— By the way, if anyone cares, I was in Russia[1].

Сказав эту великолепную фразу за завтраком, Кассандра Кейдж выжидающе посмотрела на родителей, которые удивленно переглянулись. В это утро настроение Кэсси было на высоте, поэтому она решила пошутить, а заодно и полюбоваться реакцией предков на такое абсурдное заявление. К её счастью, папа на минуту отвлёкся от дел, коротко рассмеялся:

— Ну и когда ты там была?

— Вчера, когда наш «Воздушный змей» попросил меня об этом, — Кэсси лениво зевнула и взяла цветную коробку с готовым завтраком.

Девушка накренила упаковку — хлопья с задорным шелестом и звоном посыпались в тарелку. Теперь черёд молока — Кэсси, открутив крышку на бутылке с весьма запоминающейся коровой во вьетнамской шляпе на этикетке, наполнила тарелку почти до краёв. Обычно Кейдж не завтракала вместе с родителями, но раз уж они втроем собрались за столом с утра, что, увы, бывает нечасто — то и не грех прикинуться обыкновенной американской девчонкой. Совсем ненадолго, всего лишь на время завтрака.

Только потом вместо колледжа и занятий испанского, её ждёт даже не привычная база ООН, как могло бы показаться, а портал, ведущий в холодную страну чужого мира. Вдобавок Кэсси возьмёт с собой две кобуры, в одну из которых «прыгнет» LFG-9000, а в другой «спрячется» малышка-Джейни.

Но это будет потом, а пока что перед ней её семья, такая родная и любимая.

— При чём тут брат Рейдена? — подняла светлую бровь мама. — Насколько я знаю, сейчас он должен быть в Небесном Храме.

— Фуджина в Небесном Храме не удержишь, — усмехнулся Джонни. — Этот парень не такой, как Рейден. «Run like the wind!»[2]

— And throw caution to the wind![3] — дерзко откликнулась Кэсси, гремя ложкой.

Наливая себе кофе, Соня Блейд покачала головой, поражаясь обоим Кейджам. Лёгкая улыбка заиграла и на её губах.

Утро вторника выдалось весьма приятным, не поспоришь. За пределами комнаты рождался сентябрь. Через панорамные окна всё ещё по-летнему ласковое солнце освещало их столовую, в которой они так редко собирались. Дневное светило заливало лучами Джонни, чертыхавшегося в тщетной попытке дозвониться до агента, ответственного за новый контракт; оно же слегка припекало светлую головку девушки, которая подкладывала отцу в тарелку бейгл[4] с беконом и моцареллой.

В этот выходной день они всей семьёй могли бы съездить в какое-нибудь кафе, подумала Соня, садясь за стол. Ей бы не пришлось готовить завтрак, что, к слову, она делала не так уж и часто. Но Кэсси отчего-то заупрямилась, и они остались дома.

Впрочем, так даже лучше. Соня с интересом, а вместе с тем и лаской взглянула на дочь, уплетающую хлопья и решила поддержать забавный разговор:

— И ты сегодня тоже собираешься в Россию?

— Не-а. Сегодня я, Джеки и Такеда собирались потусоваться вместе.

Если Соня не всегда могла понять, что дочь лукавит, то Джонни Кейдж улавливал фальшь с лёгкостью. Это, пожалуй, один из плюсов, который даёт навык актёрского мастерства. К счастью, мужчина оказался занят тем, что листал огромный контракт на очередные съёмки, и Кэсси удачно воспользовалась этим. Блондинка покосилась на многочисленные бумаги, лежавшие на столе, и едва слышно вздохнула. Как человек, относящийся к молодежи, Кэсси недолюбливала бело-голубую форму №1040 для декларирования налогов[5]; не особо разбиралась в обязательных медицинских страховках от «UnitedHealthcare»[6], хоть и считала всё это — неотъемлемой частью своей родной страны. Но взрослая жизнь порой отдает таким унынием, что хоть кричи от досады в голос!

«Интересно, а в России такой же кошмар с контрактной системой, которая царит в США? Нужно будет при случае спросить у их вновь найденного друга».

Папа тихонько выругался, не сумев дозвониться до агента. Кэсси вырвала бумаги у отца из рук. Её нервы на пределе. Она задела локтем стакан и солнечный апельсиновый сок выплеснулся на деревянную поверхность стола.

— Ты что творишь, Кэс?! — возмутился мужчина, безрезультатно пытаясь поймать контракт, упорхнувший из его рук.

— У твоего агента — выходной! — лаконично ответила Кейдж-младшая, — И у тебя тоже должен быть. Так что съешь свой завтрак… Пожалуйста, пап!

