Однажды
Связи.
Фундамент этого мира держится на них. Они соединяют людей, сообщества, страны. Они — основа человеческого существования.
Бывают они разными. Самыми важными принято считать соулмейтные, но разные связи имеют разную ценность для отдельно взятого человека. Некоторым важны все. Некоторым не важны никакие. Сокджин ещё не разобрался, к какому из этих двух видов он относился. Он ещё даже не решил, есть ли ему дело вообще до чего-либо в окружавшей его среде, что справедливо, потому что среда эта была не из приятных и не вызывала никакого желания разбираться в ней.
У него связей не было. Он не мог связать себя ни с чем и ни с кем, даже любопытства ради. Интерес возникал так редко, что в какой-то момент он начал забывать, что вообще значит «интересоваться». Словарное значение он помнил, но каково чувствовать это — давно забыл. Вокруг просто нет ничего важного, ничего привлекательного, ничего любопытного. Ничего, о чём любят твердить в развлекательных медиа. Все те прелести жизни и уж тем более любовь не звучали, как что-то реально существующее. Очевидно, что это не так, но шансы самому убедиться в этом крайне низкие, поэтому чёрт с ним.
Зачем людям делать что-то настолько редкое таким популярным? Все просто помешаны на этом. Даже эта семейка. Они, конечно, говорят о деньгах и сделают ради них всё, но на деле всё сводится к тому, как и где свести кого-то с кем-то. И пусть бы себе, если бы не заставляли принимать в этом цирке участие.
Каждый чёртов раз.
— Не подведи.
День, когда подобные фразочки перестанут раздражать, наверное, не наступит никогда. Каждый второй раз изо рта матери или отца вылетает нечто подобное и всегда хотелось бы ответить, что пример брать не с кого, потому что они-то подвели. Много-много раз за два с лишним десятилетия. Зваться родителями и быть ими — вещи совершенно разные, и хотя Сокджин не знал, что конкретно значило быть настоящим родителем, он всё же был уверен, что его собственные были ими. Разве что на бумаге.
Они будут делать какие-то свои крайне важные деловые дела, а он должен будет в это время быть обаятельным с какой-то девчонкой просто потому, что они хотят, чтобы всё получилось. Просто потому, что они решили, что могут возлагать на сына свои мечты, не обращая внимания ни на что. Если бы они хоть на секунду присмотрелись, они бы заметили, что ни одна помолвка не оказалась удачной. Более того — дальше первой встречи не заходило. Не говоря уже о том, что он не был заинтересован прожить всю жизнь с девушкой в принципе, но кого это волнует. Им и знать-то об этом опасно. Даже если с соулмейтом не повезёт и это окажется девушка — трудно вообразить, что за связь должна быть чтобы это сработало. Разве можно сделать семью и «продолжить род» чисто за счёт силы родительского слова, не имея для этого хотя бы стояка.
Мерзость.
О любви речь, конечно же, даже не идёт в этой семье. Старшие Ким тому яркий пример. Два совершенно чужих человека, живущих под одной крышей и выполняющих какие-то роли. И ради чего? Чтобы состариться в куче денег, а по пути выесть мозг своим детям, настраивая их на тот же путь? Ну, результат пока 2:0 в пользу детей. Двое из трёх покинули семью с концами, сохранив контакт только с третьим оставшимся.
Приём, на котором зачем-то собралось очень много людей, был самым важным событием месяца. Сокджин этого не чувствовал, но так говорили родители, а им ведь можно и нужно верить, правда? На деле это просто очередная их попытка. Очередное «не подведи», как будто это зависело от Сокджина. Справедливости ради, он не очень-то и старался, но и полных провалов тоже не было. Врагов себе не нажил, а это уже показатель. Улыбался, этикет соблюдал, не грубил, никого не обижал, а результатов так и нет. Не то чтобы он не был рад. Будет повод пожать плечами и невинно выдать: «Ну что ж», когда старшие будут смотреть с осуждением.
Этот раз оказался особенным. В этот раз девушка была на удивление миловидной, но стояла она не одна, и кто бы мог подумать — сработало. Сокджин был очарован. Но не ею, а её спутником. Её братом. Всю беседу приходилось думать только о том, как бы не отвести от неё глаза, потому что если взгляд попадал на этого парня — оторваться было невозможно. Это могло показаться несколько грубым в отношении него, словно третьего в разговоре игнорируют, но родительские глаза были повсюду, а миссия крайне сложная.
Ни парень, ни его сестра не были похожи на жертв своих родителей, в отличие от большинства предыдущих кандидаток. Сокджин знал как никто, как выглядят и ведут себя такие люди, и эти такими не были. Может ли быть, что они даже не знают, для чего на самом деле их семью пригласили? В таком случае всё очень просто. Нужно просто побыть вежливым, а потом оставить их в покое. Потом можно просто пожать плечами перед старшими — не получилось, всякое бывает. Повторите попытку в следующем месяце. Вдруг новая богатая красавица всё изменит.
Сокджин пообщался с новыми знакомыми всего пару часов и на этом решил остановиться. Единственное, что он не смог позволить себе — упустить шанс с этим парнем. А шанс точно был, потому что Сокджин успел сбиться со счёта, сколько взглядов на себе поймал. Даже если всё закончится быстро, как всегда, в этот раз это хотя бы будет стоить того. Прощаясь, он незаметно сунул в карман парню записку: «Я видел, как ты пялился», а снизу был номер.
Поздно вечером, уже сидя в своей комнате, Сокджин получил сообщение. К этому моменту он успел забыть об этом из-за того, что не получил ответа сразу, но читая текст понял, что зря вспоминал. Отсутствие ответа было бы лучше, чем этот.
= «Спасибо за номер, но я просто хотел убедиться, что с сестрой всё будет в порядке»
Хмыкнув, Сокджин напечатал: «Звучит благородно, но я знаю, что я видел», на что не получил никакого ответа ни этим вечером, ни потом. И пусть это немного задевало, в то же время это только убеждало в собственной правоте.
Так всё и должно было остаться, но через несколько дней он не выдержал и снова написал. И довольно быстро получил ответ.
