Чайных дел мастер

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

Дождь зарядил неожиданно, срывая планы и портя настроение. Лишь те, кто любил дождь, могли наслаждаться косыми струями, бьющими наотмашь по всем поверхностям и окрашивающими город в серый. На двери чайной звякнул колокольчик. Внутрь влетел всклокоченный Исин, отряхиваясь от дождя,  и,  хохоча, втянул Бэкхёна за руку.

— Исин, не хочу сюда. Здесь только чай, — довольно громко сказал сопротивляющийся Бэкхён, поправляя изящными пальцами тяжёлую от воды чёлку.

— Бэкхён, слушай, я замёрз, промок и хочу чаю со сладостями! Ты со мной?

— С тобой, — пробурчал Бэкхён, позволяя увлечь себя к стойке.

Попутно он успел разглядеть уютный дизайн в пастельных тонах, удобные диванчики, аккуратные круглые столики, к которым питал тайную любовь,  прикрытые тканевыми скатертями. На каждом красовались небольшие икебаны,  что примечательно, разные, но в одной цветовой гамме. Довершали атмосферу  приглушённый свет и приятная негромкая музыка. Пахло чаем и сладостями. Но парень сморщил нос и недовольно скривился:

— Надеюсь, у них есть кофе.

— Кофе нет. Есть чай, — мягко улыбнулся парень за стойкой, и Бэкхён вздрогнул, разглядывая раскосые глаза и длинную иссиня-чёрную чёлку.

— Терпеть не могу чай, — Бэкхён поджал губы, теребя рукав красивой, в синюю клеточку, рубашки. — Исин, давай по пироженке, а потом в кофейню, а?

Исин промолчал, игнорируя возмущения, бегая взглядом по стеллажам с банками чая и витрине. Чаи на любой вкус и цвет. Пирожные, печенье, пряники и пироги. От разнообразия кружилась голова и хотелось попробовать всё.  Потому Исин вяло отмахивался от Бэкхёна и выбирал сладость к чаю.

— Ээээ, — протянул Исин, но, сощурив глаза, разглядел надпись на бейджике и обратился к парню за стойкой по имени, — Минсок, можно мне фруктовую корзинку и чай…зелёный, с лотосом. А ты что будешь, Бэкхён?

— А я эклер хочу. Но чай, Исин, я не люблю чай. Может, воды?

— Простите, — вновь вклинился в разговор Минсок, — а что если я предложу вам чай, — он поднял руку, останавливая собравшегося возразить Бэкхёна, — и если вам он не понравится, то ваши заказы будут за мой счёт. Что скажете?

Бэкхён внимательно оглядел ожидающего ответа Минсока, усмехнулся, прикидывая варианты, и кивнул:

— По рукам.

— И есть ли у вас аллергия на травы, специи, мёд? — дождавшись отрицательного жеста, Минсок налил Исину чай и пододвинул пирожное. Поднял глаза на Бэкхёна и несмело улыбнулся: — У меня будет только одна просьба: вы на несколько секунд дадите мне свою руку и посмотрите мне в глаза.

Бэкхён покачал головой и растянул губы в улыбке, ему нравилось всё необычное, почему бы и не рискнуть? Ведь что с того, что он проиграет? Просто заплатит за чай и пирожное. И больше в жизни не прикоснётся к этому горячему напитку. Он протянул руку Минсоку и посмотрел в тёмные глаза.

Глаза крепкого чая утягивали в водоворот и заставляли сердце неровно биться. Руки Минсока, тёплые и сильные, скользнули по запястью, обхватывая узкую ладонь с двух сторон. Осторожно, но крепко удерживая там, где под тонкой бледной кожей в синих венах пульсирует жизнь. Зрачки Бэкхёна невольно расширились, он почувствовал головокружение и приятную пульсацию на кончиках пальцев.

Исин жевал фруктовую корзинку, запивая чаем, и с удовольствием пялился на друга и хозяина чайной, которые словно зависли, вглядываясь в зрачки друг друга. Минсок отступил руку Бэкхёна, и он тут же поёжился от потери источника тепла, сжимая руку в кулак.

Парни с интересом следили за суетящимся Минсоком, который попутно успел обслужить трёх клиентов, но всё ещё готовил чай для Бэкхёна. Они так и не отошли от стойки, умостившись на высоких стульях. Когда перед носом Бэкхёна выросла пузатенькая чашка, он вдохнул аромат чая и зажмурился. Пахло имбирём, корицей и мёдом. Вот не удивил, такой чай бабушка заставляла пить, когда болел или мёрз. Как его вообще можно пить?!

