Бескрайнее чернильное полотно, раскинувшееся за стеклом, приковывало его. Взгляд против воли скользил от одной далёкой точки к другой, прокладывая неведомый самому вулканцу маршрут. Глаза, почти не моргая, впивались в мерно светящиеся звёзды, словно они могли дать ему ответ, успокоить всё ещё мечущуюся душу. Но звёзды молчали. Их холодный бесстрастный свет не мог иначе.
Звёзды — лишь газовое скопление.
Звёзды не говорят.
Звёзды не исполняют желаний.
— Смотри, Спок, падающая звезда!
— Звёзды не падают, мама.
Звёзды не падают. Звёзды не живые. Молекулам, ведущим свой бесконечный танец в их раскалённом нутре, нет дела до тех, кто смотрит на них с расстояния в несколько световых лет. Им нет дела до того, что год назад кто-то смотреть перестал.
— Я знаю, милый. Просто люди так говорят.
— Это нелогично.
— Некоторые вещи нелогичны. Например, люди.
Споку бы отвернуться и уйти, но звёзды не отпускают. Равнодушно светят каждая со своего места.
Им нет до него дела.
Но они не отпускают.
— Я взяла с собой кое-что. Смотри.
— Старый проигрыватель?
— Лучше. Голоса звёзд.
Тихий щелчок и совершенно неземные (теперь мне следует говорить «не вулканские») звуки преследуют его до сих пор. Спок смотрит на черный бархат с рассыпанными по нему камнями и слышит их нестройный хор. Голоса звёзд, однажды запустившие свои цепкие щупальца в сердце, больше никогда его не оставят. Они заберутся так далеко, как только смогут, оплетут собой, спеленают. И однажды ты поймёшь, что голос, всё это время толкающий тебя вперёд, указывающий нужный путь, был вовсе не голосом разума.
Каждый момент твоей жизни это был лишь голос звёзд.
— Волшебно, правда?
— Магии не существует, мама. Всё поддается научному объяснению… Но да, это поразительно.
— Хах…
— Что?
— У тебя сейчас такой же взгляд.
— Как у кого?
— Как у меня.
Тихий шорох открываемых дверей нисколько не отвлекает вулканца от этой своеобразной медитации. Его взгляд по-прежнему скользит от одной звезды к другой, то ли ища знакомые силуэты, которых тут быть не может, то ли складывая из безымянных точек свой, отдающийся ноющей болью в боку и тянущей пустотой в душе. В его ушах по-прежнему звучит призрачный голос. Несуществующий голос. Который легко разбивает другой. Реальный и объемный. Ворчливый и обеспокоенный. Бесконечно дорогой.
— Так и знал, что найду тебя здесь.
— Здравствуй, Леонард.
Почти беззвучные шаги стихают возле правого плеча.
— Как ты?
— Лучше, чем в тот день. Хуже, чем в те, что были до него.
— Я скорблю вместе с тобой, Спок, — с тихим сожалением произносит доктор. Несколько бесконечно долгих секунд вулканец чувствует успокаивающе-прохладное скольжение его взгляда по своему лицу.
Но звёзды его не отпускают.
И Маккой отворачивается, также рискуя попасть в их плен.
— О чем ты думаешь, когда смотришь на них?
— О разном. Например, о том, что я вышла замуж за инопланетянина. И у нас с ним родился замечательный инопланетный ребёнок.
— Мама…
— Жутковато, правда?
Спок чувствует, как начинают дрожать уголки его губ, а леденящая пустота в груди покрывается лечебной коркой.
Нет, доктор Маккой никогда не окажется в этом добровольном рабстве.
— Смотри, Спок! Падающая звезда! Загадай желание.
— Зачем?
— Это земная традиция. Скорее, милый, пока звезда не упала. Загадал?
— Падающих звёзд тут не встретишь, — продолжает доктор, угрюмо смотря на однообразную картину за стеклом. — И слава богу. Нам только этого не хватало.
— Я думал, земляне придают этому явлению положительный окрас.
— Большинство. Но моими желаниями вселенная любит угощать черные дыры. К тому же я не уверен, что у вулканцев бывают заветные желания.
— Да, мама. Хотя я и не вижу в этом смысла. А что загадала ты?
— Моё желание уже сбылось, сын мой.
— Боюсь, мое желание не под силу исполнить сгустку газов.
Слух вулканца улавливает тихий выдох. Доктор вновь смотрит на него. Звёзды по-прежнему не желают его отпускать.
Но когда его руки касаются чужие прохладные пальцы, отвести от безликих точек взгляд оказывается в миллиарды раз легче, чем он думал.
Теперь эти звёзды горят в чужих глазах.
Примечание
9 октября 2019