Слово за слово, день за днём и всё пришло к первому свиданию. Потом было ещё одно. Просто свидания. Или, может, это не были они, но так их называл Сокджин в своей голове. То, что они делали, подходило под значение свиданий. По-настоящему иметь с этим дело раньше не было возможности, поэтому определиться было сложно. Он не ходил с кем-то в разные места и не общался с кем-то наедине так долго без «важной» на то причины, навязанной родителями. Особенно, с человеком, который был по-настоящему приятен ему. Нравились раньше всякие, но до свиданий не доходило. Обычно всё занимало пару часов общения чисто для разнообразия, а потом секс и оба идут по домам. В этот раз о сексе ещё даже речь не шла.
И было ли это свиданиями для Намджуна? Он об этом ничего не говорил. Это что-то обычное для него? Или это норма для всех, о которой Сокджин по какой-то причине не знал?
После пары недель хождения вокруг да около, что у Намджуна называлось «хорошо проводить время вместе», Сокджин решил сделать шаг вперёд. Очень сильно вперёд. Слишком вперёд. Настолько, что под влиянием момента радости от возникновения этой идеи он забыл подумать, достаточно ли это разумно. Просто внезапно это показалось идеальным вариантом. Идеальным выходом из всего сразу. Все проблемы можно было решить одним махом и всего за один поступок.
Появилась эта идея во время очередного отвратительного семейного ужина.
— ...говорят, нашли себе квартиру и живут вместе.
— Стыд какой.
Сокджин слушал голоса людей, все из которых были так или иначе родственниками и все сильно старше него. Более близкие по возрасту уже давно отсутствуют за столом. Их места с тех пор занимают какие-то никому не нужные дяди. Кто это вообще такие? Каким образом эти чужаки зовутся семьёй, а кровные забыты, как и не было? И главное — за что. За то, что хотели жить не так, как было сказано?
— Не всем везёт с соулмейтами.
— А она и рада. Все же помнят, она странная.
— Она не странная, она глупая. Нужно было отказаться от неё ещё после первого случая. Почему вы сразу не выгнали её?
Да. Очень дурно с её стороны быть счастливой своим путём, да к тому же с соулмейтом. И, боже упаси, одного с ней пола.
— Всё было не так однозначно. Мы тогда не знали.
Слащавый тон матери выдавал лицемерие и удивительно высокий уровень гордости. С какой стороны ни глянь, а гордиться тут было нечем. Даже если бы эти мужики были правы, её заслуг тут не было. Разве что только в том, что процесс ухода её дочери из семьи ускорился её стараниями. Тут она постаралась, это точно.
Омерзительно.
— Нужно быть внимательнее. С нынешними детьми это...
Сокджин плотнее сомкнул губы, не отрывая взгляд от еды. Внимательность рассеивалась и в какой-то момент он так задумался, что почти не слышал их голосов.
— ...благодаря Сокджину. Верно?
Услышав своё имя, он поднял взгляд и натянул улыбку:
— Прошу прощения?
— Помнишь, ты предложил собрать всю семью на Чусок?
«Вы всё придумали, я просто кивал», — прозвучало в голове, но на лице по-прежнему была вежливая улыбка.
— Конечно.
Раз так, это будет худшее семейное сборище в их жизни.
В этот момент и возникла идея, которая едва не покончила со единственным хорошим, что было в жизни Сокджина.
Несмотря на то, что Намджун наверняка собирался провести будущий праздник со своей семьёй, от приглашения Сокджина он не отказался. В назначенный день они заранее встретились и вместе приехали в дом семьи Сокджина. К тому моменту там собралось очень много людей, и они всё продолжали прибывать. Появились даже те родственники, о которых Сокджин успел забыть. Это было сборище, какое можно устроить только в такое время, и это идеальная площадка для исполнения плана.
Ужин был тяжёлым. Для Намджуна уж точно, и это было видно по его напряжению с самого начала. Для Сокджина же это выглядело как обычный вторник, только людей побольше. Иногда ему тоже бывало не по себе, но только в те моменты, когда он замечал, как некомфортно было Намджуну. Особенно, когда к нему обращались или говорили о его семье. Все будто чувствовали себя обязанными упомянуть об этом. Вот только информация, которая прозвучала, была для Намджуна новостью. Он только сейчас узнал настоящую причину, почему его семья была приглашена на тот приём.
— Жаль, что ничего не вышло, — сказал один из мужчин. — Отличный вышел бы союз.
Как если бы Намджун не сидел прямо перед ними. Как если бы это было чем-то нормальным — настолько буднично выражать своё нечеловеческое отношение к связям не только между людьми, но между целыми семьями. Пожалуй, только равнодушное лицо Намджуна в эти моменты помогало чувствовать себя немного спокойнее.
В то же время Сокджин понимал: прямо сейчас у него появилась лучшая возможность воплотить свой план в жизнь. Все люди на месте, тема тоже как раз подошла очень близко. Это самое подходящее время. Если не сделать этого сейчас то, наверное, уже никогда не получится.
Да простит Намджун.
— Вообще-то, — заговорил Сокджин, прервав обсуждение. — Думаю, у вас всё прекрасно получилось.
Все посмотрели на него и на их лицах было искреннее непонимание. Намджун тоже не понимал. Это ничего. Он поймёт. Все поймут.
— Просто получилось не с ней, — Сокджин схватил Намджуна за руку, поднимая её над столом. — С ним.
В помещении повисла полная тишина. Все смотрели на него, переваривая услышанное, а Намджун, наоборот, отвернулся и выдернул свою руку. Сокджин повернул голову к нему, но не успел среагировать, услышав голос:
— Что ты такое говоришь? — мать неловко улыбнулась, опасливо кидая взгляды по сторонам.
Сокджин посмотрел на неё:
— То, что есть, — серьёзно сказал он. — Разве вы не рады? Две семьи могут соединиться, прямо как вы хотели.
— Ким Сокджин, — заговорил отец. — Это уже не смешно.
Сокджин опустил брови:
— Похоже, что я шучу?
Намджун встал с места и, вежливо поклонившись, равнодушно выговорил:
— Спасибо за ужин. Прошу прощения, но я вынужден уйти.
Сразу после он покинул комнату, и всё внимание вернулось к Сокджину. Тот провожал Намджуна взглядом, неуверенный, что делать дальше, и когда он полностью исчез из виду, возникло ощущение, что нужно пойти за ним. Нужно всё исправить, хотя бы с ним. А оставаться здесь всё равно не приведёт ни к чему хорошему. С этой семейкой всё было кончено ещё годы назад, когда хён сбежал. Если и этого было бы мало, то момент, когда нуне пришлось уйти из семьи, уж точно породил бы желание отвязаться от них при первой же возможности. Здесь будущего нет.