Но стоило заглянуть внутрь, брови Бэкхёна поползли вверх. На дне чашки красовались кусочки фиников и грецких орехов. Он осторожно пригубил чай и восхищённо зажмурился, позволяя напитку растечься по языку, наполняя рот ярким вкусом, и оставляя аромат на рецепторах и заставляя подрагивать кончики губ. Бэкхён неспешно открыл глаза и растянул губы в улыбке. Это определённо лучший чай в его жизни.

Чай бодрил и согревал, Бэкхён удовлетворённо кивнул Минсоку, вновь прикрывая глаза и наслаждаясь волной новых, неизведанных ощущений. Исин с интересом поглядывал на друга, который впервые на его памяти с таким удовольствием пил горячий напиток. Когда друзья собрались покидать чайную, дождь уже сошёл на нет, и лужи отражали робкие лучи солнца, заставляя жмуриться от яркой ряби на воде. Парни достали деньги, собираясь оплатить заказ. Но Минсок покачал головой:

— Пусть это будет мой подарок. Приятно радовать людей, особенно продрогших под дождём, — он улыбнулся и отодвинул деньги, возвращая парням. — Сегодня у меня отличное настроение, ведь вашему другу, — обратился он к Исину, всё же поглядывая на Бэкхёна из полуопущенных ресниц, — понравился чай. Приходите ещё.

— Спасибо, — в один голос отозвались друзья и глубоко поклонились, прежде чем выскочить из чайной.

— Что это было? — поинтересовался Исин, глядя на задумчивого Бэкхёна.

— Не знаю, — ответил тот и покачал головой в подтверждение своих слов. — Но я хочу прийти сюда ещё раз.

Тайком от Исина Бэкхён посетил несколько заведений, где подавали чай, но нигде ему не пришёлся по вкусу напиток. Будь он горячим, холодным, на травах или с экзотическими фруктами. Он пробовал с сахаром и мёдом, без добавок и с ними, но всё было не то.

Бэкхёну было почему-то неудобно перед Исином, и он не говорил ничего о своих экспериментах, а когда Исин предлагал сходить в «ту самую чайную», лишь сдержанно соглашался, в душе едва ли не танцуя от предвкушения новых ощущений. Минсок будто читал его, прося разрешения прикоснуться каждый раз перед тем, как заварить тот или иной чай.

О существовании такого колоссального количества чая Бэкхён прежде не догадывался. В его детстве был чай с сахаром или без, чаще всего терпкий и ядрёный, с неприятной горечью, отчего только начав зарабатывать, он перешёл на кофе, а от мыслей о чае его бросало в пот.

Но каждого посещения заведения «чайных дел мастера», как за глаза Минсока окрестил Исин, Бэкхён ждал как праздника. Любопытство сгубило кошку, вот и Бэкхён иногда себя чувствовал чересчур любопытным котом, который может однажды попасться и пропасть, когда в чашках разной формы находил кусочки фруктов, ягоды, скрученные листья или  распустившиеся цветы,  а вкус и аромат уносил его бурную фантазию в невиданные дали.

Минсок каждый раз осторожно брал Бэкхёна за руку и долго вглядывался в его глаза, отчего голова Бэкхёна немного кружилась, и хотелось приключений. Минсок ни разу не ошибся в выборе чая, он угадывал настроение Бэкхёна, как своё. И в зависимости от самоощущения Бэкхёна, времени суток, Бэкхён пробовал чаи с кислинкой, со сладостью, пряные и немного терпкие, с мягким или богатым вкусом.

Различать чаи Бэкхён не умел, но стал интересоваться и удивил Минсока, завалив кучей вопросов и свойствах чая пуэр. Как кофеман, он нуждался в постоянной дозе кофеина, а пуэр, как оказалось, прекрасно заменял кофе. Да и спать он стал получше с тех пор, как перестал выпивать литры кофе.

Минсок предлагал чаи разных народов, и Бэкхён охотно выкладывал деньги, чтобы попробовать гэммайтя или королевский улун. Ему не было жаль заработанного, ведь такое разнообразие вкусов и любовное отношение к своему делу хотелось поощрять. Да и о природном любопытстве не следовало забывать.

