Ойкава Тоору был полон противоречий.
Стоял канун Рождества. И именно поэтому несколькими часами ранее кругом царила атмосфера всеобъемлющего счастья и ни разу не поддельной радости: все пассажиры то и дело трепались о том, как им следовало бы провести уикенд — в узком кругу родственников накрыть стол и, распивая слабоалкогольные напитки, смотреть центральный канал, по которому целый вечер и всю ночь наверняка стали бы крутить вечные хиты, или же собраться огромной толпой и колесить по всему городу в поисках очередных приключений, новых знакомств и ярких ощущений в первые мгновения нового года?
Тоору вместе со всеми этими людьми разделял радость. Но не ту, что была навеяна чувством нестерпимого ожидания праздника, который он заодно планировал отметить в кругу своих родных и близких.
Ему лишь хотелось встретиться с семьёй, а именно с родителями, сестрой, племянником, которых он не видел вот уже полтора года. А последнего Тоору и вовсе желал немного поучить игре в волейбол. Он видел: у Такеру есть хорошие задатки и неплохие физические данные. Да и мальчик, вроде, каждый раз радовался, когда Тоору предлагал поиграть вместе.
Он также хотел снова всей дружной компанией из него самого, Макки, Матсуна и Ива-чана посетить храм и на сей раз вытянуть талисман удачи, а не как всегда — круглого невезения.
А заодно хотелось тупо пройтись по родной префектуре Мияги ранним утром, оббежать все её закоулки, днём — наведаться в волейбольный клуб Аобаджосай, поздравить бывшего тренера с повышением да понаставлять первогодок, которых, как Тоору слышал, прибавилось предостаточно.
И, наконец, он мечтал сходить на свидание с любимым человеком, от которого его отделяли сотни тысяч километров.
Рассчитывал как можно больше времени провести с ним в течение пары-тройки дней перед отъездом назад.
Разве Ойкава Тоору слишком многого просил?
Получается, что да.
Ведь его желанию не суждено было исполниться.
Паника стремительно нарастала.
Пятнадцатью минутами ранее борт самолёта неожиданно начал трястись.
— Кажется, мы вошли в зону турбулентности, — полушёпотом высказала своё предположение одна из стюардесс, посмотрев через плечо в одно из близлежащих окон.
И Тоору её услышал.
Согласно имеющимся в настоящее время сведениям, данная зона прекратила представлять огромную опасность. Но при этом и полностью она не исчезла. Существовали факторы, от человека не зависящие, которые тот попросту не мог предугадать.
Да и подготовиться ко всему было невозможно.
До нынешнего момента всякий пассажир авиарейса M 2-0-2 считал, что его сегодняшний день пройдёт так же легко и незаметно, как и вчерашний.
Каждый из них по-настоящему верил, что он прилетит в родную страну.
Аккуратный взлёт, тихий полёт и плавное приземление — такую мирную картину люди рисовали в своих мыслях.
Однако всё пошло наперекор их желаниям.
«Мы не просто попали в зону турбулентности», — пронеслось тогда в голове Ойкавы Тоору.
И он оказался прав.
Через пять минут у самолёта отказал двигатель.
Связь с пилотом была потеряна: он не отвечал на звонки по внутренней рации. Возможно, пытался найти решение возникшей проблемы, которую до поры до времени не афишировали. Предполагалось, что незнание блаженно.
В то же время стюардессы не были способны полностью справиться с возложенными на них обязанностями.
Это были близняшки — две юные хрупкие девушки — представительницы европейской расы. По ним было видно, что они крайне неопытны в своём деле. Но как-то девушки старались компенсировать этот свой недостаток, проявляли решительность и находчивость.
На вольном английском одна из них успокаивала постепенно слетающую с катушек толпу, уверяла, что «происходящее — небольшие технические неполадки», что «всё будет в порядке». Вторая же тем временем пыталась раздобыть кислородные маски для тех, кому их не хватало.
Началась преждевременная подготовка к аварийной посадке.
Крайне важно было удостовериться, что все пассажиры пристегнули ремни. Тряхнуло после того взрыва довольно сильно.
Нужно было мёртвой хваткой вцепиться в подлокотник.
А самое главное — было необходимо откинуть внутренние страхи и до конца верить, что шанс на то, что всё обойдётся, есть…
…Ведь они все хотели пережить и сегодняшний день тоже?
Ойкава, честно, пытался сохранять спокойствие и хладнокровие. Но из-за хаотичных мыслей о высокой вероятности невозможности увидеть больше родных и близких, неспособности рассказать, как он по всем скучал, невозможности ещё раз повторить, как он их всех любил и любит, и услышать подобное в ответ, сердце уходило в пятки.
И, кроме того, сейчас Тоору не мог ничего сделать. Он был беспомощен, как и все другие пассажиры.
Подобное осознание причиняло невыносимую боль. А недосказанные последние слова противным комом застревали в горле.
Иваизуми возвращался с работы несколько раньше, чем ожидалось. Оно и неудивительно: все хотели поскорее вернуться домой и подготовиться к праздничному ужину. А самый верный способ осуществления задуманного — быстрое и качественное выполнение своих обязанностей.
Именно поэтому Хаджиме освободился раньше и теперь ехал в — как всегда — набитом донельзя метро. И, следственно, именно из-за этого он в данный момент не слышал, как в наружном кармане его куртки завибрировал телефон, оповещая о только что пришедшем сообщении на голосовую почту.
Вечером Ива-чан планировал встретить «Дуракаву» в аэропорту. Заранее даже закупился его любимым молочным хлебом, которым тот довольно часто перекусывал, когда они двое были ещё школьниками.
А затем первое, что делает Хаджиме сразу же после того, как переступает порог своей квартиры, достаёт телефон. Увидев на главном экране всплывшее оповещение об оставленном сообщении, тотчас же прослушивает его.
Он не понимает, почему голос Тоору дрожит и надрывается.
Но прежде, чем перезвонить и выяснить всё, Иваизуми снимает верхнюю одежду, заходит в гостиную — там лучше связь — и, включая телевизор, набирает нужный номер.
В пробегающей строке новостей мелькают новые данные о судьбе одного авиарейса.
«Никто не выжил».
«Я сомневаюсь, что доживу до завтра. Но я должен это сделать. Пусть это и трудно.»
Ойкава достаёт трясущейся рукой мобильный и неуверенно ищет в контактах один-единственный номер. Найдя искомое, несколько секунд медлит, прежде чем нажать «позвонить» на зелёную трубку.
На противоположной линии обитает штиль, но затем он резко обрывается голосом автоответчика:
— Абонент недоступен. Оставьте своё сообщение после сигнала…
Ива-чан, я люблю тебя… И… Береги себя.