Сколько бы Шанталь не пытался, уснуть не мог. Причин было две: Миира и "черт бы побрал эту прислугу, у которой не язык, а помело!"

Омега слышал, как пришли служки с целью прибраться в купальне. Он слышал их разговор и то, как они склоняли в очередной раз его и Миира. Быть может, он совершил ошибку, не поддержав Миира и не сбежав с ним? Сколько можно выслушивать оскорбления таких же безродных, как и он сам? Он мог высказать Мирра все что угодно, поставить на место или вовсе ударить, а как дело доходило до служек замка, превращался в безвольную тряпичную куклу с зашитым ртом. Но так было в прошлом, сегодня Шанталь был слишком расстроен, чтобы спустить все с рук этой черни.

Прихватив с собой небольшую корявую ветку, с остро торчащими обломанными сучками, которую он нашел среди дров, омега босиком выбежал в освещенный факелами холодный коридор. На нем был одет дорогой (подаренный хиррэ) парчовый халат темного цвета, почти черный, с бронзовым отливом, и ничего более. Яркие рыжие волосы были всклокочены, во взгляде некогда спокойных зеленых лугов, теперь бушевала буря. Следовало проучить хотя бы одного, чтобы его начали уже уважать как второго хозяина замка.

— Ах вы, твари безродные с длинными языками, — ворвался он в купальню, где двое служек, одним из которых был Имке, лениво прибирались, расставляя все по своим местам. — Покалечить вас и того мало будет! — громко закричал Шанталь, высоко занеся над головой толстую ветку. — Думаете, раз столько лет молчу, можно и грязью поливать? Сами-то как попали в услужение?

— Да не через постель, это точно, — подал голос Имке и тут же получил веткой по голове. — Драться вздумал, шлюха господская!? Видимо дружок твой не удовлетворил тебя, раз на нормальных людей бросаешься!

Имке не испугался рассерженного омегу. И не таких видал! И взяв в руку ковшик для полива камней, со всей силы ударил Шанталя. Хотел по голове, но омега повернулся, и ковш проехался по лицу.

— Получил рыжая бестия! — радостно воскликнул не состоявшийся альфа, почувствовав прилив сил. Долго же он терпел, унижаясь и кланяясь этой Дырке!

Пока Шанталь осознавал, что произошло, касаясь своего лица, второй служка выскользнул из купальни и побежал с криками на весь замок вниз.

— Ах, ты зловонная гниль из выгребной ямы, кастрат с кучей комплексов, — разошелся Шанталь, чувствуя, как пылает огнем место, по которому ударили. Не беда, что второй сбежал, после можно будет задать трепа. Взгляд невольно упал на ножницы возле скамьи с баночками, но на пути стоял Имке. Проследив за взглядом омеги, Имке усмехнулся и первым схватил ножницы.

— Что шлюшка план не удался? Вот они, ножницы-то, — похвастался он своей добычи, повертев их в руках. — А ну, давай отбери, раз смелый такой! — подтрунивал Имке хорлингэ. Все равно он сильнее, в конце концов, он альфа, хоть и лишен достоинства снизу.

* * *

Только было Миира успокоился, вздыхая и рассматривая каменный потолок, лежа у себя в комнате, как в комнату ворвался тот самый сбежавший служка и истеричным голосом заверещал:

— Он убьет его, убьет!

— Кто кого? — не понял Миира, принимая сидячее положение.

— Шлюха, возомнившая себя господином, кто же еще!

— Шанталь? — совершенно не понимая, о чем идет речь, предположил Миира. Только Шанталя так называли слуги замка. Его самого они прозвали «Запасной дыркой».

— Он самый! Беги скорее и делай что хочешь, пока охрана не подоспела и всем не досталось. И какие бесы в него только вселились? На альфу драться полез! Ненормальный!

Миира тут же выскочил из комнаты, и стрелой, выпущенной из охотничьего лука, устремился наверх. Служка не решился подниматься, опасаясь получить по загривку. Как только Миира скрылся за первым поворотом каменного коридора, он, смахнув пот со лба, убежал к себе в комнату.

Еще когда Миира поднимался, преодолевая бесчисленное количество массивных ступенек, были слышны крики и ругань; а когда добрался до купальни, то его взору предстала ужасающая картина.

