почему ты не спишь?

Вся эта затея с самого начала не могла обернуться ничем хорошим, но так надо было. Макс чувствовал свою ответственность, причастность, свой долг агитировать, и Илья не мог ему в этом помешать. Только поддержать, он всегда его поддерживал. Конечно, он был прав – бездействие в этой ситуации являлось наихудшим решением. Но как объяснить это людям, не получив ушат дерьма на свою голову? Видимо, никак. Издержки бытия блогером, так сказать. Во время последнего разговора с Кацем, тот Илье показался очень нервным и уставшим, в чём, конечно, не было совершенно ничего удивительного, с таким-то графиком работы. И постоянным сидением в твиттере по ночам, ага. Но всё же стоило его проведать – этого человека не стоит оставлять одного надолго. Как бы сильно Максим не пытался убедить всех вокруг, что он в полном порядке, Илья знает, какой на деле "порядок" творился у него в душе.

Вернувшись из Петербурга, Варламов сразу же двинулся к Кацу, предварительно послав ему сообщение (которое, впрочем, так и не было прочитано). На самокате по солнечной Москве, с рюкзаком за плечами и камерой в нём, на всякий случай. Он позвонил в дверной звонок один, второй, третий раз, постучал, уже начал ворчать. Наконец-то, дверь открыл растрёпанный и очень сонный Максим в футболке, трусах и мягких тапочках.

– Ты что, спал? – скидывая с ног кроссовки, Илья проводил его взглядом на кухню.

– До того, как ты меня разбудил – да. Зачем приходить так рано, неужели что-то случилось? Мы, вроде, ничего снимать не собирались, – он поставил чайник, потирая глаза. Между ног тёрлась Тэтчер, тихо мурлыча, Максим присел погладить её. – Почему ты мне не позвонил?

– Я написал перед выходом, но ты так и не ответил. И, между прочим, сейчас час дня.

– Сколько! – Максим резко выпрямился во весь рост и в ужасе схватился за телефон. Действительно: тринадцать десять. – Блин, ох, блин! Мне нужно снимать ролик, а я всё проспал! Выключишь чайник потом, я в ванную.

Кац быстро скрылся за дверью, за которой через минуту послышались звуки плещущейся воды. Илья же с прямым лицом достал две порции завтрака, взятого по пути в кафе на вынос. Он надеялся, что сможет заставить Максима поесть после душа.

***

Все слова о завтраке Кацем были проигнорированы, даже на чай не согласился. Он с одним полотенцем на бёдрах ходил между книжными полками и столом, вытирая мокрые волосы. Всё время говорил о том, как сейчас важно донести до людей информацию о ложности бойкотирования. Илья следил за ним, боясь перебить, очень уж серьёзно Максим к этому относился (его можно понять). Костюм для съёмок подбирался недолго – это было буквально первое, что попалось под руку. Стандартный пиджак, рубашка и галстук.

– Без штанов записывать будешь? – усмехнулся Варламов, рассматривая котиков на нижнем белье.

– В такую жару в брюках сидеть – чокнешься! Тем более всё равно не видно их, – отвечал Макс, фиксируя камеру, в процессе заманчиво оттопырив пятую точку. – И я не хочу, чтобы на видео было видно тебя. Посиди в другой комнате, пожалуйста.

– Окей.

С ехидным лицом Илья ущипнул его за худой, но такой любимый зад. Кац приглушённо вскрикнул от неожиданности и, обернувшись, фыркнул. Илья, захватив рюкзак, поспешил спрятаться в спальне, где Котокот оккупировал подушку. Раз Максим занят, можно и самому дела поделать. Может, написать какую-нибудь из запланированных статей, полистать твиттер.

***

Кац закончил поздно, очень поздно. Пока он работал, Илья успел пообедать его завтраком, заказать обед, от которого Максим тоже отказался, достать обоих котов попытками красиво их сфотографировать. Начать писать одну статью, почитать, что пишут в соцсетях, а потом благополучно задремать в спальне Каца. Тот тихо прокрался в комнату, стараясь не разбудить спящего урбаниста. Но Варламов сам проснулся, почувствовав, как Макс сел на противоположный край кровати.

– Чего так долго? Весь день провозился, ты вообще спишь? Как не посмотрю – всё время в сети.

– Там звук запоролся в двух местах, надо было перезаписать. Отправил видео на монтаж, выложу через пару часов, когда будет готово, – раздеваясь, объяснял он, как вдруг сзади ему в голову прилетела подушка.

– Офигел совсем, время видел! – Варламов чуть ли не тыкал телефоном в нос Максиму.

