Преимущества быть Омегой

Бакуго не считал, что его вторичный пол как-то определяет будущий успех.

Вопреки всеобщим ожиданиям, когда он узнал, что является омегой, после того как ему стукнули заветные 16, его мир не разделился на до и после. Он не изменил свои ценности, не поменял приоритеты и уж точно не стал мягче или, Всемогущий упаси, женственнее. И что бы Мина не шутила про его вырезы на футболках, и какие бы Каминари не отпускал комментарии про его талию - ему как было похуй на мнение других, так и осталось, даже после того, как он пережил первую странную течку взаперти собственной комнаты в родительском доме.

По большому счету то, что он омега было даже хорошо.

Занять первое место на Спортивном фестивале, когда от тебя ожидают, что ты естественно уступишь первенство уже выявленным альфам, или хотя бы не будешь так оспаривать победу над еще непробужденными учениками? Всегда пожалуйста, а недовольные могут засунуть свои претензии себе в жопу.

И несмотря на то, что во время своей первой стажировки Бакуго пережил отвратительную неделю попыток Бест Джинса превратить его в правильного героя-омегу, он ни на каплю не изменил свою конечную цель. Он окончит Юуей лучшим учеником, так же, как окончил свою среднюю школу, блестящими взрывами проложит себе путь к вершине и станет первым героем-омегой №1. Кем бы не оказался чертов Деку после своего пробуждения, Бакуго уверен, что вздрючит его, не моргнув и глазом.

Если тот будет бетой, Бакуго в два счета обставит его, используя все преимущества изменившейся физиологии. (Такие как гибкость, например. Не то что бы до этого у него были с ней проблемы, но теперь Деку определенно сложнее изворачиваться от его неожиданных серийных атак, даже если он успевает прочитать их.)

Если тот будет омегой, то Бакуго сделает все, чтобы быть самой блядь лучшей омегой во всей гребаной Японии и чертовом Мире, умудряясь параллельно работать героем на полную ставку. И если Деку вдруг когда-то захочет детей, а не прожить всю жизнь на геройском пьедестале - Бакуго уверен, что с легкость родит вдвое больше, просто потому что.

Но если Деку на свое шестнадцатилетие обнаружит, что он альфа - о, Бакуго сделает все, чтобы чертов задрот не смел смотреть на него свысока даже в таком вопросе, как заботы вторичной половой принадлежности.

Так или иначе, Бакуго не видел ничего ужасного в том, что он омега.

Он довольно быстро освоился с собственным циклом, его мать позаботилась о том, чтобы после первой течки его осмотрел самый компетентный врач, и подавители, которые он принимает - лучшие из тех, что оказывают минимальный эффект на использование квирка. Естественно, они не нивелируют течку полностью, оставляя его в похотливой прострации на целых два дня время от времени. Но смотря правде в глаза - он лучше будет представлять, как трахается с Джиро, сидящей сбоку от него в классе, чем позволит своим взрывам выйти из-под контроля и разрушить жизнь какому-нибудь гражданскому. И если его запах в такие дни заставляет альфу в лице Оджиро смущенно краснеть - не его, блядь, это проблемы.

***

Все становится и лучше, и хуже одновременно во время летних каникул. День рождение Мидории попал как раз на один из письменных экзаменов, и если самого 15-го июля Бакуго не уловил никаких изменений, то, когда им предстояло, пару дней спустя, объединиться против Всемогущего чтобы сдать практическую часть, Бакуго еще в начале сражения всем нутром почувствовал, что чертов задрот - сраный альфа.

Когда его тошнило на асфальт от особо сильного удара, он пытался убедить себя в том, что это от гребаного навязчивого запаха бесполезного Деку. 

И если он и дрочил, во время течки на каникулах, на этот запах соснового леса и грозовой бури - это, блядь, нихера не значит. Он и на Сато однажды дрочил, когда тот пришел в класс, после своего первого гона, пахнущий свежим багетом и банановым хлебом. А ведь Бакуго даже не любит бананы.