Сокджин встал с места, направляясь за Намджуном.
— Куда ты собрался? — прозвучал голос матери в спину. — Мы ещё не разобрались с...
Отец перебил её:
— Не вздумай уходить после того, что натворил. Извинись за эти шутки и сядь на место.
Сокджин обернулся, но вместо извинений просто снял нарядный пиджак и бросил его на стул. Ослабив галстук, он невозмутимо окинул взглядом рассерженные и растерянные лица.
— Думаю, я неверно выразился, — он устало вздохнул. — Мне это не интересно. Ни вы, ни ваши браки. Зато члены интересны, хотите поговорить об этом?
Если уж рыть себе могилу, так до конца.
— Ким Сокджин! — отец встал из-за стола.
— Сами себе род продолжайте, а я не собираюсь вставлять ни одной женщине, если от этого не зависит моя жизнь.
— Замолчи! Не позорься!
— Всего хорошего, — Сокджин поклонился и пошёл на выход, игнорируя возмущение позади.
Отец нагнал его и попытался остановить, но Сокджин всеми силами старался игнорировать его, потому что не услышал ни одного слова, которое хотя бы намекнуло на какие-то изменения. Опять он самый виноватый и опять семья, опять род. Опять надо извиняться ни за что, а потом опять сидеть и слушать, как они поливают грязью всё, что под руку попадётся. До чего нужно было быть омерзительными, чтобы даже хён — единственный, кто мог и хотел быть с женщинами — решил сбежать.
Сокджин прихватил только куртку, кошелёк и телефон, захлопнув за собой дверь посреди гневной речи отца. Оказавшись на улице, он с удивлением отметил, что уже темно, и ещё большим сюрпризом было видеть Намджуна в нескольких метрах впереди. Он просто стоял там и просто смотрел. Было очевидно, что настроение его далеко от весёлого, он всё же был здесь. Он не ушёл.
— Голоден? — спросил Намджун.
На самом деле, поесть и правда не получилось. Из-за этих мерзких людей кусок в горло не лез. На что конкретно намекал вопрос о еде понять было трудно, но Сокджин решил просто следовать, что бы это ни было.
— Знаешь хорошее место? — спросил он, неловко улыбнувшись.
Надо бы извиниться.
— Если ты готов проехаться в конец города.
— Там лучше кормят?
— Там есть лучшее место из всех, что я знаю, — Намджун улыбнулся уголками губ.
— Поверю на слово, — Сокджин подошёл ближе и остановился в шаге от него. — Вызвать машину?
— Метро быстрее будет. Я уже предупредил, что приеду.
Предупредил? Кого?
— Не понимаю, — признался Сокджин.
— Согласен?
— Раз предупредил, значит, знал, что соглашусь.
— Не знал. Если б ты отказался, я бы просто сказал, что ты не смог.
Звучит, как будто там будут какие-то знакомые ему люди. Что, если это окажется его семья? Это какая-то месть? А хотя какая разница. Даже если и так, это будет заслуженно. Меньшее, что можно сделать после такого, это просто принять то, что будет.
— Ладно, поехали, — Сокджин пожал плечами.
Тем самым местом и правда оказался его дом. Только это не было никакой местью. Семья оказалась почти полной противоположностью того, что ожидал Сокджин. Он с первой встречи догадывался, что родители Намджуна отличаются, раз их дети не выглядят и не ведут себя, как он сам, но чтобы настолько?
Прежде Сокджин видел такое только в фильмах. Активность на уровне толпы при наличии от силы десяти человек, и все что-то делали, все общались, смеялись. Все были самыми добрыми и внимательными из всех, кого когда-либо доводилось встречать, а ведь они тоже люди вовсе не бедные. И еда тут действительно очень вкусная. Можно было бы сказать, что это потому, что она «приготовлена с любовью», но Сокджин склонялся к варианту, что это просто зависит от компании, в которой ешь.
Поздно вечером, когда народ начал расходиться, Сокджин решил тоже уйти. Сегодня точно не лучший день просто так задерживаться. Нужно разобраться, где ночевать в ближайшее время, и подумать, что делать с учёбой и работой. Если уж действительно собрался оторваться от семьи — всё, что будет дальше, возлагается только на собственные плечи. В этом плане Намджуну повезло гораздо больше. Его хотя бы не поучают за выбор профессии. То, что Сокджину совершенно не знакомо. Он только и слышал, как он обязан после этого получить профессию получше, потому что нечего ему ошиваться среди студентов и не важно, сколько там платят, ведь есть такая семья и целое наследие бизнеса.
Намджун вызвался проводить его, и его мама была с ними у дверей, обнимая Сокджина, пока её сын был занят верхней одеждой. В свою очередь Сокджин пытался понять, как лучше повести себя, потому что впервые кто-то незнакомый обнимал его как своего родного. В его семье даже родные так не обнимались.
— Мам, не обнимайся со всеми подряд, — сказал Намджун. — Кто-то не любит это.
— Всё в порядке, — сразу сказал Сокджин.
— Видишь? — женщина улыбнулась.
— Если хочешь обниматься — иди папу попроси, — продолжал Намджун, надевая пальто.
Как только он закончил, мама протянула руки к нему:
— Лучше обниму своего сына.
После объятий она отстранилась и уступила дорогу.
— Скоро вернусь, — сказал Намджун, открывая дверь.
Женщина кивнула и посмотрела на Сокджина:
— Ты уверен, что не хочешь остаться? Уже так поздно.
— Да, всё в порядке. Спасибо за гостеприимство.
— Видишь? — подражая тону матери, сказал Намджун. — Всё, мы пошли.
— Будьте осторожны.
— Даа...
Дверь закрылась, и они оказались наедине. Весь путь до станции они почти не разговаривали. Настроение заметно улучшилось после приятного ужина, но напряжение от того, что было до этого, никуда не исчезло. Когда они подошли ко входу на станцию, пришло время прощаться, и Намджун заговорил первым:
— Ну вот.
— Спасибо, — Сокджин остановился напротив. — Пока что это лучший ужин.
— Рад это слышать.
Сокджин окинул его взглядом и, потоптавшись на месте, неловко выговорил:
— Прости.
