— Бро, ты в порядке?
Ноя моргнул, когда встревоженное лицо Танаки внезапно заполнило его поле зрения. Это было в понедельник днем, и они были в спортивном зале школы, как обычно, готовясь к следующему волейбольному турниру.
Так почему его друг стоял сейчас перед ним? Разве он не должен был подавать с другой стороны сетки?
Быстро осмотревшись, Ноя понял, что Танака, должно быть, уже подал, а он этого просто не заметил.
— Ой, прости, Рю. Я задумался. Хорошая подача! Я даже не заметил этого, — ответил он со смехом, пытаясь сделать несколько шагов назад, но Танака крепко держал его за плечо.
— Это странно, — произнес Танака серьезным голосом, в котором явно звучало беспокойство, к которому никто от него не привык, — Ты не ответил даже когда я тебя позвал.
Неужели Танака действительно звал его? Ноя не мог вспомнить ничего подобного, но теперь он заметил, что вся команда смотрит на него — большинство из них были встревожены, некоторые раздражены, а кто-то просто смотрел с нетерпением.
Вот черт.
— Мне очень жаль! — Он извинился и поклонился так внезапно, что Танака вздрогнул, наконец отпустив плечи парня.
— Что-то случилось? Я никогда не видел тебя таким рассеянным во время тренировки, — справедливо заметил Сугавара с другого края площадки.
Ноя закусил нижнюю губу, обдумывая ответ. То, что сказал Суга, было правдой, и казалось, что тяжесть этой реальности давила на него только сейчас. Это мешало ему заниматься волейболом, но он не собирался этого допускать.
— Тебе нужен перерыв? Это нормально, если ты один раз уйдешь пораньше, — предложил Укай и глаза Нои расширились от шока. Он не хотел пропускать волейбол!
— Нет, простите меня! Сейчас я сосредоточусь, — ответил он, хотя в основном для того, чтобы сделать себе выговор, изо всех сил стараясь выглядеть решительным под пристальным взглядом Укая.
— Ладно, тренируем подачу! — в конце концов приказал Укай, и все решили не обращать внимания на эту ситуацию, вернувшись к тренировке.
Ноя глубоко вздохнул и успешно принял мяч, который их капитан бросил с другой стороны сетки. Следующим был Сугавара, и либеро тоже без труда его принял.
После этого на позицию встал Асахи и, сжимая мяч в огромных, сильных руках, сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Ноя с благоговейным трепетом наблюдал, как Асахи подал мяч Кагеяме и побежал к сетке, мускулы его сильных ног напрягались с каждым шагом, взгляд был сосредоточенным и решительным, когда он прыгал, полностью доверяя своему сеттеру, чтобы тот вернул ему мяч в нужный момент, а его поза была прекраснее, чем когда-либо.
Сосредоточенный взгляд Асахи резко сменился на удивленный, а его прекрасные розовые губы складывались во что-то похожее на его собственное имя.
И ещё раз.
— Нишиноя!
— А? — Ноя вышел из транса и осознал, что Асахи и правда звал его уже несколько раз, вероятнее всего потому что тот снова задумался, даже не пытаясь принять мяч.
— Твою мать! — в отчаянии закричал маленький либеро, заставив Асахи вздрогнуть и поднять руки в успокаивающем жесте. Эта реакция заставила Ною выругаться ещё раз, так как он не собирался пугать старшего парня и не хотел, чтобы хоть кто-то из членов его команды напрасно беспокоился о нем, когда они могли бы играть в волейбол.
— Ладно, выкладывай. Что случилось? — спросил Дайчи властным голосом капитана, не оставляя места для неповиновения.
Смотря в пол, либеро закусил губу. Как он должен объясниться, но при этом не раскрыть слишком много?
— Просто, — начал он, но снова прикусил губу. — Я кое-что понял за эти выходные. Внезапно. И это постоянно приходит мне в голову, хоть я хочу сосредоточиться на волейболе.
— И что же ты понял? — Дайчи настаивал, чтобы он объяснил подробнее.
— Ну же, Дайчи, это личное, — попытался убедить его Суга.
— Я влюбился.
Все замолчали, и Ноя понял, что он снова сказал, не подумав. Прекрасно понимая, что не сможет взять свое неосторожное признание назад, он глубоко вздохнул и поднял глаза.
