Ты лучшая — повторяли они.
А она лишь высокомерно кивала, подавляя само собой разумеющееся, она знает.
Утро начинается весьма сумбурно, под солнечные лучи из-за окна и завтрака, который остыл по дороге. Розэ не обращает внимания. Она ведь всегда идеальная, поэтому аромат её духов появляется секундой ранее, терзая одногруппников своим приторным вкусом.
Карамель давно не в моде, не слышала?
—Извините. — звучит будто это не она опоздала, а все в округе пришли раньше. Она всё такая же.
В зале застыла пауза, которая не давала глубоко вдохнуть, только её пение смогло разрушить это давящее чувство в области груди, которое образовалось у парня в конце зала, моментально, как глаза нашли белокурые локоны, среди серой толпы посредственных учеников. Голос проникает глубже, струясь по телу словно алкоголь. Приятно-пьянящее чувство подхватывается легкой улыбкой, лишь кончиками губ. Голос чересчур пронзительный и чувственный, а сердце сжимается, когда пара глаз останавливается на нём, сразу после последних строк. Песня заканчивается слишком быстро, как и скрип захлопнувшийся двери.
Она даже не замечает, как парень с пристальным прищуром и загадочной улыбкой покидает зал.
— Это было восхитительно! — Им НаЁн не перестаёт придерживаться образа «белой и пушистой», кидая очередной комплимент с наигранным смешком, но ведь Розэ не могла не заметить завистливый оскал на припеве, когда ей удалось взять ту самую верхнюю ноту, над которой Им бьется не первый месяц. Не могла не заметить, как неделю назад чересчур добрая подружка, по чистой случайности, пролила на аппаратуру свежеприготовленный мокко, с мятным сиропом и мерзко-тягучей завистью, но кто знал, что исполнение в а капелла только сыграет на руку.
— Твой любимый лавандовый кофе, — брюнетка, имя которой не удосужилось чести запомнить Розэ, исчезает в пространстве и вновь смотрит издалека. Вот уже неделю она носит этот напиток, желая заполучить вожделенный взгляд, но блондинка ненавидит сливки, поэтому стаканчик вновь в мусорном ведре. А девчушка не замечает, думает, что сделала приятно.
Ты слишком высокомерна, Розэ.
Такие как она обычно живут на страничках самых невероятных фантазий всех девчонок. Она мечта любого, а её жизнь несбыточный сон, который удалось выиграть в лотерею смазливым личиком и ангельским голосом, который даже после выступления шлейфом струится в разуме, стирая все мысли. После её песен ты слышишь только её голос.
— Отлично! Ты как всегда на высоте. — учитель Чхве изо дня в день повторяла эту фразу, именно поэтому она уже не имеет значения, и не звучала так подбадривающее, как пару лет назад.
«Ты как всегда на высоте, продолжай в том же духе!» — повторяли и другие, не учитывая , что зазнается, что поставит на кон всю жизнь . Всю жизнь.
Пак льстиво улыбается, проникая взглядом глубже, а затем и вовсе нагло оставив учителя без ответа. Её уважение давно улетучилось. Похвала всё разрушила.
А остальные и не возмущались, принимая как само собой разумеющееся. Это ведь Розэ. Но ведь совсем недавно это была обычная Пак ЧеЁн. Она пока никто, но уже Розэ.
***
Во вторник лавандовый кофе вновь в урне, а взгляд парня издали так и не замечен. Может брюнет так и останется скрытым почитателем, который лишь наблюдает в самом конце, а девчушка с агатовыми глазами, не будет довольствоваться даже благодарностями за заботу и тёплый кофе, в памяти лишь расплывчатое каждодневное дежавю и презрительный взгляд, умело замаскированный под безразличие.
Розэ кроме себя никого не замечает.
Вторник, среда, четверг, тяжкой нугой тянутся на душе, следуя за собой рутину и деликатное послевкусие победы, которая вовсе таковой не кажется. Высокомерие струится с каждым днём всё больше. Даже не как раньше, триумфом стал понедельник, с всеобщей похвалой и записаным видео-гордостью, где голос звучит идеально. Но даже высоко вздернувшая нос Розэ считает, что этого не достаточно. Считает, что сможет лучше. Лучше всех.
Это ведь Пак Че... Розэ.