— Я просто хотел, чтобы у нас был нормальный праздник.
Нормальный? Это лучший праздник за всю жизнь.
— Я не об этом. Я про то, что я...
Намджун перестал улыбаться. Он был серьёзен и, пожалуй, слегка разочарован, но злым не выглядел, даже когда ответил:
— Ты меня использовал.
Сокджин виновато поклонился, не имея в запасе ничего лучше, чем просто слушать и извиняться:
— Прости.
— Я понимаю, почему ты это сделал. Я видел.
Приятно знать, но даже Сокджин осознавал, что одним только пониманием проблемы не решаются. Особенно такие. И Намджун подтвердил это, когда продолжил говорить:
— Но это был дерьмовый поступок. Сделаешь так со мной ещё раз, и я больше никогда не заговорю с тобой.
— Я понял, — сразу сказал Сокджин, глядя на него. — Спасибо.
— Тогда, если решишь продолжать по-человечески, напиши мне. Посмотрим, что получится.
— А ты уверен, что я знаю, как по-человечески? — насмешливо спросил Сокджин.
— Научишься, если захочешь. И я буду не против помочь, если понадобится.
Сокджин натянул улыбку, и хотя он был по-настоящему рад это слышать, выглядел он всё равно неискренне. Другого он и не знал. За два с лишним десятка лет это было слишком крепкой привычкой, чтобы так легко изменить её. Чаще всего он даже не замечал, что с этим видом что-то не так.
Намджун протянул руку к его лицу и двумя пальцами убрал улыбку, из-за чего губы стали выглядеть по-детски надутыми.
— Разве щёки не болят? — в вопросе не было никакой насмешки, никакого упрёка; только спокойствие.
У Сокджина не было другого выбора, кроме как довериться этому тону и этому виду. Он расслабил лицо, но выглядел немного растерянным. Намджун сразу убрал руку и договорил:
— Я буду больше рад такому виду, чем улыбке, которая будет тебя утомлять. Так что хватит.
Спасибо.
— Может, мне нравится, — Сокджин слегка сощурился.
— От настоящей улыбки не устаёшь.
Сокджин тихо хмыкнул и опустил глаза, а Намджун сменил тему:
— Где будешь ночевать?
— Пока сниму номер, а там разберусь. К ним возвращаться я точно не хочу.
— Хорошее решение.
Через несколько дней, разобравшись в вопросами временного жилья, Сокджин действительно написал ему, и с того момента отношения начали менять направление. Они, наконец, начали развиваться. Сокджин хотел по привычке похвалить за это себя и свои старания, но на самом деле он мог думать только о том, насколько незаменимым был Намджун. Без него пережить это время было бы гораздо сложнее, равно как и невозможно было бы выстроить что-то из их отношений, если бы не его терпение и внимательность.
Неделями, месяцами они старались, и в конце концов это принесло результаты. Беспокоиться по большей части теперь было не о чем. Остались только бытовые вещи, вроде того, что учёба кончается, а с работой так и не разобрался, и бывшая семейка сделала всё, чтобы этот процесс оказался сложным. Их сынок и последняя надежда бросил их. Конечно, они не поленились расставить пару десятков капканов для него. Но Намджун был рядом и в это время тоже. Он был рядом молча, был рядом словами, делами. Он просто был, и это вселяло столько веры в будущее, сколько никогда прежде чувствовать не приходилось.
Серьёзных же беспокойств было немного и вспоминать об этом приходилось не часто, но всё же приходилось. Например, иногда невозможно было выкинуть из мыслей тот факт, что метка по-прежнему бледная, а это значит, что где-то в мире существует соулмейт. И если раньше это было даже что-то ожидаемое, то сейчас ощущалось как самая настоящая угроза только-только выстроенной жизни. Сколько ещё лет до этого судного дня и наступит ли он вообще?
А наступит ли он для Намджуна? У него вон вообще ничего до сих пор. Насколько же младше его соулмейт и есть ли он вообще? Сам Намджун, конечно, считал, что это признак его свободы, и в основном только по причине того, что в этом была уверена его мама. Каждый раз, когда речь заходила об этом, она чувствовала своим долгом заявить, что её сын Свободный. Признаться, до встречи с Намджуном Сокджин не был уверен, что такие вообще существуют. Он не встречал таких лично. Но он не очень-то много запястий видел, поэтому вряд ли мог полагаться только на свой опыт.
Время шло, а всё так и оставалось. Своего соулмейта Сокджин не встретил, а Намджун был по-прежнему «свободен». Если так будет продолжаться ещё лет десять — придётся поверить, что угрозы внезапного появления великой любви, о которой все говорят, нет. О том, что у него самого угроза гораздо выше, Сокджин старался не думать. Хотя бы не в то же самое время, когда думал о Намджуне, иначе можно было вскипеть от двойного беспокойства. Намджуну бы это не понравилось, учитывая, как сильно выросло его внимание к здоровью за время обучения в университете.
Последним из списка того, что могло обеспокоить Сокджина, был сам Намджун. Просто Намджун. К этому моменту они были вместе почти год, но до сих пор иногда возникало ощущение, что о нём слишком мало известно.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Сокджин, откладывая пульт приставки.
Намджун был вместе с ним на кровати и лежал позади, на подушках. Было достаточно просто обернуться, чтобы увидеть его, но тема была важной, поэтому Сокджин полностью сменил положение, перевернувшись и подсев ближе.
— Здоров вроде, — Намджун усмехнулся, отвлекаясь от чтения.
— Нет, я имею в виду... — Сокджин указал взглядом на его правое запястье. — Она так и не появляется.
— Потому, что для меня никого не будет.
— В это верит только твоя мама.
— ...и папа, и сестра. Даже я уже начинаю верить.
— У сестры тоже нет метки?
— Насколько знаю, пока нет. А к чему вопросы?
— Просто интересно, как свободным живётся.
— А как ты жил, когда у тебя метки не было? Вот как-то так, — Намджун опустил книгу на грудь.
— Логично, — Сокджин снова глянул на его запястье, а потом опустил взгляд на своё. — Но я плохо помню, как было до. Когда исполнилось восемнадцать, я понадеялся, что буду свободным, но через пару лет оно добралось и до меня.
— И как теперь?
— Не знаю, с ней же ничего не происходит.