Другое дело - когда его похитила Лига и он видел дикий взгляд Деку, пытающегося ухватить его сто тысяч раз сломанной рукой, пока на его собственной шее сжимались теплые шершавые пальцы. Отголосок отчаянного крика звучал в его голове еще долго после этого, и Бакуго гонял туда-сюда одну и ту же мысль. Если чертов задрот окажется его сраной истинной парой Бакуго найдет того, кто придумал эту всю хуйню и взорвет к херам собачим. Даже если для этого нужно будет оттянуть свое восхождение на геройскую вершину.

Когда его спасают - он все еще не может до конца разложить внутри себя чувства, как понимает, что его омежья сущность хочет сделать все для своего спасителя. Показать свое признание. Благодарность. Заботу. И всю эту навязчивую сопливую херню, с которой он себя слабо ассоциирует, потому что понимает, что его жизнь, черт-возьми, действительно спасли.

Так что, возвращая деньги за утраченный бинокль Киришиме, Бакуго пытается договорится сам с собой, что на этом его благодарственный долг выполнен, но какое там. Он прекрасно понимает, что каким бы хорошим другом тот не был, его волосы-вместо-мозгов не додумались бы до этого плана спасения, и омега внутри него продолжает требовательно ныть. Он готовит печенье для Ииды и Яойорозу на новой общей кухне (завались, Мина, я тебе не кухарка, и, если ты не перестанешь вонять своими альфа-феромонами рядом со мной - никто тебе больше ничего и не приготовит) на следующий день после переезда, но это тоже не помогает. 

Поэтому он, скрипя зубами, подкарауливает Тодороки возле лифта тем же днем, чтобы поделиться своими наблюдениями о его использовании огня, которые он успел сделать, наблюдая за одноклассником на тренировках. Тодороки выглядит ... никак. Бакуго не уверен, какого хрена этот придурок вообще поперся его спасать, но и черт с ним.

Предлагая Деку сразиться тем же вечером, он ожидает наконец-то внутреннего спокойствия. Не зависимо от исхода, он перестанет ощущать навязчивый зуд внутри от спасения собственной жизни. Если задрот победит - это будет расплата Бакуго за помощь. Если задрот проиграет - Бакуго будет настолько сильно удовлетворен собой, что зуд необходимой благодарности утихнет сам собой.

Все совсем не так, когда Деку признается, что никогда не смотрел на него свысока.

И все становится куда хуже, когда он прижимает чертова придурка к растрощенному асфальту. Запах бури в сосновом лесу наполняет его легкие, и слезы в уголках глаз жгут вдвое сильнее даже от тени мысли, что у него может быть спровоцировано нарушение цикла из-за /Деку/. Из-за того, насколько хорошо ощущается твердое тело под ним. Какое оно горячее и как приятно пахнет. К счастью, появляется Всемогущий, и Бакуго так или иначе успокаивается.

Последующие три дня совместного отстранения он внимательно прислушивается к себе, с облегчением понимая, что нет, чертов Деку не его истинная пара, даже если на следующие несколько месяцев он становится его постоянной фантазией для самоудовлетворения во время течки.

***

Ко времени культурного фестиваля Киришима тоже пробуждается альфой, и в первую октябрьскую течку Бакуго впервые ненавидит свою омежью сущность. Дрочить на единственного лучшего друга еще хуже, чем на парня, которого травил всю среднюю школу.

Ну, по крайней мере, Деку больше не держит пальму первенства каждой новой развратной фантазии, которая посещает голову Бакуго в эти периодические два дня похотливого безумия.

Хорошо еще, что в отличие от омег, про которых он читал на форумах, его сущность жаждет внимания только хорошо знакомых, безопасных, людей его окружения, входящих в его возрастную категорию. Он бы сожрал сам себя на месте, привидься ему Аизава, нагибающий его над учительским столом во время классного часа. Или взорвал бы сам себя в ту же секунду, если бы летом, вместо запаха Мидории, в его дурмане почувствовался бы паленая древесина Даби. (Уссаться как символично.) Омегам в интернете явно совсем не повезло. Бакуго даже жалко их немного.

***

Однако, чем дольше он управляется с изменениями в своем теле, тем больше применений он находит.

