Ведьма очень любила цветы. А вот они её — не очень.
Хуже всего дела обстояли с комнатными растениями. Традесканции увядали, бегонии издыхали, кактусы принимали странные формы и пытались сбежать из горшка. Герань держалась на Ведьминых молитвах и трехступенчатых садовых чарах, но всё равно производила впечатление зверски пытаемой. Ведьма злилась, тосковала и завистливо косилась на цветущий в подъезде роскошный рождественник, а у каждой попадающейся на глаза клумбы тяжело вздыхала и тоже завидовала.
— Знаешь, — однажды сказал ей Кот, — в английском языке есть такая идиома, "люди с зелеными пальцами". Означает людей, у которых всё очень хорошо растет, прирожденных садоводов.
— Ну? — насторожилась Ведьма.
— Цвет твоих пальцев где-то на противоположном конце спектра, — пожал плечами Кот и тут же пригнулся. — Эй, ну не в моей же крови!
Горшок с фиалкой просвистел мимо и врезался в стену. Брызнуло землей, осколками и останками бедной фиалки.
— Ты слишком эмоциональна, — предположил Кот, мудро не высовываясь из-за кресла. — Просто гасишь их своей бешеной энергетикой!
— Если ты сейчас не заткнешься, я тебя укушу, — предупредила Ведьма. — И придется прививку делать, от моей бешеной энергетики.
— Между прочим, я серьёзно. Передоз энергии для таких задохликов — я имел в виду их объективные размеры, а не субъективное состояние! — так вот, передоз энергии для них может быть смертелен. Горшки же маленькие, замкнутый контур, ну.
Ведьма перестала угрожать креслу веником и задумалась.
— Тогда я пересажу их на улицу, возле подъезда. Хуже все равно не станет.
— Тебе? — уточнил Кот.
— Им, — мрачно призналась Ведьма.
Смену места жительства цветы пережили успешно. Во всяком случае в процессе никто не умер (включая Кота, неудачно сунувшегося с комментариями под горячую лопатку). Ведьма пожевала губу, благословила своих зеленых подопечных на долгую и счастливую жизнь, с некоторым подозрением проверила магическое поле после благословения, не обнаружила ничего подозрительного и с чувством выполненного долга отправилась на боковую.
Утром оказалось, что какая-то сволочь выкопала половину гиацинтов.
Ведьма скрипнула зубами и повесила объявление, в котором вежливо просила больше так не делать.
На следующий день какая-то сволочь — не исключено, что та же самая, — выкопала половину оставшихся гиацинтов.
Кот предположил, что это был составитель арифметических задачек для младших классов, иначе как объяснить логику похитителя. Ведьма логику похитителя объяснять не хотела, а вежливое объявление заменила на крайне невежливое, где моральный облик преступников был описан в очень цветастых выражениях, а угроза засунуть садовый инвентарь в любое физиологическое отверстие сопровождалась иллюстрациями.
На следующий день какая-то сволочь выкопала все оставшиеся гиацинты и ещё затоптала герань.
Вот тут-то Ведьма и не выдержала.
Когда она перестала орать защитные заклинания вперемешку с проклятьями и ругательствами, воздух трещал от переизбытка магии. Листья сирени и молодого тополька, растущих неподалеку, торчали как наэлектризованные, и Кот уволок беснующуюся Ведьму снимать стресс велосипедной прогулкой и пиццей с мороженым.
Нельзя сказать, что в процессе никто не пострадал, но в конце концов цель была достигнута, и плетущаяся вечером домой Ведьма была вполне добродушна, мила и измотана до русалочьей чумы.
— Слушай, — она остановилась у самого подъезда и посмотрела на клумбу. — А они всё ещё живы, верно?
— Пожалуй, — согласился Кот. Растения и впрямь казались полными жизни, а пострадавшая герань почти воскресла.
— А ты не мог бы... — Ведьма замялась, искоса поглядывая на Кота и вызывая у того сплошь дурные предчувствия.
— Не мог бы что?
— Нууу, эммм, проверить защиту?
— Ведьма, ты сдурела? — Кот ткнул пальцем в сторону клумбы. — Ты посмотри, они аж светятся!
Цветы действительно обзавелись естественной люминесценцией, явно заметной в видимом спектре. Ведьма поёжилась — откровенные чудеса порицались магическим сообществом и призывали адептов антинаучной ереси на поклонение.
— Блин, а как это убрать-то теперь, бли-и-и-ин... Ой, да ладно, так даже лучше, наконец-то светло стало. Допустим, это от фонаря свет так падает... навею морок, мол, лампочку поменяли... или помыли... Так, Кот, а ты не уводи от темы! — спохватилась Ведьма и снова просяще уставилась на Кота. — Может, они просто от ошибки в заклинании светятся!
— Ага, как же, — проворчал Кот. — А если меня пришибет?
— Не должно, — возразила Ведьма, силясь вспомнить, проклинала ли она преступника по следам или сами следы. — Во-первых, я не накладывала ничего смертельного, во-вторых, ты магоустойчивый, в-третьих, у тебя всё равно девять жизней.
Взгляд Ведьмы был полон мольбы и невинности, и Кот сдался.
— Если меня всё-таки пришибет, останешься без кота и будешь оплакивать до самой... — мстительно пробурчал он, протягивая руку к какому-то ростку. Сверкнуло, громыхнуло, и шипящий Кот — шерсть дыбом, загривок львиный, хвост даже не трубой, а ёршиком, — оказался на плечах хозяйки, сам не заметив смены облика.
— Ко-о-о-от! — приглушенно взвыла Ведьма. — Когти!
— Для равновесия, — огрызнулся Кот, соскальзывая на землю и оборачиваясь человеком. Никаких травм и повреждений на нем не наблюдалось, но взъерошенности даже прибавилось.
— Ну, убить действительно не убьёт, но повесь-ка тут табличку.
— "Осторожно, злая ведьма"?
— "Осторожно, оголённый провод"!