— Слышала о новом парне в классе гитары? Он уже неделю приходит к нам в зал, а после твоего выступления уходит. — ЧиМин пожалуй единственный кому блондинка доверяла. Делилась секретами, и даже была с ним искренней. Она думала, что это единственный человек, который сможет её понять.
— Что за чудик?
— Говорят переехал из Франции.
— Ясно, — отрезает, не желая слушать. Её не интересует очередной «фанатик», главное ведь показывать своё превосходство, не обращая внимание на таких?
Музыка неподалёку моментально поглотила мысли, недавний разговор успешно забыт, и девушка нескоро вспомнит. Её подобное не интересует. А ЧиМин дважды повторять не станет, такова его натура. Натура которую не удалось разглядеть сполна, ведь несмотря на долгое время «дружбы», блондинка и не догадывается, что брюнет приехал сюда вовсе не на дорогом автомобиле, а на общественном транспорте, до ужаса пропитанным отвратительным запахом и низшим классом. Знала бы девушка и близко к себе не подпустила, но брюнет отлично играет в театр одного актера.
Звук гитарных струн проникал в сердце Розэ всё глубже, её разум будто вообразил картину, как её голос идеально дополняет музыку, и те сливаются в песню затрагивающую души людей. Все смотрят снизу вверх, кто-то уже успел залить зал слезами, но это не истерика - это что-то, что заставило вспомнить самый значимый момент. Кто-то этот момент забыть хочет, и плачет от неимоверной боли, кто-то хочет пережить повторно. Лишь завистники не плачут. Они смотрят злобно-злобно, но предпринять ничего нельзя. Слишком идеально.
Даже тогда завистники будут глядеть и думать не о прекрасной мелодии. Желать, чтобы на тебя свалился этот чертов прожектор. Но Розэ от такого лишь злобно насмехается, и это раздражает всё больше. Раздражает абсолютно всех. ЧиМин тоже не в восторге.
— Красиво. — хочет сказать больше, чувства ведь переполняют, хочет подчеркнуть, что подобного нигде не слышала, хочет запеть во всё горло. Но нельзя, нельзя, нельзя. Пак Розэ выше этого. Никто не может быть даже на одном уровне с ней, это просто невозможно.
Ты слишком зазналась.
На следующий день всё продолжает напевать ту мелодию, и обязательно закрыв глаза. Как иначе вообразить себя знаменитостью, песни которой слишком чувственны. И день этот добавил дополнительных «красок», в и так нескучную жизнь.
Столкновение было слишком сумбурным и смазанным. Конспекты испачканы, а брюнет шипит под нос, забывая о «девушке мечты» напротив, и смотрит на разлитый кофе, впитавшийся в сухие страницы. Теперь блондинка не на том конце, она перед ним, смотрит прямо в глаза, не собираясь поднимать упавшие вещи.
— Прости, я ещё не привык к этим резким поворотам на лестницах, — он действительно ждёт ответа? Она лишь подкатит глаза и пройдёт мимо, но он продолжает мило улыбаться.
Ты слишком хорош для неё.
— Ясно. — ледяной взгляд и привычный шлейф карамельных духов. Казалось бы, сцена, которая в фильмах показана так романтично, выглядит словно унижение для парня. Они не столкнулись лбами, и не дотронулись до руки друг друга, поднимая одну и ту же тетрадь. Эти мелодрамы врут, реальность куда жёстче и холоднее. Настолько холоднее, что взглядом можно заморозить добродушного парня с тёплой улыбкой. Но не сегодня, брюнет не намерен сдаваться.
Она отходит, аккуратно обходя испорченные конспекты и даже не узнаёт, что тот самый парень стоявший перед ней, смог сочинить столь прекрасную мелодию, вчерашний день будто в тумане.
***
Ночью обычно приходит необоснованное спокойствие. Все лежат укутанные в несколько слоев одеял и размышляют, порой о важных вещах. Иногда из-за окна слышится лай, и даже вой, внутренний пёс вопит в ответ, вырывается вместе со всеми эмоциями, которые днём под толстой маской безразличия. Но это не слёзы, и не злость. Это злорадство, и радость, что получилось только у неё. Только Розэ смогла, не человеком больше. Жаль, что блондинка не учла, что за всё нужно платить. И случайности, вовсе не случайны.
По квартире равномерно распределился запах гари, но девушка не чувствует, она спит слишком крепко. Слишком крепко, чтобы вовремя заметить. А языки пламенем постепенно наполняют соседние комнаты, и пламя всё ближе.