И если чертов Деку захлебывается собственным вздохом, когда чует течку Бакуго, во время одной из их тренировок под присмотром Всемогущего - это блядь его проблемы. Взрослый человек способен контролировать член в штанах.

Вон самому Бакуго ни холодно, ни жарко, когда кого-либо из его альфа-одноклассников накрывает гон.

Долбоёб Инаса из Шикетсу однажды пришел в разгар собственного гона на их совместные пары дополнительного курса, намеренно так сильно пыша феромонами, что даже не пробудившийся Тодороки почувствовал угрозу. Но ничего же - Бакуго огрызался и кричал как обычно. И никакие особо едкие комментарии Кэмие не остановили его от того, чтобы надрать задницу тупой мускулистой скале. (И если Инаса и признавался после, что сделал это только потому, что был впечатлен самоконтролем Бакуго, то омега внутри него осталась равнодушна.)

И это хорошо, потому что чем дольше они с Тодороки ходили на эти дополнительные занятия, тем больше Бакуго ощущал странные определенно омежьи потребности внутри себя, которые не давали о себе особо знать с самого похищения. Потребности из рода позаботиться о стае. Он знает, что такое бывает только если твоя пара где-то поблизости. Её присутствие заставляет тебя хотеть доказать всеми способами, что ты достойный партнер. Бакуго считал это бесполезной херней. Он сам по себе и так охуенный, и если его пара не видит это без каких-то дополнительных действий, то херовая это пара. Бакуго не собирается связывать свою жизнь с кем-то слабым или тупым, но омега внутри него ныла не переставая. 

Он пытался давить это в себе, но сдался после третьей волны непонятной тоски, когда увидел, как Каминари жует чипсы на завтрак, обед и ужин. (Серьезно, блядь, как? В чем проблема купить хотя бы ланч в столовой, тупорылый?) В конце концов, Бакуго и так встает во время, когда на улице только начинает светать, приготовить завтрак на лишний рот для него не проблема. Хотя Каминари сам омега, мог бы, блядь, освоить базовые умения самообеспечения собственного благополучия. Не может же он в самом деле надеяться, что его будущий альфа будет ему постоянно готовить? Вдруг ему попадется такой же бездарь как он сам? Или протеиновый маньяк как Киришима?

В итоге Бакуго готовит не только на себя и Каминари, а на всех, кого так или иначе терпит в своем окружении чаще. В конце-концов какая разница сколько риса закинуть в рисоварку, а нарезать целое филе рыбы вместо того, чтобы привычно отрезать четверть, не так уж сложно. Да и продукты они закупают сообща - его кошелек не особо от этого страдает.

Когда все его так называемые друзья перестают удивляться готовому завтраку по утрам, и вдохновленная похвала на каждое новое блюдо сменяется сонными "спасибо", омега внутри Бакуго снова недовольна, и это второй раз в своей жизни с момента пробуждения, когда он ненавидит ее. Какого, блядь, хрена, чтобы чувствовать себя на вершине мира, ему больше недостаточно надирать зад Деку, получать лучшие оценки и ловить восхищенные взгляды так называемых друзей?

Какого, блядь, хрена, когда в начале декабря они готовятся к пересдаче экзамена на геройскую лицензию, Бакуго необходимо носить в сумке запасной шарф для Кэмие, чтобы эта придурочная не слегла перед важной датой (опять), хотя она старше и какая в жопу мода. Не с Бакуго о ней говорить, он заткнет любого за пояс своим знанием трендов, спасибо родителям. И если кто-то что-то имеет против его футболок с черепами или толстовки с надписью "хуй" - так пусть отрастит у себя яйца чтобы подойти и сказать об этом ему в лицо.

***

В какой-то момент он задумывается о странной несправедливости, когда понимает, что он один из трех омег в их классе, и, если опустить Аояму, с которым он не общается от слова совсем - в его окружении слишком уж дохуя альф. Из их компании, ходившей на дополнительные курсы - он вообще единственный в своем роде, и иногда он тайно размышляет о том, что Тодороки на свое день рождение тоже станет омегой, не понимая, почему эта мысль кажется такой неправильной и плохой.