С каждым днём Бэкхён понимал, что влип. Ему нравился чай, он даже стал изменять кофе всё чаще. Ему нравилась уютная и умиротворённая атмосфера чайной. Он был без ума от выпечки и ревностно оглядывал немного округлившиеся бёдра, но не мог устоять и не выбрать новое лакомство. Ему нравился Минсок. И это было самой большой проблемой.

В один из вечеров Бэкхён устало приземлился на диванчик в чайной и опустил голову на руки. Ему хотелось просто поспать и отогреться. Внезапно налетевший шквал потрепал нервы и забрался ледяными пальцами под одежду, и от этого неприятного ощущения хотелось избавиться немедленно.

Он не смотрел по сторонам, когда ввалился в чайную, пропустив мимо сознания табличку «закрыто», пустующую чайную и приглушённый свет. Работа его вымотала до предела, Исин пропадал в студии, и настроение было, мягко говоря, ниже среднего. Он не заметил неизменно мягкого касания Минсока, благодаря которому он будто читал мысли.

— Ваш чай, — с улыбкой произнёс Минсок, и Бэкхён вновь завис на миндалевидных глазах с хитрым прищуром.

— Спасибо! — кивнул Бэкхён, принимая чашку чая, но не успел Минсок отойти, как он вскрикнул, — Минсок, что это?

— Синий чай, — улыбнулся Минсок.

— Синий, — на автомате повторил Бэкхён, разглядывая восхитительный сапфировый цвет синего чая и вдыхая его удивительный аромат. — Он из чернил?

Минсок улыбнулся ещё шире и покачал головой, оглядел пустую чайную, кивнул уходящему помощнику и присел напротив Бэкхёна:

— Хотите, я расскажу вам о нём? — дождавшись кивка Бэкхёна, он заговорил: — В одной далёкой прекрасной стране, полной очарования и тайн, создали такой чай для увеселения души правителей и поднятия царственного настроения. Цветы для этого чая собирались втайне от людей, рецепт приготовления напитка, достойного богов, держался в секрете.

— Ух ты… — кивнул Бэкхён и обнял пальцами чашку, греясь.

— Чай состоит не из листьев чайного куста, как большинство чаёв. Он сделан не из веточек, как ройбуш, для его создания используются листья  и цветы красивого растения с ярко-синими цветами, который называют тайской орхидеей или мотыльковым горошком. Тогда его готовили, чтобы не впасть в немилость правителя, а сейчас его пьют в качестве природного антидепрессанта. Я думаю, вы немного вымотались, и волшебный сапфировый чай правителей принесёт вам облегчение.

— Как вы… опять… – удивился Бэкхён и поднял глаза на сосредоточенного владельца чайной.

— Это моя работа, Бэкхён, — тихо произнёс Минсок.

Бэкхён вяло улыбнулся и отхлебнул чая, расплываясь в полноценной улыбке. Вкус был лёгкий, будто невесомый, он не походил на яркий вкус синего улуна, но внутри вместе с необычным цветом чая стало расползаться тепло, и Бэкхён наконец-то смог расслабиться. А слабый привкус мёда оседал приятной сладостью на языке.

Чувство лёгкой эйфории расползлось под кожей, хотелось беспричинно улыбаться и что-то делать, будто и не было усталости и недовольства. В голове стало совсем пусто, все заботы и разлады на работе отступили. Бэкхён расслабленно откинулся на спинку дивана и оглядел пустую чайную.

— Вам нравится? — поинтересовался Минсок, отрывая Бэкхёна от мыслей.

— Да, вы мне нравитесь, — на автомате кивнул Бэкхён.

— Что? — переспросил Минсок с удивлением в голосе.

— Что? — Бэкхён понял, что ляпнул какую-то глупость, но от усталости не очень быстро соображал. Он лишь во все глаза смотрел на растерянного Минсока и беззвучно шевелил губами.

— Вы мне тоже нравитесь, — тихо сказал Минсок и положил ладонь на руку Бэкхёна. На одно мгновение, но сердце Бэкхёна успело сделать кульбит.

Бэкхён почувствовал, как у него отчётливо дрожит губа. Он не ожидал, что в своей симпатии признается вот так нелепо и по-дурацки. Минсок смотрел прямо, не мигая, как всегда. Так умели единицы, Бэкхён был уверен. От взгляда Минсока Бэкхёна каждый раз обдавало жаром, и сладкое томление текло по венам, но он списывал всё на действие чая.