Ты заслужила, Розэ.
Когда огонь достиг комнаты, раздался омерзительный вой сирены, если бы не он девушка бы умерла, сейчас она вскочила, кашляя и задыхаясь.
Тебе дали второй шанс, радуйся.
В глазах темнеет, уже нет возможности размышлять трезво. Она теряет сознание, когда мужчина в костюме пожарного берет её на руки.
Но девушка не ценит, продолжает обвинять всех. Она не расценивает это, как второй шанс. Это наказание. «Лучше бы я сгорела», повторяет в который раз, слыша неутешительные новости врачей. Мужчина в белом халате, должен внушать доверие, но Розэ он просто бесит. Хочется плюнуть ему в лицо, а затем обвинить во всех бедах, будто бы он тот сосед, что заснул с не потушенным бычком. Всего лишь хочется обвинить кого-нибудь.
Неужели не понимаешь, что всё не просто так?
— Вокал под запретом, навсегда. — звучит как заключение, этого непрекращающегося кошмара. Хочется плакать, кричать, но в ответ лишь сухое «ясно» прилетает. Она до сих пор не верит. Слова будто мелодия, под которую уже не хочется петь, под неё хочется лишь застрелиться.
Больно падать, когда высоко взлетаешь, не так ли Ро... Пак ЧеЁн.
Теперь та белокурая девица, лишь невозвратное прошлое. А то чем она жила, оборвалось в один день.
***
Темнота, скованность движений, кислород почти заканчивается. Перед лицом доски, а поверх них присыпанная земля. Хочется кричать, но она не может, не может и слова из себя выдавить. Она будто онемела, враз.
Каково это? Больно чувствовать пустоту? Тяжело дышать? Ты будто похоронено заживо? Терпи.
Хочется кричать, разорвать голосовые связки, но не петь. Пение под запретом. Пение теперь табу. Пение теперь для других. Для ЧеЁн теперь нет ничего, она раздавлена собственным эгом.
Когда высоко взлетаешь - больно падать. И ты разбилась.
Её каштановые волосы скрывает капюшон чёрной толстовки, теперь не хочет быть в центре. Хочет стать невидимкой, провалиться под землю, но не привлекать внимание. Это слишком больно.
Больно, когда в последний раз покидаешь класс пения, но теперь не после триумфального выступления, теперь, только после провала. Она покидает класс, под злорадный взгляд Им НаЁн, которая нарочно задела плечом. Под сочувственный взгляд девчонки с лавандовым кофе, который был в руках у Им, и под едкие комментарии в свою сторону.
Она всем видом показывает свою безразличность по отношению к этой ситуации, но сердце сжалось в руке одной из «подруг», оно сдавленно, с него стекает мерзко-алая жидкость, а затем его выкидывают, как помойную крысу, потому что без красивой обертки она никому не нужна.
В носу сверкает новый пирсинг, который бы никогда не позволила себе Розэ. Но теперь она Пак ЧеЁн, самая обыкновенная.
Хочется кричать? Снова? Одень маску, затяни капюшон туже. Ты теперь никто.
Вальяжный шаг теперь не такой изящный, она уже не строит из себя невесть кого, она идёт с низко опущенной головой, по невыносимо «родным» коридорам. Она вновь останавливается, на том же месте, что и неделю назад, только теперь совсем одна.
Когда ты Пак ЧеЁн, ты никому не нужна. Все тебя бросили.
Теперь она вздрагивает, слыша ту самую мелодию. Ту мелодию, которая пробиралась бы глубоко-глубоко, задевая чувства. Он играет, а Розэ поёт. Только никакой Розэ уже не существует, она умерла.
Этот идиотский псевдоним тебе не к лицу.
Гитарные струны перебираются всё быстрей, а сердце будто бьется в такт мелодии. Мужской голос разливается по опустевшему коридору, всего через маленькую щель, голос с небольшой хрипотцой, но с невероятно красивым исполнением. Голос - который исполняет любимую песню девушки, который будто издевается над ней, или ЧеЁн снова много на себя берёт?
Это не кино, в реальности куда холоднее, ты ещё надеешься на «счастливую концовку»? Думаешь сможешь спеть вместе с ним?
Пак приоткрывает дверь, растворяясь в невыносимо ярком свете, подчёркивающий опухшее лицо, после слезливой ночи, но теперь плевать что кто-то заметит.