Когда Отмороженная зажигалка предлагает им с Деку стажироваться у Старателя, во время Рождественского вечера, Бакуго почти доволен таким подарком судьбы. Омега внутри него ждет еще чего-то от этой компании, но он не дает себе времени об этом подумать. Волна возбуждения прокатывается по его телу, когда он смотрит на уверенное лицо Половинчатого, и это первый раз, когда он испытывает подобное чувство на кого-то, кто еще не пробудился, вне своей течки. Не желая об этом особо задумываться, он корчит самое страшное из своих лиц, когда соглашается. Это приносит небольшое облегчение.

Позже вечером, в безопасности своей комнаты, он понимает, что его цикл немного сбился, и все сомнения о неправильности предыдущего возбуждения уходят.

Но это первая течка, что он переживает с момента своего самого пробуждения, когда он не может представить какую-либо удовлетворительную фантазию. Привычный уже запах Деку, который он еще может почувствовать после их тренировки (или того раза, когда придурок специально обдал его запахом в классе), вызывает грусть; мысли о руках Киришимы - обиду и чувство предательства, а гора мускул Инасы - отвращение. Тогда он пробует подумать о Джиро - несмотря на то, что она бета, их придуманный секс всегда зажигал в нем какую-то искру, но воспоминания ее голоса вызывают только печаль.

Все эти два дня Бакуго ходит как в воду опущенный, излучая тоску и непонимание, и в буквальном смысле сводит каждого альфу в их общежитии с ума. Ему за все это время удалось подрочить только единожды, и то - из чистого упрямства он выдавил из себя оргазм. И он клянется, если он хоть еще раз увидит под дверью собственной комнаты хоть одного скулящего одноклассника, спрашивающего чем ему помочь - на воздух взлетит все здание.

Эти странные два дня он радуется только пирогам, которые приносит Сато, и делает вид, что не замечает, каким завистливым взглядом на того смотрят остальные альфы их класса. И, чего таить, его рациональная часть рада немного заживающему ожогу в виде ладони на руке Деку, потому что этот чертов придурок с какого-то хуя решил, что привычно обдать Бакуго своим запахом будет лучшей формой поддержки. Бакуго кажется, что он так не рычал со времен намордника на Спортивном фестивале, но Деку получил за дело. (Он уверен в этом, хотя не знает почему. Моменты, когда задрот до этого проворачивал подобное, вызывали две реакции - возбуждение, если цикл приближался к концу, или спокойствие в любой другой ситуации. Но никогда не злость или раздражение, как бы рациональной части Бакуго этого не хотелось.)

***

Странная течка проходит и все снова становится на свои места. Более или менее. Старатель полный козел, как и ожидалось, и его тренировки сосут так же, как и попытки Всемогущего скрыть свой фаворитизм к Деку, но Бакуго не жалуется. Чем сложнее ему будет сейчас, чем больше он преодолеет, пока его тело развивается с небывалой скоростью и выдерживает аномальные нагрузки, чем раньше он сделает этот несущийся ад своей нормой - тем раньше он поставит мир перед собой на колени и заставит смотреть ему вслед.

День рождение Половинчатого выпадает на пятницу, и Бакуго не особо сопротивляется, когда его омежья сущность нашептывает ему что-то о подарке накануне. В конце концов, они с Тодороки три месяца каждую неделю катались туда-обратно на курсы; он участвовал в безрассудном спасении Бакуго от Лиги Злодеев, а до этого они стояли в паре во время тренировочного лагеря. И хотя Бакуго все еще пиздец как злится на слитый матч на Спортивном фестивале, маленький подарок чтобы успокоить тянущее внутри беспокойство - легкая цена, которую он готов заплатить не задумываясь.

Проблема только в том, что ничего не кажется достаточно подходящим. Чертов Половинчатый не носит шарфы зимой из-за своего квирка, а его повседневный гардероб и так состоит из дизайнерской одежды, чтобы Бакуго отделался вещицей из коллекции отца. Бакуго не ебет какие книги читает его одноклассник и, тем более, не в курсе о его музыкальном вкусе. Спрашивать Деку о предпочтениях его отмороженного друга? Увольте, Бакуго сам справится с этим вшивым заданием.