— Тогда у нас, наверное, одинаковые ощущения.
Сокджин хмыкнул и, немного подумав, спросил:
— Ну, а у тебя не бывает такое чувство, что ты что-то потерял, но ты не знаешь, что именно, и даже не знаешь, где искать?
— Нет.
Сокджин приподнял брови:
— Совсем?
— Совсем, — Намджун кивнул и заинтересованно склонил голову. — Но ты интересно это описал. Такое я ещё не слышал.
— Можешь включить это в свою работу, но авторские права за мной, — Сокджин фыркнул и сдвинулся, улёгшись на спину.
Намджун улыбнулся, очарованный этим видом:
— Посмотрим.
На этом можно было и закончить, но Сокджин не хотел умолкать, да и упускать возможность поболтать было бы непростительно, раз уж они оба настроены на это:
— Расскажи секрет.
— Зачем?
— Так у тебя есть секрет... — Сокджин хитро сощурился и приподнялся на локтях.
— Конечно. У всех они есть.
— Ты все мои знаешь.
— И ты знаешь мои.
— Все ли?
— Может, я упустил один или два... — загадочно выговорил Намджун, глядя вверх. — Но и ты парочку утаил, я уверен.
— Может быть, — отозвался Сокджин в том же тоне.
— Раз хочешь знать, тогда сам тоже делись, — Намджун по-доброму улыбнулся. — Но мы не обязаны, ты же понимаешь.
— Хорошо, давай по одному секрету с каждого.
— Ты сегодня любопытный.
— Всегда.
Намджун повернулся к нему всем телом, укладываясь на боку:
— Тогда ты первый.
— Мм... — Сокджин опустился на спину и посмотрел в потолок, перебирая варианты в голове. — Даже не знаю...
— Что первое приходит в голову.
— Есть кое-что, но я не уверен, что это секрет. Я просто не рассказывал.
— У меня так же, всё честно.
— Серьёзно?
— Да, пусть будет просто что-то новое про нас.
— Это не совсем про нас, — Сокджин глянул на него. — Это, наверное, странно, но иногда я... подсчитываю возраст?
— Свой?
— Моего соулмейта. Я не знаю, зачем. Просто вспоминаю об этом и хочется понять, сколько ему сейчас.
Намджун с интересом слушал, и когда Сокджин замолчал, он решил не останавливать разговор:
— И сколько ему сейчас? Или ей.
— Двадцать один, двадцать два... где-то так, — задумчиво сказал Сокджин. — И я надеюсь, это «она». Хотя бы не придётся чувствовать себя виноватым, что не смогу быть с ней.
— Думаешь, не сможешь?
— Я уверен. А если попытаюсь — останови меня.
— Не думаю, что придётся.
— Я не знаю, что может случиться, но я видел, какое бывает влияние у соулмейтов. Сейчас я за себя отвечаю, и я уверен, что хочу быть с тобой, и никто другой мне не нужен, — твёрдо заявил Сокджин. — Так что я надеюсь, что ты остановишь меня, если придётся. Иначе я не буду счастлив.
Намджун посерьёзнел:
— Отказываться от этого тоже больно. Счастья в этом будет мало.
— В долгосрочной перспективе всё наоборот.
— Не уверен, что смогу.
— Если не ради себя, то ради меня. Пожалуйста.
Намджун смотрел на него и долго ничего не отвечал. Молчание затянулось так сильно, что Сокджин почувствовал необходимость убедиться:
— Можешь пообещать?
— Я не знаю.
— Почему? Ты знаешь, что я с тобой счастлив, но сможешь вот так всё бросить?
— Как будто я хочу.
— Тогда почему?
— Потому, что я не знаю, что будет, — Намджун поднял брови и пожал плечами. — Может, это будет какой-то хороший человек, который позаботится о тебе даже лучше, чем я. Для этого и есть эта связь.. Она может такое, что я не смогу никогда.
— Ты слышал, что я только что сказал? — Сокджин сел ровно и повернулся к тему всем телом. — Я с тобой счастлив. Большего мне не нужно. Я в здравом уме, я уверен в том, что сказал, а если эта хрень заставит меня хотеть чего-то другого, то это уже не моё желание. Как это может быть «лучше»?
Намджун поджал губы, печально глядя на него:
— Ладно, не будем пока волноваться об этом. Может, это вообще никогда не случится.
— Но если случится...
— Если.
— Пообещай, что не оставишь меня, — настойчиво продолжал Сокджин. — Если просто захочешь расстаться, тогда так и будет. Но не из-за соулмейта, я этого не хочу. А если и захочу, я должен это решить сам, а не потому, что так буквы на руке сказали.
— Это больше, чем просто буквы.
Сокджин нахмурился, сурово глядя на него. Намджун выдохнул и улыбнулся уголками губ, прикоснувшись к его щеке:
— Хорошо. Обещаю.
Сокджин сразу заулыбался и взял его за руку, укладываясь обратно:
— Так. Твоя очередь.
— Что?
— Секрет, конечно.
Намджун тоже лёг и, немного подумав, загадочно спросил:
— Как насчёт... сходить кое-куда на днях?
— Куда?
— В клуб.
Сокджин рассмеялся:
— Твой секрет в том, что ты ходишь в клубы?
— Только в один. И я не ходил с тех пор, как я с тобой.
— Я ж не останавливаю.
Намджун усмехнулся, но таинственности в ответе не убавилось:
— Ты поймёшь, о чём я, если сходишь со мной.
— Интрига, — Сокджин сощурился. — Хорошо, сходим.
— Тогда я скажу, в какой день.
— Так давай сегодня.
— Вряд ли получится.
Сокджин изогнул бровь:
— У нас вечер не занят.
— Это сложно объяснить, — уклончиво сказал Намджун. — Пока просто сделаем так, ладно? Ты потом поймёшь, обещаю.
— Ладно, мистер загадочность.
Отношения.
Как и связи, отношения имеют много значений и предназначений. Некоторые — для того, чтобы было чем называть то, что два или больше человек решили целоваться и заниматься сексом только между собой. Другие — для того, чтобы связанные кровной связью были связаны ещё и словом. А некоторые... не имеют чётких определений. Но имеют предназначение.