На стуле сидит единственный парень, не заметивший посторонних, он полностью погружён. Он в точности подражает Розэ при исполнении, он так же погружается, и так же не замечает никого к округе, делая своё выступление душераздирающим. Делает всё так, как когда-то делала Розэ.
— Красиво, — теперь говорит лично, замечая знакомые черты лица, а затем добродушную легкую улыбку, которую так и не удалось «заморозить».
Тепло всегда сильнее холода, ЧеЁн.
— Я видел твоё выступление, ты потрясающа! — игнорирует комплимент и переходит в атаку, не представляя какую боль, казалось бы, положительные слова о выступлении, они могут принести. Не представляет, и не сможет, в его мире совершенно нормально менять имидж просто так, ЧеЁн же наоборот, показывает этим, как ей плохо.
Ментальную боль пытается заглушить физической, и если пирсинг и татуировки не помогают, она порежет вены. Не поможет? Найдёт что-то, что заставит выть и извиваться от боли, но физической, это никогда не сравниться с этим давящим чувством в области груди, которое ничем не развеешь. Ничем.
— Я ЧонГук, — ЧонГук, вот как зовут того чудика в конце зала, но теперь он не в конце зала, он перед Пак, а она перед ним. — Давно не видел твоих выступлений, что-то случилось? — продолжает задавать вопросы, не понимая, что они только сильнее загоняют кол в сердце, ЧеЁн не удалось, а окружение помогает, и ЧонГук тоже, неосознанно.
— Я не пою. — звучит не как собственное решение, звучит не тихо, но и не уверенно. Она пытается закричать о своей боли, пытается, пытается, пытается, но теперь голос слишком слаб, у неё никогда не выйдет.
— Ясно, — звучит будто наплевательски, будто чувства обернули в красивую обёртку и отдали на уничтожение палачу, он отрубит корень страданий, но так только кажется. Ей всё ещё невыносимо больно. Слишком невыносимо.
— Я не могу петь. — дополняет речь ЧеЁн, думая что станет легче, думает только о боли, о давящем чувстве, о крике, о палаче, всё смешалось в отвратительная кашу из грёз и страданий. Сможет ли парень из дальнего ряда сделать хотяб на немного не так невыносимо? — Мои лёгкие пострадали от пожара, — это не пожар, это расплата, но ЧеЁн упорно стоит на своём. Она попала в трагедию, она - пострадавшая сторона, все вокруг хищники, готовые сожрать за малейшую оплошность. Так и случилось, только вот ЧонГук не похож на остальных, он лишь озадачен. Его сердце ёкнуло, он - не Розэ.
Но ведь и ты уже тоже не Розэ.
— Тебе больно?
— Наверное, — ложь звучит неубедительно, кого она пытается перехитрить? Саму себя?
Тебе ведь хочется кричать...
Звук гитарных струн вновь прибирается глубоко-глубоко, но не так душераздирающе, будто заклеивая пластырем все раны на сердце. Но как можно заклеить пластырем ножевое ранение?
ЧонГук смотрит на девушку тепло, с улыбкой, никто ещё так не смотрел, от чего хочется улыбнуться в ответ.
Как достать кол из сердца?
Перебирает струнами быстро и хаотично, завораживая шатенку. Её ноги подкашиваются, а глаза смотрят рассеяно, будто отказываясь принимать действительное. Отказываясь от нынешней реальности, где местами откровенная беседа, пробирается в повседневную жизнь Пак. Такого просто не может быть.
Невозможно.
Она лучшая. Она не станет и говорить с ним.
Выбегает из класса в слезах и под натиск посторонних взоров - уже перемена. Её ноги путаются, она спотыкается и падает. Встать слишком сложно, гроб закапывают всё глубже. А в горбу настоящая ЧеЁн, с белокурыми локонами и ангельским голосом.
Настоящая ли?
Поднимается резко, вбивая кол всё глубже. И никакой ЧонГук теперь не вытащит.
Она сама загоняет себя в тупик, в лабиринте, где на самом деле нет выхода, есть только менее болезненный путь, выбрав который, она не останется прежде Розэ. Закапает глубже. Плохо ли это?
Ты глупа, ЧеЁн.
***
Многое раньше запрещала себе ЧеЁн. Или попросту времени не было, вся жизнь была расписана чуть ли не по секундам, всё было предрешено заранее, но всё с треском провалилось. Провалилось в глубокую яму, под названием могила, куда всё глубже закапывает себя она. Смотрит на надгробие и усмехается, понимая, что всё было напрасно.
