С наилучшими пожеланиями, твой Уильям

– Давай сбежим.

Мы лежим на сухих листьях. Они тёмно-желтые, скорее даже коричневые, и пахнут сыростью и солнцем. Твои волосы тоже пахнут солнцем. Когда мы встретились впервые, я подумал, что ты правда упал с этой далёкой звезды. Ты тянешься к дальнему карману своего пальто и достаешь…свой блокнот? Ты всегда носишь его, я совсем не удивлён.

– Тебе говорили, что ты странный? - конечно говорили. Даже ты говорил. Ты тоже такой, но не такой странный как я. Я задыхаюсь, когда ты смотришь на меня и наоборот, когда не смотришь. А ты лишь улыбаешься и пожимаешь плечами : « Я всегда знал, что ты стеснительный. »

Но я смирился.

– Снова молчанку свою заладил... О, сядь смирно. Я тебя нарисую.

Приподнимаюсь на локтях. Ты знаешь, как чудесно ты выглядишь? Осень рассыпает на твоём лице веснушки каждый год. Полулёжа-полусидя ты увлеченно переносил на лист природу, пока я кривлялся, сидя напротив.

Я помню нашу первую встречу. Это был пятый класс. Мы оба только перевелись в этот интернат. Мои родители были разведены, а твоим просто не было дела до собственного сына. Было морозно, здесь всегда холодно. Два пацанёнка, оба с чемоданами выше собственного бедра, безустанно вертят головами, пытаясь притупить накативший испуг. Чувство, будто мы были маленькими рыбёшками, что отбились от косяка и попали в стаю акул. По большому счету, как-то так и было.

Мне сразу понравилось это место. Однако, мы были слишком маленькими для этого мира. Ты был мечтательным и беззаботным. Как ты сам говорил : «Это всё няня». А я был маленьким пронырой с пропеллером в заднице. Словом, так и началось наше приключение.

Тебе было тяжелее. Ты был ранимым и не таким наглецом. Пока я разбивал окна нашей общей спальни, ты читал книги. Пока я дёргал девочек за косички, ты пытался подружиться с ними. Пока я крал еду со столовой, ты рисовал. Но ты всегда был где-то рядом.

А помнишь первые поездки в город? Нас было что-то около семнадцати - тех, кто достал у родителей разрешение. Это был, кажется, восьмой класс. Мы были близки уже тогда, а я стал остепеняться. Это было увлекательно. Мы ходили в музеи, пили какао на в одном из парков (было так холодно, что мы просто топтались на месте как пингвины, вместо того чтобы занять лавочки) и тогда, наверное, я начал понимать.

Любить тебя оказалось тяжелее, чем я то себе представлял. Время, когда я осознал себя было наиболее неподходящим. Ты погрузился в свои проблемы, а я уже год как засунул голову в панцирь. Постепенно мы оставались одни. Уходили люди, что окружали нас, а мы всё больше боялись. Ты боялся отца и давления, а я - себя.

Наш маленький мир перевернулся. Вскоре были экзамены. Мы снова близки, но уже иначе. Теперь мы помногу молчим, нам не нужны слова. Иногда ты читаешь мне книги. Моя любимая - “Маленький принц”, но ты читал её редко, ведь считал эту книгу слишком сказочной. Но ведь сэр Экзюпери знал, о чём писал. Ты приручил меня так же, как Принц приручил Лиса. Хотел бы я быть твоей Розой, но такой конец не для нас.

Я лежу на твоих коленях, смотря в потолок и пытаюсь не заснуть, пока ты читаешь что-то невероятно занудное. У тебя специфический вкус на литературу. Я хотел бы знать, о ком ты думаешь засыпая, о ком мечтаешь когда мы смотрим на звёзды с окна, о ком твои мысли, когда ты смотришь не на меня, а сквозь. 

Любить тебя оказалось неприятно. Твоя первая девушка была красивой. Мне было завидно. Завидно, что я не могу вот так наслаждаться отношениями и что я так хотел быть на её месте. Теперь времени для “нас” стало меньше. Теперь мы не молчим. Экранного времени в фильме твоей жизни для меня почти не осталось. Мы всегда говорим о твоей подруге. Сначала это бесило, но я был счастлив, ведь ты был счастлив. Этого мне хватало.

Когда вы расстались, я снова стал кем-то, кто чуть важнее  золотой рыбки. Одно различие : ты меня не покупал, я сам себя тебе преподнёс. Я всё думал, что мой фарт будет недолгим и скоро у тебя появится новая пассия, но этого не произошло.

И я был опьянён. Теперь в твоей жизни были только я и учёба. Глупо было тешиться этим, но…мог же я позволить себе немного эгоизма? И я дал себе надежду. Это было плохое….ужасное решение, но зерно уже посеяно.

Ты начал отдаляться ещё на каникулах. Мы виделись меньше, говорили всё так же мало, а твои занудные книги и вовсе больше не были гвоздями нашей программы. Мне казалось это странным, но не более.

Любить тебя оказалось больно. Ты так чертовски замкнут. Это предпоследний год обучения и ты так мне нужен. Мне кажется, мой отец меня ненавидит. И ты меня ненавидишь. 

Стоя в просторной гостиной, от стресса выкручивая руки, что и так полны ссадин и шрамов, я признался. Отец, с отвращением скривив губы исчез в глубине каменного замка, который он называл домом. Матушка отреагировала хорошо, однако ей и без того было тяжко, а мне было стыдно.

Я всегда любил раннюю осень. В это время кажется : всё ещё будет хорошо, а строгая реальность ещё не стремится разбить ожидания на осколки. Эта осень была особенной. Эта осень была последней. Возможно, уже тогда я это знал.

Новость о моих наклонностях ты принял так, как я того ожидал. Некоторые вещи всё же изменились. Думаю, тебе нужно было время. И я тебе его дал. Но ты не появлялся. Иногда мы сидели в гостиной и молчали. Может, это и был разговор, а я лишь не понял? Ты теперь редко говорил со мной. У тебя снова появилась подруга. Ты просто переступил через меня?

Ты, верно, подумал, что теперь тебе просто нужно перерасти? Можно ли вообще перерасти всё своё детство и забыть? Теперь я один. Мне так одиноко, что я стал ощущать холод почти физически. И я всё ещё не понимаю что сделал не так.

С приходом зимы всё только ухудшилось. Давление родителей и учителей выжимало из меня все соки. Тебя больше не было рядом. В конце концов, я просто устал стараться.

Мне слишком долго было больно.

Ты всё так же много рисуешь? Я помню каждую твою картину, ты знаешь? Помнишь ту, с подсолнухами? - она моя любимая. Мне кажется, она полностью описывает тебя. 

Мне показалось нечестным не оставить ничего для себя, поэтому я оставил самое сокровенное : свои чувства. Я люблю тебя, о мой милый Принц.

«Не осень в нашей грусти виновата, а лишь в душе отсутствие весны »

С наилучшими пожеланиями, твой Лис, твой Уильям

 Беззвучно потекли по щекам слёзы, капая на старый деревянный пол. Теперь нечем дышать. Ком сдавил горло. Сминая в руках письмо того, кто прежде был так важен, юноша вновь собирался с силами. Лис дал слишком мало времени своему Принцу, а Принц был слишком, слишком глуп. Теперь он один на этом пути и ему не остаётся ничего другого, кроме как двигаться дальше, пока кто-то совершенно неосязаемый крепко сжимает его плечо.