С последним видом сталкиваться не приходилось. Да и задумываться тоже. До того вечера, когда Намджун сдержал обещание и всё-таки привёл в клуб. Местечко поначалу совсем не впечатлило. Простенько, в чём-то даже типично. Большим опытом гуляния по таким местам Сокджин не обладал, но парочку всё же видел, и в те времена, когда он жил за счёт родителей, он бывал в более впечатляющих.
Единственное, что удерживало от того, чтобы поставить на этом месте крест — любопытство. Это было связано с секретом Намджуна, и он обещал, что после этого всё станет понятно. К тому же, незадолго до прихода сюда предупредил, что хочет познакомить с кем-то, и это тоже звучало очень интересно, раз уж всё это как-то связано между собой. Без этих причин оставаться тут не было бы смысла. И откуда здесь столько людей? Клубы, конечно, всякие бывают, но настолько переполненные — редкость.
— А, точно, — опомнился Намджун, когда они оказались внутри. — Если спросят имя, не говори. Придумай какой-нибудь ник. Тут так положено.
Сокджин оторвал взгляд от толпы и покосился на него:
— А у тебя есть ник?
— Джун.
— Мило.
Намджун с сомнением качнул головой:
— Когда придумывал, особо не думал, а потом слишком привык, чтобы менять.
— Тогда у меня будет Джин.
Намджун одобрительно кивнул и легонько похлопал по плечу:
— Ладно, «Джин», идём.
— Будем танцевать? — с саркастичной ухмылкой спросил Сокджин, глядя на толпу, прямо в которую они шли.
— Можешь, конечно, но мы тут не для этого, — ответил Намджун, разглядывая людей в поиске кого-то конкретного. — Я же обещал.
Сокджин усмехнулся и пошёл вперёд, крепче взяв Намджуна за руку, чтобы не потеряться. Он шёл, и шёл, и шёл. Через людей, и опять людей, и других людей. Танцующих, обнимающихся, разговаривающих, стоящих на месте. Стоп. Зачем стоять, если все танцуют?
— Не отвлекайся, — сказал Намджун на ухо. — У всех свои причины что-то делать здесь.
Вскоре после этого они остановились, а перед ними был милейший на вид человек. Он провёл их до стены, где было меньше людей, и после этого заговорил, глядя так, словно был очень хорошо знаком с ними. Или, вернее было сказать, с Намджуном.
— Рад, что ты написал. Уже и не надеялся, что ты снова появишься.
— Ну, сам видишь, — Намджун указал взглядом на Сокджина.
— Вижу, — незнакомец перевёл взгляд на него и протянул руку. — Добро пожаловать. Можешь пока звать меня Хоби.
Пока?
— Рад знакомству, — Сокджин натянул вежливую улыбку и пожал протянутую руку. — Я С...
Намджун легонько потянул за руку, прерывая его.
— ...Джин. Просто Джин.
— Джин и Джун, — у Хоби блеснули глаза. — Отлично звучит.
До тридцати всего несколько лет осталось, а по спине подростковые мурашки от неподдающегося объяснению взгляда человека, которого впервые встретил.
— Итак, чем могу помочь, Джун? — спросил Хоби.
— Кое-кто любопытный хотел знать мой секрет, так что мы тут для этого.
— Хочешь сходить в комнату?
«Комната?», — Сокджин растерянно моргнул.
Пока он соображал, Намджун незаметно качнул головой, молча выражая: «Полегче», и моментально получил в ответ понимающий кивок.
— Так вы двое... как бы... — с сомнением протянул Сокджин.
— Нет.
— Нет.
Почти синхронные ответы вселили в Сокджина больше спокойствия и уверенности. Ну, хоть это облегчение.
— Понимаю, о чём ты думаешь, но всё не совсем так, — пояснил Хоби. — Думай об этом как о... некоторой игре. Игровая площадка для взрослых. И для этого не обязательно с кем-то спать.
— Я-ясно..? — неуверенно отозвался Сокджин.
— Тут шумно, идём наверх. Сам всё увидишь.
— Ну...
— Бояться нечего. Ты же хотел знать секрет? Показать будет проще, чем рассказывать.
Покосившись на Намджуна, Сокджин увидел одобрительный кивок. Значит, он считал, что всё в порядке. Если даже он доверял, тогда есть смысл тоже довериться. В конце концов просто посмотреть предлагают. На какую-то комнату. В которой находится непонятно что. И тем более не понятно, как это должно прояснить секрет Намджуна.
Но побывав в комнате, он действительно всё понял.
В тот вечер Сокджин поднялся туда из любопытства, но он и не думал, что это будет только первый раз из многих. Вскоре после он поймал себя на мысли, что хочет узнать больше. Через ещё несколько дней он захотел попробовать, а через пару месяцев обсуждение вопроса, пойти ли в этот день или в другой, стало частью повседневности. Первый год они ходили раз в месяц, а то и реже, но это медленно становилось стабильной и регулярной частью жизни. Через ещё год уже даже не возникало вопроса, пойти ли. Просто назначался удобный для всех день. Работа этому не помешала и даже помолвка не стала препятствием. До тех пор, пока их это устраивало, прекращать они не собирались.
Иногда Сокджин пытался понять, что такого в том месте, что он хотел там находиться, и всегда приходил к очевидному выводу. Помимо того, что это было интересно и отлично дополняло повседневную жизнь, не последнюю роль играл в этом и «Хоби». Человек, о котором ни он, ни Намджун почти ничего не знали, но который успешно справлялся со своей работой. Удивительным образом это был важный для них обоих человек, но в то же время он был совершенно не нужным в их будничной жизни, и за это даже не нужно было чувствовать вину. Это устраивало и их самих, и Хоби в особенности. Он не знал ничего о том, как они жили, но знал всё о том, как делать их счастливыми. Идеальное положение для всех сторон.
Но то самое чувства «чего-то, что надо найти», всё ещё иногда всплывало в Сокджине, и даже после всех приключений избавиться от этого так и не получилось. Страннее всего было то, что в последнее время это чувство стало чаще возникать именно в клубе. Особенно в комнате. Сначала Сокджин подумал, что это как-то связано с Хоби, но после их первого соприкосновения ничего не случилось, и подозрения отмелись. Иногда это чувство проходило, иногда снова усиливалось. И чем чаще он появлялся в клубе, тем больше это беспокоило.
Ответ пришёл сам собой, но спустя несколько лет, и было это так же неожиданно, как впервые получить метку или внезапно подняться с места, чтобы послать семью к чертям.