— Она права, Джонни. Предлагаю тебе послушать свою дочь и её захватывающие истории.

— Ладно! — поднял руки глава семейства, вздохнув. И неожиданно его губы дрогнули в ласковой улыбке. — Против вас двоих мне не выстоять.

Джонни кинул тканевую салфетку на пролитый сок, та сразу начала впитывать оранжевую жидкость. Кэсси отправила скреплённые листы бумаги в весёлый полёт, попав прямо в цель — на небольшой столик, который находился возле двери.

— Ну так что там с Фуджином? — спросил Джонни. — Я не видел его довольно давно.

— С тех пор, как прошел этот сумасшедший год, у Рейдена и остальных нарисовалась куча забот, верно? — поглядела Соня на дочь, которая неопределённо хмыкнула.

Кэсси настороженно подняла бровь, но решила начать издалека:

— Разве наши горячо любимые божественные создания не обращались к вам, ну… скажем, с просьбой помочь?

Родители переглянулись, подтвердив убеждение Кэсси в том, что они не в курсе. Это наполнило девушку своеобразным, но довольно приятным чувством, она горделиво вздёрнула подбородок и просияла. Один из Защитников Иного мира обратился с просьбой о помощи именно к ней — Кассандре Карлтон Кейдж! Он доверил охрану того, что ему так дорого и по сей день, именно ей. Ха! Вот так забавная шутка! Выходит, она ничуть не хуже родителей, даже наоборот, претендует на звание достойного преемника!

Кэсси перевела искрящиеся глаза на членов семьи Кейдж, сидящих напротив неё. И внезапно, заметила редкие серебряные нити на висках папы и мелкие морщинки в уголках маминых глаз. Улыбка на лице Кассандры принялась таять, как мороженое под июльским солнцем.

Не далее, как вчера они обсуждали Рождество, вдруг вспомнила девушка. По большей части её родителям было всё равно на праздник — у них и без того навалом дел. Но они всегда старались подарить дочери радость, особенно, в те времена, когда она была ещё малышкой. Они вместе готовили праздничную выпечку с имбирём. Распаковывали подарки, завернутые в хрустящую цветную бумагу. Волшебство витало в воздухе, оно воплощалось в аппетитном аромате запечённой индейки и клюквенного соуса, зимним дыханием декабря и колкостью рождественских хвойных венков с колокольчиками.

Но в последние годы Кейдж-младшая относилась к празднику куда безразличнее, чем прежде, как к старой доброй традиции, уже не приносящей той радости, которая сладко томилась в сердце, когда она была ребёнком. И возвращаясь к первоначальным мыслям…

Вчера Соня мельком заметила то, что хотела бы поставить рождественскую ёлку в этом году. Услышав такое нехарактерное для мамы заявление, Кэсси с недоумением покосилась на неё, а потом перевела удивлённый взгляд на Джонни, который мигом откликнулся на слова жены, пообещав, что раздобудет для неё самое огромное и красивое хвойное дерево. Он принялся названивать своим знакомым, Соня вернулась к делам, а Кэсси впала в лёгкое замешательство.

И сейчас внезапно девушка осознала, что Соня Блейд и Джонни Кейдж, сидящие перед ней, её горячо любимые родители — пусть даже она и не афиширует этот факт на публику — потихоньку стареют. Сидя с ними за столом, перед тарелкой молока, в котором размокали кукурузные хлопья, Кассандра как никогда остро почувствовала быстротечность жизни.

Они поменялись местами.

Время неумолимо двигается вперёд, открывая новые возможности и очередную страницу истории, которая будет создана теми, кто появился на свет после поколения миллениалов.

Новое — вслед за старым.

И налоговые декларации W-2[7], оказывается, не самая сложная вещь в этой жизни. Гораздо тяжелее проявить отвагу, взять на себя ответственность, сняв громоздкое бремя с родительских плеч. Ей необходимо защитить кое-кого. И всё это в чужом, незнакомом мире!

«For God's sake, I'll do that!»[8], — решительно подумала блондинка, но предусмотрительно удержалась от высказывания мыслей вслух. Обещание, данное Богу ветра, сковало ей язык. Кэсси подняла голову, решительно распрямила плечи. Да. Она обязательно поможет и ему, и его дорогой подруге.

— It seems like you got wind of something[9], — внезапно пошутила Соня, вызвав на лице Кэсси озорную улыбку и заставив своими словами расхохотаться Джонни.

— Fair wind to your sales, honey![10] — весело пожелал мужчина на прощанье дочери, и Кассандра Карлтон Кейдж крепко обняла родителей, прежде чем уйти на встречу со вновь обретенным другом.