Когда, в четверг ночью, он обнаруживает себя на кухне, посреди украшения лимонного тарта, с понимание того, что это абсолютно, блядь, не то ему хочется взвыть. Но он только раздраженно рычит, бросает кондитерский шприц с айсингом в раковину, а сам тарт прячет в холодильник. Хорошо, блядь, что он не успел написать на нем "С днем рождения" - десерт сойдет за завтрак любому из его так называемых друзей.

Так и не ложась этой ночью спать, он проводит несколько часов в своей постели, ворочаясь с боку на бок и превращая аккуратно заправленную кровать в разворошенное гнездо, в попытках прийти к удовлетворительной идее подарка.

В итоге, он встречает очередной день с синяками под глазами, еще более недовольным лицом и пустыми руками. Когда светящийся как чертова елка Деку дарит что-то Половинчатому утром за столом, Бакуго разворачивается на пятках и скрывается за дверями закрывающегося лифта.

Эта пятница - это третий раз, когда он ненавидит то, что оказался омегой, и это буквально второй раз за последний месяц. Год, видимо, будет полнейшим дерьмом для него, решает Бакуго, хотя все внутри него противится этой мысли с куда большей силой, чем уже съеденному Миной тарту.

По дороге к офису Старателя, Бакуго вопреки обыкновению, плетется сзади, наблюдая как к Половинчатому пристает какой-то дворовой кот, а тот опускается и осторожно гладит его теплой рукой.

Не то, чтобы Бакуго наверняка знал, что рука того теплая. Он просто делает предположение основываясь на знаниях о его квирке. И если омега внутри него странно дрожит от проявления заботы - ну так блядь, весь день как-то через жопу, и ему все еще нужно придумать подарок.

В итоге Бакуго не приходит ни к чему лучше, чем предложить готовить для именинника его любимую собу всю следующую неделю, и, если Тодороки и недоволен таким подарком - он никак это не выражает.

Только спустя полторы недели после его дня рождения, Бакуго понимает, что до сих пор не разобрался, кем пробудился сын Старателя. Они не особо пересекаются в помещениях, где легко можно было бы уловить чужой запах, а во время тренировок они на улице, где слишком много посторонних людей; или дует холодный зимний ветер; или Бакуго занят погоней за злодеем пытаясь выполнить условие Старателя; или чертов Деку стоит слишком близко сравнительно с Тодороки, привычно наполняя легкие Бакуго своим запахом вместо всех остальных. Ну и хер с этим, какая ему блядь разница. Все, что он может точно сказать - Тодороки не омега, а остальное ему до лампочки.

Когда их приглашает старшая дочь Старателя на ужин, Бакуго испытывает иррациональное желание понравится ей. Он хвалит еду, помогает с посудой, и даже берет ее фирменный рецепт мапо тофу, чтобы приготовить позже самому. Когда его взгляд пересекается со старшим братом Половинчатого, что-то внутри него предвкушающе вздрагивает, и Бакуго готов взорвать тарелку сидящего рядом Старателя. Не может быть, чтобы его истинной парой был этот Нацуо, хотя то, как он дает словесный отпор герою №1 впечатляет.

Слава Всемогущему, что, когда они возвращаются в общежитие после ужина, странное чувство перестает его тревожить, и он с особым удовольствием показывает недовольство машиной Старателя, не обращая внимания на застывшего как истукан Деку, на месте посередине.

Однако, когда им всем приходится спасать Нацуо из рук какого-то мстительного ублюдка - странное чувство возвращается назад, заставая его врасплох и позволяя оказаться в благодарственных объятиях Старателя на пару с его старшим сыном.

Выскальзывая из крепкой горячей хватки, он с удивлением не отмечает внутри себя ожидаемого отвращения, хотя его мнение о том, что Старатель - козел, до сих пор не изменилось. Омега внутри него ощущает особое удовлетворение и Бакуго обнаруживает что в его горле рождается мурчание. Он маскирует его кашлем, но списывает на наконец-то выполненное задание. Эйфория от победы отвлекает его от небольшой заминки между Задротом и Половинчатым, которая происходит, когда они снова садятся в машину, и вот теперь, когда вместо Деку рядом с ним сидит Тодороки, Бакуго накрывает. Всем и сразу. Чувством, запахом, теплом, желанием.

