Поздняя ночь. Свет от экрана телевизора освещает комнату. На диване сидят двое мужчин, рядом стоит несколько бутылок из-под алкоголя. Брюханов уже час как спит, его всегда вырубает раньше всех, а ведь это даже не водка. Дятлов сидит рядом, крутит в руке стакан, думая о том, что телевизор хорошо заглушает храп начальника и можно оставить его включённым. Он смотрит на Виктора и не понимает, почему тот вообще позволяет вот так сидеть у себя допоздна. Просто приглашает выпить после работы, и они пьют до самой ночи, потом засыпают вместе. Так происходило последний месяц или, может быть, последний год, Дятлов уже не помнит, когда в последний раз ночевал дома. Его квартира больше напоминает заброшенную: еды в холодильнике нет, постель не тронута, везде пыль. А вот квартира Брюханова – совсем другое дело. За время, так сказать, совместного проживания Виктор и Анатолий превратили это логово холостяка в уютный бардак из бутылок, пепельниц, одежды и прочей фигни. Дятлов притащил сюда какие-то свои вещи, первое время они аккуратно лежали в углу комнаты на стуле, но теперь они смешались с вещами Виктора.

Дятлов ставит стакан на столик, опускает голову на спинку дивана, поворачивается к сидящему рядом. Он сопит, рот слегка приоткрыт, кудри совсем спутались. Спутались. Зам главного инженера частенько порывался расчесать своего директора, но тот упирался, как баран. Было весело, когда Анатолий подкрался сзади с гребешком, но Витя увидел его в зеркале, резко развернулся, схватил за руки и повалил на кровать. Смотрел слегка строго, сказал, что не надо его трогать. Смотрел, не отпуская рук, смотрел и смотрел, нависая сверху. Дятлов усмехнулся этим воспоминаниям. Когда это он успел стать таким сентиментальным? А он и сам не знает. Наверное, когда встретил его.

Чем Брюханов мог бы понравиться? Сложный вопрос. Может быть своим статусом или своим статусом, а может быть и своим статусом. У Анатолия нет других мыслей на этот счёт, но ведь его же что-то в нём привлекает. Но что? Быть может угрюмый вид на работе, редкие ухмылки, спутанные чёрные кудри, мятая рубашка и сигаретный дым, коим заполнен кабинет? А может домашняя майка, из-под которой виден живот, грубые руки, старающиеся быть нежнее, любовь повертеться во сне и поесть на ночь, и это волнение в серых глазах? Так много всего, и Дятлов не может точно сказать, наверное, всё сразу.

Он снова смотрит на Виктора. Такой безмятежный, не то, что днём. Анатолий садится ближе, берёт колючий плед и накрывает их обоих, кладёт голову на плечо Брюханова. Сквозь сон директор неразборчиво что-то говорит, еле ворочая языком, и тоже приобнимает Дятлова. Так тепло. Затуманенный алкоголем разум требует сна, болтовня телевизора становится шумом и всё расплывается перед глазами. Пора бы уже ложиться спать, но до кровати никто не дойдёт.

Как всегда они спят на диване. Вместе.