, — не хочу чувствовать угрызения совести, если ты тут до утра просидишь и подхватишь простуду. Если ты ещё здоров, конечно.

Исин решил не игнорировать протянутую ему руку — сказывалась усталость и онемение тела. Стоило отдать должное Чондэ, ведь он не только помог подняться, но и усадил в такси, сразу же называя адрес и извиняясь перед водителем за мокрый салон.

Машина мягко тронулась с места, А Исин согревался теплом, идущим от сидящего рядом с ним Чондэ. Исин откинулся на спинку кресла и чуть сполз вниз, устраивая гудящую голову поудобнее. Казалось, он на миг прикрыл глаза, но очнулся от настойчивого тормошения за плечо.

— Просыпайся, приехали, — мягко, казалось бы, даже нежно, но всё так же устало прошептал Чондэ.

Исин открыл пекущие глаза и с трудом сфокусировал взгляд. Голова болела, и мысли двигались медленно, будто со скрежетом. Он чувствовал руки, что вновь помогали ему подняться и крепко поддерживали по пути в уже знакомую квартиру, но собственное тело слушалось плохо. Как будто он долго лежал в неудобном положении и теперь конечности были не его.

Кожа горела, будто исколотая тысячами иголочек, в голове звенело и что-то отчётливо переворачивалось, вызывая головокружение и тошноту. Исин вцепился в Чондэ и с трудом переставлял ноги, хотя больше хотелось упасть и свернуться клубочком.

— Стоять можешь?

— Да, — уверенно сказал Исин и бодро сполз по стене вниз, лишь только Чондэ отпустил его, чтобы достать ключ от квартиры.

— Горе луковое, — пробурчал Чондэ, открыв дверь, и вновь помог Исину подняться. — Раздевайся.

Исин, не совсем понимая, что делает, начал стягивать с себя мокрую одежду. Пальцы путались в пуговицах, но он упорно продолжал делать то, что велели, будто это единственное, что было важно в этот момент.

—В душ сможешь зайти?

—Да, — ответил Исин и, покачнувшись, схватился горячими руками за Чондэ.

— Можно было и не спрашивать, — не впервые за вечер обречённо выдохнул Чондэ, — значит, в кровать.

— Если с тобой, то куда угодно, — пролепетал Исин, утыкаясь в подставленное плечо и не совсем осознавая смысл своих слов.

Едва приняв горизонтальное положение, Исин почувствовал облегчение, но в то же время желание уснуть накатило с новой силой. Мягкая подушка и тёплое одеяло расслабляли, и лишь навязчивый голос не давал окончательно смежить веки:

— Исин, сними линзы, — вновь в приказном тоне сказал Чондэ, Исин бы с радостью, но руки не слушались, он лишь что-то невразумительно промычал и нелепо взмахнул руками, пытаясь найти своё лицо, — пожалуйста, сними линзы, обещаю, больше трогать не буду.

Непривычные слова подействовали, и у Исина получилось даже с первого раза снять линзу, что скрывала необычный цвет глаза. Благо Чондэ обработал его пальцы и облил специальной жидкостью. Вот только куда он бросил линзу, Исин не понял.

— Исин… — как-то странно выдохнул Чондэ.

— Чондэ, я знаю, что я тебя достал, но… — сонно пробурчал Исин, сильнее кутаясь в одеяло, — можешь лечь со мной? Если ты не хочешь меня видеть, то я уйду завтра, дай мне всего одну ночь. Только одну, и я больше не буду тебе мешать.

— Чёрт. Спи, Исин. Поговорим потом.

Лишь только Исин почувствовал, что рядом прогнулась кровать под весом Чондэ, он нащупал его руку, спокойно закрыл глаза и уснул. Засыпая он не чувствовал, что Чондэ пытается вырваться, наоборот он только сопел и стискивал пальцы Исина в ответ.

Просыпаться категорически не хотелось, но в горле немилосердно першило, жгло и зудело. Исин нехотя открыл глаза и закашлялся, благо на прикроватной тумбочке нашёлся стакан с водой, и он смог промочить пересохшее горло. Когда он сел, с головы сползло влажное полотенце и шмякнулось на пол.

Лишь успокоив немного боль в горле, Исин осмотрелся в комнате. Отрывки вчерашнего дня всплывали в памяти разрозненными картинками, но даже без них он бы понял, что находится в квартире Чондэ. Неужели не сон, а реальность?

Ломота в теле не помешала Исину резко повернуться, чтобы увидеть пустующую и заправленную половину кровати. Всё было предельно просто и ясно для Исина: Чондэ ушёл давно, скорее всего, а вчерашний поступок — не больше, чем обычная жалость.

Исин попытался сесть, не обращая внимания на слабость. Со второй попытки у него получилось, но едва он попробовал подняться с постели, сразу же услышал резкий голос Чондэ:

— Сдурел? Ложись обратно.