— Чтооооо?! — закричал Танака и подбежал к нему, чтобы схватить за плечи и взволнованно встряхнуть. — Кто? Как? Почему? Когда?
— Ох, остынь, бро, — рассмеялся Ноя, радуясь, что его лучший друг вывел его из состояния шока, которое он внезапно почувствовал, увидев, как Асахи застыл на другой стороне поля.
— Но какое это имеет отношение к игре в волейбол? — спросил Кагеяма, явно раздосадованный тем, что они прервали тренировку.
— Кагеяма, ты идиот! — воскликнул Хината.
— Я просто не знаю, что делать дальше, поэтому мне трудно сосредоточиться на чем-то другом, — признался либеро. — И я злюсь на себя за то, что мне потребовалось так много времени, чтобы осознать нечто столь очевидное.
— Ха, — Суга повернулся к нему, явно удивленный, — я всегда думал, что ты из тех, кто просто идет и признается без малейшего колебания.
— Но разве это не слишком рано? — Ноя честно высказал свои опасения, покусывая нижнюю губу.
— Но почему же? Разве ты не уверен в своих чувствах? — хоть вопрос, заданный вице-капитаном, был вполне обычным, он прозвучал укоризненно.
— Я уверен! Но что если этот человек не так уверен? Что если, когда я ему расскажу, что я понял свои чувства только сейчас, он может подумать, что это просто фаза, которая скоро пройдет, — пробормотал Ноя и в отчаянии потянул себя за волосы. Почему это так сложно? Никогда еще не было ничего более сложного, чем эта ситуация. Или он просто никогда не заботился о чем-то настолько, чтобы сделать это настолько сложным, но он серьезно не хотел все испортить.
— А ты ничего не путаешь? — Такеда внезапно присоединился к разговору, вопрос прозвучал риторически и исходил от учителя, который часто давал бесценные советы из ниоткуда.
— Момент, когда ты влюбляешься и момент, когда ты понимаешь, что влюбился это не одно и то же. Я думаю, что почти вся любовь это любовь с первого взгляда. Но не все понимаю это тогда же, когда они встречают свою вторую половинку. Подумай о том времени, которое вы провели вместе. Тебе не кажется, что ты всегда был влюблен, но понял это только сейчас? Вот поэтому ты, как ты и сказал раньше, сердишься на себя за медлительность, не так ли?
— Да. Да, так и есть, — Нишиноя медленно моргнул, снова пораженный мудростью его учителя.
Однако это новое осознание не остановило его разочарования, и он снова дернул себя за волосы:
— Как я мог быть таким слепым?! Теперь это так очевидно!
— В любом случае, если ты хочешь признаться, то сделай это, — ободряюще заметил Энношита, — Нет никаких правил для любви. Ты можешь признаться, как только захочешь.
— Или так поздно, как ты захочешь, — добавил он, оглядываясь. — Или никогда.
Либеро уже не был уверен, помогает это ему или нет.
— Просто не дай этому отвлекать тебя от волейбола, — вставил Кагеяма, держа в руках мяч и явно готовый продолжить тренировку.
— Кагеяма, ты идиот, — снова пожаловался Хината и начал препираться с молодым подающим.
Не обращая внимания на двух своих младших товарищей по команде и намеренно избегая взгляда Асахи, поскольку наблюдение за ним никак не помогло бы ему сосредоточиться, Ноя посмотрел на Энношиту и Такеду.
— Спасибо! Я подумаю о том, что делать дальше, — решил он с улыбкой. Он был совершенно уверен, что дальнейшее обсуждение этой темы приведет только к еще большему замешательству или разочарованию. Это было решение, которое он должен был принять сам, и точно уж не сейчас
— Давайте пока поиграем в волейбол, — предложил он, и все согласились.
Легко сказать.
Он успешно принял три мяча, прежде чем его концентрация снова ускользнула, заставив его смотреть в пространство, пока мячи пролетали прямо мимо него. Укай только вздохнул и посоветовал ему сегодня пораньше уйти домой. Нишиноя сперва запротестовал, но вскоре согласился, что так, пожалуй, будет лучше.