Шанталь лежал на мокром полу, а сверху практически лежа на нем, нависал и давил острием ножниц Имке. Омеге едва удавалось сдерживать силу и напор взбесившегося служки. Оба были озлоблены, одежда порвана в разных местах, лавочки и прочие предметы утвари перевернуты. Ковшики, баночки и сухоцветы разбросаны по всей купальне, что-то даже разбито и рассыпано, масла и настойки разлиты, бадья с водой перевернута, пол затоплен водой, полог порван и висел на одном честном слове; а главное — кругом кровь.

Лицо Имке было исцарапано и кровоточило, из носа капала кровь. Да и вид Шанталя был не лучше. Мало того, что на прекрасном омежьем лице красовался неглубокий порез, так еще наливался огромный синяк после удара. Дорогой халат был наполовину распахнут, выставляя напоказ белую кожу омеги в некоторых местах. Дрожащие руки, которые из последних сил сдерживали напор альфы, болезненно истекали кровью. Миира подоспел вовремя, и если бы он промешкал еще минуту, то Имке, без всякого сомнения, вонзил бы ножницы в плечо Шанталю.

Первый удар ножницами пришелся по ноге, поэтому Миира не сразу увидел глубокую резаную рану на ноге у своего любимого. Но когда он бросился разнимать двух человек, будто сорвавшихся с цепей боевых псов, тогда-то и увидел, кто и насколько пострадал. У Имке было преимущество — он был альфой, хоть и без члена. А вот Шанталь — омега, причем без навыков самозащиты. Потому и побит он был сильнее.

— Отпусти его, мразь… — громко выкрикнул Миира, подбегая к лежащим на полу Имке и Шанталю. — Пусти, говорю… Нашел с кем связаться, с омегой!

— Тебя нам еще не хватало, Запасная дырка! — сплюнул кровь служка, надавливая остриём ножниц, чтобы те вошли в белую кожу хорлингэ в районе ключицы.

Все попытки отобрать или выхватить ножницы не удались, тогда Миира предпринял попытку ослабить натиск иным способом. Он дернул полог что есть мочи и, обмотав шею служки, принялся того душить, оттаскивая тем самым альфу от омеги. Имке захрипел и закашлялся, инстинктивно поднося руки к предмету сдавливающего его шею. Кое-как Шанталь высвободился из-под нерадивого кастрата и выхватил ножницы, а после, тяжело дыша, прижал их к подбородку твари, которая посмела поднять на него руку. Если у Эйрана есть такое право, то у такой черни, как Имке АдальХей — нет!

— Шанталь, не нужно, — попросил Миира, понимая, что тот намеривается сделать. — Не бери грех на душу!

Шанталя трясло. Он нервно всхлипывал, следы слез были видны вперемешку с кровью на лице; он хотел что-то сказать, но слова будто застряли у него в глотке. Он также был напуган, и казалось, не чувствует боли от ран, хотя всё было не так. То как он кривился, удерживая в руках предмет расправы, говорило как раз об обратном. Ему было больно и очень. Не только ранено было тело, но и душа. Разве он виноват, что младенцем попал в руки к торговцам живым товаром, а после в дом к разводчику постельных рабов, а после на торги? Разве его вина, что Эйрану он понравился и тот решил приобрести столь редкое и очаровательное существо, коим был он сам? Разве его вина, что цвет его волос так притягивает таких как Эйран? И разве его вина, что был рожден омегой?

— Он заслуживает смерти… — хрипло прорычал Шанталь, смотря взглядом безумца.

— Возможно, но пусть Эйран сам с ним разбирается! — попытался остановить Миира. Кончики ножниц неглубоко вошли в подбородок альфе. Еще одно сильное движение и служка испустит дух. — Заклинаю тебя, Шанти, не нужно… — он все еще удерживал альфу, скручивая ткань, на его шее. Имке брыкался и пытался высвободиться, но острые концы ножниц и удушающая тряпка не давали такой возможности.

— Если ты обещаешь не бросаться и не мстить, он уберет ножницы, а я отпущу, — обратился Миира к задыхающемуся служке.

Имке невнятно закивал головой, хватая ртом воздух. Миира ослабил хватку, и потянулся рукой к дрожащей руке Шанталя. Ножницы отобрать не удалось, омега прижал их к своей груди, словно они еще могли пригодиться. Закашлявшись, служка отполз в сторону.

— Чок-… кхе- кхе… -нутые шлюхи… кхе-кхе…

Все тяжело дышали и смотрели друг на друга, ожидая продолжения драки.

