Сейчас в стране было херово.
Конечно, не совсем так, Юкио преувеличивал, но экономика только-только начала подниматься с колен после разрушительной войны — настолько разрушительной, что жить тут было тяжело. Все его детство пришлось на эту безумную эпоху, на войну и ее катастрофические последствия, и потому в нормальную жизнь, которую им обещали министры, верилось как-то с трудом. Точнее, не верилось абсолютно, потому как в том районе Токио, где жил он, как было погано, так и осталось.
Шел тридцать первый год эпохи Сёва. По летоисчислению, на которое ориентировались американцы, то и дело встречавшиеся в районе развлечений в окружении ряженых проституток (и где они только брали денег на весь этот боевой раскрас?), это был пятьдесят шестой год. С войны прошло чуть больше десяти лет, а здесь, в этом грязном районе, абсолютно ничего не изменилось.
Тут действовали свои законы, законы подполья, где всем было плевать на гневные выкрики правительства. Запретили проституцию? А кого-то это волнует?
Сам Юкио выживал за счет воровства. Хорошая штука, особенно удобно воровать у зазевавшихся проходимцев не из этого района — местные-то его хорошо знали, так, что даже на порог не пускали и гнали палками. Так он и прожил почти все свои пятнадцать лет, удивительно, что вообще дожил. Многие помирали и того раньше, либо забитые до смерти жертвами своих ограблений, либо перешедшие дорогу кому не нужно. Либо просто от голода.
Себя он вполне мог назвать счастливчиком, пожалуй...
... нет, только не сегодня.
Очередной побег был удачным, достаточно — Юкио успел скрыться в толпе, залезть на крышу и проделать пару ложных петель по округе, чтобы наконец добраться до безопасного места. И стоило только ему расслабиться и потянуться за кошельком в кармане, все еще на бегу, как нечто буквально выросло у него под ногами, заставив споткнуться. Не ожидая подобного, Юкио выронил кошелек и покатился кубарем по земле, глотая пыль и грязь, пока не замер.
В голове было мутно, но инстинкты кричали: «Беги, беги прочь!»
Чувствуя опасность, он резко вскинул голову — и с ужасом уставился на мужчину, у которого спер кошелек. На вид ему было около сорока. С короткими блеклыми волосами и кривым носом он не производил впечатление богача, но его кошелек говорил об обратном. Юкио сам видел пачку денег внутри. Такая-то нажива!
Жертва грабежа недобро улыбнулась...
Все пропало.
— А-а-а-а, вот и ты, поганец!
Ухмыльнувшись, мужчина резко перевернул в руке трость — ту самую, которую подставил ему под ноги — и от души заехал ею прямо по голове неудачливому воришке. Взвыв, Юкио резко откинул голову назад, после чего получил сильный пинок прямо в грудь и распластался на земле, прижатый к ней ногой. Резко распахнув глаза, он попытался было вскочить на ноги и ринуться прочь, но трость с острым наконечником резко опустилась прямо к его глазу — и замерла в паре сантиметров.
Они так и застыли оба — Юкио и жертва грабежа.
— Хорошо бегаешь. Но ищейки у меня побыстрее твоих ног будут, — просипел мужчина и хрипло рассмеялся. Его трость угрожающе опустилась еще ниже, едва не касаясь глаза. — Если бы не они, я бы и не заметил, как ты своровал кошелек. Природный талант, а на что тратишь?
Тяжело дыша, Юкио старался прижаться к земле как можно сильнее, чтобы не получить удар в глаз. Потеря органа зрения сделала бы его слабее, а значит, гарантировала бы скорую смерть. Судьба не любит калек — он хорошо знал это, видя прошедших войну и утративших часть себя.
Я все верну, только не убивайте меня, пожалуйста, хотел сказать он.
— Говна поешь, ублюдок, — прошипел Юкио в итоге.
Он сказал бы, что не ожидал от себя подобного, но это было ложью. Целовать ноги какому-то засранцу он не собирался.
Вмазать бы в челюсть да удрать прочь, но в сравнении с этим мужиком Юкио был дохляком, ни на что не способной соплей. Да и куда мальчишке из подворотни тягаться с человеком, позади которого высятся тени охранников? Юкио умел рисковать, но эта ситуация была проигрышной изначально. Оставалось лишь выпустить клыки.
Он ожидал, что сейчас из него выбьют все дерьмо, и когда мужчина занес трость для удара, вперился в него взглядом — чтобы не дать тому почувствовать свой страх, но... Когда трость уперлась ему в лоб, прямо над глазом, он издал сдавленный писк.
— Восхитительно.
Внезапно мужчина расхохотался, да так громко, что даже подбежавшие поднять и скрутить Юкио подчиненные замерли в нерешительности. Потом они грубо подняли его за шкирку, и стоило Юкио грубо рявкнуть на одного из них (он собирался дать деру, как только подвернется возможность, хотя нога неприятно болела после удара), как, внезапно, мужчина продолжил.
Куда спокойнее. Но взгляд его был недобрым, совсем недобрым.
— Ну-ну, не бейте его. Посмотрите на эту искренность! Где сейчас подобное найти? Прямо золото в куче грязи! — Он не сдержал еще более широкой ухмылки. — И никакой унизительной мольбы о пощаде. Нравятся мне такие люди. Честные.
Он сделал шаг по направлению к Юкио и тростью коснулся его подбородка. Тот замер в немом ожидании.
— Жаль вот, на войне почти все погибли.
Это что еще за похвала такая?!
— Эй, парень.
Внезапно мужчина прекратил улыбаться.
Это сразу не понравилось Юкио. Он чувствовал: сейчас произойдет что-то такое, что точно изменит его жизнь. И неизвестно, в худшую или в лучшую сторону. Подобно птице в ураган, жизнь швыряла его туда и обратно. Он нигде не задерживался, и возвращаться ему тоже было некуда. Один из детей войны, тех, которые выросли слишком рано, но в душе все еще оставались собой.
И нуждались в ком-то, кто их направит.
Юкио точно был таким.
И потому он замер в нерешительности, когда раздались следующие слова:
— Хочешь поработать на меня?
Совсем крышей поехал, подумалось ему. Облизнув пересохшие губы, Юкио прошипел:
— И что мне за это будет?
— Солидная работа для такого оборванца, — расхохотался мужчина и опустил трость. — И гарантия безопасного будущего. А? Ну как тебе?
Он не сразу почуял это в нем, но... Конечно! Чертов якудза. Ну, можно попытаться. Все равно ничего лучше не ждет. Это уж точно.
— Неплохо. Я согласен.
— И как же тебя зовут, поганец? — спросил мужчина и протянул руку.
— Юкио... Тонегава Юкио.
— Хедо Кадзутака.
Они пожали друг другу руки.
То был год основания «Тэйай».
Часть 1