Переодевшись, он вышел из здания школы и в глубокой задумчивости зашагал по улицам Мияги.
Суга был абсолютно прав насчет своих мыслей о Ное. Первым его побуждением было немедленно признаться во всем. Но потом он начал думать и с каждой новой мыслью становился все более неуверенным. Это было не то, что он обычно испытывал затруднения. Раньше он просто принимал решение и просто шел с ним. Какой смысл слишком много думать, если сначала можно просто следовать своим инстинктам, а потом уже разбираться с последствиями?
Может быть, тогда вам не пришлось бы иметь дело с определенными последствиями. Например, отказ. Хотя это само по себе не было бы самой большой проблемой.
Мысль о том, что его могут отвергнуть, причиняла боль, но было бы больнее, если бы потом его просто игнорировали. Или если из-за этого нарушится их динамика как волейбольной команды. Ноя не хотел этого. Только не снова. Они были достаточно большой нагрузкой на команду после матча с Датеко в прошлом году.
Но если он будет продолжать думать об этих чувствах и не сможет сосредоточиться на волейболе, то тоже станет обузой для команды.
Так какое же решение было правильным? Признаться или промолчать?
Оглядевшись, Ноя смутился, так как на первый взгляд не узнал окружающий его пейзаж.
Он определенно не шел домой.
Нет. Он шел домой к Асахи. Он был на последнем отрезке пути, который высокий доигровщик должен был идти один после прощания с Сугой и Дайчи.
Ноя фыркнул. Почему он вообще так много думает о том, что ему делать? Инстинкты ему уже всё подсказали. Прислонившись к ближайшему уличному фонарю, он с решительной улыбкой ждал своего семпая.
— Нишиноя?
Мягкий вопросительный голос Асахи заставил Ною открыть глаза, которые он даже не заметил, как закрыл, ожидая ответа.
— Асахи-сан! Закончили с тренировкой?
— Гм, да, — легко ответил высокий мужчина, пока теплый свет заходящего солнца подчеркивал его бронзовую кожу.
Пока Асахи переминался с ноги на ногу, крепко сжимая в руке ремень сумки, Ноя размышлял, почему Асахи кажется намного более нервным, нежели он.
Не позволяя своей решимости снова исчезнуть, либеро оттолкнулся от фонаря, на который все еще опирался.
— Мы можем поговорить?
— К-Конечно, — коротко ответил Асахи, покусывая губу. — Может, присядем?
— Конечно! Ты устал после тренировки?
— Ага.
Лжец.
Ноя знал, что Асахи не устал, но не хотел доставлять ему неудобства. Нервы Асахи всегда были хрупкими.
Они сели рядом друг с другом на ближайшей парковой скамейке, Асахи смотрел в землю перед собой.
— Асахи-сан? — спросил Ноя, дабы получить его внимание
— Да? — ответил он, всё ещё не поднимая глаз.
— Асахи-сан! — повторил Ноя с напором.
— Д-да? — Асахи был неуверен, его голос дрожал
— Асахи… — Осторожно повторил Ноя, и тот наконец взглянул на него.
— Что?
— Я люблю тебя.
Глаза Асахи расширились, когда Ноя с широкой улыбкой на лице произнес эти слова. Без особых предисловий, будто бы просто срывая пластырь. Ну, в любом другом случае это было бы так, но он должен был убедиться, что этот большой симпатичный болван всё правильно понял.
— Я люблю тебя ооочень сильно, — уточнил младший. — Платонически и физически. Не как друзья или родственники, а как любовники. Я хочу быть с тобой все время, я скучаю по тебе в ту же секунду, как ты уходишь, думаю о тебе всегда, хочу заняться с тобой любо…
— Ааа! Стой, я все понял! — лицо Асахи стало ярко-красным, и он пытался спрятаться за своими огромными руками, подталкивая ноги к скамейке, свернувшись калачиком, прижавшись лбом к коленям, все еще пряча лицо руками. Его уши горели красным огнем, и это не имело никакого отношения к заходящему солнцу.
Ноя усмехнулся и почувствовал, как с его плеч свалился огромный груз. Независимо от того, что Асахи чувствовал к своему младшему товарищу по команде, Ноя не ожидал, что Асахи будет так смущен его признанием.