*

Стражи замка подоспели именно тогда, когда ни сил, ни желания драться ни у кого из присутствующих в купальне не было. Один возле догоревшего камина кашлял и плевался кровью, а двое омег, расположившись напротив стены, смотрели в пол. Первым делом один из стражей бросился к хорлингэ, ведь он своего рода самая дорогая собственность их господина, а уж после двое других направились к Имке, чтобы помочь встать и увести.

— Хорлингэ Шанталь, вам нужен целитель, — оценив состояние, виновато произнес страж, склоняясь перед нервно дрожащим полураздетым омегой. По возвращению хиррэ в Туор ему гарантирована взбучка от господина, что не досмотрел и допустил побои хозяйского сокровища.

Шанталя била мелкая дрожь. Его халат пришел в негодность. Полуоторванный рукав болтался на руке, на плече виднелась большая ссадина, пальцы перепачканы в крови. В правой руке были крепко сжаты ножницы. Оголенное бедро истекало кровью. Всклокоченные рыжие волосы спутаны так, что, самым разумным было бы их остричь. Огромный синяк на лице и порез с левой стороны, красноречиво указывали на неравный бой между альфой и омегой. Испуганные и заплаканные глаза смотрели в одну точку на полу.

Шанталь никак не реагировал на слова стража. Миира без позволения подполз ближе и прижал к себе любимого.

— Миира, — обратился страж к омеге, — ему срочно нужен целитель. Все потом! — Под словом «всё» стаж имел в виду объятия и утешение в руках любимого. Ни для кого не было секретом, что эти омеги привязаны, не только тем, что раньше принадлежали сераю, деля ложе с господином, но и тем, что были влюблены друг в друга. Даже сам Эйран, когда узнал об отношениях омег, принял это как за омежью шалость, но запрещать отношения не стал. Это в некотором роде возбуждало альфу, когда он наблюдал за ласкающими друг друга Миира и Шанталем. Они-то думали, что Эйран их не видит, но глубоко ошибались.

Миира согласился, мотнув головой, позволяя крепкому стражу-альфе поднять на руки хорлингэ. Бережно, словно боясь навредить омеге, причинить боль, страж отнес Шанталя в его покои. Миира шел рядом, прокручивая в голове все произошедшее.

Как только Шанталь оказался на кровати, в комнату влетел целитель. Старый альфа с седыми волосами, стянутые в хвост тугим кожаным ремешком, одетый в длинный светло-желтый халат и мужское светлое платье, подошел ближе и от негодования покачал головой.

— Хиррэ Эйран будет вне себя от гнева, когда увидит, что сделали с его любимцем, — раздосадованно сказал он и принялся осматривать раны хорлингэ. — Можете все выйти и принести горячей воды, — попросил он, когда визуальный осмотр был закончен.

Следовало также осмотреть проход омеги, кто знает, что было на уме у альфы, который позволил себе такое!?

— Случаем, там тебя он не трогал? — встревожено спросил старик, замечая слегка отрешенный взгляд хорлингэ.

Стоило старику произнести такое, как Миира почувствовал пробежавший липкий холодок вдоль позвоночника. На вопрос целителя Шанталь отрицательно замотал головой. На сердце Миира стало немного легче.

— На выход, — уже жесче повторил старик.

Страж поклонился и молча вышел. Миира же остался, упрямо стоя возле кровати.

— Оглох или выставить взашей? — буркнул старик, обращаясь к Миира.

— Он никуда не уйдет, Сигригдур-нари[1] — простонал Шанталь, корчась от боли в ноге, которую он решил сдвинуть.

— Как пожелает хорлингэ, — недовольно согласился старик.

В покоях нашелся высокий графин с водой и чаша для умывания, в неё-то Миира и налил воду, чтобы смочить кусок ткани, служившей полотенцем.

— Глупый, зачем ты полез драться с ним? Он же сильнее тебя! И что на тебя нашло, вообще? — тихо ругался Миира, стирая кровь с лица Шанталя. Тот молча, и изредка вздрагивая, сносил упреки и заботу эльскерина. Несчастные ножницы, наконец, удалось отобрать и убрать подальше от глаз пострадавшего. Пока Миира приводил лицо хорлингэ в порядок, целитель подготавливал все для лечения раны на ноге. Порез был глубоким и большим, Шанталь потерял много крови. Старик думал, какой путь лечения выбрать: зашить рану или прижечь? В том или другом случае шрам все равно останется, а это не обрадует хиррэ. И каким местом только думал хорлингэ, когда ввязался в драку с вечно брюзжащим Имке?