Сейчас же, в полутьме чайной, он понимал, что дело тут не в чае. А в том, что его как магнитом тянуло к Минсоку. В тот самый день, когда он впервые переступил порог и увидел чайных дел мастера, между ними возникло какое-то короткое замыкание, и Бэкхён неосознанно ждал прикосновений для считки настроения. Но если хорошо покопаться в себе, Бэкхён ждал большего.

Ему хотелось попробовать на вкус изгиб чувственных губ и зажечь огоньки желания на дне зрачков лисьих глаз. Но Минсок никогда не выделял Бэкхёна среди других посетителей, во всяком случае, так казалось Бэкхёну до сегодня.

Бэкхён нервно облизнул губы и потянулся к Минсоку, борясь с желанием прикрыть глаза и одновременно посмотреть на реакцию. Минсок слегка наклонился к Бэкхёну и их губы встретились в лёгком касании. Бэкхён прикрыл глаза и отдался поцелую.

На вкус губы Минсока оказались ягодными с медовым оттенком, а на языке ощущалась чайная терпкость. Будто Минсок пропитался запахом и вкусом чайного листа или сам был редким сортом чая. Бэкхён наклонился через стол сильнее, чувствуя себя школьником.

Поцелуй становился всё откровеннее, дыхание сбилось, и сердце, как сумасшедшее, колотилось о грудную клетку. Запах чая, вкус Минсока, приглушённый свет и необычная обстановка будоражили кровь.

Бэкхён потянул Минсока на себя и усадил рядом на диванчик, ему хотелось так сильно, что желание горчило на языке. Он расстегнул верхнюю пуговицу синей рубашки Минсока и припал к шее, наслаждаясь током крови под кожей, который он чувствовал губами. Минсок расстёгивал пуговицы на его рубашке и, перехватив инициативу, навалился на Бэкхёна, сжимая бока.

— Бэкхён? — раздался голос Исина, и Бэкхён едва не выругался вслух, отстраняясь от Минсока, чего ему делать совсем не хотелось.  Бэкхён прикрыл глаза и выдохнул.

— Да, Исин, я здесь, – с неохотой отозвался Бэкхён, помахав рукой.

— О, а я вас не заметил, — сказал Исин, подходя ближе. — Я думал совсем закрыто, но тебя дома не было, и я подумал зайти сюда. Мне нужна твоя помощь.

— Молодец, нашёл, — прошептал Бэкхён, поедая взглядом щурящегося, как хитрый лис, Минсока. — Что ты хотел?

— Чаю? — поинтересовался Минсок.

— Нет, спасибо. А корзиночки фруктовые есть? – Исин приземлился напротив Бэкхёна и на автомате поправил упавшую вазочку с икебаной.

— Есть, – ответил Минсок, глядя на Бэкхёна.

— Вот её мне, пожалуйста,  и чай зелёный с мятой, — кивнул Исин.

Минсок поправил рубашку, поднялся и ушёл к стойке, а раздражённый Бэкхён набросился на Исина:

— Ну, Исин, что ты тут забыл? Позвонить нельзя было? Весь кайф сломал.

— Прости, я беспокоился.  И  мне помощь нужна. Да попроси Минсока, он тебе свежего чаю сделает, чего ты, — Исин махнул рукой, а Бэкхён застонал, хватаясь за голову. — Ну что? Только не говори, что…  ооо… Бэк…

— Да, Син, да!

— Прости. Давай я уйду? – предложил Исин и засобирался, накидывая куртку на плечи. Но Бэкхён остановил его.

— Да всё уже. Романтический момент утерян. Эх ты…

— Сам дурак. Столько времени тупил, — в ответ на выпад фыркнул Исин.

— Что? — переспросил Бэкхён, вглядываясь в эмоции на лице  Исина.

— Ничего. Ты только сейчас понял, что чайных дел мастер по тебе сохнет? Балда! – хмыкнул Исин, поправляя скатерть, чтобы вышивка в центре лежала ровно посередине стола.

— Что? — Бэкхён замер в недоумении.

— Да ничего, говорю. О, спасибо! — Исин кивнул Минсоку и вгрызся в пирожное. — Так вот, Бэкхён, мне срочно нужен проект танцевального зала.

Бэкхён поджал губы, заставил себя сидеть, как сидел, и начал медленно закипать.

— Син, полночь. Какой проект?!

