когда дилюк находит кэйю сидящего около стены таверны, это что-то ему напоминает. буря завывает меж домов и дилюк не уверен, что хочет бередить старые раны.
кэйа рассеянно моргает и поднимает на него пустой, безжизненный взгляд.
как когда-то давно.
как далёкие десять лет назад. возможно, прошло многим больше.
дилюк не уверен.
кэйа моргает и после тянет губы в своей фальшивой улыбке, не пытаясь пленить своим очарованием дилюка.
— прости, прости, я, видимо, помешал, — его смех особенно чётко отдаёт фальшью и остаток фразы повисает в воздухе откровенной ложью.
это была не ностальгия.
дилюк откладывает странное поведение кэйи на потом. это же кэйа.
но что-то в нём возвращало его на десять лет назад. словно кэйа вновь потерялся и не мог вспомнить, что с ним пошло не так.
это случалось всё чаще. собранный под маской обаятельного парня кэйа в какой-то момент на секунды делал такое выражение лица, словно не понимает, где он и что делает. это были секунды, но дилюк видел.
он хорошо знал эти выражения. это было давно, но это было.
и сейчас всё возвращалось обратно.
— кэйа.
буря за дверями таверны гудела ещё громче и дилюк, стоя в дверях, не был уверен, что капитан слышит его сквозь шум дождя и ветра.
кэйа поднимает взгляд и в его взгляде неузнавание. он не понимает, откуда другому известно его имя, если сам он чужого не знает. не помнит?
— пошли, кэйа.
как многие годы назад.
чистая одежда, полотенце и тёплое одеяло. тишина второго этажа и удобное, старое кресло в самом углу. тарелка с едой и странное молчание.
кэйа выглядит как тогда: брошенным и потерянным. кто-то вытащил наружу то, что тот хоронил в себе так долго.
— ешь, — дилюк хмурится и тянет руку, чтобы
чтобы что?
кэйа смотрит нахмурившись, а после сам тянется к руке, утыкаясь в неё лицом и тихо выдыхая. жест отдаёт старой привычкой и выработанным инстинктом. прошло уже несколько лет, как они разошлись, но сейчас время словно повернулось вспять и дилюк не знал, что ему с этим откровением делать.
что ему делать со знанием того, что в кэйе всё ещё живёт каждая из этих глупых привычек?
тыкаться лицом в горячие ладони дилюка, когда ощущает особенно сильно одиночество, сидеть на улице в бурю, когда не знает, куда идти и что делать, смотреть так, словно дилюк — единственный спасательный круг.
что дилюку с этим всем делать?
— не могу вспомнить, — тихо и хрипло звучит голос кэйи. он звучит так, словно сожалеет.
он действительно сожалеет о том, что не может.
дилюк хочет многое спросить. что именно не помнит кэйа, но чужой рассеянный взгляд отвечает на все его вопросы: он не помнит почти всё.
— человек, похожий на тебя умер, — тихо говорит кэйа и это режет сердце делюка без ножа. в голове кэйи каша из кошмаров.
это ещё одно странное осознание к тому, что кэйа имеет кучу старых привычек.
дилюк не знает, что делать ему со всей этой информации. он медленно убирает руку от чужого лица и слышит тихий недовольный вздох, и видит, как кэйа на секунды тянется вслед за рукой.
дилюк думает, что всё дело в его пиро-элементе. на самом деле, кэйа тянется за живым теплом самого дилюка.
— есть вещи, которые случаются, — тихо говорит дилюк. в таверне тихо и поэтому кэйа должен его хорошо слышать. — ты не виноват.
так же, как не был виноват дилюк.
но вина тяжёлым камнем сдавливала грудь и от неё никуда не деться.
— ешь, пока окончательно всё не остыло.
кэйа рассеянно кивает и ест больше по указке, чем от собственного желания. это странно и непривычно.
кэйа, который подарил дурацкую аляпистую вазу, который неуместно шутит и пьёт крепкое вино сейчас был как много лет назад: странно потерянным и брошенным в бурю с какой-то «миссией», детали которой были давно погребены за истечением срока годности.
должен ли дилюк сказать ему об этом?
вспомнит ли к окончанию бури кэйа о том, что у них холодная вражда?
дилюк не знал.
кэйа рассеянно посмотрел на него, откладывая ложку. тарелка была пуста и дилюк невольно задался вопросом: сколько он уже не ел?
но это не те вопросы, на которые кэйа ответит сейчас. и не те вопросы, на которые кэйа ответит в своей обычной амплуа.
возможно, когда пойдёт снег, кэйа поведает ему о том, что с ним случилось в неожиданный сезон бурь.
хотя, возможно, дилюк разберётся с этим быстрее, не желая утруждать себя лишними ненужными ожиданиями.
лучше холодная война с кэйей, чем то, как его сжирают собственные кошмары и чувство вины.
дилюк думает, что это лучше, но в конечном счёте, это не оказывается так.
потому что с каждым днём кэйа забывает всё больше, пока от него не остаётся лишь пустой взгляд и дилюку не приходится переступать порог ненавистного ордо фавониус, чтобы увидеть удивлённое лицо джинн и начать искать разгадку произошедшего.
в конце концов, говорит он сам себе, даже если они с кэйей больше не побратимы, это ещё ничего не значит.
потому что ордо фавониус всегда нужна чья-то помощь.
даже если они не хотят этого признавать или не могут.
дилюк признаётся в истинных причинах только самому себе.
он не может бросить кэйю со всеми его старыми, ненужными привычками, которые почему-то отзываются в груди дилюка чем-то давно там насильно похороненным.
возможно, думает дилюк, это шанс разобрать ту старую историю, о которой они оба так долго молчали.
и дилюк не хочет упускать этот шанс, чего бы он ему не стоил.