Чертов Тодороки Шото - альфа (Бакуго даже может представить, насколько счастлив был Старатель, когда узнал), его запах - костер в морозную снежную ночь - самое приятное что чувствовал Бакуго. Его левая сторона ощущается аномально горячей, даже сквозь слои одежды, посылая волны тепла вдоль тела Катсуки, и в добавок ко всему этому - Тодороки Шото - его, блядь, истинная пара. Его присутствие рядом, после условного околосмертного опыта, отправляет Бакуго прямо в течку, наплевав на тщательно соблюдаемый уже больше девяти месяцев цикл.

Водитель в машине коротко бросает взгляд в зеркало заднего вида, отмечая упрямо смотрящего в окно Бакуго, красного до кончиков ушей на другом конце сидения Мидорию, шепчущего тихое "Каччан", и невозмутимого Тодороки между ними, встречающего водителя гордо приподнятой головой.

Когда они добираются до общежития и ничего не происходит, Бакуго почти расслабляется. Видимо, кто-бы там не распоряжался этим дерьмом со вторичной половой принадлежностью и парами, он все же не настолько сильно ненавидит Бакуго, и ему достался абсолютно ничего не замечающий альфа, не обращающий внимания на него больше, чем обычно. Это хорошо, даже если в глубине себя Бакуго знает, что это плохо. С таким альфой не будет никаких дополнительных проблем с тем, чтобы поставить на колени каждого злодея на своем пути к вершине. Если Бакуго будет осторожен - Тодороки не просечет что они пара до того самого момента, как Бакуго не захочет остепенится. И как бы раньше ему не нравилось думать, что этого никогда не произойдет - последнее время он предпочитает себя не обманывать. Поэтому надеется на жалкие социальные навыки Половинчатого на следующие лет так пятнадцать.

После того, как Бакуго закрепит за собой блестящее звание первого героя-омеги №1, он, так и быть, спасет мечущегося альфу, не понимающего, чего ему не достает в этой жизни, открыв глаза на их удивительную совместимость. И так и быть, если Шото будет хотя бы в половину так же хорош, как Деку из его течных фантазий - он даже родит для него несколько детей, если тот попросит.

А сейчас он планирует запереться в своей комнате и подрочить на разноцветные волосы и руки разной температуры.

***

Все идет по пизде, когда чертов Деку открывает рот, обдавая его сильной волной своих альфа-феромонов, пока они идут от подъездных ворот до дверей общежития.

- Каччан, я проведу тебя, - уверенно произносит он. Бакуго только фыркает.

- Какого хера, придурок. Чеши на свой второй этаж, завтра встретимся как обычно, - говорит Бакуго не замечая, как оказывается единственным, кто продолжает идти вперед.

Тодороки и Мидория останавливаются на середине пути напряженно смотря друг на друга.

Бакуго разворачивается на пятках и втягивает носом морозный воздух. Он полон смеси соснового леса и костра, но, с какой-то особенной ноткой удовлетворения, Бакуго отмечает, что нотки дыма чувствуются сильнее. Хороший альфа шепчет что-то внутри него. Бакуго кривится сам от себя. Это дерьмо не должно мешать ему прийти к своей цели, и, если для этого ему нужно избегать контактов с Половинчатым до самого объявления геройских рейтингов с ним на вершине - Бакуго блядь будет садится на первый поезд к офису Старателя, оставляя остальных стажеров позади.

Так что Бакуго махает рукой на напряженно молчащих подростков и разворачивается обратно к общаге, когда слышит уверенное негромкое: "Стой", произнесенное голосом Шото. Ну как слышит, догадывается по тому, как трепещет внутри него омега, замирая. После чего, уже громче раздается: "Я сам его проведу, спасибо, Мидория" - и Бакуго спиной чувствует возросшее за спиной напряжение. О нет, последнее, блядь, что ему нужно - эта драка между двумя придурками под окнами их общего дома у всех одноклассников на виду. Хотя нельзя не признать, что мысль о том, что двое сильнейших учеников их класса готовы драться за то, чтобы провести его до дверей, не вызывает в нем волну самодовольства. Любому бы в глубине души понравилась эта ситуация.