Казалось бы, без всякой причины. Вот он собирается идти домой, выходит из комнаты, а в следующий момент открывается дверь по диагонали — и вот он. Нашёл. Ответ на последний важный вопрос.
Это он.
Ноги сами ведут туда, и голос выдаёт «запрещённую» личную информацию — имя. Потому, что так хочется и так нужно. И имя, и всё, что угодно можно отдать, лишь бы прикоснуться. А прикоснуться очень нужно, потому что он обязательно, обязательно, обязательно должен оказаться тем самым.
Цена.
У всего есть цена.
Сокджин выучил это ещё, кажется, в младенчестве. О том, что цены бывают не только денежными, он узнал спустя десяток лет. О том, какими именно эти не физические цены могут оказаться, он задумался только спустя ещё десять. О том, что ему тоже нужно будет однажды заплатить такую цену, он знал, только понятия не имел, чем это будет. Насколько болезненно она может сказаться, он подозревал, но никогда не думал всерьёз.
Сейчас, в этот потрясающий момент, о таком не было и мысли. Держаться за эту руку слишком приятно, чтобы волноваться за такие мелочи. Целую вечность бы простоял так. Боже, знал бы Намджун, какое это невероятное чувство, но объяснить ему будет невозможно. На это просто нет подходящих слов. Наверное, поэтому в его работах всегда не хватает какой-то...
Стоп.
Почему у него такое лицо? Разве он не понимает, что происходит? Он как никто должен понимать, он же всё знает.
А.
Боится.
Чего он боится? Разве он не знает, что никакой эйфорией не подкупить так, как способно простейшее его объятие? Он же на голову выше всего этого, так откуда такое выражение лица?
В момент этой мысли Сокджин был на такой высоте лучших чувств, на которой раньше не был и никогда больше не будет, и именно в этот момент всё закончилось. Внезапный удар реальности мгновенно сбросил на землю, и абсолютно всё хорошее, что было, исчезло. Осталось только болезненное жжение. Худшее, что можно почувствовать после того великолепия, которое было всего пару секунд назад.
Всё действительно имеет цену. Такое невероятное счастье просто не могло не иметь цены.
В этот раз цена непомерная.
Пришлось бы пожертвовать им. Единственным, кто смог сделать существование не бессмысленным. Тем, без которого прошлая жизнь могла бы так и не остаться позади, а оказаться в этом месте уж точно не было бы даже вариантом. Тем, кто стоит позади и, наверное, даже не дышит в ожидании.
Слишком дорого.
А прямо сейчас ещё и слишком больно. Приходится вырывать свежую, только-только родившуюся, такую приятную часть себя и притворяться, что зубы не сводит от боли.
Эгоизм.
Эгоизм не терпит альтруизма. Эгоизм не терпит жертвоприношений. Эгоизм готов причинять боль другим, а иногда и себе, если это означает, что можно сохранить своё. Обратный вариант обошёлся бы ценой, уплачивать которую не было ни малейшего желания, и в этом было не стыдно признаться, хотя бы самому себе. Это эгоистично, это трусливо, это больно и обидно. Но это то, что есть. И это кажется милостью в сравнение с тем, чего можно было бы лишиться.
Если этого было мало, то на помощь придёт вина. Она пробьётся наверх и заставит чувствовать себя самым паршивым человеком на свете. А если вдруг и этого не достаточно, то впереди больше. Что-то вроде чужого лёгкого прикосновения к плечу с пародией на улыбку и утешающим: «Не переживай. Всё в порядке». А потом — пустота перед глазами и хлопок двери как молоток по крышке гроба.
Какой была его непомерная цена?
Какой ценой далась та улыбка?
Сокджин знал свои два ответа на это, и боялся представить, какими могли оказаться чужие.
Он двинулся в ту сторону, но был сразу же остановлен за руку. Обернувшись, Сокджин увидел Намджуна, и хотя тот, очевидно, не был уверен в своих действиях, он всё-таки сделал это. Он сдержал обещание. Значило ли это, что всё только что случившееся было не настоящим? А чувство вины настоящее? А эта боль?
Следующие несколько недель были, вероятно, самым сложным временем в в совместной жизни Сокджина и Намджуна. Обоим было непросто и иногда невозможно было даже определить, кому приходилось тяжелее: тому, кто должен был запасаться терпением и вниманием, или тому, кто всё это время вёл себя отвратительно. Не без причин, но причины редко могут оправдать действия. Боль от запястья прошла относительно скоро, это быстро перестало быть проблемой, но вот в голове всё было не так просто. Всё настолько сильно перевернулось, что иногда не только Намджун, но и сам Сокджин себя не узнавал. Он либо ненавидел себя, либо кого-то, кто попадался под руку, потом извинялся и собирался уйти, чтобы исправить что-то, что никто не просил и никому уже было не нужно. Потом успокаивался, а потом всё повторялось снова, стоило возникнуть какому-то напоминанию об этом.
Наверное, было бы немного проще, если бы он не помнил, каким хреновым человеком был несколько лет назад, но он помнил и с особым усердием припоминал это себе в тяжёлые моменты. В то же время было бы намного хуже, не будь он таким, каким стал. Особенно, без Намджуна. Потребовалось много времени и терпения, прежде чем прыжки от вины до агрессии и обратно прекратились. Не без помощи третьей стороны, во время походов к которой пришлось отказаться от посещения клуба. Вернуться в то место получилось только спустя почти полгода, и даже так в первые недели страх вынуждал быть очень осторожными в выборе времени посещения.
Стоило жизни вернуться в норму, как всего пару месяцев спустя жизнь свела с ещё одним человеком, о существовании которого Сокджин даже не знал. Когда он впервые увидел нового профессора музыки, он буквально был готов отключиться прямо на месте, посчитав, что судьба решила наказать его за прошлое. Намджун тоже был удивлён, но оказался более внимательным и всего за пару дней подметил много вызывающих сомнения моментов. Помимо, конечно же, имени. В конце концов он же и стал первым, кто по-нормальному заговорил с Мин Юнги и после небольшой беседы оказалось, что он в семье не единственный ребёнок. Кроме того, ещё даже не встретил своего соулмейта.