— Ну ты же обещал, — сказал Исин, осторожно отхлёбывая горячий чай и жмурясь от освежающего вкуса.

— Я? — удивился Бэкхён и бросил взгляд на Минсока, что стоял за прилавком и смотрел на него.

— Ну не я же. Просто я решил напомнить.

— Срок? – выдохнул Бэкхён, мысленно прикидывая, как выкроить время для выполнения обещания.

— Неделя.

— Вашу мамашу, — Бэкхён схватился за голову. — Прости, я забыл. Где-то наработки лежали, –– он спешно засобирался и стал подгонять допивающего чай Исина. –– Бегом, времени в обрез. Простите, Минсок, и спасибо.

Исин расплатился и поблагодарил Минсока, пока Бэкхён ерошил волосы и суматошно соображал, как уложиться в катастрофически малый срок. Хотя если всё на том уровне, что он помнил, он должен всё успеть.

— Ничего страшного, — улыбнулся Минсок и сунул Исину в руки бумажный пакет с пирожными и коробочкой чая.

— Не нужно, — попытался отказаться Исин.

— Нужно. Вам пригодится, — настоял на своём Минсок и мягко улыбнулся.

Бэкхён неделю корпел над проектом, благо, что основное он сделал ещё тогда, когда пообещал Исину. Потом был отпуск, корпоративные вечеринки, и Бэкхён благополучно забыл обо всём, и о проекте в том числе. А теперь, нагоняя упущенное, он клятвенно обещал себе никогда ничего не обещать людям, если он под кофеином.

Исин сдал проект в префектуру города, а выдохшийся от внеплановых нагрузок  и отчётов Бэкхён спустя целый месяц приполз в чайную, как всегда под вечер, и упал на любимое место в углу. Ему не хотелось ничего, ни благодарностей,  ни премий, ни даже отпуска. Хотя нет, отпуска хотелось. И чтобы никто его не трогал. Или нет. Трогал, но только Минсок.

Бэкхён чувствовал себя не лучшим образом, потому что с того самого вечера с поцелуем не появлялся в чайной, занимаясь делами. И на месте Минсока он бы сам себя за шкирку выгнал. Бэкхён уронил голову на сложенные руки и еле сдержался, чтобы не застонать.  О столешницу что-то стукнуло, Бэкхён поднял голову — рядом оказался калебас с бомбильей.

— Спасибо, — пробормотал Бэкхён. — Минсок, простите меня. Я погряз в делах.

— Мне что-то передать Минсоку?

— А? — Бэкхён прищурился и всмотрелся в силуэт, рядом стоял не Минсок, а его помощник Чондэ. — Нет, не надо. Я сам. Спасибо.

Бэкхён успел сделать лишь пару глотков, когда его закружил бронзовокожий водоворот по имени Чонин. Он никогда не стеснялся выражать чувства, и сейчас Бэкхён на автомате обхватил ногами Чонина за пояс, чтобы не свалиться, когда тот подкинул его едва ли не к потолку и закружил.

— Ты что делаешь, идиот?! — зашипел Бэкхён, пытаясь вырваться из медвежьей хватки Чонина.

— Бэкхён!!! Спасибо тебе! Проект утвердили!

— Болван, отпусти! Люди смотрят! — Бэкхён ударил кулаком по широкой спине Чонина, но тот только активнее закружил его, и у Бэкхёна пошла кругом голова.

— Я люблю тебя, Бэкхён!!! — ещё громче прокричал Чонин, пританцовывая с Бэкхёном в руках.

— Отвали, придурок!

Бэкхён с силой сжал бёдра, и Чонин закашлялся, отпуская его наконец на пол. Для усиления эффекта Бэкхён ткнул Чонина под дых и для верности хотел приложить о колено, но пожалел. Двоюродный брат всё-таки. Хотя и заслужил. Никаких норм поведения не признавал. Чонин сел за столик, потирая солнечное сплетение, а спустя пару минут рядом опустился на диванчик и довольный Исин.

— А куда это Минсок умчался на мотоцикле? Он на меня налетел в дверях.

— Что?

Бэкхён побледнел и схватился за голову. Со стороны Чонин с сидящим на нём Бэкхёном выглядели весьма специфически. А учитывая взаимный интерес Минсока и Бэкхёна, это была катастрофа. Бэкхён вскочил из-за стола и подлетел к Чондэ.

— Где Минсок? — спросил Бэкхён, кусая губы.

