В старом городе, недалеко от реки Даугавы, возвышается здание Рижской Филармонии в стиле конструктивизма, созданное в начале двадцать первого века вместо старой постройки в стиле барокко. Высокая лестница в полтора этажа ведёт к симметричному геометричному зданию из бетона и стекла, частично облицованному пластинами золотистого цвета, отчего при попадании света близ него создаётся впечатление солнечного дня. Поначалу было множество недовольных, но рижане, побывав на концертах в зале на четыре тысячи зрителей, остались удовлетворены, и вскоре, о барокко забыли. Итак, забудем и мы барокко и вернёмся к Юре.

Он прогуливался по ступеням Рижской Филармонии, грея руки о стаканчик с кофе, купленный за углом в неизменной забегаловке «Нотки кофе». По дороге он заходил в магазин музыкальных инструментов и был уверен, что ребята уже вернулись с экскурсии, поэтому очень торопился. Но билетёрша на входе сообщила, что автобус с московскими музыкантами ещё не подъезжал.

Юра решил подождать их здесь, чтобы зайти в Филармонию вместе с ансамблем.

Он достал сигареты, но зажигалки с ними же не оказалось.

«У тёти забыл?»

Безуспешно пошарил по всем карманам.

«Точно, забыл!»

Вдруг, по ступеням взбежал парень в полосатом артистическом костюме, рубашке в клетку, с галстуком в горошек. На руке его висел бежевый плащ. Когда они поравнялись, Юра по привычке обратился к нему на русском.

— У вас зажигалки не найдётся?

— Я не курю! — с нотками превосходства ответил ему незнакомец на латышском, кичливо оглядел Юру и поспешно скрылся в дверях филармонии.

Интуиция его никогда не подводила. Парень в безвкусном сочетании узора на костюме ему напоминал кого-то очень знакомого и не очень приятного.

«Где-то мы пересекались, играли на побережье в ресторане, оттуда рожа, а сейчас.. академический, наверное.»

Он огляделся, у кого можно было бы спросить огоньку, как вдруг из-за угла проспекта вырулил тёмно-красный с белым автобус. Тут он приостановился, и из него выскочил Толик. Остальные остались в автобусе, который заруливал на служебную стоянку филармонии.

Юра подхватил гитару и, перешагивая ступеньки, сбежал по лестнице к нему навстречу.

— О! Стоит тут! Юра! Я тебя в гостинице искал, на телефон не отвечаешь, мы уже с Фёдорычем перепугались!

— Зажигалка есть?

Толик пошарил по карманам.

— Держи.

Юра моментально вытянул из-за уха сигарету и закурил. Толя лишь недовольно цокнул языком. Юрина привычка выкуривать в день по две с половиной пачки его нервировала. Но, видя, что его лекции по здоровью не имеют действия, прекратил как-либо этому препятствовать. Как-никак, невозможно человеку взять и засунуть в голову своё мнение, пусть даже и предположительно более правильное.

— Идём. А зачем тебе гитара?

Юра усмехнулся.

— Я же мультиинструменталист, играть буду на «Ты действуй не жди» соло!

— А если без шуток, товарищ саксофонист? Кому подарок? Твоему внебрачному рижскому сыну? — с сальной ухмылкой протянул Толик.

Юра аж закашлялся, подавившись дымом. Внебрачные дети тут по логике могут быть только у Толика: недаром он почти каждые выходные катается в Ригу.

— Всё намного прозаичнее! У тёти сынишка мечтает стать музыкантом, но его мамаша...

— Лигита! Ты говорил, что она невозможная женщина и та ещё с...

Юра заговорщески подмигнул.

— Вот затем и гитара.

Толик рассмеялся.

— А ты злодей!

Юра хотел спросить Толю, как прошла экскурсия, но тут ребятам пришлось отвлечься от обсуждения личных вопросов. Они подошли к автобусу, откуда ребята вместе с работниками сцены разгружали костюмы, инструменты и запасное оборудование на непредвиденный случай.

Лёша на пару с Жорой вытаскивали электрические клавиши по ступенькам автобуса, и Толя ринулся им помогать.

Юра остался в стороне спокойно докуривать сигарету, как к нему подошёл Фёдорыч.

— Саксофон возьми свой. Сам утащишь или помочь? — усмехнулся худрук, не преминув подшутить над худощавой комплекцией Юры.

— А нас сегодня Миша объявляет? — вдруг спросил саксофонист, потушив окурок о подошву ботинка.

— А то! Как всегда!

Да, Миша – конферансье, и часто ведёт концерты их Ансамбля. У него есть целая программа, чтобы в перерывах между музыкальными произведениями захватывать внимание публики. И почти каждый крупный концерт никак не может пройти без него.

***

В Большом Новом зале Дзинтари зажгли свет. Гигантский амфитеатр с партером, проходы подсвечиваются тёплым светом, а над сценой приборы голографических проекций показывали логотип «Ригас филхармония». Они должны будут показывать происходящее на сцене во время концерта в реальном времени. По типу экранов, которые были в начале века, только с трёхмерными объектами. До этого Юре удалось только один раз на открытии выступить на этой сцене с саксофоном в составе оркестра музыкального училища.

«Колонный зал Дома Союзов поменьше будет…» — промелькнуло в голове Юры, как подал свой звучный голос Толик.

— Не ну это лафа-а конечно, нехило так… Представляешь, Юр, а мы же могли тут выступать! Прямо знаешь? Кучеряво!