– Видел, – Максим отодвинул от лица покрытые веснушками руки. – Всего час, это ещё не самое позднее окончание рабочего дня.

– Я тебя прибью когда-нибудь, – Илья обхватил его грудь и повалил на себя, держа, стал трепать за волосы под бурное возмущение. Кац не любил, когда его ставили в такое неловкое беспомощное положение. Кое-как он освободил одну руку и дёрнул друга за кудри – Варламов отпустил, но ненадолго. Не успел Макс подняться, как снова оказался в горизонтальном положении, а сверху нависал довольный Илья. Максим выдохнул, сопротивление бесполезно. – Твой прошлый ролик вышел в час ночи. Максим, не пора ли отдохнуть немного?

– Ну, я как раз собирался, только ты мне активно мешаешь.

– Знаю я, как ты собираешься. Сейчас телефон возьмешь, и сон просто лесом пойдёт.

– Не возьму, обещаю. Может, отпустишь? – Максим пошевелил руками, которые Варламов держал над его головой.

– Да, – он отпустил. – Конечно. Давай спать.

– Сейчас, только в глаза закапаю.

Илья слез с Каца и, раздевшись, лёг рядом. Тот, как и обещал, телефон не трогал и спокойно уснул (наконец-то выспится, а то видок такой, будто специально мучают). Варламов надеялся, что его присутствие хоть как-то помогает Кацу не думать о плохом. Было бы здорово вытащить Максима из дома, погулять по той же Москве, или, чтобы провести время с пользой, походить по каким-нибудь "жопам" с плохим благоустройством (и всем остальным). Илья, естественно, совсем не хотел отвлекать его от работы, но от следующего за ней негатива хотел. Но даже если Кац не захочет делать перерыв до окончания голосования, Варламов будет рядом. Будет сопереживать, защищать и готовить – это дело он всегда старался взять на себя. Кто если не Илья Варламов так вкусно пожарит мясо на гриле? Как бы Илья не любил Каца, ему бы он это дело не доверил.

В такую жару укутываться одеялом было бы самоубийственно, поэтому Илья наслаждался прохладой ночи, раскинувшись на кровати, а Максим свернувшись, как котик. Так бы и проспали спокойно до утра, но примерно через полчаса Илью разбудили какой-то странный звук и шорох. Открыв глаза, он сразу понял, что Кац обещание не сдержал и зашёл в твиттер, как только Варламов заснул (засранец). Варламов осторожно подвинулся к нему и обнял за плечо, от чего Максим даже ахнул, не ожидая.

– Ты обещал не лезть в телефон, Кац, – Макс знал, что если Илья говорит "Кац", то он злится.

– Прости, я почти закончил.

Варламов глянул на экран – так делать плохо, но сейчас его это не волновало – там Максим пытался доказать очередному неизвестному пользователю соцсети, что бойкот ничего не даст, и нужно действовать решительно. Но его ответы просто утопали в хейтерских комментариях, обвинениях во всевозможных грехах и прочих глупостях. И, оказывается, тем странным звуком, что разбудил урбаниста, был тяжёлый вздох Макса, больше напоминающий всхлип. От безнадёжности, наверное, носом хлюпает.

– Не обращай на них внимания, ты же знаешь, что это неблагодарное дело.

– Неблагодарное дело убеждать людей пойти? – Кац повернул голову к Илье, его глаза казались ещё более опухшими в тусклом свете экрана.

– Людей-то как раз дело правое, а вот дурачков – нет. Только нервы потратишь. Хватит на сегодня, – Варламов положил свою руку поверх худой руки Каца и выключил смартфон. Он провёл носом по его затылку, медленно опустил их руки на подушку, и сам убрал телефон на тумбочку.

– Но я должен их убедить, – прошептал Кац.

– Завтра выложишь видео, они его посмотрят и, возможно, что-то поймут.

– Но…

– Максим, я понимаю, ты чувствуешь ответственность. Но твоё здоровье сейчас дороже. Как ты будешь людей просвещать, когда из-за недосыпа весь день ходишь в полудрёме? Не глупи.

– Эх… Ты прав. Спокойной ночи, Илья.

– Спокойной ночи.

Теперь они точно спали, спокойно и до самого утра, в позе а-ля "Варламов – маленькая ложка, а Кац – большая". Илья был рад, что приехал и поддержал своего друга. Да, друга, такого, которого приятно обнимать во сне, утром на кухне, и во время того, как он записывает видео, портя очередной дубль и вызывая недовольное милое ворчание.