— Не знаю, уехал, ничего не объяснив. Он обычно так не делает, значит, дело срочное, — Чондэ немного помолчал и сказал: — Мы скоро закрываемся, будете что-то заказывать?

— Нет. Спасибо.

Бэкхён расплатился, прошёлся немного по кварталу с друзьями, но когда на Чонине повис Сехун с поцелуями, а Чонин с хохотом закружил его над землёй, Бэкхён раздражённо фыркнул и отмахнулся от всех, предложил другое время для встречи и пошёл домой.

Но в квартире не смог высидеть и часа. Его грызла совесть, а предположения, до чего мог додуматься Минсок, не давали покоя. Он плюнул и вернулся под чайную. Сел на скамью у закрытой двери, нахохлился и принялся ждать. Он  не курил, но сейчас готов был начать, если это принесло бы успокоение. Телефон пискнул и разрядился, Бэкхён поднял воротник на куртке и засунул руки в карманы, сквозь зубы матеря себя на чём свет стоит.

Серое утро подкралось незаметно. Задремавший Бэкхён вскинул голову от рыкнувшего мотора мотоцикла, и сон сняло как рукой. Взгляд прикипел к стройной фигуре Минсока со шлемом в руке. Кожаные штаны и куртка с заклёпками неимоверно шли ему, превращая милого и мягкого владельца чайной в дерзкого байкера.

— Ты чего здесь? — буркнул Минсок, смерив взглядом взъерошенного Бэкхёна.

— Тебя ждал, — вздохнул Бэкхён, поднимаясь со скамьи. Он понимал, что Минсок обижен, но не мог не прояснить ситуацию.

— Зачем? — спросил Минсок, и на его лице отразилась тень боли. Бэкхён закусил губу, понимая, что виноват.

— Объяснить.

— Что? –– устало отозвался Минсок. Он достал ключи и открыл чайную.

— Всё. Ты не так понял, – выдохнул Бэкхён, не решаясь дотронуться до рукава стоящего рядом Минсока.

— Ага, знакомая фраза, слышал. Избавь меня от объяснений, — Минсок отвернулся к двери и посмотрел на чайную сквозь тёмную витрину.

— Я всё равно объясню, — повысил голос Бэкхён, и Минсок махнул на него рукой, открывая дверь.

— Чай?

— Да, спасибо, –– кивнул Бэкхён, заходя следом за Минсоком.

Минсок включил свет только у прилавка, поставил турку на огонь и присел на диванчик, скептически скривил губы и вскинул бровь.

— Чонин мой двоюродный брат.

— Да ладно? — делано изумился Минсок.

— Правда же, — надулся Бэкхён, — могу фотографии и документы показать. Наш проект на школу танцев одобрили. Вот он и… он никогда не умел себя сдерживать.

— Именно поэтому ты так его обнимал ногами?

— Не его я хотел бы так обнимать, — окрысился Бэкхён.

Минсок закашлялся и отвёл взгляд, кусая губы. Бэкхён не знал, куда девать руки и как давить постоянные зевки, чередующиеся с волнами накатывающего раздражения. Минсок не хотел верить ему, хотя Бэкхён и сам бы себе не поверил, если бы не знал, как Чонин любит кружить всех в порыве чувств.

— Горит что-то, — отстранённо заметил Бэкхён.

— Не может ничего гореть! — фыркнул Минсок.

— Чай? — предположил Бэкхён.

Минсок слетел с диванчика и побежал к прилавку, а за ним медленно двинулся Бэкхён. Пошатываясь от недосыпа, он вошёл следом, смотря на то, как носился Минсок между плитой и раковиной.

— Ай, — вскрикнул Бэкхён, потирая лоб, которым приложился об открытую дверцу настенного шкафа. Он и не думал, что здесь столько всего — из зала же видно совсем мало.

Минсок дёрнулся, большая потемневшая турка с грохотом покатилась по полу, а Минсок подлетел к Бэкхёну.

— Покажи, где болит? — обеспокоенно спросил он.

— А что? — вопросом на вопрос ответил Бэкхён.

— Поцелую туда, — буркнул Минсок, отнимая руку Бэкхёна от покрасневшего лба и рассматривая надувающуюся шишку.

— Я согласен.

— На что? — не понял Минсок.

— На всё, — улыбнулся Бэкхён и поцеловал Минсока, жмурясь от вцепившихся в бока пальцев.