— Вот мы и выступаем. Не завидуй, — отмахнулся Юра и спустился по ступенькам со сцены в зал и сел в кресло.

Внезапно, он сам не понял как, концерт начался.

И в момент, он стоит на сцене и поёт песню на стихи Есенина.

Все софиты направлены на Юру, но он видит зрителей.

Зал заполнен фигурами, похожими на людей, которых он когда-то видел раньше. Они пустым взглядом смотрят на сцену, как манекены на витринах в ГУМе.

Открывается центральная дверь.

Музыка останавливается.

В зал заходит мужчина лет сорока, в сопровождении двух телохранителей. Юра узнаёт в нём Раймонда. На нём ослепительно белый костюм с золотыми вставками.

Все софиты перемещаются на него, и зрители все как один встают.

— Юрис, я тебе что говорил? Что ты никогда не ступишь шагу на эту сцену как солист. Ты нарушил этот уговор и теперь ты поплатишься за это, – громогласно говорил Раймонд, указывая на него позолоченной тростью, и провёл ребром ладони по шее, кивнув телохранителям.

Юра оглянулся на ребят, но кроме него на сцене не осталось никого.

И в зале кресла опустели.

Никого, кроме Раймонда и двух головорезов, которые синхронно нацелили пистолеты "Макарова" в его сторону.

«Надо бежать!»

Он попробовал сдвинуться с места, но ноги не слушались.

Внезапно, кто-то схватил Юру за плечо.

Стены зала начали съезжаться, а сидения растягиваться, отдаляя выход из зала в бесконечность.

Пол сцены провалился, а зал исчез. Полёт длительностью в мгновение. Он открыл глаза, и обнаружил себя в кресле первого ряда партера, первым делом увидев перед собой обеспокоенное круглое лицо.

— Вы кто? — спросонья сказал Юра.

— Как всегда, ваш Миша конферансье, не узнал что ли? Через 5 минут запускают зрителей!

Юра по привычке посмотрел на наручные часы, но они, как назло, разрядились. Он раздражённо снял их и положил в карман пиджака. Конферансье был уже одет в концертный костюм, что подтверждаю слова о скором начале концерта.

«Странно, время как будто скрутилось в спираль и пронзилось насквозь. Аномальное место. И башка болит...»

Юра быстро вскочил с кресла, и, почувствовав лёгкое головокружение, схватился за плечо Миши.

— Эй, аккуратней! Давай шуруй за кулисы, все уже переодеваются. Ты там что-то на немецком что ли говорил, пока спал? — спросил конферансье, поднимаясь вместе с Юрой по лестнице на сцену.

— На родном латышском, наверное... — вымученно улыбнулся Юра.

— Всё в порядке? — решил уточнить Миша, обеспокоившись отрешённым видом коллеги.

— Сейчас покурю и окажусь в порядке, — отмахнулся тот, доставая из пачки сигарету.

 — Давай, беги.

Миша проводил взглядом сонного саксофониста и настроился, как всегда, импровизировать и смешить публику.

Юра влетел в гримёрку. В спешке переоделся в белый расшитый узором концертный костюм с красной рубашкой и, оглядывая себя в зеркало, закурил сигарету.

Все музыканты Ансамбля, толпясь, выгрузились из гримёрки, оставив солистку Иру, ненаглядного её Урюрвкоса и припоздавшего Юру догриммировываться в сценичный вид.

— С Лёшей подрался, да... — проницательно с резюмировал Юра, наблюдая как Ира замазывает ссадину на носу у Урюрвкоса.

— Да, он его ещё в море скинул. Козёл, — с досадой ответила Ира.

— В море? Так он же простынет!

— Да не, я уже согрелся.. — скромно подал голос герой сегодняшней драки, глядя через зеркало на свою суженную, которая была в чудесном красном платье с вырезом.

— Согрелся – не согрелся, — Юра достал из внутреннего кармана пальто, откисавшего на вешалке, бутылку рижского бальзама, налил в стакан грамм тридцать и протянул Урюрвкосу. — Пей!

— Это алкогольное? Я не пью перед выступлением! — испугался парниша.

— Рижский бальзам в этих краях лекарство, и его выписывают врачи, так что не спорь, а пей, — подмигнул Юра, настойчиво протягивая настойку «зелёному» музыканту.

Урюрвкосу понял, что не может далее супротивиться. Всё-таки это посоветовал авторитетный Юрий.

— Спаиваешь молодёжь, Юра! — хихикнула Ира, наблюдая как «молодежь», с наморщенной миной, осушал стакан с настойкой.

— Ируш, мне тоналку тоже дай?

— Держи. Ну и надымил ты тут. Дай-ка затяжечку, а? — Юра протянул Ире сигарету, а она ему тональник.

— Первым выступает Валя, потом я с ним, и затем ты, — сказала Ира, выпуская дым колечками в концертную программу, криво приклеенную к стене.

Встряхнув баллончик с лаком для волос, Юра уложил чёлку необычным для себя способом; зачесав волосы назад.

— Имидж сменил чтобы никто не узнал? Волнуешься? — хихикнула Ира.

— Нет, Ир... Да и меня здесь никто и не помнит, я тут новое лицо для публики, как и вы, просто нужно выполнять свою работу.

Юра чуть приоткрыл дверь гримёрки, ведущей в коридор к сцене, где уже происходило столпотворение музыкантов перед выходом на сцену.

Ира затушила сигарету.

— Пойдём, — обратилась она к Урюрвкосу. — Посмотрим, как Валюша выступит.