Густой дым проникает в лёгкие, окутывая пеленой и жгущим пристрастием. Теперь она не такая идеальная. Привычки, которые раньше были унижены и отложены в ящик с неоновой подписью: Запрет; теперь он давно открыт. С первой сигареты? Или с первого пирсинга, которые по мнению Розэ делают лишь отбросы; самовыражение, которое до мерзости бессмысленно.
Всё давно потеряло смысл, когда ты снова его разыщешь?
Пак ЧеЁн уже не та.
Плевать, что не та, сказал бы ЧонГук, но шатенка непоколебимо соглашается, но в действительности лишь протягивает средний палец.
ЧеЁн то не от других бегает, показывая неприемлемые жесты, избегая разговоров с кем-либо. Бежит от самой себя, боится себя в настоящем. Боится такой ЧеЁн.
Какой такой, чёрт возьми?
Чон ЧонГук славный парень, помочь пытается. Но есть ли смысл когда шатенка сама всё усугубляет, не до конца верит, думает, что сон.
Когда ты проснёшься?
— Твои лёгкие слишком слабы для курение, почему же продолжаешь?
— Плевать, ЧонГук.
И так практически каждый день. Она никогда не слушала, выбирая между суперслимз и классическим Mallboro; до чёртиков банально.
А их отношения не были похожими на дружеские, а тем более на романтические. ЧеЁн воспринимала этого парня лишь как раздражитель, порой отбирающий сигареты, и преследующий по пятам; его гитара давно растворилась в пыли, теперь он думает, что причиняет боль своей игрой. Но всего лишь старается выкопать гроб, но она не поддаётся, выцарапывая на надгробие новое кредо. Жизнь дерьмо.
ЧонГук думает сближаются, но она вновь произносит то самое:
— Иди ты, Чон!
Интересно в её реальности существуют чувства других? Или все лишь игрушки, которыми можно манипулировать и посылать с чёртовой помощью куда подальше.
У других тоже есть чувства, ЧеЁн.
***
Завистники, пожалуй чаще всего раздражали Розэ. Эти завистливые девчонки строчащие гневные комментарии под идеальным выступлением, но теперь и она вступила в их ничтожные ряды. Где Им НаЁн главная героиня, которая теперь первая, ей удалось занять пустующее место Пак. ЧеЁн же теперь в омуте своих же размышлений и в бесконечной агонии, из которой невозможно выбраться.
Но где же ты была, когда тебе протягивали руку?
Оценивающие взгляды, полученные в школьной подворотне, загоняют в очередное раздражительное дежавю, где оценивающие взгляды лишь показывали превосходство, теперь - наоборот. Теперь всё иначе. Теперь это два с половинной месяца, и пять часов, где высокомерная Розэ задыхается в гробу, а бездыханное тело Пак ЧеЁн бродит по улицам, нацепив угрюмую гримасу.
ЧонГук же наоборот, все два месяца под дудку плясал, не замечая, как ноябрь затмил душный август, погрузив её в более глубокую осеннюю депрессию. Замечает лишь одинокого чёрного ворона, пролетевшего прямо мимо лица, он напоминает о безысходности и пасмурной погоде, не больше. Но устал парень, понял что не нужен, понял свою бессмысленную роль, исчезая из жизни. Навсегда ли? Возможно, он не робот, теперь он вновь тоскает всюду свою гитару и играет, в одиночестве на крыше. Даже в холодный ноябрь не запахивает твёрдый пиджак, зато записывает новые аккорды, не без мыслей о ЧеЁн.
Он играет, она поёт — эту реальность сложно изменить, когда в голове неисчислимое количество мечтаний и грёз. ЧонГук тоже погряз в этих грёзах, и теперь при новом аккорде в голове ангельский голос, который будто насмехается над нынешней Пак...
Нынешнее, прошлое и будущие будто завязывается тугим узлом на шее девушки, но если Чон изо всех сил рвёт петлю, то она только туже затягивет, очередной пеленой дыма в легких.
Чего ты добиться пытаешься?
Чонгук и Розэ..., или ЧонГук и ЧеЁн. Их отношения будто не развиваются, а падают в глубокий омут, из которого невозможно выбраться. Но Пак специально подталкивает глубже, очередным: отвали. Не хочется признавать реальность, только замкнуться в себе и отвергнуть всех. А потом закончить эту бессмысленную цепочку событий, которая всё равно по итогу ни к чему не приведёт.