— Извини, но ты должен все это выслушать, — добавил Ноя со смешком, заставив Асахи застонать от смущения, но либеро заметил, как Асахи слегка повернул голову, все еще уткнувшись лбом в колени, и посмотрел на него через щель между пальцами, все еще прижимая руки к лицу.
— Я знаю, что это трудно для тебя, но я знаю, что ты выдержишь это, — продолжал Ноя твердым и честным голосом, теперь его взгляд был устремлен прямо вперед. Хотя ему втайне нравилось наблюдать, как Асахи ерзает и краснеет, он знал, что старшему будет легче, если Ноя не будет смотреть на него.
— Ты гораздо сильнее, чем думаешь. Гораздо более способный, чем ты думаешь. Я знаю, что тебе трудно поверить в себя, но я верю в тебя. И я восхищаюсь тем, какой ты сильный и мужественный, несмотря на всю эту неуверенность. Это довольно странно. Ты во многом намного сильнее меня, но я чувствую, что хочу защитить тебя, хотя прекрасно знаю, что ты способен защитить себя сам.
Ноя хмыкнул, теперь уже немного смущенный, и почесал щеку.
— Я хочу защищать тебя, но в то же время хочу быть защищенным тобой. Извини, в этом наверное нет особого смысла. Я еще не все обдумал и не практиковал речь, я просто бормочу все, что думаю, — он глубоко вздохнул и положил руку на грудь, прямо на сердце. — Все, что я чувствую.
— Я восхищаюсь тем, как ты смотришь в лицо своим страхам. И хоть я и не понимаю, почему тебе все еще трудно быть более уверенным в себе, я не против подтолкнуть тебя вперед. Если тебе нужна помощь, чтобы увидеть, насколько ты великолепный, я буду рядом, чтобы поддержать тебя. Я люблю тебя в твои хорошие и плохие дни. У каждого есть свои взлеты и падения, свои сильные и слабые стороны. Дело в том, — он сделал паузу на мгновение, его голос был спокойным, но решительным. — что я понял, что хочу быть с тобой.
— Даже если ты не отвечаешь мне взаимностью на мои чувства, я хочу, чтобы ты знал, как я себя чувствую, и что я всегда буду рядом с тобой, — он снова заговорил громче. — Я просто хочу быть рядом с тобой и не возражаю помочь тебе. Я так гордился тобой, когда ты столкнулся со своими страхами в нашем втором матче против Датеко. Ты был так силен и хладнокровен, когда пробил мяч через Железную Стену!
Взволнованный одним только воспоминанием об этом моменте, Ноя вскочил на ноги, подражая подаче Асахи из прошлого, его глаза сверкали, когда он продолжал говорить, теперь стоя лицом к Асахи, который уже обхватил руками колени и застенчиво наблюдал за ним, свернувшись калачиком, уткнувшись носом в колени, но его глаза были сосредоточены на Ное.
— Ты был такой потрясающий, правда! Это было похоже на приятную дрожь, пробежавшую по всему моему телу, просто тогда я еще не понимал, что это значит. — Оглядываясь назад, я должен был понять свои чувства еще раньше, — продолжил Ноя, его голос снова стал спокойным и серьезным. — Тогда, когда мы впервые столкнулись с Датеко.
Ноя почувствовал, как Асахи напрягся, но не мог винить его за это. Это было неприятное воспоминание, и, оглядываясь назад, маленький либеро понимал, что должен был бы сделать что-то иначе, должен был бы сказать многое по-другому.
— После этого матча моя жизнь стала совсем другой. И только сейчас я понял, что это было не из-за того, что меня отстранили от занятий или от волейбольного клуба. Это было потому, что я больше не мог видеть тебя.
— Тогда я действительно осознал свои чувства, — неожиданно тихо заговорил Асахи, устремив взгляд на Ною, но на самом деле не глядя на него, а прокручивая перед внутренним взором сцену из прошлого. — Мои чувства к тебе.
— Свои чувства… Ко мне? — Ноя осторожно подтолкнул собеседника к более подробному объяснению.
— Когда мы подрались в кладовке и сломали ту метлу, — Асахи сделал паузу, закрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем снова посмотреть на Ною. Теперь он действительно смотрел на него.