Поэтому он берет дело в свои руки, снова ощущая себя на вершине мира, когда произносит:

- Я сам дойду, придурки. И если я еще раз увижу, как вы устраиваете что-то подобное - ваши члены познают мои руки только единожды - и это будет последнее, что они почувствуют перед взрывом.

Оба, и Тодороки и Мидория вздрагивают, отрывая взгляд друг от друга и поворачиваясь в сторону Бакуго. Мидория даже выдает уязвленное: "Каччан", хотя на удивление даже не краснеет. Бакуго на секунду задумывается, сколько раз Деку, будучи в гоне, представлял, как трахает его, но эта мысль даже сейчас, во время течки, не вызывает привычной дрожи или желания подрочить. Выражение лица стоящего рядом Тодороки затмевает собой все лишние мысли, но Бакуго снова справляется с собой.

- Вы меня услышали. Повторять не буду, - после чего он уверенно преодолевает оставшееся расстояние до входа, скрываясь за тяжелыми дверями.

На этом, правда, его взвешенные решения кончаются, потому что он, с какого-то хера, решает воспользоваться лифтом, поднимаясь к себе на этаж.

Как и оба альфы, следующие за ним по пятам.

Напряженное молчание в кабинке можно резать ножом, когда двери за ними закрываются. Деку не отрывает от него глаз, тогда как Тодороки не отводит внимательного взгляда от самого Деку до самого второго этажа. Когда приходит его очередь выходить, Деку легко касается рукой запястья Бакуго, привычно оставляя на нем свой запах, прежде чем произнести: "Спокойной ночи, Каччан", полностью игнорируя еще утром лучшего друга.

Бакуго только в этот момент понимает, что, наверное, Деку все это время ухаживал за ним. И Бакуго позволял, даже если между ними и случился тот инцидент в послерождественскую течку. Он чувствует себя по-особенному глупо, когда бормочет "Ночи, задрот" закрывающимся дверям.

Стоит дверям закрыться и лифту снова поехать наверх, как Тодороки тут же перехватывает руку, которой до этого коснулся Деку, в свою. Бакуго с осторожностью смотрит на него, отмечая странное выражение лица, но после короткой заминки выдергивает ее.

- Ты меня слышал, Тодороки. Чтобы я не видел этого соперничающего дерьма, - ровно говорит он, не отводя взгляда. Омега внутри него, на удивление, молчит. В кои-то веки за последние две недели мозг Бакуго и его сущность сошлись во мнениях.

- Тогда если не я, то никто, - уверенно произносит Тодороки, цепким взглядом смотря ему на неприкрытую шею - развязанный шарф висит на ручке сумки с геройской формой. Его слова и мысль о том, что тот присматривает место для будущей метки, заставляют омегу внутри Бакуго счастливо дрожать. Отвратительно - он пытается сам себя убедить, но ничего не получается. Поэтому он просто молча выходит, когда двери лифта разъезжаются в стороны на его этаже, вздрагивая, когда Тодороки повторяет ему вслед:

- Никто, кроме меня, Бакуго, - и его голос обрывается закрытыми дверьми.

Альфы тупые, думает Бакуго в безопасности своей комнате. Хорошо, что он омега, в этом куда больше плюсов, чем кажется на первый взгляд.

И если он и проводит эту течку, удовлетворяя себя разными способами, раз за разом представляя ровный голос, разноцветные глаза и запах костра на морозе - то и что с того? В конце концов, нет ничего лучше, чем секс с истинной парой и Бакуго достигнет вершины как можно быстрее, чтобы опробовать его в полной мере. Может он даже перестанет принимать подавители, чтобы провести в похотливом забытие больше времени.

Все остальные могут подавится собственной слюной от зависти - он будет героем №1, его истинная пара - самый желанный альфа их возрастной категории, а наследник силы Всемогущего не готов отказаться от своих ухаживаний за ним, несмотря ни на что.

Бакуго нравится быть омегой.