Для Намджуна это моментально решило все проблемы, но Сокджину по-прежнему требовалось больше времени, чтобы свыкнуться. История про брата-близнеца, о котором Мин Юнги даже не хотел ничего рассказать, звучала как-то уж слишком подозрительно, и прежде чем доверять ему, всё-таки нужно было ещё немного присмотреться. Но раньше, чем это случилось бы, произошло кое-что более убеждающее — Мин Юнги встретил своего соулмейта. Только после этого Сокджин начал чувствовать себя достаточно уверенно, чтобы находиться с ним в общей комнате, когда он общался с Намджуном. Самому поддерживать с ним отношения интереса так и не возникло, но главное, что проблема недоверия исчезла.
Соулмейт у Юнги оказался мальчиком крайне занимательным. Намджун его таковым не находил, но Сокджин не мог отделаться от какого-то особого чувства, которое вызывал у него этот парень. К тому же, ему вот, например, было сложно понять, что такого интересного в общении с Мин Юнги было для Намджуна. Тут просто каждому своё, пожалуй. Главное, несмотря ни на что, они оба заслуживали счастья, и если этому можно будет как-то поспособствовать — он готов был это сделать.
Сейчас
Как только закончилась пара, Юнги дождался, пока все студенты покинут аудиторию и ушёл в свой небольшой кабинетик. Обе двери он оставить открытыми, чтобы услышать, если кто-то появится. Интуиция уже не раз подсказывала подобное, и почти всегда это было не зря. Чаще всего, появлялся Намджун. Раньше был ещё и Тэхён, но теперь такого не будет. Теперь это будет Намджун. Возможно, Сокджин, но с ним по-прежнему что-то не складывается и, пожалуй, плевать. Стремиться к дружбе с ним по какой-то причине не было желания и иногда даже казалось, что это обоюдно, а раз обоих это устраивало, то так тому и быть.
— Тук-тук? — послышался голос Намджуна.
Ожидаемо.
— Здесь, — отозвался Юнги, не отрываясь от бумажек.
После нескольких шагов в проходе появилось лицо Намджуна, а потом и весь он:
— Что делаешь?
— Как видишь, — Юнги устало улыбнулся, указывая на стол.
— Ты обедал?
— Ещё нет, а что?
— Сокджина не будет, а одному мне скучно. Хочешь, идём в комнату отдыха, — сразу предложил Намджун.
— Думаю пропустить. Нет аппетита.
Намджун обеспокоенно посмотрел на него и прошёл в кабинет, занимая стул напротив:
— Всё ещё переживаешь?
— Не уверен, что переживаю.
— Переживаешь, — повторил Намджун увереннее.
Юнги усмехнулся:
— Забавно, как ты уверен в том, что даже я ещё не знаю.
— Опыт.
— У меня он тоже есть.
— Значит, он у нас слишком разный. Поэтому и хорошо, что мы общаемся.
Юнги слегка кивнул и расслабленно откинулся в кресле:
— А почему Сокджина не будет?
— Не уверен, что ты хочешь знать.
— Ну, не узнаем, пока ты не скажешь.
Намджун с сомнением поморщился, но всё же был вынужден рассказать:
— Он вроде как пошёл искать Тэхёна. Не знаю, зачем. В последние дни он какой-то задумчивый...
— У вас всё в порядке?
— Мы-то точно в порядке. И не такое проходили, — уверенно сказал Намджун. — Другое дело вы двое...
— Не думаю, что есть смысл обсуждать.
— Просто хочу убедиться, что ты понимаешь, что это ещё не конец, — Намджун утешительно улыбнулся. — Иногда людям просто нужен перерыв друг от друга.
— Я не эксперт, но что-то мне подсказывает, что это другой случай.
— Я думал, ты ему веришь, — Намджун сощурился.
— Верю, — Юнги прикрыл глаза и вздохнул, прежде чем снова посмотреть на него. — Но я успел много о нём узнать, и оказалось, что не всему можно верить. Если ты понимаешь.
— Думаю, да, — Намджун откинулся на спинку стула. — Но вообще, наверное, ты прав. Обсуждать вряд ли есть смысл. Нам в любом случае придётся просто ждать.
— До поры до времени.
— В каком смысле?
Юнги молча взмахнул правой рукой. Намджун сразу посерьёзнел:
— Думаешь, что-то случится?
— Не знаю. Но если да, тогда это точно конец.
— Тут ты не прав. Однажды я расскажу тебе занимательную историю, почему, — Намджун снова заулыбался.
Юнги усмехнулся и, по правде говоря, ему было любопытно, но уточнять он не стал. Намджун ясно дал понять, что не собирался говорить об этом прямо сейчас. В то же время было очевидно, что история у него и правда есть. Однажды он расскажет, как он и сказал. Юнги предпочитал не настаивать, если это не необходимо. Особенно с чужими людьми и их жизнями.
— У студентов разговорчики пошли, кстати... — загадочно выговорил Намджун.
— Какие?
Намджун посмотрел вверх, словно вспоминая, а потом практически процитировал всё известное ему:
— О том, что профессор Мин взял да отменил всеми любимые «пять минут» на своих парах.
Юнги выпустил смешок:
— Прям так и говорят.
— Ну, почти, — отмахнулся Намджун. — Но ребята в растерянности, знаешь ли. И я тоже, хотя я с самого начала не понимал эту твою фишку.
— Раньше это имело смысл. Теперь нет, — кратко объяснился Юнги.
— Это же не связано с тем, что происходит? Нехорошо было бы.
— Нет. Я просто пересматриваю систему ценностей. Начиная с работы.
— М, — Намджун с пониманием кивнул. — Это хорошо. Только будь осторожен, не спутай это с вымещением обиды на других.
— Я бы такого не сделал.
— Верю, — согласился Намджун, поднимаясь со стула. — Ну, раз так, тогда пойду я всё-таки поем. Приходи, если передумаешь.
— Спасибо.
Оставшись в одиночестве, Юнги тяжело выдохнул и вернулся к работе.
Сокджин к этому времени уже не только нашёл Тэхёна, но и успел вместе с ним занять обеденное место на улице. Погода отлично подходила для того, чтобы находиться на свежем воздухе, и он надеялся, что это поможет разговору проходить легче. На что-то серьёзное он не рассчитывал, зная, что многое из этого попросту не его дело, но было бы неплохо добиться хоть сколько-то продуктивной беседы.
— Ну что, поговорим? — спросил Сокджин, как только Тэхён сел рядом.