— Тогда мое сердце тоже сломалось, — признался он с легкой улыбкой, его глаза наполнились слезами, и Ноя почувствовал, как у него скрутило живот.
Действуя исключительно инстинктивно, не заботясь ни о каких последствиях, Ноя наклонился вперед и обхватил своими маленькими руками огромное тело Асахи. Он прислонился к ногам высокого мужчины, его тонкие руки обвились вокруг широкой спины Асахи, а щеки прижались друг к другу.
— Мне очень жаль, что я так долго не понимал этого! — Ноя извинился и почувствовал, как Асахи вздрогнул от громкого голоса рядом с его ухом.
— Т-тебе не за что извиняться, — успокоил его Асахи.
— Да, ты прав, — Ноя немного отодвинулся назад, положив руки на руки Асахи, которые лежали у него на коленях, и встав прямо перед ним. — Я еще ничего не понял, так что ничего не мог поделать. Но ты мог бы мне сказать. Ты мог бы признаться, — добавил он насмешливо и наслаждался тем, как покраснел Асахи и его глаза метались по сторонам, ища способ спрятаться теперь, когда он больше не мог прятаться за своими руками, так как они были зажаты между его собственными коленями и маленькими, но сильными руками Нои.
— Я, я не мог, — попытался объяснить Асахи, — я был напуган, я не знал, как ты отреагируешь, я все равно уже смирился с тем, что я гей…
Ноя искренне рассмеялся, и Асахи перестал лепетать. То, как мило и легко Асахи волновался, заставляло Ною хотеть дразнить его еще больше.
— Значит, ты знал, что ты гей, еще до того, как влюбился в меня? Я только сейчас понял, что не обращаю внимания на пол, когда влюблен.
— Нишиноя, есть разница между любящими женщинами и любящими мужчинами, — начал объяснять Асахи, и Ноя сразу же заметил неуверенность в его голосе.
— Нет, нет, нет. Не беспокойся. Я полностью осознаю, во что ввязываюсь. Я люблю тебя, Асахи-сан. Во всех возможных смыслах. И я знаю, как двое мужчин занимаются любовью друг с другом.
— Нишиноя! — перебил его Асахи, его щеки и уши покраснели от смущения, а Ноя просто снова рассмеялся. Эти реакции были слишком милыми. И Ноя достаточно хорошо знал Асахи, чтобы понять, когда тот начинает слишком много думать и чувствовать себя неуверенно из-за пустяков. Он должен был избегать любых ненужных неприятностей, хотел защитить Асахи от любых недоразумений. Он позволил своему правому большому пальцу блуждать по слегка шершавой коже рук Асахи, рисуя успокаивающие круги и улыбаясь ему.
— И все же, — продолжал Ноя, начиная снова поддразнивать его. — Ты осознал свои чувства намного раньше меня. Ты мог бы мне сказать! Иногда лучше действовать инстинктивно и не думать…
Его слова оборвались, когда неожиданно мягкие губы встретились с его собственными. Это длилось всего секунду, но Ноя почувствовал, как вспыхнули его щеки.
— П-прости, — заикаясь, пробормотал Асахи. — Я действительно не думал сейчас, я просто…
— Нет, не извиняйся! Это было прекрасно. — Видишь? Ты можешь быть смелым, — похвалил его Ноя, огромная улыбка украсила его лицо, и губы Асахи немного задрожали перед тем, как он тоже улыбнулся.
— Ещё раз? — Прошептал Ноя и уже слегка наклонился вперед.
— Да, — подтвердил Асахи и закрыл глаза, когда он наклонился, чтобы встретиться с губами Нои.
Ноя улыбнулся, любуясь лицом Асахи, еще более прекрасным в свете заходящего солнца. Закрыв глаза, он пересек небольшое расстояние между ними и, наконец, снова поцеловал Асахи.
Какая-то мысль пришла ему в голову, и он улыбнулся сквозь поцелуй.
Он обдумал много способов признаться Асахи в своих чувствах и много разных реакций от своей второй половинки, но он никогда не ожидал, что его признание приведет к тому, что ему придется наклониться, чтобы поцеловать того, кого он так сильно любит.
Это было неожиданно, но прекрасно, и Ноя был рад, что он прислушался к своим инстинктам.