— Я обещал оставить тебя в покое. Дай мне несколько минут собраться, — хрипло ответил Исин, не понимая поведения Чондэ.

—Ты никуда сейчас не пойдёшь. Во всяком случае, пока мы не поговорим, — мягче, но всё так же настойчиво продолжил тот, подходя к сидящему на кровати Исину, — кажется, у нас есть много тем для разговоров. И ещё. Тебе стоит принять лекарства. У тебя был жар всю ночь.

— Давай говорить, — Исин проигнорировал предложенные таблетки, — о чём?

— Я не знал, что мы соулмейты.

— Да ладно? — усмехнулся Исин.

— Я много думал, пока ты спал. Ты ведь после той ночи увидел цвет глаза, и… Ты поэтому ходил за мной, да?

— Но ты ведь тоже видел мой, разве я не прав? — отстранённо заметил Исин.

— Вчера… — растерянно ответил Чондэ, — я впервые увидел оба твоих глаза вчера.

— Не понял, — прошептал Исин. — Но ведь тогда…

— Не знаю, какие выводы ты для себя сделал и почему, но я действительно только вчера понял, что ты — мой соулмейт. А сейчас, пожалуйста, ляг в постель и выпей чёртовы лекарства.

Исин молча лёг в постель и укрылся одеялом, по самый нос, пытаясь переварить полученную информацию. Всё получалось как-то странно и до нелепого просто. Он без сопротивления глотнул лекарства и запил их водой, во все глаза глядя на поджавшего губы Чондэ.

— Я виноват перед тобой. В любом случае, мне стоило выслушать тебя, но прости меня, ладно? — произнёс Чондэ, глядя в пустоту. — Я понимаю, что всё не так просто и мои личные страхи и опасения не оправдывают меня.

— Опасения?..

— Сначала я побаивался стать игрушкой. Был у меня уже опыт, а то, каким я тебя видел в баре, не сильно располагало к близким и серьёзным отношениям. Знаешь, все эти девушки и парни, с которыми ты уходил…

— Кто-кто? Стоп, ты решил, что я с ними всеми спал? — удивительно бодро округлил глаза Исин и, дождавшись кивка, продолжил. — Эти люди мне платили за работу, которую я делал. Дополнительный заработок. Я не мог встречаться с ними в других местах, ведь многие — из компаний-конкурентов той, в которой работаю я.

    Исин сел на кровати, чтобы было лучше видно Чондэ, сидящего в кресле. Шторы были раздёрнуты, в комнате было светло, хотя в окна не лился солнечный свет. Он слабыми мазками ложился на пол и на ворсистые листья фиалок. Ткань едва колебалась от слабого дуновения ветерка. Видимо, Чондэ не решился открывать окна сильнее, но и оставить их закрытыми не мог.

— Так просто? — слегка разочарованно произнёс Чондэ, утыкаясь взглядом в стену.

— Так просто. Ты из-за этого меня выгнал?

— Не только, — уклончиво сказал Чондэ, — не знаю, поймёшь ли ты, но из-за цвета глаза я сильно натерпелся. Неуютно себя чувствую, когда кто-то видит меня без линз. А ты тогда так ворвался в ванную, что у меня паника какая-то началась. Я уже через полчаса понял, насколько истерично себя повёл, знаешь ли.

— А потом?

— Да не знаю я, — Чондэ взъерошил волосы, — боялся, наверное, что если мы поговорим, то что-то изменится. Я тогда ещё считал тебя ветренным, глупо конечно, но. Ты приходил каждый день, а я не мог понять, что с этим делать, боялся ошибиться, обжечься, понимаешь? А вчера увидел тебя, мокрого насквозь, и понял, что нужно что-то делать.

— Мне сложно, но, наверное, я могу понять тебя, — достаточно уверенно прошептал Исин после паузы в несколько секунд и откинулся на подушки, — так это всё? И что теперь?

— Теперь? — переспросил Чондэ и брови его болезненно изломились.

— Да, теперь… Иди сюда, — Исин похлопал по месту рядом с собой.

— Но… — начал было Чондэ, но Исин повторно похлопал, но теперь уже по своему бедру, скрытому одеялом.

— Тебе понравилось со мной? — спросил Исин, когда рядом прогнулась кровать, и Чондэ впервые нерешительно посмотрел на него.

— Да, — тихо ответил Чондэ и отвёл глаза.

— И мне. Учитывая, что с тобой я будто второй раз девственность потерял. Не ржи, — Исин щёлкнул Чондэ по носу. — Давай попробуем?

— Что? — спросил Чондэ и придвинулся к Исину ближе.

— Быть вместе.

Вместо ответа Чондэ невесомо поцеловал Исина в огненно-горячую от температуры скулу, где-то в одеялах переплетая пальцы. Они попробуют. И наверняка у них что-то получится.