Так или иначе, но лечить придется, заключил старик, втыкая длинный кинжал промеж раскаленных головешек палений в камине покоев любимца господина.

Пока кинжал грелся, Миира обтер руки и пальцы любимого, пригладил торчащие во все стороны волосы; к этому времени один из служек принес горячей воды и кучу чистых лоскутов ткани. Оставаться он не стал, оставил все на столике и, извиняясь, удалился.

— Что Миира!? — вскинул левую бровь вверх целитель, обращаясь к омеге. — Раз ты остался, будешь помогать, держать это неразумное создание.

Миира сглотнул вязкую слюну, понимая всю ответственность ситуации. Значит, старик выбрал — прижигание.

— Держи, — Сигригдур-нари протянул юноше бутылёк с жидкостью, которую следовало вылить на рану. — Это кровь остановит и смоет всю грязь. Если бы думал головой, — старик укоризненно посмотрел на Шанталя, который в ответ тоже покосился на него, — то не пришлось бы сейчас грязным делом заниматься. За что он на тебя напал? Вроде между ног и нет ничего, чтобы взбелениться? — отвлекая от самого болезненного процесса, спросил целитель.

— Не он, а я! Надоело видеть его противную рожу, — съязвил Шанталь, покорчившись от боли, когда жидкость коснулась раны на ноге. — Постоянно склоняет нас, словно мы и не люди, а сам-то кто?! Кастрат несчастный!

— А хиррэ пожаловаться, не пробовал? — продолжал разговор старик, отойдя к камину за кинжалом.

— Сами за себя постоим, — гордо заявил омега.

— Угу, оно и видно, как постояли! — он вернулся, держа в руке кинжал, кончик которого был раскален до красна. — Вот прикуси, — он подал раненному одну из принесенных тряпиц. — Сожми крепко зубами, чтобы не орать. Больно будет! — зачем-то предупредил он. — Миира, придерживай его, знаю, выворачиваться будет, не даст спокойно прижечь, себе навредит и нам морока.

— Не маленький, потерплю, — обиженно выдал Шанталь, а сам закусил губу, чтобы снести боль.

— Взрослые матерые альфы кричат, что о тебе говорить-то… — не унимался старик, настаивая на своем. — Держи крепко его, особенно тело и ноги.

— Как все сразу? — не понял Миира.

— Молча! — буркнул старик, указывая взглядом на место, которое следует крепко держать.

Шанталь лежал плашмя, силясь не закричать, когда раскаленное железо коснулось его раны в первый раз. Миира взобрался на кровать и придавил его в районе живота, чтобы не был виден сам процесс, и чтобы он не ерзал и не вскакивал. Вторую ногу Миира также старался прижать к кровати, выставив правую руку вперед. Целитель же старался держать поврежденную ногу. Шанталь извивался как красноспинный луговой полоз, стараясь уйти от неприятного и болезненного ощущения.

И как бы омега не силился, сжимая кулаки и простынь, боль взяла верх. Вначале он замычал, а затем отпустил себя, громко оповещая замок, что ему сделали очень больно. А после смолк — отключаясь, теряя сознание.

В покоях пахло кровью и паленой плотью, а еще лекарствами и мазью, которой старик обрабатывал ранки на плече, щеке и в других местах.

— Выживет, — спокойно заявил старый целитель, когда раны были обработаны. — Полежит с недельку, а потом встанет! Как раз к возвращению хиррэ Лосгара оправится.

Старик подошел к изголовью и потрогал ладонью лоб.

— Горячка начинается, не без нее, — заключил альфа. — Придется тебе ухаживать за ним, знаю, что никого другого не подпустит. Я рядом, так что, зови, если что! Вот, держи, — он протянул омеге, только что помывшему руки и вытиравшего их о полотенце, темную склянку с порошком.

— Что это? — спросил Миира, принимая лекарство.

— Порошок, чтобы быстрее поправиться. Одна ложка на кубок теплой воды. Как придет в себя, заставь его выпить все до последней капли, — такую рекомендацию от целителя получил Миира. Парень благодарно кивнул в ответ.

Целитель ушел, а Миира остался охранять любимого. Потрескивающий огонь в камине отбрасывал причудливые блики на стены и окружающие очаг предметы. В безмолной тишине изредко слышался приглушенный горький стон Шанталя.