Тепло

У Гуанъяо свободного времени мало. Глава Ордена, Верховный Заклинатель - множество обязанностей, горы бумаг и отсутствие времени на себя. А ведь у Гуанъяо и собственная жизнь есть, пускай большинство об этом не догадывается.  

В Башни Кои дышать тяжело, а обязанности давят на плечи так, что разогнуться невозможно. И Гуанъяо только хмыкает скептически, слушая, как очередной подхалим хвалит убранство и сады Ланьлина. Для него это все давно утратило привлекательность. В украшенных золотом покоях воздух спертый и тени по углам прячутся, а дорогие столы документами завалены. Может для кого-то Башня Кои действительно прекрасна, только вот Гуанъяо давно забыл, как выглядит эта красота. 

Зато в Гусу Лань красиво в любое время года. Там нет напускной помпезности, а все пространство проникнуто светом. А еще в Гусу есть Лань Сичень. 

А Сичень улыбается мягко, складывая руки для церемонного поклона. А Сичень кивает коротко и говорит, что Гуанъяохорошо потрудился. А Сичень за руку берет - трепетно, невесомо почти, прикасаясь к чужой коже, и снова улыбается так, как улыбается только Гуанъяо.  

А потом они прогуливаются по Облачным Глубинам. Прохаживаются по скрытым среди деревьев дорожкам, петляют среди валунов, останавливаются, глядя на до безумия прозрачную воду в горных озерах. В Гусу Лань дышится легко, а, может быть,Гуанъяо просто легко рядом с Сиченем. 

У Сиченя улыбка яркая-яркая, и смотрит он на А-Яо нежно-влюбленно-так... так, что Гуанъяо от этого взгляда плавится, рассыпается на мелкие кусочки и краснеет немного. И хочется Главе Ордена Лань все сокровища мира подарить. Только вот у Сиченя уже есть все - семья, один из величайших Орденов заклинателей, богатейшая библиотека и даже любовь Верховного Заклинателя у него уже есть, а больше... больше Гуанъяо дать нечего. 

А Сичень посмеялся бы только, услышав чужие мысли, и в лоб бы поцеловал - нежно, смазав чуть-чуть киноварную метку. И, может быть, обнял бы крепко-крепко, чтобы из головы все мысли вылетели, кроме ощущения сильных рук на талии.  

-Эргэ... 

Они далеко от учебных комнат уже. Так далеко, что в эти места ученики и не заходят вовсе. И может быть это все равно неправильно, и может стоило бы дождаться возвращения в ханьши, только вот Гуанъяо не чувствовал чужого тепла слишком долго. 

-Эргэ, поцелуй меня. 

И немного смущенное выражение лица Сиченя самая прекрасная картина, которую видел Гуанъяо. Сичень вообще смущается до смешного просто, будто бы ему все еще восемнадцать, а его первый поцелуй только что был украден мальчишкой из прачечной. Глупый, глупый эргэ, совсем не изменился с тех пор. 

Впрочем, это должно быть и к лучшему, ведь рядом с Сиченем он тоже чувствует, будто не изменился совсем. Будто бы не было всех тех предательств, рек крови, войны... будто бы он все такой же наивный подросток, чересчур верящий в собственные силы. 

-Поцелуй меня, эргэ. 

А губы у Сиченя мягкие, сладкие немного, и целует он нежно, обхватывая ладонями чужое лицо. И хочется, чтобы это мгновение не кончалось никогда, чтобы Сичень целовал его, пока весь мир летит в тартарары. Большего Гуанъяо не нужно. 

И, может быть, это Гуанъяо глупый - так хотел получить всеобщее признание, власть, а теперь готов все это отдать, только чтобы с Сиченем остаться. Только вот если Сичень будет смотреть на него так нежно, сжимая в объятиях, это того стоит.