Новое сообщение:
Прощай, теперь навсегда.
Паника — она приходит незамедлительно. Сообщение из трёх слов забивает кол теперь уже в сердце Чона, которое постоянно разбивают, но остаётся скотч, чтоб заклеить раны. Останется ли он теперь, если всё как он думает.
Парень срывается, переходя на судорожный бег. Гитара позади только замедляет движения, но он не поддаётся инерции, бежит быстрее.
В голове лишь одно развитие событий, лишь один вариант, и если прогадает - это конец.
Шнурки на кроссовках развязываются, а на встрече новая преграда, в виде столкновения. Будто все против него, весь мир решил, что так лучше. Если опоздать всего на минуту, то всё закончится плачевно, но до чёртиков предсказуемо. Его сердце точно не вылечишь. Оно разобьётся, так же как у ЧеЁн...
Изо рта выходит практически прозрачный пар, но Гук не упускает из внимания, оглядывая набережную, куда вероятнее всего направилась Пак. И быть может уже не вернётся отсюда...
— Простите, вы не видели... — он беспорядочно и озабочено мечется меж людей, которые безразлично проходят, даже не дослушивая. Люди будто забыли, что сами могут попасть в такую ситуацию, у них напрочь отсутсвует эмпатия, ведь все люди - эгоисты. Но Чон не такой, он пожертвует всем, хоть бы найти эту дурочку, решившую, что простой выход допустим.
Думала так легче?
— Не видели шатенку с пирсингом?
— Она только что спрыгнула с моста... — когда появляется надежда, и ты думаешь не всё конечно, тебя грубо толкают лицом в реальность, где не всё как в сериалах. В сериалах всё заканчивается счастливой концовка, а жизни - всё куда жёстче. Но когда в отчаянии думаешь прыгнуть вслед за ней, на горизонте проскакивает маленькая искорка...
Искорка способная залечить все раны. Мгновенно.
— Ты... жива, — язык завязывается, в голове безрассудность и туман, но он не теряет огонёк, который рождает легкую улыбку.
— Жизнь так интересна, ЧонГук. Кто-то рождается, а кто-то умирает. Даже сейчас, наверняка многие обрели жизнь, ну а кто-то потерял. Есть кто-то как я, которые потеряли смысл в этой жизни, которые не видят смысла продолжать, и желают просто всё закончить... но появляется точно такой же человек, который покидает этот мир у тебя на глазах... и тогда ты задумываешься, стоит ли обрывать всё. Когда понимаешь, что больше никогда ничего не сделаешь. И твоё бездыханное тело лишь будут оплакивать парочку родственников, которые в скором и вовсе забудут. Мне аж не по себе от этой мысли.
Они смотрели прямо, место, где они постепенно вырывались из этого омута. Вытаскивая кол, который причинил много боли, который сопровождался давящей от безысходности петлей на шее. У ЧеЁн будто всё перевернулось, будто чувства это рычаг, который можно выключать и включать. Всё изменилось не мгновенно, как кажется, всё случилось с невероятным количеством внутренних конфликтов, которых сама ЧеЁн не замечала.
Не замечала и любви в глазах этого парня, который трепетно-трепетно смотрел на неё эти месяцы. Внутренняя Розэ твердила: любви не существует, есть лишь лицемерие.
А теперь Розэ замолкает, давая слово настоящей Пак ЧеЁн, которая ожила, из которой наконец достали этот мерзкий кол. Он оставил глубочайшие раны, но Чон не оставит всё как есть. Залечит своими крепкими объятиями. В его бездонных глазах отражение любви, он принимает её со всеми недостатками, и старается изменить в лучшую сторону. Делая счастливой.
Притягивает её ближе, чувствуя слёзы, но не нервничает, понимая, что эти эмоции начало чего-то нового. С новой Пак ЧеЁн, где не мелькая надменность Розэ.
Страшная трагедия не всегда страшна, главное не пропустить руку помощи в нужный момент, но даже если пропустить, её могут протянуть и дважды. Главное найти своего ЧонГука.
Теперь это настоящая ЧеЁн, ведь не хочется кричать. Теперь я не Розэ. Я ЧеЁн, пусть и самая обыкновенная.